Kitobni o'qish: «Верные сердца»

Shrift:

1. Адидас

Он родился не на улице, не на задворках и не в подвале. Его мама была обычной домашней кошкой, живущей в частном доме. Она выходила гулять на улицу, когда хотела, вот и нагуляла…

Котят было четверо, симпатичных пушистиков ждали будущие хозяева из числа соседей и знакомых. Как-то раз, когда взрослых не было дома, дети вынесли котят во двор поиграть на теплом весеннем солнышке.

Малыши были уже довольно шустрые, они разбегались в разные стороны, а мама-кошка, уставшая от своих проказников, задремала на подоконнике.

Дети не уследили, и один черно-белый котенок, погнавшись за бабочкой, оказался возле забора. Он проскользнул между досок на соседский участок, где тоже было много интересного. Ветер качал цветочки в траве, над ними жужжали пчелы и порхали бабочки.

Котенок был отважным, любопытным и, к сожалению, еще очень глупеньким. Он шел все дальше, а когда в одном из дворов на него лениво гавкнул пес, он припустил со всех ног, уже совершенно не понимая, в какой стороне его дом.

Маленький котенок все больше удалялся от своей судьбы домашнего любимца, он бежал навстречу незавидной участи уличного, бездомного и никому не нужного животного…

* * *

Солнце клонилось к закату, становилось прохладно. Малыш утомился и проголодался. Он плакал и больше всего хотел уткнуться в мамин теплый животик. Его мяуканье услышали местные коты и чуть не надавали ему оплеух.

Бедняжка забился в такую маленькую щель под каким-то сараем, что они не смогли его достать. Да и не очень-то им хотелось, коты отправились по своим делам.

Там, под сараем, котенок и провел всю ночь, трясясь от холода, голода и страха. Скорее всего, малыш бы погиб, слишком уж много опасностей поджидало его на улице, но на следующий день судьба вывела его на задворки столовой, где кормились уже несколько бездомышей.

Большинство из них шипели и гнали от себя незваного гостя, но была там одна кошечка, недавно потерявшая малышей. Она отнеслась к котенку благосклонно, и он стал ее приемным сыночком.

Работницы столовой, выносившие хвостикам еду, сразу заметили кроху. Его трудно было не заметить, потому что он вел себя не так, как уличные кошки и их полудикие пугливые котята.

Он шел, нет, он бежал к людям! Ведь он был уверен, что ему суждено стать домашним любимцем, а значит, одна из этих добрых женщин, выносящих еду, непременно возьмет его на ручки, прижмет к себе и заберет домой!

* * *

Как это обычно бывает, добрые женщины уже имели своих домашних любимцев, и не по одному, и даже не по два. Но ведь всех домой не заберешь!

Так что черно-белый котенок, которого в шутку назвали Адидасом, остался жить на улице, при столовой, а столовая была при санатории. Приемная мама-кошка показала ему места для ночлега, а еще она водила его на прогулки в лесопарковую зону, где учила охотиться на мышей и птиц. Это было очень увлекательно, и все же…

Адидас тянулся к людям. Его не покидала уверенность, что он рожден для ласки и объятий с любимым человеком. И пока его наставница занималась охотой на мышей, он возвращался поближе к санаторию и садился под одной из скамеек – охотиться на своего человека. Когда отдыхающие проходили мимо, Адидас выскакивал из-под скамейки и буквально ловил людей за ноги!

Чаще всего его гнали прочь, ведь он царапал кожу, да и кто захочет прикасаться к чумазому блохастому котенку. Но вера Адидаса в людей не иссякала. Просто он еще не встретил того самого, своего, человека…

* * *

Так прошло лето. А в середине осени закрыли столовую, так как отдыхающих почти не было. Это происходило каждый год, и у кормившейся там компании были свои места для зимовки.

Адидас пошел следом за приемной мамой-кошкой, и она привела его к небольшому продуктовому магазинчику. Персонал там давно не менялся, кошку все знали, Адидаса приняли за ее сыночка. Ну, в общем-то, так и было.

