Kitobni o'qish: «Такие времена. Сборник рассказов от Анны Медь»
Мать
– Сыночек, – плакала в трубку Дарья Васильевна, – она меня выгнала! С порога вытолкнула на лестницу и прокричала, чтобы ноги моей никогда больше в ее доме не было. Я, как мать и свекровь, всегда приходила к вам на помощь. Что я вам сделала плохого? Разве я заслуживаю такого отношения? – обливалась слезами мать
Кристина была замужем за Александром почти одиннадцать лет. В браке росли две дочери – Арина (девять лет) и Марина (один год и семь месяцев). Семья совсем недавно воссоединилась после долгого расставания. Узнав, что муж изменял ей на протяжении трех лет с коллегой, Кристина сразу же собрала вещи, забрала детей и переехала к маме. Почти полтора года женщина с детьми жила отдельно. Александр свою ошибку признал и осознал. Он сделал все возможное, чтобы вернуться в семью, и больше года заново зарабатывал доверие жены.
Кристина, видя, как Саша страдает, решила дать ему второй шанс. Две недели назад она его простила и снова переехала в его квартиру. Со дня на день ждала свекровь в гости. С Дарьей Васильевной отношения как-то сразу не заладились. Кристина видела, что не понравилась пожилой женщине еще в первую встречу. С потенциальной невесткой Дарья Васильевна разговаривала сухо. В глазах тогда читалось раздражение и настороженность. Когда произошел грандиозный скандал с изменой, выяснилось, что о похождениях сына Дарья Васильевна прекрасно знала.
Кристина очень обиделась, что свекровь не рассказала ей о предательстве. Должна же быть хоть какая-то женская солидарность. Кристина знала, что Дарья Васильевна в молодости сама жила с гулящим мужем. Тот вообще регулярно менял любовниц – больше шести месяцев ни одна не продержалась. Терпела свекровь тоже, как и Кристина, почти десять лет. Потом развелась и воспитывала Сашу одна.
Чтобы не афишировать холод в отношениях, на семейных торжествах Дарья Васильевна и Кристина приветливо друг другу улыбались, много общались, создавая иллюзию идеальной невестки и свекрови.
Полтора года назад Кристина все высказала Дарье Васильевне в лицо. Кристина назвала свекровь лживой предательницей и манипуляторшей. Дарья Васильевна тогда сказала, что все оскорбления запомнит и рано или поздно привлечет невестку к ответу. Пока Саша и Кристина были официально в разводе, бывшая свекровь ни разу не позвонила ей и не спросила о внучках. На встречах тоже не настаивала. Кристина знала, что Саша, когда брал дочек на выходные, к бабушке их не отвозил.
С нелюбимой свекровью Кристина столкнулась в дверях подъезда, когда выкатывала тяжелую коляску с Мариной на улицу. Дочка в последнее время дома спала плохо, и, чтобы уложить ребенка на дневной сон, Кристина в обед отправлялась на прогулку.
Кристина постаралась быть дружелюбной:
– Здравствуйте, Дарья Васильевна. Как ваши дела? Сразу хочу извиниться за тот некрасивый поступок. Новость об измене Саши выбила меня из колеи. На самом деле я не считаю вас ни манипуляторшей, ни предательницей. Еще раз извините.
– Надо же! Ты за полтора года соизволила раскаяться? Ну что ж, похвально, похвально… Ты надолго уходишь?
– Часа на полтора-два. Хочу, чтобы Мариша хоть немного поспала. Арина дома. Если хотите, можете подняться.
– Да, с удовольствием проведу время с внучкой. Марину пока не прошу, она очень маленькая. Боюсь, с ней не справлюсь.
Дарья Васильевна, легонько толкнув Кристину в плечо, прошла в подъезд. Девушка позвонила дочери и сказала, что к ним поднимается бабушка. Арина этой новости обрадовалась: ребенок долго не видел любимую родственницу и соскучился.
Кристина с коляской отправилась в парк. Марина уснула еще по дороге. Кристина поправила дочери одеяло и свернула к скамейке. Удобно расположившись, достала книгу. У девушки было минимум полтора часа в запасе, чтобы немного отдохнуть и отвлечься. Сюжет был интересный, так что Кристина и не заметила, как пролетел час. К реальности ее вернул телефонный звонок:
– Мам, ты скоро? Бабушка уже уходит.
– Да, солнышко, сейчас уже пойдем обратно. Как время провели?
