Kitobni o'qish: «Хозяин шелковой куклы»
«Тело наполняет нас желаниями, страстями, страхами и такой массою всевозможных вздорных призраков, что, верьте слову, из-за него нам и в самом деле совсем невозможно о чем бы то ни было поразмыслить!»
Сократ. Федон. Диалоги Платона
© Князева А., 2017
Пролог
Иногда такое бывает: послышится забытая мелодия, и вспомнится какой-нибудь факт из собственной жизни, не всегда, кстати, приятный. Или увидишь человека, похожего на знакомого, а потом встретишь его самого.
На этот раз все так и вышло. Еще утром, на улице, Дайнека встретила женщину, похожую на Ширшову. У нее были такие же рыжие, прямые, как палки, волосы, которые при ходьбе тяжело хлопали по спине. И походка была точь-в-точь как у Ширшовой – вначале шли ноги, и только потом подоспевало все остальное. За эту походку одноклассники прозвали Ширшову – Светкой Гипотенузой.
Когда женщина обернулась, Дайнека поняла, что сходство не такое уж явное, однако у нее возникло странное чувство, точнее – предчувствие.
С Ширшовой Дайнека познакомилась в седьмом классе, когда перешла учиться в новую школу (они с отцом перебрались из Красноярска в Москву). И это она, Ширшова, тогда спросила:
– Как там на Колыме?
Вопрос запомнился потому, что московская школьница знала о своей родине не больше сверстницы из Нью-Йорка. Дайнека быстро сообразила: бессмысленно объяснять, что Красноярск – это вовсе не Колыма. Ширшова гордилась тем, что живет в Москве, а Дайнека гордилась тем, что она сибирячка. Но с той поры стала гордиться молча.
Привыкание к новой школе осложнялось необходимостью касаться болезненной темы. Отвечая на вопросы о семье и стараясь выглядеть как можно правдивее, Дайнека коротко излагала легенду о недавнем разводе родителей. Но врать с каждым разом становилось все легче. Труднее было примириться с колкостями сверстниц по поводу ее сибирского диалекта.
– Ты только послушай, – говорила Ширшова, – как она «окает» и «чёкает»!
– А чего ты хотела? – отвечала их одноклассница. – Сама знаешь, из какой дыры она прикатила…
Так, благодаря Светке Гипотенузе, к Дайнеке намертво прилипла репутация замшелой провинциалки.
В те времена Дайнека переживала куда большее горе, и дело было не в банальном разводе родителей, а в том, что мама просто исчезла: ушла, не простившись и ничего не сказав. Еще тогда, в Красноярске, отец объяснил, что мама полюбила другого человека.
Говорят, с детьми не разводятся, но их семья, по-видимому, была исключением. Дайнека долго не могла смириться с тем, что эта беда случилась именно с ними, ведь они так нуждались друг в друге. Она бродила по опустевшей квартире, открывала родительский шкаф, в котором висели одни только папины вещи, заглядывала под кровать, где уже не было маминых тапочек, и ей никак не удавалось найти что-то, принадлежавшее маме, и только ей.
Их переезд в Москву был осмысленным бегством. Они с отцом бежали от одиночества и от прошлого, которое навсегда осталось в Красноярске. Спустя много лет Дайнека осознала, что это было единственно верное решение, которое устроило всех. В одном городе с мамой, пусть даже таком большом, как Красноярск, трудно было удержаться от того, чтобы не бегать к ее новому дому. В чужом дворе под мамиными окнами Дайнека прожила целую жизнь, страдая от ревности и одиночества, но никогда не переступила порога ее новой квартиры. Много раз она тайком наблюдала за тем, как мать проходила мимо. Но чаще видела ее в окне, и было нестерпимо больно мириться с тем, что маме так хорошо в чужих стенах с чужим человеком.
Однажды в этом дворе Дайнека столкнулась с отцом, который стоял за деревом и глядел в те же окна. Заметив дочь, он растерялся, затем крепко прижал ее к себе и прошептал:
– Милая моя, мы уедем отсюда. Мы уедем…
Потом была Москва, новая квартира, новая школа и столичная девочка с ехидным вопросом:
– Как там на Колыме?
