Kitobni o'qish: «Змеям слова не давали, или Попаданка на тропе еды»

Глава 1

Дергаю головой. Что-то шершавое коснулось моих век, неприятно надавливая на глаза. Голова тяжелая, легкие жжет, будто от длительного марафона на одном дыхании, ломота в мышцах не дает пошевелить и пальцем.

– Эй, пекарка, вставай, давай! – чей-то визгливый голос кричит мне прямо в ухо.

Голова начинает раскалываться, поворачиваюсь на бок, желая избавиться от неприятного сна. Встряхиваю головой, сбрасывая мохнатую чужую конечность.

– Ай, – взвизгиваю, когда меня зло дергают за волосы, больно оттягивая их.

– Слышь, болезная, может, тебе ватрушки нюхнуть, чтобы в себя пришла? – снова раздается какой-то женский голос.

И тут я понимаю, что всё это не сон. Открываю глаза, взвизгиваю и, видимо, пугаю это существо, которое лупит в этот момент по моей щеке своей рыжей волосатой лапкой с острыми коготками.

– Дьявол! – кричу, когда эта наглая морда приближается слишком близко ко мне, касаясь моего носа своим – неприятно мокрым и склизким.

Шарахаюсь, ведь черные глаза-бусинки отражают меня – взлохмаченную и явно давно нечесаную.

– А-а-а! – вопим мы с этим существом одновременно и отскакиваем друг от друга в противоположные стороны.

Сердце ускоряет свой бег, но конечностями я двигаю исправно. Несмотря на боль, удаляюсь как можно дальше от… Белки? Приподнимаю в удивлении брови и оглядываюсь по сторонам. Место, в котором я очнулась, совсем не похоже на мою квартиру. Влажные темно-пурпурные стены покрыты мелкими каплями, черный пол с местами прогнившими досками поскрипывает от каждого движения, отчего я опасаюсь, что он вот-вот развалится, и мы останемся погребенными здесь навечно.

– Что за… – поднимаю руку, чувствуя на ней что-то зеленое и липкое, подношу пальцы к глазам, и от запаха меня начинает мутить. – Фу… Что за непонятная субстанция?

Отряхиваю руку и морщусь, дергая брезгливо уголками губ.

– Белены объелась, что ли… – делаю предположение о своем моральном состоянии, а затем кручу головой, выискивая предполагаемого собеседника.

– Слышь, вставай уже, ты головой ударилась, что ли? Поднимайся и корми меня, раз втянула в неприятности. Ты в курсе, что уничтожила мой запас еды своим телом, пекарка? Всегда знала, что вы, людишки, на голову отшибленные, – грубит мне снова собеседница.

Смотрю на белку и вижу ее шевелящийся рот. Говорящая белка, ну да, ну да. Хороший розыгрыш. Пропускаю слова мимо ушей, оглядываясь вокруг. Тут грязно, холодно и сыро. Моя одежда почему-то мокрая, а волосы лежат на плечах паклями. Я сейчас явно похожа на ощипанную мокрую курицу.

Всё освещает только один странный источник света, расположенный в одной из стен, похожий на голубую субстанцию в виде закручивающихся энергетических спиралей. Он, к тому же, еще сверкает и шипит, словно наэлектризованный.

– Ничего себе спецэффекты! – восклицаю, раскрываю рот буквой “о”.

От испуга отползаю подальше, но продолжаю завороженно смотреть на этот сгусток голубой переливающейся энергии. И тут неожиданно белка запрыгивает на мое плечо, цепляясь коготками за некогда белую блузку.

– Шевели булками и тащи нас обратно, я рисковать своей жизнью не буду. И-го-го, вперед! К порталу! – совсем теряет совесть и в край наглеет невольный собеседник.

– Грибы испорченные попались, что ли. Говорила ведь Егору, никаких масс-маркетов, – бурчу себе под нос.

Продолжая держаться за меня, впиваясь острыми когтями, эта белочка продолжает понукать меня нижними лапками и дергает в сторону этого… К порталу, она сказала?!

– Ааа! – я верещу и сбрасываю ее.