– Плохо. Бабушка ругала меня за грязную обувь и школьную форму.
– А что с формой не так?
– Она висит неправильно. Блузка, бабушка сказала, будет мятая.
– Ладно, Ариша, не обращай внимания. Ты хотя бы чаю бабушке предложила?
– Да, но она не стала. Сказала, что чай у нас неприятно пахнет и кружки грязные. И еще, мам, она разбила вазу, которую папа тебе на день рождения подарил. И сказала, что я корова неуклюжая! Но я же видела, как она рукой вазу пихнула.
– Сейчас я приду, солнышко. От дома мы недалеко. Не волнуйся, разберемся и с чаем, и с кружками, и с вазой.
Кристина заторопилась домой. Она не стала ждать, пока проснется Марина. К счастью, поднять на второй этаж коляску ей помог Мишка, сын соседки.
Когда Кристина вошла в квартиру, свекровь уже обувалась.
– Дарья Васильевна, подождите, пожалуйста, минуту. Как прошло общение с внучкой?
– Ничего хорошего от этой идеи я не ожидала. Никогда бы и не пришла сюда, если бы Саша не настоял. Арина за полтора года сильно изменилась, я ее не узнаю. Огрызается со взрослыми, перебивает, никакого уважения к возрасту! Хулиганка, скинула с полки вазу и попыталась свалить вину на меня! Безобразие!
– Дарья Васильевна, Арина небольшого роста – до полки, на которой стояла ваза, попросту не дотянется. Неужели вы решили снова развязать эту войну? С большим трудом мы с Сашей смогли по крупицам собрать наш брак. Пожалуйста, не мешайте нам жить.
– Мне лично, Кристина, ты не нравишься ни как жена моего сына, ни как мать моих внучек, ни как человек. Открыто воевать с тобой не буду, но признаюсь: если Саша решит от тебя уйти, я его поддержу. Всего хорошего, Кристина.
За пять минут Дарья Васильевна умудрилась напрочь испортить девушке настроение. Жаловаться мужу Кристина не стала. Пусть лучше он ничего не знает о конфликте; спокойствие в семье дороже разборок со свекровью.
Дома они вместе с Ариной собрали осколки, тщательно вымыли пол, вынесли мусор. Кристина попросила дочку папе ничего не говорить о разбитой вазе. Вдруг он и не заметит ее отсутствия.
Саша в прекрасном настроении вернулся с работы. Он обнял жену, расцеловал дочек и сообщил им хорошие новости: через две недели семья отправится на три дня в Сочи. Мужчине удалось отпроситься у начальства и даже выбить на мини-путешествие небольшой аванс. Пока муж ужинал, Кристина все думала, стоит или не стоит ему говорить о визите матери. Все же решила рассказать, чтобы между ними не было никаких секретов.
– Саш, сегодня заходила Дарья Васильевна.
– Да ты что? С мамой я вчера разговаривал, она обещала к нам зайти, но завтра вечером, когда я буду дома. Видимо, очень торопилась повидаться с внучками. Как вы пообщались?
– Да ничего, по крайней мере не поругались. Мы с Маришей гуляли, а бабушка провела время с Ариной.
– Ну и хорошо. Может быть, и у вас с мамой все наладится.
Кристина неуверенно кивнула. Меньше всего сейчас ей хотелось ссориться с мужем. Если Саше хочется верить в светлое будущее, то пусть верит.
На следующий день Кристина встретила Арину из школы, накормила, собрала девочек и поехала на другой конец города в гости к близкой подруге.
За приятной беседой время пробежало быстро. Когда девушка засобиралась домой, часы пробили шесть. Кристина хотела вызвать такси и с досадой обнаружила, что телефон разрядился. Пришлось машину вызывать подруге. Дома девушка сразу же поставила телефон на подзарядку и включила его.
***
От мужа было двенадцать пропущенных. «Неужели что-то серьезное случилось?» – подумала Кристина. Саша не стал бы из-за пустяка столько раз звонить».
Муж поднял трубку сразу. Кристина не успела даже поздороваться, как услышала его резкий крик:
– Ты что себе позволяешь? Ты почему мать выставила из дома, да еще и мне наврала, что вы вполне себе мило пообщались?
– Саша, я не пойму, о чем ты? Когда я вернулась с прогулки, Дарья Васильевна уже стояла обутая в прихожей. Мы перекинулись парой слов, и она ушла. Никто никого не выгонял.