Глава 1
Светка Гипотенуза
Дайнека спустилась на подземную парковку торгового центра, где стояла ее машина, вышла из лифта и увидела высокую девушку с необычной походкой: она шагала вдоль автомобильного ряда, сильно отклонившись назад. Едва взглянув на нее, Дайнека сразу же узнала Светку Гипотенузу и крикнула:
– Света!
Та напряглась, но продолжала идти.
– Света! Ширшова! – еще громче прокричала Дайнека.
Девушка замедлила шаг и нехотя обернулась:
– Вы меня?
– Не узнаешь?
– Не-е-ет… Простите, не узнаю.
– Как там на Колыме?
– При чем здесь Колыма? – Девушка остановилась и, словно не доверяя себе, уточнила: – Людка?
– Я, – улыбнулась Дайнека.
– Сколько лет, сколько зим. – Ширшова поправила очки с темными стеклами.
– Давненько не виделись, – проронив сакраментальную фразу, Дайнека вдруг поняла, что им больше не о чем говорить. Однако делать было нечего – она сама завела эту никчемную канитель. Пришлось поинтересоваться: – Как поживаешь?
– Кручусь, верчусь! – Ширшова стащила с руки перчатку и помахала ею в воздухе. – Сама знаешь, богатенький отец – не моя тема.
Дайнека сообразила, что камень прилетел в ее огород, но тем не менее заметила, что платье Ширшовой стоило немалых денег.
– Смотрю, у тебя перчатки. Не жарко? Сегодня на солнце – тридцать.
Гипотенуза сняла вторую перчатку:
– Они кружевные.
– А волосы? – спросила Дайнека. – Давно перекрасилась?
Ширшова осторожно прикоснулась к каштановой пряди:
– Сразу после школы.
Дайнека выдавила из себя бесцветную фразу:
– Так даже лучше. – Гипотенуза не вызывала у нее никаких эмоций: ни плохих, ни хороших.
– Машину свою ищу. – Ширшова показала автомобильный брелок со значком «Мерседеса».
– Не помнишь, куда поставила? – догадалась Дайнека.
– Не помню.
– Помочь?
– Нет! Я с подругой, – сказала Светка.
К ним подошла женщина в красном платье и темных солнцезащитных очках.
– Нашла? – спросила она у Ширшовой.
– Пока – нет, – ответила та.
Женщина кивнула Дайнеке и поправила на шее платок известного бренда. У нее на руках тоже были перчатки.
– Чего мы ждем? – Она взглянула на часики. – Время поджимает.
– Тогда до свидания. – Дайнека отступила назад.
Ширшова помахала рукой:
– Надеюсь, еще увидимся!
Они разошлись. Дайнека нашла свою машину и выехала с парковки. Не придав значения словам Светки Гипотенузы, она даже не предполагала, что следующая встреча не за горами.
* * *
Дайнеке не хотелось ехать домой, осталось только придумать, как скоротать время. В восемь вечера отец пообещал привезти с дачи Тишотку. Пес две недели пробыл за городом, и Дайнека всерьез опасалась, что он привяжется к «этим двоим». «Этими двумя» она называла отцовскую жену Настю и ее мать Серафиму Петровну. Дайнека не любила ни ту ни другую. На протяжении нескольких лет они оставались для нее чужими людьми. Тем не менее Тишотка иногда гостил в доме отца: не все же ему сидеть в Москве взаперти.
Поразмыслив, Дайнека решила сама поехать на дачу и до наступления темноты забрать оттуда Тишотку. На дороге, ведущей к Белорусскому вокзалу, она обогнала джип «Кадиллак» и сбавила скорость. Впереди шел белый «Майбах» с золочеными дисками.
– Цыган или горец… – предположила Дайнека.
«Майбах» остановился у светофора. Она тоже собралась тормозить, но между ними вклинился тот самый джип «Кадиллак». Он замер, подставив для удара свой бок. Дайнека резко ушла вправо и едва не столкнулась с кабриолетом, за рулем которого сидела эффектная шатенка в платке и темных очках. Втиснувшись в крайний ряд, Дайнека остановила испуганный взгляд на откинутом верхе, за которым виднелась голова в шелковом платке от знаменитого кутюрье.