Она падает напротив меня, мягко приземляясь на лапки, а у меня от страха кружится голова, в горле пересыхает, отдавая неприятной горечью. Эт-то ч-что… Мне показалось, или со мной действительно говорила белка? Глюки? Я в дурке? Розыгрыш? Последнее, что помню, так это крики мужа, толкающего меня к перилам набережной, а после вода, удар и темнота.

– Г-говорящая б-белка, – тыкаю в нее пальцем, отползая в сторону, прижимаясь к грязной стене, пачкая свой уже серый верх.

Руки у меня дрожат, рот открыт, глаза явно размером с пять копеек. Щипаю себя за кожу, надеясь проснуться, но не срабатывает. Да уж… Чем ты думаешь, Ленка? Как же это сработает, если даже скальпирование волос когтями этой белки не помогло мне прийти в себя. Я всё еще тут, а негодница стоит, уперев лапы в бока на человеческий манер, потрясая гневно топорщащимися кисточками.

– Г-говорящая п-пекарка, – явно пародирует меня пушистая мелочь язвительным, писклявым голосом.

Сглатываю, смотрю на портал и топаю ногой, встряхивая головой, но реальность остается прежней. Всё также я, белка и светодиодное представление.

– Не язви, – поднимаюсь и делаю несмелый шаг к свету. – Это точно нас не убьет?

– Да мы скорее тут от голода загнемся! Шагай, давай!

Ой, мамочки, попала, так попала!

Мозг лихорадочно работает. Смотрю по сторонам, но выхода, кроме пугающего портала, не вижу. Но он так сияет… Недружелюбно. Страх сковывает ноги, колени дрожат.

– Так, собралась! – кричу боевой клич, зажмуриваюсь и бегу в его сторону, забыв про говорящую белку.

Раскрываю глаза и, как только добегаю до портала… Он просто схлопывается, а я… Встречаюсь носом со стеной. Со стоном падаю на пятую точку и слышу какой-то странный рычащий звук. Поворачиваюсь, пугаясь, а это всего лишь белка трясется и… Смеется надо мной?!

– Подлая человечка. Меня бросить хотела? Ну ничего, тебе явно надо было не кексы печь, а клоунессой работать, пекарка! Арх-рх-рх, – ухахатывается животное, держась за брюшко.

Я привстаю, но ноги отказываются держать, поэтому просто ползу в сторону зверька, свидетельствующего о моем явном душевном расстройстве. Может, вокруг меня палаты дурки, а белка – это белочка, словленная за… Да нет, я же не пью… Или пью?

Ну не может телепортация посредством порталов существовать в реальности. Да чушь это собачья!

– Белочья, так говорить правильней, – поправляет меня глюк.

– Что? – ее слова сбивают меня с толку.

– От собак, и правда, толку нет, – кивает она, убеждая меня окончательно в том, что она – плод моих фантазий.

Ну разве может кто-то иной мысли читать?! И тут слышу какой-то писк снизу. Наклоняю голову, всматриваюсь, а затем со скоростью света вскакиваю и кричу на пределе децибел.

– А-а-а, – отпугиваю, видимо, какую-то крысу.

От моего крика белка подпрыгивает, а заметив длинный хвост этой крысы, виляющий из стороны в сторону, запрыгивает на меня.

– Отцепись! Ты разве не должна на нее охотиться? – тяну ее за шкирку, а сама прыгаю на ногах, балансируя чисто то на одной, то на другой.

Та только сильнее вцепляется коготками в мое плечо и орет мне в ухо:

– Ты совсем на голову отпекаренная? За крысами охотятся кошки! Ты где увидела во мне блохастую? – пищит зверек возмущенно.

А затем мы обе видим целую толпу кишащих крыс, выбегающих из всех щелей, превращая пол в стелющийся бело-черный ковер.

– И что делать? – высоким голосом, полным неподдельной паники, спрашиваю у говорящей белки, явно смиряясь, что я того, ку-ку.

– Вон дверь, бежим туда! – понукает меня пятками, если они у нее есть, конечно.

Я гляжу в ту сторону и, не раздумывая, несусь на всех парах, вот только нас обоих ждет разочарование.

– Мы заперты! – раздается мой паникующий крик после упорных дерганий дверной ручки.