– Не ври мне! Только что позвонила рыдающая мать и в красках расписала, как ты ее за порог вытолкала, еще и появляться в МОЕМ доме запретила! Ты что себе позволяешь?
Кристина поняла, что дальше продолжать разговор бессмысленно. Она положила трубку и решила дождаться мужа дома. Им нужно обсудить эту ситуацию наедине.
Через час в квартиру вошел Александр. По его лицу было заметно, что мужчина в бешенстве. Не разуваясь, он прошел в гостиную, велел Арине взять Марину и выйти. Закрыл за детьми дверь, вплотную приблизился к жене и, больно схватив Кристину за руку, прошипел:
– Думаешь, если я столько времени унижался и просил тебя вернуться, у тебя автоматически появляется право издеваться над моей матерью? Да как бы не так! Мама – главная женщина в моей жизни! Вас, жен, может быть хоть двадцать, детей родить тоже не проблема, а мать у меня одна! Ты сейчас же собираешься, едешь со мной к матери и вымаливаешь у нее прощение!
– Я перед ней ни в чем не виновата, чтобы просить прощения. Наоборот, это она разбила твой подарок и свалила все на Арину. Разве любящая бабушка будет так поступать? Пусти, мне больно…
Саша отдернул руку и вышел в коридор. Через несколько минут из детской донесся плачь Арины. Девочка, увидев мать, сразу же бросилась к ней:
– Мама, папа не верит, что это бабушка разбила вазу!
– Саша, прекрати! Дарья Васильевна разбила вазу. Арина низенькая, не дотянется до полки. Мы специально туда убрали хрусталь, забыл?
Саша недоверчиво посмотрел на жену и направился в прихожую.
– Саш, ты куда?
– Заткнись! И детей заткни, раздражает это нытье. Я к маме – ей после твоей выходки второй день плохо. Не звони мне, слышать тебя не хочу.
Кристина поняла, что сил плакать у нее уже не осталось. Душа наполнилась решимостью и почему-то верой в лучшее. Сейчас она сделает еще один важный шаг и резко изменит свою жизнь.
Саша торопился к матери. По городу ехал почти по дворам, чтобы не попасть в пробку. Свободного места на бесплатной парковке дома не оказалось. Мужчина оставил машину на платной и решил немного прогуляться.
Зайдя во двор, он увидел мать издалека. Поначалу мужчина обрадовался: значит, с ней все хорошо. Женщина стояла к нему спиной, в руках были пакеты с продуктами. На тяжело больную она не походила. Мамина собеседница, тетя Света, над чем-то смеялась. Вдруг Саша захотел подойти поближе и узнать, о чем беседует его мать с соседкой.
– Ну что сделаешь, Свет. На войне все средства хороши. Сынок у меня послушный, я ему позвонила, слезки изобразила, на невестку нажаловалась – и все! Сейчас эта хабалка если не вылетит из дома, то хотя бы получит леща и постережется пока мне перечить. Я Сашку заставлю еще и воспитанием детей заняться. Старшая дочка вообще от рук отбилась. Надо будет ему сказать, что лучше ремня ничего нет. Дети, особенно девочки, должны бояться и почитать отца.
– Ну и правильно, Даш. Чего хорошего от этой колхозницы ждать можно? И зачем твой Сашка ее вернул? Сидела бы у матери своей в деревне, крутила бы хвосты коровам. Надо было тебе Саню своего с моей племянницей познакомить. Ты же знаешь Юлечку?
– И правда, какая хорошая девочка! Вот избавлюсь от хабалки и обязательно сведу сыночка с твоей племянницей.
Света заметила Сашу, стоявшего практически за спиной матери. Жестом женщина указала Дарье Васильевне на сына. Она обернулась и увидела бросившегося прочь Сашу. Сердце предательски закололо…
Закрыв дверь за мужем, Кристина не спеша отправилась собирать вещи. Хорошо, что она не успела завезти все пожитки в квартиру мужа. Потом вызвала такси и набрала номер подруги, и вскоре Кристина отправилась в новую жизнь. Женщина твердо решила, что больше никогда не подпустит Александра к себе. Запрещать видеться с дочками она не будет, но теперь к уже бывшему мужу не вернется.
Саша вбежал в уже пустую квартиру. Мужчина бросился по соседям и во двор – женщины, сидевшие на лавочке, сообщили, что Кристина с детьми села в такси и уехала. С собой у нее было два чемодана.