Дайнека сообразила, что джип «Кадиллак» сопровождает белый «Майбах», и в нем сидят охранники. Он хоть и рискованно, но все же занял свое законное место. Благодаря счастливой случайности Дайнека не столкнулась ни с ним, ни с дамским кабриолетом, который теперь стоял у светофора, как раз вровень с «Майбахом».
Со своего места Дайека видела, как плещется на ветру платок молодой женщины и как симпатично покоится ее локоток на двери шикарной машины. Оказалось, на это обратила внимание не только она. Стекло «Майбаха» съехало вниз, и в окне показалось лицо черноволосого мужчины. Он вытянул руку, желая дотронуться до выставленного напоказ локотка, но тот дернулся и быстро исчез. А на его месте показались две руки в кружевных перчатках, которые держали пистолет.
Мужчина отшатнулся, одновременно с этим прогрохотало несколько выстрелов. Дайнека безотчетно оглянулась на машину сопровождения. Зажатые с одной стороны «Майбахом», с другой – старой «Газелью», охранники метались в салоне. Тогда она перевела взгляд на кабриолет и заметила, что голова в платке исчезла из виду. В то же мгновение хозяйка кабриолета появилась возле машины Дайнеки. Они встретились взглядами и застыли. Женщина скривила лицо, бросила пистолет и провела ребром ладони по горлу.
К ней тотчас подлетел скутер, она вскочила в сиденье и вцепилась в водителя. Ее красное платье задралось, оголив загорелые ноги. Скутер встал на дыбы, а потом резко рванул с места. Через мгновение его уже не было видно.
Между тем через выбитое стекло джипа наружу просочились трое охранников. Двое бросились за скутером, третий подбежал к «Майбаху», распахнул заднюю дверцу, и на асфальт вывалилось окровавленное тело.
Дайнека снова посмотрела на джип и, встретившись с недобрым взглядом водителя, схватилась за телефон. Дождавшись ответа, сказала в трубку:
– Папа, мне срочно нужна твоя помощь…
– Что случилось?
– Не знаю, что делать. Это какой-то ужас. – Не отдавая себе отчета, Дайнека несла чепуху.
– Четче формулируй! – гаркнул отец.
– При мне убили человека.
– Где ты?
– В машине. Мы все подъехали к перекрестку, и она в него выстрелила.
– Кто?
– Женщина из кабриолета.
– В кого?
– В мужчину, что сидел в «Майбахе».
– Где та, что стреляла?
– Ее подхватил скутер.
– Жди меня! Я приеду!
– Ты даже не знаешь, где я… – проговорила она.
– Где ты находишься?
– На Большой Грузинской.
– Охрана есть?
– Что?.. – Дайнека путалась в мыслях.
– У «Майбаха» охрана была?! – крикнул отец.
– Они ехали в джипе, но я их подрезала, и охранники немного отстали.
– Зачем же ты их подрезала?
– Случайно.
– Номера «Майбаха» и кабриолета видны?
– Я их вижу…
– Диктуй!
Дайнека продиктовала.
– Значит, так. – Отец сделал паузу и глубоко вздохнул, чтобы не сорваться на крик. – Сейчас ты возьмешь сумочку… Снимешь регистратор… Вылезешь из машины… И тихо уйдешь.
– Куда? – испуганно спросила Дайнека.
– Во дворы. – Отец говорил так, словно она тяжелобольная, а он стоял у ее постели и уговаривал выпить микстуру. – Там есть какой-нибудь ход во дворы?
– Есть…
– Вот туда и иди. Как только скроешься из виду, беги что есть духу. Потом спускайся в метро. После – лови такси и быстро на дачу. Ты меня слышишь?
– Слышу…
– Значит, так: берешь свою сумочку…
Дайнека обернулась и забрала с заднего сиденья сумку.
Голос отца прозвучал снова.
– Снимаешь регистратор…
Она сняла с панели камеру регистратора.