– Мы все умрем! – визгливый голос белки, которая явно не в себе.

И наш обоюдный крик перекрывает пищание крыс. Вроде слышу, что снаружи что-то происходит, даже вроде как звучат мужские голоса, но мне не до этого, по штанине забирается несколько крыс. Я их сбрасываю и двигаю ногами так, словно я на раскаленных углях исполняю ритуальный танец индейцев.

– Ты была явной лузершей в «Пол – это лава», – не перестает иронизировать белка, несмотря на окружающую нас опасность.

Будь мы в безопасности, я бы фыркнула и закатила глаза, раскрутив белку за хвост и запустив в небо, но сейчас вынуждена согласиться. Снова какая-то крыса добирается почти до моего бедра, белка на плече верещит, снаружи – галдеж, и тут вдруг резко темноту разрезает свет. Щурю глаза с непривычки и вижу странный силуэт маленького человечка.

– Бежим! Не тупи! – кричит белка, понукая меня нестись к выходу сломя голову.

И я подчиняюсь, отталкивая человека, вставшего на моем пути. Пробежав несколько метров, снова падаю, запнувшись обо что-то, разбивая коленки и руки. Да что ж это такое! Встряхиваю головой, чертыхаюсь и только потом поднимаю голову. А там…

– Фу, змея! – кричу и отползаю, даже не удосужившись встать, так что протираю одеждой грязный пол.

Белка верещит вместе со мной, словно являясь моим дьявольским отражением. Хвост начинает двигаться с тихим скрежетом, а я чуть ли не в обморок хлопаюсь. У меня ведь боязнь змей… Я что, умерла и попала в ад?

– Мамочки, – стону и вдруг натыкаюсь сзади на чьи-то ноги, а затем слышу мужской голос:

– Это оскорбление члена правящей семьи? Мне стоит бросить вас в темницу, – фыркает вдруг кто-то спереди. – Не стоило позволять Дворфу вас спасать.

От шока я поднимаю взгляд и замечаю, что это… Говорящая змея… Только вот верх-то очень даже… Человеческий…

– Это наг, неуч! – бьет меня лапой по голове уже почти родная белка. – Чему тебя в школе учили? Совсем бестолковая. Ой, и намучаюсь я с тобой, пекарка.

Передо мной стоит явно кто-то мужского пола: сверху тело мужчины, снизу – огромное змеиное туловище. А как хорош… Крепко накачанный торс, местами покрыт гранатовой чешуей, огромная коса, которой только позавидовать, учитывая мои жидкие белесые волосенки.

Ахаю и снова щипаю себя за руку, но прекрасное и страшное видение не пропадает. И вдруг стоящий сзади парень выступает вперед, кланяясь полумужчине-полузмею, отчего я заваливаюсь на спину, потеряв опору в виде его ног. Открываю в удивлении рот, видя перед собой мальчика лет тринадцати, не больше.

– Простите, ваше высочество! Моя госпожа недавно получила травму и не в себе. Она не ведает, что творит. Прошу вашей милости! – еще сильнее склоняется в поклоне мальчишка.

Наг, или кто он там, приподнимает бровь и окидывает меня и белку внимательным притязательным взором. И я вижу в его глазах наше отражение – всколоченная девица с лохматыми волосами, будто упала с сеновала, и белка, восседающая на ее голове с глупым деревенским выражением на морде.

– Сама деревня! – вдруг бьет меня мохнатой лапой чуть ли не в глаз.

Я дергаюсь, и это явно играет в нашу пользу.

– Это видно, – вдруг фыркает мужчина, но в глазах его теперь я вижу жалость и даже капельку презрения.

Он отворачивается и ползет к стоявшей рядом карете. Я наблюдаю за тем, как наг располагает свой хвост внутри кабинки. Пропускаю тот момент, когда мимо меня бежит какой-то коротыш и садится на место кучера. Он пристегивается, свистит, а после звери-ящеры, разминая ноги, несутся вперед. Карета трогается и скрывается с места преступления. Тьфу блин, Ленка, харе криминальные сериалы смотреть, уже умом явно тронулась.

– Дела… – тянет белка и бьет меня хвостом по лицу.