Придирки
У Настиной свекрови во дворе около дачного домика был разбит очень красивый цветник. Переливалась всеми оттенками розового и голубого герань, буйно кипели флоксы, нарядно синели сердцеобразные колокольчики, и, конечно же, пышным торжественным цветом цвели розы – заслуженная гордость Виктории Николаевны.
Насте всегда очень нравилась вся эта природная горделивая прелесть, и каждый раз, когда она была в гостях у родителей мужа, она с удовольствием любовалась цветником и помогала поддерживать его великолепие.
Как же произошло так, что именно ее любимые цветы послужили катализатором их со свекровью ссоры?
Настя была замужем за Олегом. Он был младшим сыном в семье, у его старшего брата тоже были жена и дети. По очевидной причине старший брат начал свою семейную жизнь раньше младшего, и когда женился Олег, отношения Виктории Николаевны и Ани, первой невестки, уже успели, хоть и не без труда, прийти к согласию.
Поэтому Настя чувствовала себя не в своей тарелке во время общих семейных встреч, когда присутствовали и Виктория Николаевна, и Аня. Такую нервозность ощущает «новенький», которого перевели в сформировавшийся класс в середине учебного года.
Возможно, Настя могла бы найти в Ане старшую подругу, кого-то вроде наставника, который бы разъяснил сложную систему отношений, привычек, симпатий и антипатий, существовавшую в «классе». Но не сложилось. На самом деле, скрытое, подспудное соперничество между невестками началось еще в день первого знакомства Насти с семьей Олега.
И виновата в этом отчасти была Виктория Николаевна.
С первой же их встречи Настя стала для свекрови (сначала будущей, потом – действующей) объектом сравнения с Аней. Виктория Николаевна въедливо, скрупулезно оценивала достоинства и недостатки второй невестки, и, судя по всему, первые не находила вовсе, зато вторые – с избытком. Количество придирок свекрови к Насте росло, в то же время промахи Ани не замечались.
Конечно, ни Настя, ни Аня не воспринимали возникшие у них отношения как соперничество, по крайней мере, осознанно. Может быть, до конца понимала это только свекровь и бережно холила и взращивала борьбу между невестками, как розы на своей клумбе, потому что эта борьба, как и цветы, тешила ее самолюбие.
Основным способом свекрови подчеркнуть Настино несовершенство было сравнение ее с Аней. Притом Виктория Николаевна не стеснялась делать это прилюдно, словно приглашая родственников быть зрителями ей одной известного состязания. Например:
– Анечка вот на днях свой маникюрный салон открыла, какая молодец, – сообщала она многозначительно, – а Настя сидит без работы.
Или:
– Анечка наша прирожденный кулинар, блины у нее получаются шикарные, а у Насти каждый блин – комом!
Смягчающие обстоятельства (Настя еще была в декрете после рождения первого ребенка) и другие ее таланты (Настя умела готовить потрясающие пирожки) свекровью просто не рассматривались, попросту не заслуживали внимания.
Складывалось впечатление, что Виктория Николаевна раз и навсегда выбрала себе среди невесток фаворитку и всячески превозносила ее, а другую – гнобила, возводя ее промахи в квадрат, а достоинства в минусовую степень. Как предвзятый учитель, у которого есть «любимчики» и «козлы отпущения».
Муж Насти, да и остальные родственники всегда заступались за нее в таких ситуациях. Когда они обращали внимание Виктории Николаевны на такое несоответствие ее отношения к двум невесткам, та всегда возмущалась, и утверждала, что относится к ним одинаково.
– Да не придумывайте! – говорила она. – Я и сыновей своих одинаково люблю, и их жен! А то, что Настю изредка справедливо критикую, – это я любя!
Поведение ее, правда, говорило об обратном. Но Настина свекровь умело обходила конфликты, иногда резко перескакивала на другую тему, иногда обращала все в шутку. Разве что после таких «шуток» у Насти оставался неприятный осадок на душе. Возникало ребяческое желание обойти «соперницу».
Однажды все лицемерие Виктории Николаевны открылось благодаря ее любимым розам.
На исходе лета приехали на выходные к родителям двумя семьями: Настя с Олегом и его старший брат с Аней. Погода была хорошая, на небе ни облачка, парило по-августовски – самое время для шашлыков!
Мужчины, нагруженные пластмассовыми ведрами с маринованным мясом, связками шампуров и мешками углей, направились в мангальную зону. Виктория Николаевна попросила невесток помочь ей с обрезкой цветов.
