Kitobni o'qish: «Астрид – хозяйка Рождества»
АСТРИД – ХОЗЯЙКА РОЖДЕСТВА
ГЛАВА 1
– Девушка! Купите ангела! Девушка!
Я даже внимания не обратила на этот звонкий голос, шагая по заснеженному тротуару. Девушкой я перестала быть лет двадцать назад, как бы ни больше, поэтому справедливо решила, что это явно не ко мне.
– Девушка! Он волшебный!
Передо мной появился парнишка лет двенадцати и улыбнулся такой очаровательной улыбкой, что я не удержалась и улыбнулась ему в ответ.
– Ну, чего тебе?
– Вам нужен ангел, – его яркие голубые глаза весело сверкнули. – Я это точно знаю.
– Да ты что? – мне уже нравился этот сорванец с розовыми от мороза щеками. У него были белокурые волосы, торчащие из-под шапки, и самые длинные в мире ресницы. – И зачем он мне?
– Каждому человеку нужен ангел, – ответил он и протянул мне фигурку стеклянного ангела с расправленными крыльями. – А вам он нужен больше всех. Он мне сам сказал.
– Ангел? – уточнила я, и мальчишка кивнул.
– Да! Купите, он поможет вам в трудную минуту!
Так красиво мне еще никто и ничего не впаривал, поэтому я сдалась.
– Сколько?
– Всего пятьсот рублей! – он был таким милым, что я вздохнула и, достав из кошелька пятисотку, сунула ее мальчишке.
– Давай своего ангела.
– Спасибо вам! – он спрятал деньги во внутренний карман и передал мне ангела. – Вы правильно сделали, что купили его. Я вас не обманул.
Положив на варежку прозрачную фигурку, я с интересом посмотрела на нее – обычное елочное украшение, не стоившее тех денег, что я дала мальцу. Маленький аферист. Я обернулась, но его уже и след простыл. Сунув ангела в карман пальто, я пошла дальше, и к обеду благополучно забыла о происшествии на улице Карла Маркса, а также о своем приобретении. – Ты будешь на сегодняшнем корпоративе? – в мой кабинет заглянула Илона из отдела продаж, и через минуту на моем столе уже стояла искусственная елочка с безвкусными игрушками и блестящими бантиками с остатками клея. – Главный решил, что католическое Рождество самое лучшее время, чтобы устроить новогодний корпоратив. Потом два дня выходных, три рабочих и вперед – на заслуженный отдых!
– Ты так говоришь, будто на пенсию собралась, – фыркнула я. – Не на заслуженный отдых, а на новогодние каникулы!
– А много ли нам до пенсии осталось? – Илона посмотрела в зеркало и поправила прическу. – Уже все, Людок, наша песенка спета. На прошлые выходные, мой лоб притащил девицу с синими волосами и сказал, что они решили пожениться.
– Женька жениться собрался? – я удивленно моргнула, стараясь вспомнить, сколько ему лет. – А сколько ему уже?
– Двадцать пять! – хмыкнула Илона и плюхнулась в кресло напротив меня. – Синицына, у него уже борода!
– Мама дорогая… – я чуть за голову не схватилась. – Какие же мы старые…
– Не нагнетай, – Илона покрутила елку, выбирая лучший ракурс. – Хорошо тебе, спокойно. Ни детей, ни забот. Живешь в свое удовольствие.
Я промолчала, но на душе заскребли кошки. Ближе к новогодним и рождественским праздникам они начинала скрестись все сильнее, и мне стоило огромных усилий, чтобы не обращать внимания на их настойчивое желание сделать мне больно.
Да, я была одна, потому что мой муж погиб в автокатастрофе, после чего у меня случился выкидыш. Больше я так и не смогла построить семью, окунувшись в профессию – только она спасала меня от горьких мыслей и терзающих воспоминаний. Я работала дизайнером игрушек, и мне очень нравилось мое занятие. Создание новых типов игрушек и игрушечных линий так захватывало меня, что я могла просидеть в своем кабинете до ночи, а потом еще и брать работу домой. Я пыталась ею заполнить пустоту, а еще музыкой, фильмами, делами, подругами, хобби… Чем угодно, лишь бы не слышать плач сердца, а оно, несмотря ни на что, хотело раскрыться и цвести…
В свободное время я шила игрушки для своего удовольствия и раздаривала их своим немногочисленным знакомым, потому что в квартире уже не было для них места.