Я с ней солидарна и только киваю, находясь в ступоре. До меня начинает доходить, что я явно не дома. Невиданные мной ранее деревья, точно не прорастающие в России, сиреневое небо с ромбовидным светилом, даже земля и та, будто выгорела, став бесцветно-серой. Замечаю странную улочку, по которой разъезжают кареты, запряженные разными существами от ящеров до обычных лошадок, конусообразные дома, окружающие нас со всех сторон. И начинаю понимать, что всё это не сон и не психбольница.

– Мухоморы мне в блюдо! – попала так попала ты, Ленка.

Привстаю, деловито отряхивая подол платья.

– Госпожа, вам нужно срочно спрятаться, – кидается ко мне мальчишка и толкает меня в сторону стоявшего рядом здания, в котором и находился этот портал.

Я же упираюсь пятками в землю и поджимаю губы.

– Ты кто? И что здесь происходит? – грозно, как мне кажется, произношу и складываю руки на груди.

Не горю желанием возвращаться в это здание, полное омерзительных крыс. На идиотку я вряд ли похожа. Краем глаза замечаю, как белка зеркалит мою позу, проделывая тоже самое.

– Ох, госпожа, вы совсем плохи, – заламывая руки и трясясь, парнишка стоит с таким жалостливым видом, что меня на секунду пронимает. – Давайте вас спрячем, скоро придет лорд Девин.

– Какой еще лорд? – закатываю глаза, защищая свою психику. – Это постановка какая-то?

Делаю последнюю попытку, чтобы окончательно убедиться, что это не какой-то глупый розыгрыш.

– Пожалуйста, госпожа, идемте, иначе худо будет. Вас признают невменяемой, а таверну присвоит ваш дядюшка, а меня… Выгонят, – слабым голосом, полным страха, произносит мальчишка. – Я не хочу в каменоломни, госпожа, прошу вас!

В этот момент что-то щелкает в моей голове. От его слов про таверну я проваливаюсь в собственные воспоминания.

Глава 2

«Я нашел другую… Ты можешь… Думать только о работе… Снулая и холодная… Подаю на развод… Собирай вещи, квартира досталась мне… И ресторан…»

– Госпожа, вставайте! – после этих слов на меня выливается ушат холодной воды.

– А-а-а! – вскрикиваю и подрываюсь, тяжело дышу и оглядываюсь по сторонам со страхом и опаской.

– Слава хранителю, вы очнулись, – звонкий мальчишеский голос вырвал меня из кошмарного сна, где мой муж после семи лет брака завел себе молодую любовницу, а меня…

– Это не сон… – доходит до меня, когда я вижу, как к моему лицу приближается наглый пушистый красный хвост.

В этот момент подросток с каштановыми вихрами, которые торчат в разные стороны, почесывает свое лицо, покрытое россыпью мелких еле заметных веснушек. Обращаю внимание, что одет он в льняную рубаху, подпоясанную жгутом, и легкие шаровары с заплатками. Опускаю голову на себя и ахаю, замечая, что и сама я одета в какое-то длинное платье с передником поверх него. Ладно бы, передник, я ведь повар, мне не привыкать, но вот остальное, да и обувь… Неужели я, перейдя через портал, обзавелась сразу же другой одеждой? Мне срочно нужно зеркало!

– А где… – хочу спросить у пацаненка, где моя комната.

А что? Наглость – второе счастье. Да и раз он меня узнал, значит, я похожа на его госпожу. Так что нужно пользоваться его добротой, пока эта тетка не вернулась. А уж потом малине и лафе придет конец.

Внезапно раздается стук в дверь. Громкий такой, твердый, словно по ту сторону стоит кто-то весьма нетерпеливый и раздражительный. Парниша выпучил глаза, заламывая руки. Вся его поза говорила о еле сдерживаемой панике. Мозг начал лихорадочно работать, обдумывая ситуацию, в которую я попала. Но страх в глазах мальчонки, да и собственное непонимание ситуации не способствуют спорой работе мысли.

– Срочно прячьтесь, госпожа, я разберусь сам, – суматошно начинает дергать мальчонка руками, толкая нас к лестнице, когда неприятный стук повторяется.

