Kitobni o'qish: «Ветер с Земли»

С кораблём его связывал тонкий металлический трос, как пуповина связывает младенца с телом матери. Если что-то случиться с тросом, он останется здесь навсегда, кислород кончится, и тело его, вращаясь и натыкаясь на космический мусор, долго ещё будет крошечным спутником этой планеты. От такой мысли любого бы бросило в дрожь, но не его. Сколько он себя помнил, его всегда окружал космос. Эта безразличная чернота всегда была при нём и не пугала его. Он привык к ней, привык к звёздам, галактикам и планетам, как привыкаешь даже к самому захватывающему пейзажу, если видишь его всю жизнь. И Эдди вовсе не боялся, что трос может порваться.

Сейчас его занимали вещи куда более интересные.

Перед ним была планета – огромная жемчужина, матово светящаяся в космической темноте. Сквозь тонкую, мутноватую линзу её атмосферы синели океаны, желтели пески, зеленели леса, чернели горы и белели снега полюсов. Облака вихрами разбросало по голубоватой поверхности, словно масляные краски, нанесённые небрежным художником. Здесь были ворота в другой мир. Какой? Он не знал.

Как много произошло в тех тёмных складках гор, на этих зелёных тарелках равнин и среди бархатистых лесов! Как много хорошего и плохого видели руины огромных городов. Миллионы и миллиарды лет истории прошли там, внизу.

Теперь ничего не осталось.

Теперь эта планета пуста.

Эдди медленно скользил между обломками кораблей, древними аппаратами и огромными телескопами, скопившимися здесь за века – серым налётом, скрывающим под собой голубизну планеты. Его глаза, привыкшие к темноте, с трудом искали что-то, пока сам он всё сильнее рисковал быть притянутым гравитацией и сгореть в атмосфере. Отражённый свет звезды слепил его, не давал найти что-то действительно стоящие. Раньше он прилетал сюда с другими, такими же, как он, и вместе они в полном молчании прочёсывали мусор, оставшийся от древней человеческой цивилизации, жадно поглядывая на самое большое сокровище, которое можно найти в целой Вселенной, – на эту маленькую, ничем в общем-то не примечательную планету.

Теперь он был здесь один.

И был он здесь вовсе не ради богатства.

Он плыл всё дальше и дальше. Единственным звуком было ровное биение его сердца и такое же ровное дыхание. Но вот в скафандре у него над ухом что-то щёлкнуло и тихий голос произнёс:

– Эдди, это ваш отец, он хочет с вами поговорить.

– Да, пропусти его, – ответил Эдди скафандру и поморщился от режущей громкости собственного голоса.

– И хочу напомнить, кислорода осталось всего на полчаса до использования резерва. Вам лучше начать возвращение на корабль.

Эдди вздохнул.

– Я понял тебя, Борт.

Несколько секунд он оставался один в привычной ему бесконечной космической тишине.

– Эдди, ты меня слышишь?

– Да, папа, слышу тебя хорошо. Что-то случилось?

– Где ты сейчас? Я надеюсь, на станции.

– Я в Солнечной системе, рядом с третьей планетой.

Снова тишина. Эдди мог видеть, как на лбу у отца появляется морщина недовольства.

– Что тебе понадобилось на Земле?

– Я ищу один спутник. Только в нём есть нужная деталь.

– Сейчас же возвращайся домой!

– Но я в полной безопасности, честно! – возразил Эдди.

– Не хочу ничего слышать.

– Но ведь это произойдёт только завтра!

– Всё равно. Если я сказал, значит марш на корабль и держись подальше от Земли, а лучше подальше от всей галактики, ты меня понял?

– Да, я понял. Папа?

– Что ещё?

– Неужели это правда, что Земли не станет?

Отец молчал.

 Все люди, во многих галактиках и системах испытывали сейчас одно чувство: вину и странную потерянность. Многие из них никогда не видели Земли, но потерять её значило лишиться прошлого.

– Говорят, в этом нет никаких сомнений, завтра её не станет, – сказал он это таким тоном, что Эдди пожалел его и себя и всех на этом тёмном свете.

Отец словно бы прочёл его мысли.

– Тебе что же, жалко?

– Да.

– Почему вдруг ты волнуешься о Земле? Ты ведь никогда на ней не был.

Эдди и сам не смог ответить. Он не знал, почему, но ещё ни к одной планете, он не испытывал такой странной привязанности. Его влекло к ней, просто влекло. Он любил эту планету, хоть никогда её не знал.

– Возвращайся домой, Эдди. Завтра у меня выходной, мы можем сходить куда-нибудь. Как насчёт музыки?

– Хорошо, папа, я буду возвращаться.

Связь прервалась.

Эдди ухватился обеими руками за трос и дёрнул. Звука он услышать не мог, но трос начал двигаться. Расстояние между Эдди и кораблём быстро уменьшалось, и вот он уже готов закрыть за собой первый шлюз. Он оглянулся. Позади была Земля. Пёстрая, спокойная, она словно спала. Она развивалась миллиарды лет, чтобы погибнуть завтра.

– Добро пожаловать на корабль! Я рад, что вы вернулись до того, как у вас закончился кислород, иначе мне пришлось бы тратить много топлива, чтобы спасать вашу жизнь. – Эдди всё время забывал переустановить характер своего автопилота, но сейчас ему даже понравился язвительный голос, с каким тот встретил его. Это помогало отвлечься.

– Включи гравитацию, Борт.

– Будет сделано, капитан!

Эдди почувствовал, как заработали мощные приборы корабля. Его голова потяжелела, мозг словно сдавили двумя металлическими плитами. Он с трудом встал на ноги. Даже после получаса в невесомости стоять было тяжело, непривычно, и тело стремилось вернуть себе потерянную лёгкость.