– Так, что на счет корпоратива? – Илона постучала яркими коготками по столу. – Кстати, в ресторане будет гулять и соседний офис. Там такие экземпляры работают…
– Ты в своем репертуаре, – засмеялась я, качая головой. – Когда ты уже угомонишься? Посмотрим, может и пойду.
– Никогда не угомонюсь, – весело заявила она и потопала к дверям. – Сколько этой жизни осталось?
Если бы Илона знала, как была на тот момент права… Когда я вышла из здания компании, на улице уже стемнело, и я лишний раз похвалила себя, что не поехала утром на машине – густой снегопад повалил с таким напором, что сквозь его белую пелену трудно было разглядеть встречных прохожих.
Я спустилась в метро и всю дорогу до своей станции, тупо смотрела в окно на свое отражение, такое же унылое, как и все, что окружало меня. Нет, все-таки нужно сходить на этот корпоратив и немного развеяться. Сегодня мне не хотелось сидеть в пустой квартире и предаваться унынию.
Включив свет в прихожей, я присела на полку и, стащив сапоги, облегченно выдохнула – это настоящая мука, носить такой высокий каблук, похоже, пора переходить на удобную обувь. Возраст уже не тот, чтобы так издеваться над собой. Всунув ноги в мягкие тапочки, я переоделась и пошла в душ, решив в этот вечер быть красивой вопреки всему.
Пришлось достать «маленькое черное платье» с этикеткой, висевшее в шкафу уже как полгода, и втиснуть в него свои прелести. А чтобы все это выглядело не как «последняя попытка выйти замуж», я накинула на плечи мягкую кашемировую шаль.
Волосы я завила в крупные локоны и оставила их распущенными – мне казалось, что так я выгляжу моложе. Покойная мама всегда говорила мне: «Людочка, у тебя такие красивые волосы, их беречь нужно. Волосы – украшение женщины, и Бог тебя щедро одарил этой красотой».
Я вызвала такси и на секунду задержалась в прихожей, проверяя, все ли положила в сумку. Ключ, телефон, влажные салфетки, пудреница и помада… Взглянув на часы, висевшие над кухонными дверями, я удивленно вскинула брови. Они что, встали? Странно… я вроде бы недавно поменяла в них батарейку. Заглянув в зал, я нахмурилась – часы на журнальном столике тоже стояли. И остановились они ровно две минуты назад… Что за ерунда?
В этот момент позвонил оператор такси и, натянув пальто, я вышла из квартиры, выбросив из головы все эти мелочи.
– Вот погодка, да? – молодой парень в темной шапочке посмотрел на меня в зеркало заднего вида. – Куда едем?
– Да уж, зима началась, как всегда, неожиданно, – пошутила я и назвала адрес. – Дороги хоть чистят?
– Да, снегоуборщики работают по всему городу, – парень завел двигатель, и автомобиль мягко поехал вперед. Дворники с шорохом сметали снег с лобового стекла, а из динамиков неслась тихая музыка.
… Не зови, я слышу горы за хребтом
Неземного света море над крестом…
Там бегут по склонам реки за стеной,
Сохрани меня навеки, ангел мой.
Я буду там…
Я бросаю мир на плечи в сумраке ночном…
Я иду тебе навстречу забывая обо всём
Еле прожитом, в теле прожитом…
Я буду там…
Я вспомнила мальчишку встретившегося мне поутру, и, засунув руку в карман, улыбнулась – снова ангелы. Стеклянная фигурка была удивительно теплой, и я достала ее, чтобы еще раз взглянуть на свое приобретение. Но что это? Ангел испускал странный золотистый свет, мягко струившийся по моей ладони. Оптическая иллюзия? Возможно, огни города отражаются в стеклянных гранях?
– Вот черт! – громкий крик водителя вывел меня из раздумий, и я испуганно подняла глаза. Огромный грузовик мотало по всей дороге, и он несся своим многотонным телом прямо на нас.
Я хотела закричать, но внутри образовался тугой ком, сдавливая горло. Меня будто парализовало от ужаса, и мое тело превратилось в свинец, тяжело впечатавшись в сидение. Парень вывернул руль и, ударившись об ограждение, автомобиль полетел прямо в реку.