Утром и вечером кошкам и нескольким дворняжкам, обитавшим тут же, перепадало что-нибудь съестное. Продавцы приносили из дома, а иногда угощали списанными деликатесами. Днем животные разбегались по своим делам. Все, кроме Адидаса.

Он усаживался возле входа в магазин и высматривал своего человека. Когда кто-то казался ему подходящим, он подбегал, обхватывал ногу человека передними лапами и не давал пройти, и даже выпускал когти и старался подтянуться повыше, как по дереву.

Как-то в магазин зашла работница из той столовой. На входе узнала Адидаса, а на кассе разговорилась с продавцом:

– Это Адидас. Все лето в санатории у нас провел. Удивительный котенок, вот так настойчиво ищет хозяев!

– Да мы уж знаем, – отвечала девушка на кассе, – переживаем за него! Как бы не обидели, люди-то всякие бывают…

* * *

В конце зимы маму-кошку вновь охватило романтичное настроение, продавцы, уже считавшие местных животных своими подопечными, скинулись и отвезли ее в ветклинику на льготную стерилизацию.

Адидас, хоть и выглядел как взрослый кот, был еще котенком. А приемная мама была самым близким его существом. Когда она исчезла, он растерялся и… пропал.

Его не было больше недели. Видимо, он ходил искать свою маму, кто-то сказал продавцам, что видел черно-белого кота возле санатория.

Когда Адидас вернулся, вид у него был плачевный. Он сильно исхудал, грязная шерсть слиплась, глаза гноились. Он хромал на переднюю лапу, при ближайшем рассмотрении оказалось, что котик травмирован и рана сильно воспалилась. Возможно, кто-то оттолкнул или даже пнул несчастного, когда он пытался искать помощи у людей. Грязному уличному коту следует вести себя скромнее…

Так или иначе, Адидасу требовалась уже медицинская помощь, так что продавцы связались с местным приютом.

Волонтеры забрали котика, тем же вечером его прооперировали, почистили рану, назначили лечение. Так Адидас оказался в приюте…

Он поправился, освоился, теперь у него была крыша над головой, место на диване, еда, вода и даже заботливые руки, которые ее давали и иногда гладили. Но все это приходилось делить с сотней таких же, как он.

Адидас помнил свою мечту – быть домашним и любимым. И он шел к ней с упорством, которому можно позавидовать. Каждый, приходящий в приют, мог в этом убедиться: Адидас расталкивал собратьев, обхватывал ногу нового человека, подтягивался вверх, а когда на него обращали внимание, заглядывал в глаза.

«Посмотри на меня, – говорил его взгляд, – может быть, я тот любимый и единственный кот, который тебе нужен?»

* * *

Адидас прожил в приюте почти год. В феврале я познакомилась с ним лично, когда мы отвозили корм. Да-да, он висел на моей ноге и заглядывал в глаза. Я аккуратно убирала его лапки, объясняя, что приехала не за любимым и единственным котом…

Его зеленые глаза горели надеждой, пробирали до глубины души: «Напишу, обязательно напишу про тебя, – пообещала я Адидасу, – найдется ТВОЙ человек!»

А через некоторое время узнала, что мечта этого котика исполнилась – его забрала девушка, которая влюбилась в Адидаса с первого взгляда! И теперь он домашний, любимый и единственный.

А я все же написала, чтобы и вы порадовались за него!

2. Акробат

Студент третьего курса Константин Смирнов возвращался из гостей в свое общежитие. Час был поздний, шел Костя по безлюдной окраине через частный сектор. Вдруг резкая боль пронзила все его существо, пылая огненным шаром в животе!

Парень, не успев ничего понять, согнулся пополам, в глазах потемнело, и он потерял сознание…

* * *

Костя был местным, родился и вырос в этом городе, в приличной семье. А в общежитии жил, потому что самостоятельности захотелось, не сошлись с отцом в некоторых вопросах, проще говоря – поссорились. И вот уже больше года не общались.

Мама переживала страшно, и ругалась, и плакала, пытаясь их помирить. Все безуспешно. Характеры у них с отцом были одинаковые, тяжелые характеры.