– А то все никак не успею и с ними разобраться, и с овощами до обеда, – она махнула рукой в сторону летней кухни. – Не одно мясо же есть, как бы нашим мужикам этого ни хотелось.
Невестки охотно согласились помочь. Свекровь выделила им рабочие перчатки и садовые ножницы.
– Только розы не трогайте, хорошо? Я ими потом сама займусь, – предупредила Виктория Николаевна.
«Разумеется, она не доверит свои дорогущие, чуть ли не призовые розы никому, даже разлюбезной Анечке», – с иронией подумала Настя.
Свекровь дала им напоследок подробные инструкции, как и что делать. Невестки уже не раз помогали ей с уходом за клумбами, но Виктория Николаевна считала: когда дело касается ее любимых цветов, никаких напоминаний недостаточно.
– Все понятно? – в который уже раз спросила она.
– Да, Виктория Николаевна, не переживайте вы так, справимся, – улыбнулась Анечка.
Наконец, свекровь пошла в летнюю кухню, оставив Настю и Аню вдвоем.
Розы цвели с багряным, истинно королевским высокомерием.
– Красивые все-таки, – сказала, кивнув на розы, Аня.
– Что есть, то есть, – согласилась Настя и невольно залюбовалась горделивыми цветами.
Аня достала смартфон и сделала несколько фотографий цветника с разных ракурсов. Потом, немного подумав, передала телефон Насте.
– Сфоткай, пожалуйста, меня на фоне цветника. Для блога!
Настя сделала несколько фотографий Ани. Та улыбнулась и сделала вид, что нюхает розы, полузакрыв глаза, с мечтательной улыбкой на лице, дождалась щелчка камеры смартфона. Потом присела, деловито натягивая перчатки, да и замерла так, как стоп-кадр в кино. Настя послушно сделала снимок. Получившиеся фотографии невольно создавали впечатление, что цветник разбила Аня, собственными руками.
– Спасибо! – Аня быстро промотала пальцем фото и послала Насте насмешливый воздушный поцелуй.
– А теперь за работу!
Солнце пекло. Ароматы цветов колыхались в воздухе незримыми волнами, то накатывая, то отступая. От мангальной зоны, находившейся неподалеку, доносились мужские голоса и смех, потянуло дымком и первым аппетитным запахом шашлыка.
Настя ушла в работу с головой. Ей нравилось возиться с цветами, нравилась атмосфера жаркого летнего дня и чувство расслабленной усталости. Какими глупыми, не стоящими внимания, казались ей нападки свекрови в эти минуты!
– Ой!
Настя вынырнула из омута своих мыслей и обернулась на Анин возглас. Аня с глуповатым видом смотрела на самый лучший розовый куст свекрови, которым свекровь гордилась больше всего: тот некрасиво поник, опустив пылающие бутоны к самой земле.
– Ч-ч-черт, задела нечаянно. Теперь Николаевна разорется, – Аня с досадой встала, стянула перчатки, потом ее внимание полностью переключилось на сорванный накладной ноготь.
– А поправить никак нельзя? – Насте стало жалко красивый цветок. – Может, перевязать или еще как?
– Да что тут сделаешь, неоперабельный случай, только на свалку, – Аня расстроенно разглядывала ярко-красный ноготь. – Слушай, я ненадолго отойду, ноготь подклею. Справишься пока без меня?
– Да, конечно, – рассеянно ответила Настя.
Аня бросила ножницы и снятые перчатки на траву и ушла. Настя подошла к погубленному кусту и осмотрела его. Да, все верно, никакая реанимация уже не поможет: Аня, по-видимому, задумавшись или отвлекшись, неаккуратно отщелкнула его ножницами почти у самого основания.
– А ну отойди! – Настя едва не подпрыгнула на месте от гневного крика свекрови и оглянулась.
Та стояла за ее спиной с мисочкой, полной нарезанных огурцов и помидоров, в руках и с ужасом смотрела на выразительную проплешину, появившуюся в ее цветнике: ужасная дисгармония, пронзительный диссонанс, портящий всю симфонию.
Настя почувствовала себя глупо и неуютно, сидя рядом со сломанным кустом с ножницами в руке, как убийца, пойманный с поличным на месте преступления.
Виктория Николаевна с силой шваркнула миску с овощами на землю. По траве рассыпались красные дольки помидоров, раскатились в стороны зеленые кружочки огурцов.