Последнее, что я увидела, была фигурка ангела, вспыхнувшая так ярко, что весь салон на секунду озарился слепящим светом…
… Я бросаю мир на плечи в сумраке ночном…
Я иду тебе навстречу забывая обо всём
Еле прожитом, в теле прожитом…
Я буду там…
* * *
– Госпожа графиня, с вами все в порядке? Ваше сиятельство, очнитесь!
Хриплый мужской голос звучал, будто сквозь плотный слой ваты и я застонала, ощущая во рту ужасную сухость и солоноватый привкус крови. Господи… как больно… Что со мной?
– Слава Господу, она жива! – снова прозвучал этот же голос и меня приподняли за плечи, причиняя невыносимую боль.
– Не надо… – прошептала я, еле шевеля губами. – Не троньте меня…
– Госпожа графиня, вам нужна помощь, вы же не можете лежать на холодной земле, – меня снова попытались поднять. – Нужно немного потерпеть. Я перенесу вас в свою телегу и отвезу в деревню. Как же так… Ох, беда… беда… Телега? Деревня? О чем говорит этот человек?
Я с трудом распахнула глаза и несколько секунд ждала, пока исчезнет белесая пелена, не дающая видеть. Надо мной навис пожилой мужчина с густой бородой и грубоватым обветренным лицом, на котором явно читалась обеспокоенность.
– Где я? – спросила я, еле сдерживаясь, чтобы не закричать, когда он все-таки поднял меня. – О Боже…
– На дороге, ведущей деревню Гренбю, ваша светлость, – ответил незнакомец и добавил: – Ваш экипаж перевернулся, и вы сильно зашиблись. Конюх свалился в обрыв и его тело лежит на камнях. Мне очень жаль.
Может все это бред воспаленного сознания? Экипаж… Стоп! Я попала в аварию, и машина вылетела с трассы в реку!
От жуткого воспоминания все внутренности свело в один колючий ком, и теперь я понимала, почему так больно. Мне нужен врач.
Меня положили на что-то мягкое, и я с удивлением обнаружила, что это сено. Немного сбитое, с легкими запахами прелости и летнего луга. Может меня вынесло течением к деревне?
Господи, что чушь… Какая деревня? И какой конюх?
Телега двинулась с места и медленно поехала по кочкам и ухабам, отчего мое тело заныло с новой силой. Превозмогая боль, я посмотрела по сторонам и нахмурилась – лето? Когда я попала в аварию, была зима! Предновогодние дни!
Как же больно…
Я не заметила, как уснула и открыла глаза, когда мое тело снова пронзили тысячи иголок. Меня несли на руках, и пусть это было очень осторожно, но боль все равно давала о себе знать от любого движения.
Скрипнула дверь, раздались приглушенные голоса, и меня положили на кровать. Когда голова коснулась мягких подушек, я почувствовала запах свежего белья и легкий аромат лаванды.
– Нужно обработать ей рану на лбу, – женский голос был приятным и нежным. – Лива, принеси теплой воды и чистые тряпки.
– Мама, это ведь графиня Астрид Расмуссен?
–Тише! Сейчас не время для любопытства! – прикрикнула на нее женщина, и я услышала, как снова скрипнула дверь.
– София, присмотрите за ее светлостью, а я поеду в замок, – услышала я уже знакомый мужской голос. – Нужно ведь рассказать, что экипаж графини перевернулся.
– Хорошо, Айдж, – ответила женщина. – Поезжай. Мы с Ливой будем рядом с графиней. Почему они постоянно говорят о какой-то графине? Это я графиня? Ерунда какая-то…
С трудом открыв глаза, я посмотрела по сторонам, и снова во мне поселилось странное ощущение нереальности происходящего.
Небольшая комната со светлыми стенами, грубая и простая мебель, подсвечники и широкая кровать, накрытая цветастым покрывалом. Что за странное место?
Но больше всего меня поразила женщина, стоявшая рядом с кроватью. На ней была юбка в складку из тяжелой домотканой материи в черно-красную клетку, вышитый фартук, корсаж зеленого цвета и белоснежная блуза. На голове женщины красовался черный капор, украшенный изящным кружевом и мелкой плиссировкой, полностью скрывавший волосы.