Белка, наглая пушистая зараза, всё это время, как оказалось, лежала на моей голове, зарывшись в волосы, устроив тем самым там себе гнездо. И надо же было именно своим хвостом постоянно лезть к моему лицу аки кошка. Ухмыляюсь. А говорила, что не из блохастых. Ну-ну. Выдрать белку из своих волос оказалось той еще задачкой, но я смогла, пусть и не с первой попытки, и с чувством выполненного долга выдохнула, а уже после, держа эту пакость подмышкой, побежала по лестнице вверх.

Мальчишка в это время бежит к входу, а затем я слышу неприятный скрежет открываемого засова. Останавливаюсь на полпути, проявляя любопытство. А что, вмешиваться не буду, так хоть посмотрю на нового представителя этого странного мира. Может, и драконы существуют, и тролли? Интересно, что за существо сейчас передо мной предстанет?

– Чего так долго, босяк? – злой мужской голос, вызывающий у меня озноб по коже.

Да уж, кто бы это ни был, он мне явно не понравится. Опускаю голову вниз, а там… Обычный человек…

– Хватит дрыхнуть! – цокаю на сонно зевающую белку, словившую, видимо, от свежего воздуха, белочку.

– Ась? – приоткрывает пушистая зараза один глаз, затем второй.

– У нас ЧеПе, – демонстративно протягивая букву «е» вместо «э», хлопаю белку и снова смотрю на неприятного гостя.

Обычный мужчина лет пятидесяти, с лысиной и большим пузом. Глазки-бусинки, заплывшие жиром щеки и явно три подбородка.

– Господин, это всё, что есть, – раздается грустный голос мальчишки, чьего имени я до сих пор так и не знаю.

– Пять золотых? Ты смеешься? – рычит мужик, а мальчик только понуро опускает плечи и весь скукоживается. – Где эта паршивка Елинария? Пусть немедленно спустится, ну я задам ей.

– Это кого он паршивкой назвал? – вдруг полностью просыпается белка, шерсть ее топорщится от негодования.

Шустрая белка поднимается по тонкому убогому платью, царапая мою кожу своими коготочками сквозь нее, и, забравшись на плечо, устраивается там в боевой наблюдательной позиции.

– Госпоже плохо после инцидента, прошу вас, дела в таверне совсем плохи… – пытается в этот момент воззвать к чужой совести парнишка.

Мужик в ответ сплевывает на пол таверны, дает затрещину пацану и уходит, попутно выругавшись, упоминая почему-то родню этой самой Елинарии. Я же пылаю вместе с белочкой праведным гневом. Так и хотелось спуститься и надавать тумаков этому толстому жирдяю, который даже в проем двери не помещается, но здравый смысл держит меня на месте. Чую, после моей выходки ей может прилететь. Так что терпение, Ленка, терпение.

– Где эта Елинария? – возмущенно спрашиваю у белки, хотя знаю, что ответа не получу. – Совсем обнаглевшая, ты видала, как пацану досталась? Нормальная госпожа должна быть горой за своих людей.

Упираю руки в бока, подтверждая свои слова действием.

– Елинария – это ты, тупица, – закатывает глаза зверек. – Тебя Тиль так называл, пока тащил. Надо же, худющий, как смерть, а твою тушку-то дотащил.

И цокает, обводя мои телеса своим непритязательным осуждающим взглядом.

– А это что за пузо? Что захомячила, пока я в отключке валялась, а? Признавайся! – кидаю ответку этой наглой белке, на что она возмущенно фыркает и пищит.

Вижу, как ее усы смешно дергаются, и еле сдерживаю желание расхохотаться в голос. За этим следует оскорбленный взмах красноватым хвостом, за которым прячется насупленная мордочка.

– Да всего один желудь… – пыхтит белка, и только сейчас я понимаю, что даже имени ее не знаю. Она закатывает глаза на мой скептический взгляд. – Ну ладно, два, или три… А может, и пять…

– Можешь не продолжать, – хихикаю, щелкая ее по ушам. – Ты мне лучше скажи, как имя-то твое? И кто желуди тебе поставил, хитрюга? Своровала, поди?