В общаге Косте нравилось, без дела он не сидел, всегда находил, где подработать вечерами. Друзей было много, кроме студенческих, были еще бывшие одноклассники, да и с соседскими ребятами, с которыми выросли в одном дворе, собирались иногда компаниями.

А еще были друзья – бездомные кошки и собаки, которых Костя с детства подкармливал, таская из дома сосиски и котлеты. А теперь и возле общежития его всегда поджидали местные бродяги, зная, что он не забудет купить пакетик корма для котов, а песикам принесет что-нибудь из гостей.

Тем вечером, не дождавшись кормильца, бездомная стая разбрелась на ночлег, кто куда. И лишь один черно-белый пес все сидел у крыльца общежития, внимательно высматривая знакомую фигуру.

А когда начало смеркаться, он побежал по дороге в ту сторону, откуда обычно возвращался Костя…

* * *

Первое, что увидел Костя, когда очнулся, было мамино лицо. Глаза, красные от слез и недосыпа, и улыбка, добрая мамина улыбка.

– Привет, родной, – сказала она, – наконец-то! Как себя чувствуешь? Подожди, я сейчас… врача позову…

От мамы Костя узнал, что был у него острый приступ аппендицита, отчего он и потерял сознание.

– Перитонит это был, – поправил вошедший в палату врач, – опасная штука, скажу я вам! Аппендикс воспаленный лопнул, так что перемыли вам, голубчик, все внутренности. Хорошо, что успели…

Косте предстояло провести в больнице около недели. Ночью ему не спалось, и он услышал тихий разговор дежурной медсестры и нянечки в коридоре:

– Парнишка-то этот на волоске был, если б не собака! Мне Лидка со скорой рассказала, парень в канаве на обочине лежал, сперва думали, что пьяный. А пес возле него – выл на всю округу, а как люди ближе-то подошли, так он лаять начал, как полоумный, за одежду их хватал и прям к парню подтаскивал! О как! Спас хозяина-то!

«Спас хозяина…» – эти слова молотом застучали в голове Кости. Он догадался, кто это был, – молодой черно-белый кобель, которого Костя прозвал Акробатом. Пес был игривым, ловким и прыгучим. Иногда он встречал Костю по дороге в общагу, и парень все удивлялся, как собака чувствует его приближение! Так вот кому Костя теперь обязан жизнью!

На следующий день родители пришли вдвоем. Мама все хлопотала вокруг сына, то одеяло поправит, то лоб влажным полотенцем промокнет. И говорила, говорила:

– Сынок, как выпишут, поедем домой. Тебе нужна строгая диета, мне доктор все написал. Супчики, кашки, все протертое, тепленькое, по семь раз в день. Про общагу свою даже не думай, пока полностью не восстановишься – не пущу!

Костя был еще слаб и бледен. Он посмотрел на отца, который стоял возле окна и, казалось, боялся встретиться с сыном взглядом. Как давно они не виделись, не говорили. Сейчас они оба сожалели о пропасти длиною в год, что пролегла между ними.

У Кости было время подумать, и этой ночью он решил, что сегодня же попросит прощения у отца, да и у мамы тоже, ведь сколько переживаний он ей доставил.

– Простите меня, я был неправ, – сказал Костя слабым голосом, – я думал только о себе и не хотел считаться с вашим мнением…

– Сынок, не надо, тебе нужен покой, мы тебя любим, и папа очень соскучился, правда, Миша? – защебетала мама и с тревогой посмотрела на мужа.

Отец, отвернувшись от окна, внимательно взглянул на сына:

– Тома, не тараторь, дай человеку сказать.

Костя прикрыл глаза, собираясь с силами. Непросто было вновь заговорить о том, что, собственно, и послужило причиной разлада…

О собаке Костя мечтал, сколько себя помнил. Но единожды сказанное отцовское НЕТ не оставляло шансов, пока Костя был ребенком. И вот он окончил школу, поступил в институт и полностью погрузился в учебу. А в конце первого курса, успешно сдав сессию, вновь заговорил о собаке.

И опять его ждала глухая стена несогласия! Вот тогда они с отцом и поссорились, Костя ушел, хлопнув дверью, и с тех пор дома не жил. Первое время перебивался у друзей, а позже удалось получить место в общежитии.