У меня галлюцинации, не иначе.
– Ваше сиятельство, как вы себя чувствуете? – она смотрела на меня добрыми, ласковыми глазами и, прокашлявшись, я сказала:
– У меня болит все тело… И голова…
Именно в этот момент я поняла, что голос тоже не мой. Более тонкий и мелодичный, он явно принадлежал молодой особе. Страх начинал превращаться в панику, и я глубоко задышала, чтобы не дай Бог у меня не началась истерика. Да что происходит?!
– Госпожа графиня, вы сильно ушиблись. Поэтому все болит. Сейчас моя дочь, Лива, принесет теплой воды, и я промою вашу рану. Муж отправился в замок, и скоро за вами приедут. Не переживайте, все будет хорошо.
Я молчала, сообразив, что в моем положении лучше меньше говорить и больше слушать. Должно же быть какое-то разумное объяснение тому, что происходило.
– Спасибо, – поблагодарила я женщину и она улыбнулась.
– Меня зовут София, ваше сиятельство.
Я кивнула и откинулась на подушки, чувствуя невероятную слабость. Голова кружилась, а во рту пересохло.
– Можно воды? – попросила я, и женщина бросилась к комоду, на котором стоял кувшин и кружка.
– Давайте я помогу вам, – она приподняла мою голову и поднесла кружку к губам. – Вот так…
В комнату вошла молоденькая девушка в таком же странном наряде, только ее чепец был белого цвета, а не черного, как у матери. Она поставила рядом с кроватью медный таз, который принесла с собой и достала из кармана фартука аккуратно сложенные, чистые тряпочки.
– Матушка, мне помочь вам? – девушка секунду с любопытством смотрела на меня, а потом покраснела и присела в книксене. – Прошу прощения ваше сиятельство. Я – Ливи. – Здравствуй Ливи, – я выдавила из себя улыбку, моля Бога, чтобы самообладание не покинуло меня.
Я опустила глаза и увидела свое тело, наряженное в какое-то непонятное платье, и ноги, обутые в красивые, но старомодные туфли. Даже можно сказать древние.
А мое ли это тело? Сначала я уставилась на руки, сложенные на животе – белые, холеные, а пальцы унизанные перстнями были тонкими и длинными, с красивыми розовыми ноготками продолговатой формы. Мои настоящие ногти были не очень, поэтому я наращивала их и всегда носила яркий маникюр, которого на этих руках и в помине не было. Мама…
Ноги под муслиновой юбкой выглядели стройными и длинными с изящными лодыжками, обтянутыми шелковыми чулками белого цвета с золотистой вышивкой.
Очередной приступ паники сжал мое сердце в тиски, и где-то в районе грудной клетки сперло дыхание. Дыши, Люда… Дыши глубже…
– Прилягте, ваше сиятельство, – София намочила в тазу тряпку и приложила ее к моей голове. – Нужно потерпеть сейчас.
Кожу засаднило, и я застонала, чувствуя, как она аккуратно касается раны на лбу. Интересно, сильно разбита голова?
Женщина словно прочла мои мысли и сказала:
– Рана небольшая, госпожа графиня, но нужно смыть засохшую кровь и грязь, чтобы она не воспалилась. У меня есть отличная мазь, если ее прикладывать на ночь, то вскоре от раны не останется и следа.
София обтерла мое лицо, нанесла лекарство и накрыла меня теплым пледом. Они с дочерью вышли из комнаты, а я снова провалилась в сон.
– О Боже! Астрид! Твоя голова!
Я испуганно распахнула глаза и увидела склоненную надо мной пожилую женщину с полным, одутловатым лицом. Ее светлые глаза, блеклого голубого цвета таращились на мой лоб, а тонкие губы брезгливо кривились. От женщины несло тяжелым ароматом приторных духов и меня снова начало тошнить.
Увидев, что я смотрю на нее, незнакомка выпрямилась и, сложив на животе пухлые ручки, сказала:
– Очнулась? Вот и хорошо. Вставай, и поехали домой. Придумала тоже, лежать посреди белого дня в деревенской хибаре!
– Матушка, Астрид сильно пострадала! Она не может встать и идти! – раздался мужской голос и к кровати подошел мужчина лет тридцати с небольшим. – Бедняжка!