У наглой пушистой вытягивается мордочка, затем она косит глазом вправо, после влево. И вдруг заваливается на спинку. Еле успеваю подхватить эту притворяющуюся сурикатом при виде орла прохиндейку, устраиваю на ладонях, как вдруг по лестнице поднимается с понурым видом мальчишка Тиль, как назвала его рыжая белка.

– Госпожа, – стонет он и смотрит на меня виноватым взглядом. – Простите, что не удалось собрать нужное количество золота. Но сегодня вечером я попытаюсь продать кастрюли, может, выручим оставшиеся пять золотых. Иначе дядька ваш не отстанет.

– Дядька? – спрашиваю с интересом, даже белка перестает притворяться и приоткрывает в любопытстве один глаз.

– Да, – печально кивает понурый мальчишка, мы вместе в это время преодолеваем ступеньки на второй этаж. – Господин Девин, брат вашего батюшки, пусть земля ему будет пухом, в последнее время совсем озверел… Ой, простите, госпожа, я не хотел оскорблять…

И смотрит на меня с ужасом, словно я его накажу, отчего нехорошие подозрения закрадываются в душу.

– Продолжай, Тиль, – киваю и улыбаюсь по-доброму.

– Ишь, застращала пацаненка, больно шуганый и хлипкий, у-у-у, извергша, – потрясает кулаком в воздухе белка и смотрит на меня почему-то с возмущением.

– Чего пялишься? Я тут причем? – приподнимаю бровь и смотрю на белку вопросительно. – Память рыбья, что ли, блохастая?

Или у нее мозги отшибло, что мы как бы вместе здесь – новые лица, так сказать.

– Ой ли? – щурится белка, цокает, глядя на меня. – А может, ты того? – ведет лапкой вдоль горла весьма демонстративно. – Замордовала пацаненка, а сама тут притворяешься? А? – приближает свою морду близко к моему лицу, еще и пыхтит тяжело. – А хотя, нет, я ж тебя помню в парке, ох, и весело было, когда я в тебя желуди кидала.

Хмурюсь, вспоминая, что да, возле набережной был парк, в котором я частенько гуляла и… Получала по голове, списывая это на случайности. А оказывается….

– Ты такая вредная, как та теть Зина с третьего этажа, так что будешь у меня Зинкой, – цокаю, находя идеальный способ мести.

Зинка только хочет возмутиться, как вдруг…

– Госпожа, вы говорите с белкой? – в ужасе попискивает забытый нами мальчишка, отступая на шаг назад. Глазки расширил, рот ладошкой прикрыл аки барышня перед обмороком.

Переглядываемся со зверьком, а затем до меня доходит, что ее-то, получается, никто, кроме меня, не понимает, выходит?! Ой-ой, и что делать? В местной дурке оказаться как-то не хочется, или куда там забирают тех, у кого крыша едет? Срочно нужно что-то придумать…

Мысли хороводом кружили в голове, а белка не переставала щебетать мне в ухо, сбивая с работы мысли.

– Ну всё, хана тебе пришла, я-то упрыгаю или затарюсь где, а вот ты у нас дама большая… – цокает и снова глядит на меня ехидно.

Ахаю и мысленно даю ей затрещину, но при Тиле как-то не комильфо, а то первым побежит сдавать меня типам в белых халатах.

– Хорошего человека должно быть много! И вообще, тихо ты, а ну-ка цыц, ты меня с мысли сбиваешь! – шиплю не менее по-звериному, пока пацан отвлекается на испачканную обувь.

– Эм… Понимаешь, Тиль… Тут такое дело… Как бы это сказать-то… Я, кажется, сильно головой приложилась, когда в подвале была… – не нахожу ничего лучше, как списать всё на ту ситуацию, в которую угодила.

Перед глазами тут же появляется змеелорд, окинувший меня брезгливым взглядом. Не то чтобы меня это задело, но… Даже себе не готова признаться, что привлек меня он, ух, я бы… Ай, молчи, Ленка, пока тебя твоя любвеобильность до очередных проблем не довела.