Понятно, что и там заводить собаку было нельзя. Костя не раз задумывался, не снять ли ему какой частный домишко, зажили бы там с Акробатом…

Да-да, мысленно парень уже считал пса своим. Было между ними полное понимание, с полувзгляда, с полуслова. И вот сейчас, спасенный этим самым Акробатом, Костя лежал в больнице, а пес ждал его там, возле общаги, голодал и скучал…

Поэтому, задвинув подальше всю свою молодецкую гордость и амбиции, Костя сказал отцу:

– Папа, я не прошу разрешить мне держать дома собаку, я понимаю… теперь понимаю… это ваша квартира, и вы вправе не хотеть, чтоб по ней бегал пес.

Костя умолк, ему еще трудно было разговаривать, но отец внимательно слушал и не перебивал. Мама тоже притихла. В конце концов, она так хотела, чтобы отец с сыном спокойно поговорили.

– Я прошу о помощи, – продолжил Костя, – там, на улице, мой друг… Он спас мне жизнь, и я его не оставлю. Как только смогу, я заберу его, буду жилье снимать… Но сейчас я прошу, его нужно покормить… Он там, возле общаги, черно-белый такой, зовут Акробат…

Костя был бледен, на лбу выступил пот. Мама вновь промокнула ему лицо влажным полотенцем и заверила, что сейчас же пойдет, купит еды для собак, а отец отнесет.

– Папа, возьми сумку мою, Акробат запах почует и все поймет… – еле слышно добавил Костя.

* * *

– Вот такая история… Пятнадцать лет уж мы вместе с Акробатом по жизни идем, он тогда и с родителями меня помирил, а позже и с супругой будущей познакомил, да… Запутались поводками с ее таксой! Сыновья, вон, все трое, под его присмотром росли… А вы говорите – «усыпить»! Да я за его жизнь до последнего вздоха биться буду!

Мужчина в окружении троих сыновей-подростков сидел в коридоре ветклиники. Акробата оперировали, удаляли опухоль. Несмотря на возраст собаки, хозяин настоял на операции, нашел лучших врачей, все оплатил. И сидел теперь как на иголках, ожидая результата.

И другие посетители, держа на коленях переноски с кошками и собаками, заслушавшись его историей, тоже переживали и старались подбодрить мужчину:

– А чем же закончилась история с аппендицитом? – спросила одна женщина. – Как вы встретились с Акробатом?

Мужчина улыбнулся, вновь погружаясь в воспоминания:

– Мама каждый день навещала меня в больнице и заверяла, что пес-спаситель накормлен и с ним все в порядке. А в день выписки родители приехали за мной на машине, и там… вы представляете… сидел мой Акробат! Намытый, в новом ошейнике! Оказывается, он уже неделю жил у нас дома, отец забрал его в тот же день, после нашего разговора. Я уселся на заднее сиденье, обняв своего друга, а отец, оглянувшись, спросил: «Ну что, едем домой? Восстанавливать силы после операции!» И мы поехали…

Все присутствующие улыбались, прижимая к себе любимых питомцев, больших и маленьких. И тут в коридор вышел врач:

– Константин Михайлович, все прошло успешно, ваш Акробат просто герой! Сейчас он отойдет от наркоза, я выпишу лечение, и можете забирать!

Мужчина, поднявшись, жал руку врача, а по коридору прокатился вздох облегчения.

Через час Константин Михайлович в сопровождении троих сыновей и с собакой на руках вышел из ветлечебницы. Он аккуратно устроил Акробата на коленях у мальчиков, сел за руль, обернулся и сказал:

– Ну что, едем домой? Восстанавливать силы после операции!

И они поехали…

3. Белка

Белке и другим вольным собакам посвящается…

Часть 1. В интересах стаи

Крупная белая собака бежала по лесу. Ветер доносил до нее множество звуков и запахов, все они были интересными, манящими и знакомыми. Можно сказать – родными.

Лес был ее вторым домом. А первым… Настоящего дома у собаки не было, но она и не знала, каким он должен быть. Все три года своей жизни белая собака провела в курортном парке при санатории. Там все ее звали Белкой.