Он был ужасно похож на матушку – такой же одутловатый, тонкогубый, с хитрыми, блеклыми глазами. Несмотря на молодой возраст, волос на его голове оставалось катастрофически мало и они уныло болтались, стянутые в мышиный хвостик. Эта парочка тоже выглядела довольно странно – женщина была в черном платье с фижмами и в черном чепце, а мужчина в темно-синем сюртуке, светлой рубахе под ним и в синих бриджах.
– Скажите хоть слово, ваше сиятельство! – он схватил мою кисть и сжал в потной ручке с короткими пальцами. – Одно лишь слово!
Театр абсурда… Вокруг меня что, все сумасшедшие? Или это я сошла с ума?
Внезапно меня пронзила страшная мысль – а что если я умерла и перенеслась в другой мир? В другое тело? Ведь не может же быть таких реалистичных галлюцинаций! О нет…
Я быстро взглянула на ожидавшего ответа мужчину и сказала:
– У меня все болит. Я должна поспать… Возможно тогда мне станет лучше…
– Поспишь дома, – непререкаемым тоном произнесла женщина, и прежде чем выйти, добавила: – Валентин, распорядись, чтобы графиню перенесли в экипаж. Мы уезжаем.
___________
Слова из песни «Ангел Мой»
автор:
Николай Парфенюк
Глава 2
Валентин посеменил за ней, и вскоре в комнату вошел Айдж. Мужчина покачал головой, глядя на меня, и тяжело вздохнул.
– Вы уж простите меня, госпожа графиня… Мне придется вас потревожить.
Он аккуратно подхватил меня на руки и понес к двери, но повинуясь какому-то внутреннему порыву, я вдруг попросила его:
– Пожалуйста, поднесите меня к зеркалу.
Ничего не говоря, Айдж выполнил мою просьбу, и с замиранием сердца я взглянула на свое отражение. О мой Бог… На меня смотрела молодая женщина лет двадцати пяти с довольно привлекательным бледным лицом, на котором яркими пятнами сияли голубые глаза удивительной, кристальной чистоты. Выразительные брови, аккуратный носик и пухлые розовые губки делали ее внешность немного кукольной, а русые волосы с золотистым отливом еще больше усиливали это впечатление.
– Ничего страшного, ваше сиятельство, рана на лбу быстро затянется, – мужчина пытался успокоить меня, предполагая, что я расстроилась из-за нее, но я даже не обратила на рану внимания, пребывая в полнейшем шоке. Это какой-то фантастический фильм или роман в стиле фэнтези. И тут мужчина сказал такое, что заставило меня задуматься о жизни этого тела: – Слава Богу, что вы живы остались, госпожа графиня. Люди любят вас, ведь кто как не вы станет помогать им, если, не приведи Господь, с вами что-то случится. Не обращайте внимания на госпожу Тильду и не давайте ей обижать вас.
Айдж вынес меня из комнаты, и через несколько минут я уже сидела в экипаже, сходя с ума от боли во всем теле.
Из дома вышли его жена и дочь, и я попрощалась с ними под строгим взглядом прибывшей за мной тетки. Экипаж тронулся и мучений прибавилось.
Чтобы ни произошло со мной в той, прошлой жизни, эта реальность была совершенно непонятной. Если я графиня, почему эта тетка обращается со мной подобным образом? По ее тону я поняла, что она привыкла помыкать молодой женщиной, чье тело теперь принадлежит мне. А Валентин? Муж? Тогда она моя свекровь. Госпожа Тильда… Что это за страна?
Я посмотрела на мужчину, сидевшего напротив, и испытала сильнейшее чувство отвращения – он дремал, убаюканный ездой, его рот приоткрылся, а из носа раздавался задорный свист.
– Я никогда не понимала вот этих твоих прогулок по окрестностям! – подала голос моя спутница, сверля меня тяжелым взглядом. – Прошлась бы по парку и хватит… Так нет же, тебя понесло черти-те куда! Теперь придется родственникам погибшего конюха, давать деньги на похороны, а это лишние траты! Что за блажь тереться возле этих бедняков? Помогать им? Твое дело заниматься домашними делами и думать о замужестве!
Я молчала, не собираясь вступать с ней в разговор. Да и что я могла ей ответить?
