Kitobni o'qish: «Поместье пана Яна»
Холодный ветер в зимний день наметал снег на останки здания. Он проходил через разбитое стекло в окнах, выстужая старое каменное строение. Голые ветки деревьев и огромных кустарников прогибались под его порывами, цепляя стены и скрипя от соприкосновения с камнем. Прекрасные арочные окна были когда-то выбиты порывистым ветром и забиты досками в больших провалах стекол. Старое здание отчаянно цеплялось за жизнь… Старый охранник сидел в единственно уцелевшей комнате внизу, размеренно качая ногой. В комнате было холодно, но старенький обогреватель и чашка горячего сладкого чая согревали замерзшее тело. Через уцелевшее арочное окно было видно разгулявшуюся непогоду, которой можно было наслаждаться в относительном тепле вечера после завершенного обхода территории. Небольшой телевизор позволял не заснуть на работе, хотя и его мерное гудение придавало расслабленности. Непогода за окном все усиливалась, а ночь обещала быть длинной. Под мерное бормотание телевизора мужчина разгадывал кроссворд, периодически шевеля губами, беззвучно проговаривая вопрос. Старое здание жило своей жизнью. С тихим стуком опадала от времени штукатурка. Шелестели натянутые клеенки под дуновением ветра. Позвякивали выбитые не до конца стекла. Тихо скрипел пол. Охранник, привыкший ко всем звукам увядавшей жизни здания, считал их фоновым шумом, на который давно не обращал внимания. Только падавшие кусочки кирпича все еще заставляли его вздрагивать и по долгу службы идти проверять не влез ли кто на частную территорию. Разбушевавшаяся не на шутку буря грозила выбить стекла до конца, прибавив работы. И она же укрывала шум падавших частей кирпича и усложняла обход территории. Ровно в 12 ночи должен состояться очередной обход, открывавший ночную смену. Недовольно поморщившись от будильника, охранник с тяжелым вздохом отложил кроссворд на стол. В такую погоду выходить на улицу уж точно не хотелось, а из-за снега еще и увидеть что-либо не представлялось возможным. Но что уж поделать, проговорил мужчина, надевая куртку и беря в руку мощный фонарь. Здание встретило его отголосками уличной бури, влетая холодным ветром в открывшуюся дверь его коморки. Из разбитых стекол на пол залетал снег, кружась в свете включенного фонаря. Поплотнее запахнув зимнюю куртку охранник прошел вглубь здания, освещая фонарем углы комнат. Тихо поскрипывали половицы под его шагами, а свет фонаря гулял из угла в угол, освещая собравшуюся в них темноту. Оставшиеся стекла в окнах звенели под натиском зимней стужи, создавая лишний шум, сквозь который было сложно услышать лишние для этого здания звуки. Из комнаты в большую залу, и далее по коридору в еще одну темноту, ныряя за фонарем, проходил охранник, осторожно смотря под ноги. Вздыхая от холодных порывов ветра и сонливо позевывая, рассеянно скользил взглядом за фонарем, подмечая привычные виды разрухи и запустения. Постепенно буря затихла, обещая вернуться набравшись еще больше силы, давая передохнуть старому зданию вместе с его охранником от шума и холода. Вмиг тишину нарушил упавший кирпич в глубине здания, на другом этаже, и отголоски шепота, затихшего секундой ранее. Мужчина, до этого рассеяно бродивший по зданию в привычном темпе, подобрался и насторожился. Уже давно никто не пытался проникнуть сюда, ибо проникновение на частную территорию грозило приличным штрафом и разборками с полицией. Не считая наличия обязательного охранника, который работал здесь уже долгое время. Недовольно поджав губы, посетовал на разбаловавшихся подростков. – В наше время никто бы и подумать не смел забираться в такие места! Ну и молодёжь пошла… Бубня себя под нос продвигался в сторону шума нахмурив брови и сжимая в руке фонарик.