Ничего общего с хвостатыми грызунами, снующими по деревьям, у собаки не было. А Белка – потому что белая. Вся, без единого пятнышка. Красивая, похожая на большую лайку, которые явно были у нее в роду.

Она появилась в парке еще щенком, прибилась к местной стае, да так и осталась. Работники санатория, кормившие собак, уже ничему не удивлялись, на трассе и не таких выбрасывали, породистых…

По достижении нужного возраста Белку, как и многих санаторных собак, стерилизовали, освободив от бремени материнства. И жила она, свободная и счастливая, каждый день бегая по лесу долгими часами, и другой жизни не знала.

К людям и собакам Белка относилась дружелюбно, но никогда ни перед кем не лебезила. Было в ней достоинство, присущее сильным, уверенным в себе животным.

А вот с кошками, которых в парке тоже обитало немало, Белка дружбы не водила, воспринимала их как дичь. Так что при ее появлении у одной из столовых, где все кормились, кошек словно ветром сдувало. Они чувствовали, что белая собака гоняет их не забавы ради и из ее пасти вряд ли удастся вырваться.

Но за кошек заступались люди, и Белка решила, что ей стоит выбрать другие объекты для охоты.

Кровь лайки, бурлившая в ее жилах, гнала в лес, благо он был рядом. Там охотничьи инстинкты вырывались на волю – Белка выслеживала мышей, зайцев, птиц и даже змей.

А иногда просто бежала, как сейчас, в ушах свистел ветер, влажный нос втягивал целый коктейль знакомых, будоражащих запахов, и в груди собаки разливался восторг, дикая и первобытная радость жизни.

И все же Белка была собакой, а они, как известно, животные стайные. А если к собачьей стае присоединялись люди, то картина мира для Белки складывалась полностью. Такие прогулки она обожала.

Лес вокруг курортного парка был испещрен тропами, по которым гуляли туристы и отдыхающие санаториев, те, что пободрее и кому парка недостаточно.

Местные собаководы тоже любили эти места и специально приезжали со своими питомцами погулять в лесу. Иногда собирались по несколько человек и, соответственно, по несколько собак.

Вот к таким компаниям и любила присоединяться Белка. Она легко вливалась в стаю хозяйских собак, и вскоре они бегали за ней, как за вожаком, уткнув носы в землю.

Люди периодически подзывали своих питомцев, а Белка забегала далеко вперед, проверяя, безопасен ли маршрут. Потом возвращалась, и стая с восторгом устремлялась к ней.

Какую опасность высматривала Белка впереди, она не знала, это был просто инстинкт, она словно чувствовала ответственность за всю стаю и людей, идущих по ее лесу.

Вот и сегодня она сопровождала двух женщин, у каждой было по две небольших собачки. Ночью выпал первый снег, и пустой серый лес преобразился. Снег был редким явлением в этом южном крае, он вызывал у Белки особый восторг. И она неслась, сливаясь с пейзажем, оставив позади собачью стаю и людей…

* * *

Наталья и Оксана приезжали сюда гулять уже второй год. Они знали, что тропинка, по которой они неспешно поднимались в гору, за поворотом сойдет на нет и они выйдут на небольшую поляну.

Там они обычно отдыхали и поворачивали назад. Дальше идти было некуда, с одной стороны довольно глубокое ущелье, а с другой – крутая гора без тропинок.

Туда, вверх по склону, и умчалась Белка. Женщины не переживали, она всегда догоняла их.

Вдруг впереди раздался оглушительный выстрел, вмиг стряхнувший тишину и благодать с зимнего леса. Перепуганные птицы захлопали крыльями, а с деревьев посыпался налипший на ветки снег…

Одна из собак, самая молодая, припустила по тропинке в обратный путь, другая, самая чуткая, тревожно залаяла в сторону горы, а два цвергшнауцера настороженно и внимательно уставились на Наталью, свою хозяйку.

Обеим женщинам стало как-то не по себе. Да, сезон охоты был открыт, но очень уж близко прозвучал выстрел, охотники обычно уходили дальше.