– А теперь спокойно выходи из машины. – Вдруг он спросил: – С какой стороны охранники?
– Слева.
– Тогда вылезай через правую дверь. Старайся, чтобы тебя никто не заметил.
Дайнека перебралась на соседнее сиденье и приоткрыла дверь:
– Папа…
– Что?
– Один охранник смотрит на меня…
– Где он сейчас?
– В джипе, пока сидит за рулем.
– Тогда не жди… – сказал отец и вдруг закричал: – Беги прямо сейчас!
Глава 2
Буква «М»
Дайнека бежала не разбирая дороги. Казалось, ее нисколько не интересовало, что позади: преследуют или нет. У нее была цель – красная буква «М», и она стремилась к ней изо всех своих сил. Отец приказал спуститься в метро, и Дайнека спустится под землю, чего бы ей это ни стоило.
У нее не было проездного билета, но она безоглядно верила в судьбу, придерживаясь принципа: главное – ввязаться, потом как-нибудь разберемся.
И этот принцип в очередной раз ее не подвел. Забежав в вестибюль, она решительно кинулась к турникету. Впереди нее шагал пожилой джентльмен. Он поднес к датчику социальную карту и двинулся в проходную зону. Повинуясь интуиции, Дайнека уловила ритм и скорость его движения и шаг в шаг преодолела вслед за ним пропускной турникет. Потом без оглядки бросилась вниз по эскалатору, выскочила на перрон, влетела в открытую дверь вагона, и та сомкнулась за ее спиной. Из акустических динамиков донеслось:
– Следующая станция…
Дайнека не разобрала названия станции, она была готова ехать куда угодно. Однако и на этот раз не обошлось без волнений: какой-то мужчина стукнул кулаком по стеклу. Поезд тронулся, а он в бессильной злобе проводил глазами вагон. Дайнека в ужасе отпрянула от двери.
В течение получаса она несколько раз меняла линии метро, переходя со станции на станцию скорее бездумно, чем по какому-то специально продуманному плану. Оказавшись на подходящей конечной, Дайнека взяла такси и за сумасшедшие деньги отправилась на отцовскую дачу.
Отец ждал на улице. Заметив в его руках сигарету, она испугалась: врачи категорически запретили ему курить.
Дайнека вышла из такси со словами:
– Где ты взял сигарету? – Однако, увидев рядом с отцом Вешкина, быстро сообразила, откуда она взялась.
Сергей Вешкин, начальник службы безопасности «Евросибирского холдинга», где работал отец, сам не курил, но при себе всегда имел сигареты. Невысокий, худенький человек, он всем своим видом опровергал сложившиеся стереотипы. Но если бы конкуренты, недоброжелатели и враги «Евросибирского холдинга» знали Вешкина так, как знал финансовый директор Вячеслав Алексеевич Дайнека, они бы отказались от любых происков и злонамерений по причине их заведомой обреченности. Добрейший, интеллигентнейший и милейший Сережа был необычайно изобретателен, изворотлив и умен. За несколько лет службы он сумел организовать работу своих подопечных так, что и муха бесконтрольно не пролетала.
Дайнека сразу поняла, что Вешкин оказался здесь не случайно.
Рассчитавшись с водителем, Вячеслав Алексеевич заторопился:
– Быстро идемте в дом! – и обнял дочь так, словно хотел защитить ее ото всех бед.
Дайнека на ходу кивнула Сергею, и все зашли во двор, после чего отец накрепко запер калитку. По обсаженной цветами аллее они добрались до веранды, где их уже поджидала Серафима Петровна:
– А вот и Людочка подоспела…
Дайнека терпеть не могла, когда ее так называли. На это имел право только отец. Отвернувшись, она вдруг поняла, что ее не встретил Тишотка. От волнения у нее пересохло в горле:
– Где он?
– Кто? – безмятежно поинтересовалась Серафима Петровна.
– Тишотка!
– Божечки мои, – запричитала старуха. – Кто о чем, а она про собаку!
– Где мой Тишотка?! – Дайнека повысила голос, но услышала, как пес скребется в закрытую дверь.