– Ох, госпожа, я и забыл с этим золотом про вашу травму, идемте, вам нужно отдохнуть, – кивает с грустным видом и тянет меня в одну из комнат, даже, кажется, забывает, что я того, ку-ку. – Вы же знаете, как опасно в подвале, там же кринолийские крысы расплодились, вас могли съесть. Хорошо, что я увидел, как вы зашли туда, всё пытался открыть дверь, но она закрыта почему-то была. Большая удача, что его высочество проезжал мимо.

Он так охвачен страхом перед этими грызунами, что даже говорит шепотом, оглядываясь пугливо по сторонам, будто они услышат его и утащат в свою нору. А вот фраза про спасшего нас мужчину меня заинтересовала. Тогда я не обратила внимания на это, а сейчас любопытство подняло свою голову. Принц, значит?

– Ты прав, я натерпелась такого ужасу, – мы с Зинкой театрально приложили руки к голове.

Ну как, я-то руку, а эта хулиганка – лапку. Единственное, из его слов я поняла, что всё же никакая госпожа Елинария не появится. Раз она зашла в подвал, а мы с белкой появились из портала, то выходит, что тетка-то на моем месте оказалась? Так, да? Ох, час от часу не легче. А если я умерла, то бывшая хозяйка тела… Черт…

– Ты не удивляйся, Тиль, что-то мне и голоса странные мерещатся, да и не помню жизнь-то свою, – вижу кровать и ложусь на нее, закрывая рукой лицо так, чтобы пацан не увидел, как я сдерживаю смех. А затем, дабы удостовериться в том, что он на моей стороне, приоткрываю один глаз. – Не поможешь мне, а? А то как погляжу, дел у нас с тобой много, как бы я проблем не наворотила, жалко будет, если тебя в приют сдадут. Или каменоломню, ты говорил?

Решила я давить на больное, авось прокатит, иначе и не знаю, какую отмазку придумать. А эта его госпожа вроде как с ним в одной каше варится, или как там… Лодке плавается? Тьфу, блин, совсем запуталась с этими вашими порталами. Парниша тем временем еще сильнее выпучил глаза, что зенки вот-вот и выкатятся.

– Фу, я их ловить не буду, – смешно сморщила мордочку белка, снова бесцеремонно прочитав мои мысли, отчего ее передние два зубика вылезли, делая мордашку потешнее.

Я пока игнорировала ее, чтобы не казаться еще больше ку-ку, чем уже… Смотрела, затаив дыхание, на смену эмоций на лице парнишки. Ну давай, миленький, давай, хороший мой… Клюнь…

– Ой, горе-то какое! Конечно, помогу, госпожа! И расскажу! Всё что угодно спрашивайте! Нельзя, чтобы дядюшка ваш, лорд Девин, про то прознал, иначе беде быть.

Я покивала, улыбаясь, и решила начать с самого начала.

– Какое мое полное имя? – прикусываю внутреннюю часть щеки.

– Елинария Безетирами, – удивляет он меня, а вот белка зажимает рот лапой, словно вот-вот и расхохочется.

Ага, понятно, ну хоть с этим разобрались. Исходя из моей дедукции выходит, что таверна всё же принадлежит официально мне, по наследству от покойного отца, а дядя тут каким боком? Привстаю и оглядываю убранство комнаты. Кровать, тумба, старое зеркало и захудалый шкаф с покосившейся дверцей. Н-да, негусто.

– Тиль, а почему мы платим золото дяде? – вот что меня беспокоит больше всего.

Я присела на кровать, отчего та издала тихий скрип. Раз уж выяснять, то всё, а самое главное – это проблема, которая сейчас у нас имеется.

– Да, Шерлок! В твоей большой голове есть мозги! – ехидный голос ворчуньи над ухом.

Я дернула плечом, скидывая назойливую белку, пока она нас не спалила. Мальчик почесал голову, задумавшись, а после его постигло озарение.

– О том не ведаю, госпожа, всё же я так, принеси-подай. Только знаю, что вы, госпожа, во всем слушались дядьку и боялись сильно. Всегда, когда заходил, дергались, а потом ходили смурная.