Оксана подозвала своих собачек, пристегнула на поводок. Они продолжали смотреть на гору. Затем пару раз там, кажется, взвыла собака, и у Оксаны почему-то вдруг сжалось сердце от нехорошего предчувствия:

– Уж не в Белку ли стреляли?

– Да что ты, кто будет в нее стрелять… – ответила Наталья и осеклась.

По склону медленно спускалась Белка. Она была довольно далеко, и женщины ни за что не разглядели бы ее на снегу, если бы не окрашенный ярко-алым живот. Она останавливалась через каждый метр и ложилась, потом вставала, подвывая, и снова пыталась идти. Вернее, уже ползти.

Оксана, передав подруге поводок, попыталась взобраться по склону навстречу Белке, но, преодолев от силы метров десять, поняла, что дальше ей не подняться. Под тонким слоем снега была мокрая земля, которая скользила, как масло. Ноги просто сами ехали вниз.

Белка уже не продвигалась вперед, лишь скулила в тщетных попытках встать.

– Или у нее повреждены лапы, или, очень серьезно, живот, – предположила Оксана, спустившись обратно.

Все четыре хозяйские собачки дрожали и скулили, чуя кровь и, возможно, кого-то еще…

– Нам нужно идти обратно, вниз, – сказала Наталья, – оттуда сможем позвонить, позвать на помощь, здесь даже телефон не ловит…

Уходить и оставлять Белку одну было тяжко. Оглядываясь, Оксана видела, как собака пытается ползти вниз по склону, но, взвыв от боли, снова замирает.

Оксана заставляла себя отвернуться и идти дальше, потому что оставаться в лесу, не в силах помочь, было бессмысленно. И немного страшно. Женщины уже не сомневались, что Белку подстрелили. Специально ли, случайно? Кто это сделал и где он сейчас?

Они спускались так быстро, как только могли. Минут через двадцать появилась сеть, и Оксана позвонила мужу, вкратце объяснив ситуацию. Он бросил в машину старое покрывало, толстые перчатки, и поехал к курортному парку.

Женщины к этому времени как раз спустились, Наталья посадила в свою машину всех четверых дрожащих собачек и повезла к себе домой, а Оксана с мужем Андреем снова пошли в гору, за Белкой.

Подъем занял еще минут сорок. Оксана, запыхавшись, старалась идти быстрее, ведь Белка лежала там одна, и с каждой минутой из нее уходила жизнь…

Наконец, дошли до поляны. Стали взбираться по скользкому склону, держась за деревья. Белка лежала ближе, чем ее оставили, видимо, собралась с силами и ползла.

– Белочка, мы пришли, потерпи, сейчас… – заговорила Оксана.

Услышав знакомый голос, собака медленно открыла глаза и чуть приподняла голову. Оксана увидела раны, и у нее перехватило дыхание. Она чувствовала, что дело плохо, но чтобы так…

Надежда на спасение таяла, как красный снег, на котором лежала Белка…

Андрей действовал четко и без лишних эмоций. Заметив, как побледнела жена, он велел ей перестать разглядывать собаку:

– Сейчас я ее приподниму, а ты подсовывай покрывало, – сказал он.

Оксана, стряхнув с себя оцепенение, стала помогать мужу. Белка не сопротивлялась, не скулила, не стонала, только смотрела на людей, и в ее взгляде, казалось, даже не было страдания. Она смотрела тепло и приветливо, будто говорила – я рада вас видеть.

Белка оказалась тяжелее, чем они думали, так что спуск занял много времени. Снег подтаял, тропа была мокрой и скользкой. Несколько раз останавливались, чтобы перевести дух и проверить, жива ли Белка.

Оксана говорила с ней всю дорогу, чтобы собака чувствовала, что она не одна, что ей оказывают помощь, что ее не бросили.

Белка была в сознании, высовывала голову из покрывала и смотрела на свой любимый лес, втягивала носом знакомые запахи, словно стараясь запомнить… Вернется ли она сюда когда-нибудь?

Добравшись, наконец, до машины, уложили собаку на заднее сиденье и поехали в ветклинику. Через пятнадцать минут Белка была на операционном столе.