Серафима Петровна распахнула ее. Вырвавшись наружу, Тишотка бросился к Дайнеке и в ту же секунду оказался у нее на руках. Серафима Петровна отвернула лицо и брезгливо поморщилась:
– Тьфу! И как только можно…
Дайнека прошла в гостиную, отпустила Тишотку, сама села на диван. Рядом расположился Сергей.
– Давно приехал? – поинтересовалась она.
– Сразу, как только позвонил Вячеслав Алексеевич.
– И чего он так всполошился? – Дайнека покосилась на отца и проговорила исключительно для него: – Кажется, ничего страшного не случилось.
Вячеслав Алексеевич не собирался поддаваться ее заблуждениям.
– Не стоит недооценивать ситуацию, – сказал он, взял плетеный стул и сел напротив дочери.
Сергей Вешкин поддержал его:
– Согласен. Нужно все как следует обсудить.
В комнате появилась Серафима Петровна, хлопком расправила накрахмаленную скатерть и расстелила ее на столе.
Вячеслав Алексеевич резко обернулся и, взглянув на тещу, спросил:
– В чем дело?
– Дела ваши подождут, сначала – за стол! – безапелляционно заявила она.
Вячеслав Алексеевич поднялся, стащил с обеденного стола белую скатерть и, ни слова не говоря, вручил Серафиме Петровне, а саму ее вывел из комнаты и плотно прикрыл дверь.
– Продолжим. – Он снова сел.
Кивнув на Дайнеку, Вешкин предложил:
– Для начала пусть расскажет, как все случилось.
– Тебе еще не звонили? – с тревогой поинтересовался отец.
– Что? Что? – зачастила Дайнека. – О чем это вы?
– Потом все объясню, – пообещал ей Сергей. – Давай лучше рассказывай. Подробно, с самого начала.
– Утром я поехала за шампунем…
– Это к делу не относится, – заметил Вячеслав Алексеевич.
Но Дайнека заявила:
– Если говорю, значит – относится.
– Будь по-твоему, – согласился отец, и она продолжила:
– Купила шампунь, после чего спустилась на подземную парковку торгового центра…
Сергей Вешкин протянул ей блокнот:
– Запиши название центра, адрес и точное время.
Дайнека в замешательстве подняла на него глаза:
– Точного времени я не помню.
– Тогда запиши приблизительное.
Она записала, и Вешкин забрал свой блокнот.
– Что было дальше?
– На парковке я случайно встретила одноклассницу.
– Кто такая?
– Светлана Ширшова.
– Не та ли это язва, что тебя донимала? – Отец сердито прищурился.
– Она была в темных очках, но я сразу ее узнала.
– Ну и что? – Сергею Вешкину не терпелось перейти ближе к делу.
– Она искала свою машину, судя по брелоку – «Мерседес». С ней была подруга, но тогда я не придала этому никакого значения…
– Людмила… – одернул ее отец.
Не обращая внимания на его замечание, Дайнека продолжила:
– Теперь-то я понимаю, Ширшова и та женщина искали машину лишь потому, что не знали, где точно она стоит.
– Я сам часто ищу, – заметил Сергей.
– На большой парковке – не спорю. – Дайнека многозначительно улыбнулась. – Но там всего два этажа. Машин – раз, два и обчелся. Я свою сразу нашла.
– Предположим.
– И еще… Они обе были в перчатках…
– А разве это не модно?
– В такую жару? – переспросила Дайнека.
Сергей повторил:
– Ну предположим…
– Да что ты заладил?! – Она сердито округлила глаза. – Дай рассказать! – Потом, чуть успокоившись, продолжила: – Когда я спросила Светку про волосы, она потрогала их так, что я сразу поняла – это парик, но виду не подала. И, кстати, я предложила ей помощь…
– Какую, если не секрет? – поинтересовался отец.
– Найти машину.
– И что же она?
– Кажется, испугалась.
Сергею Вешкину не терпелось:
– Дальше рассказывай.
– Мы попрощались, и я уехала. Минут через тридцать…
– В половине первого? – Он записал время в блокнот.