Что-то во всем это нечисто… Точнее, кто-то. Если я правильно поняла, то таверна принадлежит мне, то есть Елинарии, а что это значит? Правильно, долой всяких акционеров! Тьфу ты, блин, иждивенцев. Главное, не выдать чего такого вслух при местных, а то сожгут, поди, на костре, как иноверную. А дядька этот, получается, просто так, понимаете ли, к кормушке прибился. Ишь, какой наглый. Надо бы проверить, точно ли он не имеет прав на таверну? С другой стороны, мужик не похож на глупца, скорее, на человека, которому палец в рот не клади. Чую, Елинария эта той еще бестолочью была. Либо закон тут иной, либо я чего-то не знаю или не понимаю. Но прогибаться под какого-то дядьку? Ха, и еще раз ха! Остается только один вопрос для полноты картины.

– Тиль… Скажи, а я точно твоя госпожа? Ну… То есть похожа?

Мальчик выпучил в недоумении глаза, покачал головой, взял меня за руку и подвел к зеркалу. Небольшое такое, в углу стояло, вытянутое и узенькое, с потертостями на краях. Но больше меня поразило то, что я там увидела. Это была я и не я одновременно. Нос будто стал капельку меньше и более вздернутым, губы розовее, да и вообще, помолодела я немного. Отражение в зеркале раскрыло глаза в удивлении и даже приоткрыло рот. Новый мир, а габариты те же… Эх, ну почему всё не как у людей? Другой мир, а я по-прежнему толстушка. Ну почему я не могла попасть в тело худосочной красотки? Критично оглядела свой жирок, планируя с ним расстаться. Уж в этом мире точно похудею! Точно-точно, и нечего глядеть на меня так, Зинка!

– Тиль, пойдем на кухню. Будешь учить меня всему, как там что у вас делается. Нужно ведь вспоминать, – во мне проснулся предприниматель, так что решила сразу взять за быка рога… Рога быка… Тьфу, блин.

Зина вскарабкалась по подолу и заняла свою излюбленную позу на моем плече. Уже воспринималась мною, как третья рука, или же нога… Родная, короче.

– Кто-то сказал “кухня”? – заинтересованный голос белки полон восторга, мне даже кажется, что у нее из пасти слюна течет. – Где кухня, там еда! Кухня – это хорошо, – добавляет она, уже не видя, кажется, перед собой ничего, потирает лапками в предвкушении. – Идем! Чего ты встала?

– Хорошо… Госпожа, вы совсем ничего не помните? – доносится со спины жалобный голос Тиля.

Ну почему же? Помню, как мой муж-мудак отжал у меня бизнес и квартиру, за которую мы вместе платили ипотеку. Помню, как смотрела свой любимый кулинарный сериал по ТВ каждые выходные. Но не скажу же я этому пацану всё как на духу. Он кажется чувствительным, да и кто знает, в курсе ли здесь вообще о таких, как я. Это в книжках любовных про попаданцев все героини такие мэри-сью, да коня на скаку остановят, а тут я… Повариха…

А вот как пользоваться кухней другого мира пока что ума не приложу. Ну ничего, деваться-то некуда. Будем вживаться в роль! Ведь теперь я – Елинария Безетирами! А не какая-то там Ленка с первого подъезда. Где наша не пропадала. Ух!

– А фамилия-то какая у тебя вкус-с-сная, – прошипела белка, облизываясь маленьким язычком. – Аж слюнки потекли.

Оу, кому-то явно надо срочно покушать, а то того и гляди, мной полакомиться решит. Уж больно плотоядно на мое плечо косится эта интриганка.

– Ничегошеньки не помню, Тиль, – говорю пацану, разводя руки в стороны и корча грустную мордашку.

Обманывать ребенка, конечно, плохо, но это лучше дурки… А сама после всего оглядываюсь по сторонам первого этажа уже другим взглядом. Неужели это всё мое? Такое ощущение испытывала только в тот момент, когда открывала свою первую забегаловку в своем земном мире. И пусть там была бомжацкая свалка рядом, но ведь свое… Родное… Уи-и-и… Ну и пофиг на этого Егора-предателя, из него же что повар, что бизнесмен аховый, развалит всё в первый месяц, как пить дать. А мы тут по сусекам наскребем, да как станем знаменитостями!

– Харе тут мечтами пол заливать, поварешку в руки и давай, сваргань мне поесть, – тянет за волосы наглая Зинка, спуская с небес на землю.