– Мы не знаем, что случилось, – сбивчиво объясняла Оксана, – но был выстрел. И прошло уже около двух часов…

– Нет, раны не от выстрела, – констатировал врач, осматривая Белку, – такие серьезные повреждения… это мог быть кабан… Что ж, попытаемся…

И двери операционной закрылись.

* * *

Что произошло на самом деле, знала только Белка. Измотанная болью и транспортировкой, она с облегчением погружалась в сон.

Наркоз вновь перенес Белку в лес, по которому она неслась сегодня утром, испытывая радость и восторг, а еще ответственность за оставленных позади четырех собачек и двух женщин.

Вот тогда и раздался выстрел…

В ушах у Белки еще гремело, лапы по инерции еще совершали последний скачок, прежде чем остановиться, а глаза уже видели, как на нее с горы несется раненый кабан!

Огромная туша приближалась, и ей бы отскочить, припасть к земле, пропустив разъяренного зверя… Но там, позади, остались люди и ее стая, а кабан бежал прямо на них…

И Белка бросилась вперед, навстречу. Ей удалось привлечь внимание кабана, и всю свою злость он обратил на собаку. Белка, уводя его в сторону, на секунду отвлеклась, и тут же все ее четыре лапы оторвались от земли!

Секач, пырнув собаку пару раз под живот, отбросил ее на несколько метров в сторону, а сам, сменив направление, побежал вдоль по склону в лес.

После падения Белка подскочила и хотела бежать вниз, к людям, но почему-то снова упала… И пришла боль…

Но сейчас, во сне, боли не было. Белка знала, что тем двум женщинам и четырем собачкам больше ничего не угрожает и они уходят домой.

А ей, Белке, идти некуда, и она остается одна в лесу. И Белка побежала вверх по горе. Тело было невесомым, а лапы словно не касались земли. Так легко ей еще никогда не бегалось!

Душа белой собаки носилась по зимнему лесу, пока врачи, склонившись над ее телом, пытались совершить невозможное.

* * *

– Белочка, вернись, пожалуйста… Давай, девочка, просыпайся, мы рядом, мы тебя ждем…

Белка оглянулась. Что это, ее зовут?

Она посмотрела вперед. Лес манил, сверкая свежевыпавшим снежком, но голос настойчиво повторял:

– Белочка, ну пожалуйста… Возвращайся… Давай, милая, приходи в себя…

Отбросив сомнения, Белка помчалась на голос. Ее зовут! Она нужна! Возможно, кому-то требуется ее помощь…

После нескольких часов напряженной тишины в ветклинике раздались возгласы радости и облегчения. Белка открыла глаза…

Часть 2. Право быть свободной

Собачьи глаза, полные тоски и печали, смотрели сквозь сетку вольера.

– Эх, Белка-Белка! Что же ты со мной делаешь! – вздохнула Оксана и открыла дверь.

Белая собака, похожая на крупную лайку, тут же выскочила во двор. Она отчаянно крутила хвостом и вопросительно переводила взгляд с хозяйки на калитку, ведущую на улицу…

* * *

Хозяйкой Белки Оксана была месяца два, так уж получилось. Бездомную собаку в лесу ранил кабан, и они с мужем привезли ее в клинику чуть живую. Врачи сотворили чудо, но предстоял долгий период восстановления, и Оксана взялась ее выхаживать.

Как только Белка смогла ходить, ее пришлось перевести во двор, где Андрей соорудил небольшой вольер. В помещении уличной собаке было жарко и неуютно, она скулила, озиралась и передвигалась на полусогнутых лапах.

Но и вольер, и даже двор были тесными для вольной собаки. Оксана это понимала, предвидела и все же надеялась, что сможет завоевать сердце белоснежной красавицы вкусной едой, совместными прогулками и, конечно, любовью.

И если с едой все было просто, аппетит у Белки был отменный, то прогулки на поводке стали настоящим испытанием для них обеих.

Белка уже окрепла, и, конечно, ей хотелось передвигаться в своем обычном темпе, который никак не совпадал с походкой женщины. Поводок натягивался, и собака впадала в ступор.