– Ты мне никогда не нравилась, – ее абсолютно не смущало мое молчание, и она продолжала выказывать свое недовольство. – А самое главное, ты не подарила моему сыну наследников! Господь так рано забрал его! Мое бедное дитя!
Вот как… Я была замужем за ее сыном, который умер. Вернее не я, а та, которая занимала это тело до меня. Тогда о каком замужестве она говорит? Какой-то абсурд…
Мне совершенно не хотелось думать, а еще больше не хотелось слушать эту неприятную особу. Сейчас у меня было одно желание – принять какое-нибудь лекарство и прилечь. Если я опять начну размышлять о своем мистическом перевоплощении, то точно сойду с ума.
Примерно через полчаса изматывающей дороги экипаж подъехал к распахнутым воротам с коваными розами на решетчатых створках, и я обратила внимание на ряд огромных вязов по обеим сторонам дороги. Эта широкая аллея вела к большому дому, окруженному вековыми дубами, и когда экипаж легонько дернувшись, остановился, Валентин распахнул глаза.
– Мы приехали, да? Как же хорошо… Все косточки болят от этой проклятой кареты!
Дверца распахнулась, и я увидела мужчину, одетого в красную ливрею. Он помог спуститься брюзжащей Тильде, а потом, заглянув внутрь, мягко произнес:
– Ваше сиятельство, сейчас я вас на ручках отнесу, не шевелитесь. Итак, слуги, видимо, любили хозяйку этого тела. Значит, я хороший человек.
Он осторожно приподнял меня и понес к дому под недовольным взглядом свекрови.
– Как же вы так неаккуратно? Неужели Ханс не справился с лошадьми?
– Я ничего не помню… – прошептала я. – Говорят, что он погиб.
– Ох, беда, беда… – тяжело вздохнул слуга. – Неспроста это все, истинно вам говорю. Вы бы поберегли себя, ваше сиятельство.
Я слабо улыбнулась ему и подумала, что если слуги носят такую хорошую униформу, а дом снаружи выглядит идеально и богато, странно жалеть денег на помощь семье погибшего конюха.
А дом действительно производил впечатление – большой трехэтажный особняк с интересным фасадом, на котором были и ажурные балконы, и изящные фронтоны с лепниной, и угловые башенки. А парадное крыльцо просто поражало широкими мраморными ступенями и величественными колоннами. Позади особняка виднелась каменная смотровая башня с тремя балконами и флюгером над островерхой крышей.
Меня снова охватил страх и чувство нереальности происходящего, но я собрала всю силу воли и подавила эти неприятные чувства. Или я начну истерить и попросту сойду с ума, или разберусь во всем происходящем.
Тем временем слуга внес меня в дом, и я увидела, что в большом и роскошном холле собрались еще слуги. Горничные в белых фартуках и чепцах, мужчины в красных ливреях и несколько подростков в грязных передниках, из чего я сделала вывод, что это кухонные помощники. Пожилая женщина в темном шерстяном платье и накрахмаленном чепце подошла ко мне и, глядя полными слез глазами, спросила:
– Ваше сиятельство, как вы себя чувствуете?
– Жить буду, – ответила я, поражаясь, с какой теплотой она смотрела на меня. – Не переживайте.
– Не переживайте? – в светлых глазах женщины промелькнуло изумление. – Вы мне всегда «ты» говорили… Тетушкой Лонджиной называли…
О-о… Нужно быть осторожнее.
– У меня так болит голова, – я жалобно взглянула на нее. – Сама не понимаю, что говорю. Не обижайся, тетушка Лонджина.
– Да что вы! – она посмотрела на слугу, терпеливо державшего меня, и грозно сказала: – Неси графинюшку в спальню! А я сейчас вам травки заварю для сна.
Слуга резво понесся к лестнице, и я лишний раз поразилась его выносливости.
– Что это вы тут собрались?! Работы, что ли, нет?! – раздался визгливый голос Тильды, и я заметила, как он поморщился, качая головой. – Лентяи! Безалаберники! Чтоб вас паралич разбил, недотепы! – Господи, заткни ей рот… – прошептала я, но слуга услышал и удивленно посмотрел на меня.