– Да откуда у тебя руки-то растут? – заорала она на ошарашенную невестку. – Тебе ведь ничего доверить нельзя, все сломаешь, все изгадишь!
Настя настолько опешила, что не знала, что сказать. Свекровь никогда еще на нее не кричала и не позволяла себе таких слов. Лицо Виктории Николаевны пошло красными пятнами.
– Знала ведь, догадывалась, что тебя и близко к цветам подпускать нельзя! – скандалила свекровь. – Как ты еще квартиру не сожгла, неумеха! Убирайся с дачи! Больше сюда не приезжай! Мало ли что еще изгадишь! Бестолочь!
– Виктория Николаевна, вы что? – к ним подбежала Аня. На лице ее застыло удивление, она переводила взгляд со свекрови на Настю. – Что случилось? Что вы кричите, как на пожаре? Это же просто цветок. И не Настя его сломала, а я, извините, пожалуйста. Настя ни в чем не виновата.
Свекровь замолчала. Кровь отхлынула от ее щек, черты лица заострились, а только что распахнутый в крике рот сжался в узкую морщинистую нитку.
– Ну что ж… Бывает, ладно, – наконец сказала она. – Только ты, Анечка, в следующий раз будь аккуратнее.
Стараясь не смотреть на Настю, к глазам которой подступили слезы от незаслуженной обиды, Виктория Николаевна подобрала мисочку и машинально начала собирать в нее разбросанные по траве овощи. Когда она закончила и выпрямилась, то столкнулась взглядом со своими сыновьями. Они прибежали на крики и были свидетелями случившейся некрасивой сцены.
Теперь преступником, пойманным с поличным, почувствовала себя уже Виктория Николаевна.
– Вот так справедливая критика, мама! – с насмешливой яростью прокомментировал увиденное Олег.
Виктория Николаевна открыла было рот, но не нашла ни слова в свою защиту. Можно было бы списать вспышку ярости на гибель любимых роз, но все видели, насколько разительно изменилось ее поведение, когда Аня призналась, что это ее вина. Свекровь густо покраснела и молча скрылась в летней кухне. Как полководец, силы которого разбиты, яркие знамена цвета роз лежат, поникшие, в пыли, а он готов отдать полцарства за коня.
Перед Настей она так и не извинилась – помешала гордость, причем гордость самого отчаянного, самого вызывающего типа – сломленная.
В этот же день, не дожидаясь обеда, Настя и Олег собрали вещи и уехали с дачи. Дома Настя призналась мужу, что не имеет ни малейшего желания в ближайшее время общаться с его матерью.
– И на дачу ее я больше ни ногой! – заявила она.
К удивлению Насти, Олег поддержал ее решение. Он признался, что ему до чертиков надоело наблюдать, как две невестки борются друг с другом за одобрение свекрови.
– И вовсе мы не боремся! – возмутилась Настя, а потом добавила неуверенно. – Кажется…
– Кажется, кажется… Вот у вас и выходит самая изматывающая борьба, в которой вы себе не признаетесь, – сказал Олег. – Не надо так. Забудь. Положи первой конец всему этому, а то у нас в семье как гражданская война, как Война Белой и Алой розы в Англии! – рассмеялся он.
– Ха-ха-ха, очень смешно, остряк, – поморщилась Настя, но потом тоже рассмеялась.
Она-то ожидала, что муж будет ее отговаривать, а когда он так легко принял и понял ее решение, на тело накатило волна усталости и расслабленности, словно гора с плеч свалилась. Настя опустилась на диван и закрыла глаза. Олег сел рядом и обнял ее.
– Знаешь, есть такой принцип: «разделяй и властвуй», – задумчиво сказал он жене на ухо. – Это когда поддерживаешь свою власть, скрытно внося раздор и разногласия между подконтрольными единицами…
– Я тебе дам, «подконтрольная единица», – сонная Настя вяло ткнула Олега в бок кулачком.
– … а то ведь и объединиться против тебя могут. Так вот, моя мать, с умыслом или по наитию, такой принцип и использует. Что сказать, настоящий Макиавелли в юбке! – снова, с невольным восхищением, рассмеялся Олег.
Настя что-то вспомнила и приподнялась на локте, взглянув мужу в глаза.
– Олег, а ты мне больше на день рождения розы не дари. По крайней мере, ближайшие пару лет!