А какие взгляды она при этом бросала на Оксану! В них было все – непонимание, унижение, оскорбление…

На одной из таких прогулок им встретились бездомные собаки, те, с которыми Белка бок о бок рыскала по городу все три года своей жизни.

Стая узнала белую собаку, радостно обнюхивая, сородичи звали Белку поиграть, но поводок ограничивал ее движения. Она стала тянуть, скулить, а потом просто перекусила поводок двумя жевками мощных челюстей!

Ощутив долгожданную свободу, Белка радостным галопом припустила за стаей. Оксана с обрывком поводка смотрела ей вслед. Она понимала – звать бесполезно, Белка убегала в свою прежнюю жизнь, только ее она и знала.

Днем Оксана с Андреем поехали на машине искать Белку. В небольшом курортном городке бездомные собаки знали каждую улицу, и не было сомнений в том, что стая рано или поздно прибежит в зону санаториев, где их подкармливали в многочисленных столовых и кафе.

– Ты уверена, что ей нужна твоя забота? – спросил Андрей, когда они шли по курортному парку.

– Я уверена, – ответила Оксана, – что ей нужны условия для восстановления. Выжить на улице она может, только будучи крепкой и полностью здоровой.

Собак нашли без труда. Набегавшись, они лежали в парке под большой елью, худо-бедно защищавшей их от дождя. В этом году южная зима не баловала солнцем, часто шли дожди, временами переходящие в снег. На улице было холодно, сыро и промозгло.

Увидев своих новых хозяев, Белка обрадовалась, подошла, виляя хвостом. Встретившись взглядом с Оксаной, ткнулась холодным носом ей в ладонь, прости, мол, что сбежала.

Стая провожала их до машины. Белка сама запрыгнула в салон. Похоже, утолив свою жажду свободы, она была не прочь отправиться домой и плотно покушать.

* * *

И вот сейчас Белка, выскочив из вольера, явно собиралась вновь отправиться на самовыгул.

– Нет, Белочка, рано тебе еще, – приговаривала Оксана, поглаживая собаку, – давай до весны подождем, а там посмотрим…

Этой ночью протяжный собачий вой взбудоражил всю округу. Грустную Белкину песню подхватили соседские псы, а две комнатные собачки Оксаны метались по дому и звонко лаяли, слыша такое безобразие во дворе.

Договариваться с Белкой становилось все труднее. К ней возвращались прежние силы, и тоска по вольной жизни брала верх над всеми прелестями и радостями домашних хозяйских собак.

Белкин вой теперь раздавался почти каждую ночь, а иногда и днем, пока Оксана выводила на улицу своих двух собачек.

Пару раз Белке удавалось убежать, один раз она сорвалась у Оксаны с поводка, другой – просто сбила с ног Андрея, когда он, вернувшись домой, заходил в калитку.

Забирали ее все там же, в курортном парке, где она, грязная, пахнущая помойкой и еще неизвестно чем, но очень довольная, отдыхала с сородичами прямо на земле.

Людям она была неизменно рада, домой ехала с удовольствием, и Оксана каждый раз надеялась, что вот-вот дрогнет Белкино сердце и не захочет она больше убегать…

Но ничего не менялось. Наоборот, ближе к весне Белка еще и от еды стала отказываться. Поставив перед ней миску, Оксана подолгу сидела рядом с собакой и вела воспитательные беседы. Белка укладывала голову ей на колени и внимательно слушала, заглядывая в глаза.

И во всей этой истории самым тяжелым для Оксаны были не побеги, не вой и даже не отказ от еды. Самым тяжелым было выдержать этот Белкин взгляд – печальный, всепонимающий, честный:

«Там моя жизнь, почему ты не пускаешь меня?»

– Понимаешь, – говорила Оксана Белке, словно оправдываясь, – всем собакам нужен дом, нужен хозяин, ну, в смысле, любимый человек. И мы хотели… мы думали… что у нас тебе будет лучше. Но у тебя, видимо, свое мнение на этот счет…

Белка ластилась, поскуливая, виляла хвостом и нетерпеливо переступала лапами. Она радовалась, потому что уже знала то, в чем Оксана еще не решалась себе признаться: Белку нужно отпустить.