– Где-то так… В общем, я уже ехала на своей машине по Большой Грузинской.
– В сторону дома?
– Да, но не домой. Словом, не знаю, как получилось, я подрезала черный джип «Кадиллак» и поехала за белым «Майбахом». Смотрю, а у него – золотистые диски…
Вячеслав Алексеевич не выдержал напряжения:
– Только не это!
– Мы все подъехали к перекрестку…
– С какой улицей? – Сергей приготовил блокнот, чтобы записать. – Перекресток Большой Грузинской с какой улицей?..
– Думаешь, я запомнила? У меня до сих пор весь этот ужас стоит перед глазами!
– А нам, между прочим, еще забирать оттуда твою машину. Впрочем, это не важно… На Большую Грузинскую уже поехали двое моих ребят. Думаю, мимо не проскочат.
– Сергей… – простонала Дайнека. – Дай рассказать!
– Прошу меня извинить.
– Подъехали мы к перекрестку. Впереди едет «Майбах», за ним – я, а тут, – она показала рукой, – джип «Кадиллак» – возьми и втиснись между нами.
– Машина сопровождения? – сообразил Вешкин. – Зачем ты его подрезала?
– Само по себе вышло. Откуда я знала, что в нем едет охрана?
Чтобы разобраться, Сергей уточнил:
– Выходит, когда «Майбах» остановился на перекрестке, джип «Кадиллак» занял свое место позади него?
– Вот именно! Он обогнал меня и буквально встал поперек дороги. Я резко свернула и чуть не столкнулась с кабриолетом, который шел в крайнем правом ряду.
– Час от часу не легче! – Вячеслав Алексеевич вытащил из кармана платок и вытер вспотевшую шею.
– В кабриолете ехала женщина…
– Ты свернула. И… что дальше?
– Встала в правом крайнем ряду за кабриолетом. А он стоял вровень с «Майбахом». Тот, что сидел в «Майбахе», открыл окно и стал заигрывать с женщиной. Она ехала с опущенным верхом.
– В такую жару это неудивительно.
– Но, как только мужик из «Майбаха» стал с ней заигрывать, она достала пистолет и несколько раз выстрелила в него.
– Боже мой! – Вячеслав Алексеевич схватился за сердце.
– Ты все это видела? – спросил Вешкин.
– Своими глазами.
– Я имел в виду – хорошо разглядела?
– Так же, как сейчас вижу тебя.
Сергей опустил голову.
– Это – плохо. – Он с грустью посмотрел на Дайнеку. – Что было потом?
– Женщина бросила машину, и, когда поравнялась со мной, мы встретились взглядами…
– Теперь она знает, что ты сможешь ее опознать.
– Возможно. Поэтому она показала мне так. – Дайнека полоснула по шее ребром ладони. – Я сразу поняла, что она имела в виду.
– Что? – забеспокоился Вячеслав Алексеевич.
– Молчи, мол, а не то…
– А не то что? – спросил Сергей.
– Она могла выстрелить в Людмилу, – глухо проговорил отец и повернулся к Вешкину. – Тебе еще не звонили?
Тот взглянул на свой телефон:
– Нет, будем ждать.
– Когда же, наконец?!
– Терпение, Вячеслав Алексеевич, терпение.
– Тебе легко говорить. А если бы с твоей дочерью случилось что-то подобное?
– Слава богу, моя дочь слишком мала.
– То-то и оно…
– О каком звонке идет речь? – поинтересовалась Дайнека.
На этот раз Вячеслав Алексеевич все объяснил:
– Сергею должны сообщить, кому принадлежит этот «Майбах». Когда мы узнаем, кого расстреляли, поймем, чем это грозит. В новостях пока ничего не было, и это меня тревожит больше всего.
– Подождите! – Сергей Вешкин протестующе поднял руку. – Мне непонятно…
– Что именно? – спросила Дайнека.
– Женщина из кабриолета пригрозила тебе… Зачем?
Отец с крайним раздражением уточнил:
– Что – зачем?
– Она могла просто выстрелить – и дело с концом. Как говорится, нет человека – нет проблем.