– Как вы странно выражаетесь, ваше сиятельство…
Похоже, настоящая графиня терпела все эти вопли и нападки. Бедная женщина…
– Сегодня вообще странный день, – сказал слуга и толкнул темную дверь с начищенной ручкой в форме головы льва. – Парнишка – помощник конюха, свалился с лошади и теперь несет такую околесицу. Говорит, что он из будущего, драться на всех бросается. Умом тронулся бедняга.
– Что? – я резко подняла голову и застонала от боли. – Что он говорит?
Слуга усадил меня на кровать и сказал:
– Что он из будущего. Еще имя какое-то странное называл. Не могу вспомнить.
– Приведите его ко мне, – я чувствовала, как колотится мое сердце и начинала задыхаться от волнения. – Сейчас же.
– Хорошо, ваше сиятельство, – мужчина выглядел удивленным, но ничего спрашивать не стал. – Я мигом его приведу.
Комната, в которую меня принесли, была довольно просторной, с красивой мебелью и большой кроватью, над которой раскинул свои бархатные «крылья» балдахин цвета кофе с молоком. «Дизайнеры» сего великолепия не поскупились на отделку, и он пестрел позументами, кистями и бахромой.
Оконные и дверные проемы были тоже задрапированы, причем на окнах занавеси оказались в трех парах – светлая, прозрачная миткаль, более плотная тафта и такой же, как и на балдахине, бархат, цвета кофе с молоком.
В обстановку спальни, помимо вычурной кровати входили пара кресел, обитых серебристой парчой, ширма с лебедями, канапе с маленькими подушечками, небольшой рабочий стол и круглый столик, на котором стояли чайный и кофейный сервиз. Зеркало в серебряной оправе, пушистый ковер на начищенном паркете и роскошный трельяж с кучей пузыречков. А графинюшка неплохо жила, однако.
Мои размышления прервали голоса в коридоре, и вскоре в дверь постучали.
– Войдите! – крикнула я и в спальню вошли уже знакомый мне слуга и молодой парнишка лет пятнадцати.
Его лицо было бледным, волосы взъерошенными, а под глазом расплывался бордовый фингал.
– Вы что, били его? – мне стало жаль этого симпатичного мальчишку с упрямым взглядом и сжатыми кулаками. – Может, кто-то и подсветил, – пожал плечами мужчина. – Так он же, засранец, совсем с катушек слетел! Дерется, кричит и такое говорит, что конюхи, грешным делом, подумали – все, свихнулся наш Джеспер!
– Никакой я вам не Джаспер! Я – Антон! – угрюмо произнес парнишка и взглянул на меня быстрым, злым взглядом. – И вас не существует! Вы – моя фантазия! Галлюцинация!
У меня в душе все перевернулось от радости – Антон! Неужели я здесь не одна! Но в этом всем была и ложка дегтя – значит, происходящее не бред воспаленного сознания, а реальность. Странная, мистическая, пугающая, но реальность.
– Оставьте нас на минутку, – вежливо попросила я слугу. – Мне нужно сказать пару слов Джасперу. Обещаю, что он станет вести себя хорошо.
– Я буду рядом, – мужчина предупреждающе взглянул на паренька и вышел.
– Скажи-ка мне Антон… – медленно произнесла я. – Ты случайно не москвич?
Парень настороженно уставился на меня, а потом протянул:
– Москвич. Южное Тушино. А вы кто?
– Тоже москвичка. Строгино, – мне даже захотелось смеяться, не смотря на ужасное состояние. Лицо мальчишки приобрело совершенно комичное выражение – брови выгнулись «домиком», рот приоткрылся, а глаза увеличились в размерах.
– А что здесь происходит? Вы можете мне объяснить? – он приблизился ко мне и присел на пол. – Это какие-то эксперименты правительства, да? Гипноз? Внушение?
– Не говори глупостей, – я все же рассмеялась и схватилась за ребра. – Ох… Как больно. Мне кажется, что попав в аварию в своем мире, я каким-то невероятным образом переселилась в это тело. Слушай, а что случилось с тобой до того, как ты очнулся здесь?
– Я приехал по вызову… – Антон вдруг замер и воскликнул: – Строгино! О Боже!
– Тише ты! – я указала на дверь. – Нас могут подслушивать!
– Это вас я вез! – горячо зашептал он, и на его лице появилось радостное выражение, словно он встретил давнего знакомого. – Мы слетели с моста в реку!
– Да! – я пыталась вспомнить, как он выглядел в прошлой жизни, но кроме черной шапочки и белозубой улыбки в зеркале заднего вида ничего не вспоминалось. – Тебе сколько лет было?
– Тридцать, – Антон нахмурился. – А почему было? Я что, умер?
– Подозреваю, что да, – я пожала плечами. – Думаешь, мы могли выжить после такого?
– Вот зараза! – он обхватил голову руками и простонал: – Ну, за что мне такое? Да, как же так!
– У тебя кто-то остался там? – мне было жаль его. – Нет, я детдомовский, – тихо ответил он и горько усмехнулся. – Ни кола ни двора. Голь перекатная.
– Тогда – это шанс начать новую жизнь, – совершенно неожиданно даже для самой себя сказала я. – Ты жив. Пусть даже в чужом теле, но жив! На вид тебе лет пятнадцать, может чуть больше, а значит у тебя вся жизнь впереди. С твоим опытом, ты можешь начать что-то новое и интересное. Если, это конечно, возможно здесь.
– А где мы? – паренек с интересом слушал меня. – Вы знаете, где мы?
– Пока нет, – я вдруг отчетливо поняла, что это действительно шанс. Шанс прожить еще одну жизнь. – Но зато я знаю, что попала в тело графини.
– Круто… – Антон немного приободрился. – А я конюх. Неужели для меня какого-нибудь маркиза не нашлось, или барона на худой конец?
– У тебя болит что-нибудь? – я потрогала его фингал и он поморщился.
– Болит голова. По-моему, этот малец упал откуда-то.
– Экипаж графини перевернулся, и ее тело тоже пострадало, – я показала на свою рану на лбу. – Подозреваю, что мы умерли в своем мире, а эти люди испустили дух в своем.
– И нас засунули в их тела, – хмыкнул Антон. – А их души куда?
– Этого я не знаю, – вздохнула я и добавила: – Лучше об этом не думать, иначе можно сойти с ума. Давай приспосабливаться к новым обстоятельствам. Главное – держаться вместе.
– Как тут приспосабливаться, если я не понимаю, что делать? – Антон поднялся и направился к дверям. – Ладно. Пойду я, а то еще начнут шептаться, чего я у вас в спальне столько времени делаю.
– Да ты ребенок! – засмеялась я. – Кто что скажет? Тем более, как я поняла, графиня девушка сердобольная, печется обо всех.
В дверь постучали, и в комнату заглянул слуга.
– Увести его? – он кивнул на Антона. – Вам бы отдохнуть, ваше сиятельство.
– Джаспер сильно пострадал, когда падал, – сказала я ему. – Пожалуйста, скажите, чтобы о нем позаботились. Парню нужно отлежаться.
– Хорошо графинюшка, – слуга подтолкнул парня к двери. – Нилс все сделает, не переживайте. Доброе сердечко… ох, доброе…
Он увел Антона, а я подумала, что нужно проследить, чтобы с ним все было в порядке.
Мне становилось все хуже, и я чувствовала ужасную слабость, которую сопровождала тошнота. Наверное, сотрясение мозга… Хорошо хоть переломов нет.
Я опустилась на подушки и только прикрыла глаза, как в дверь снова постучали. – Да! – крикнула я, надеясь, что это не свекровь или ее отвратительный сынок.
К моему облегчению, это была тетушка Лонджина. За ней вошла служанка с большим подносом и поставив его на столик, поклонившись, покинула комнату.
– Сейчас переоденетесь, выпьете травки и сразу же уснете, – мягко сказала она, глядя на меня ласковыми глазами. – Так зашибиться! Ужас! Давайте, ваше сиятельство, присядьте… Вот так…
Я с удовольствием отдалась ее умелым рукам и вскоре уже восседала на кровати в шелковом пеньюаре, в окружении взбитых до состояния дрожжевых пончиков подушек.
Тетушка Лонджина протянула мне чашку с травяным отваром и присела рядом.
– Я сказала, что нужно вызвать врача, но ваша свекровь воспротивилась, начала кричать и топать ногами. Сказала, что ничего страшного с вами не случилось и вообще вы сами виноваты.