– Типун тебе на язык! – взорвался Вячеслав Алексеевич. – Ты хоть понимаешь, что говоришь?
– Я говорю дело.
– Это не ты. Это в тебе чекистское прошлое говорит.
– Послушайте, – вмешалась Дайнека. – Я не сказала самого главного.
– Что еще? – насторожился отец.
– Дело в том, что я узнала убийцу…
– Кого? – Вешкин в буквальном смысле остолбенел.
– Эту женщину.
Он недоверчиво повел головой:
– Неужели одноклассница?..
– Нет.
– Тогда зачем ты рассказала про встречу на подземной парковке?
– Затем, что убийца – подруга Ширшовой, та самая женщина, которая была вместе с ней на парковке. Сначала я узнала ее красное платье, а потом и ее саму. И вот вам еще одно доказательство: кабриолет «Мерседес». Я видела у Светки этот брелок.
– Так я и думал! – Вячеслав Алексеевич трагически воздел руки к небу. – Они запишут тебя в сообщники.
– Мы должны обо всем сообщить в полицию, – убежденно заключила Дайнека.
Сергей Вешкин задумчиво проронил:
– Поосторожнее на поворотах… Все не так просто, как могло показаться на первый взгляд.
– А что тут такого? Я видела, как убили человека. Я – свидетель. Закон на моей стороне.
– С полицией подождем. Сейчас расскажи, куда скрылась убийца.
– К ней подлетел скутер. Она села и – вжик! Уехала.
– Скутер был рядом?
– Не знаю.
– Спереди подъехал, сзади или откуда-то сбоку?
– Сзади.
– Теперь, по крайней мере, ясно, куда они поехали.
– Зачем это тебе? – спросил Вячеслав Алексеевич.
– Для общего развития, – сыронизировал Сергей и задал новый вопрос: – Где в тот момент были охранники из автомобиля сопровождения?
– Оставались в джипе.
– Не может быть!
– Я же сказала, что «Кадиллак» буквально вклинился между машинами и встал поперек.
– И, как я понимаю, впереди него стоял «Майбах»?
– Да. А с другой стороны его приперла «Газель».
– Что значит – приперла?
– Лично мне показалось, что водитель сделал это нарочно. Чтобы выбраться из салона, охранники разбили стекло.
– Возможно, в «Газели» находился сообщник убийцы, – предположил Вячеслав Алексеевич. – Впрочем, нас это ничуть не касается.
Но Сергей Вешкин возразил:
– Теперь нас касается все. – Он кивнул на Дайнеку. – Ее действительно могут принять за сообщницу. Незадолго до этого она подрезала машину с охраной.
Дайнека улыбнулась:
– Но я-то здесь ни при чем!
– Жалко, что они об этом не знают.
– Они – это кто? – насторожился отец.
– Будто не понимаете… – Сергей Вешкин вздохнул. – Должен признаться, ситуация незавидная. Прилететь может с обеих сторон.
– Объясни.
– Думаю, охранники ее разглядели. – Сергей коротко взглянул на Дайнеку и безнадежно махнул рукой. – Конечно же разглядели. Сначала подрезала, потом болталась рядом с убийцей.
– Я не болталась. – Дайнека обиженно отвернулась.
– Ну вот только не надо!
Но она вдруг передумала обижаться:
– Охранник за рулем и вправду смотрел на меня с подозрением.
Вешкин недовольно поморщился:
– Еще бы! – Он стал загибать пальцы: – Отсекла машину сопровождения – раз. У перекрестка помешала припарковаться за «Майбахом» – два. Вступила в визуальный контакт с убийцей – три.
– В контакт не вступала! – горячо возразила Дайнека.
– Как – нет? – осведомился Сергей. – Она смотрела на тебя, перед тем как уехать?
– Смотрела.
– А ты на нее?
– И я.
– Она подала тебе знак?
– Об этом я ее не просила! – заявила Дайнека.
– Со мной не собачься! Делу не поможет. Охранник – не дурак. Бьюсь об заклад, что он уже доложил начальнику службы безопасности, и они все сейчас стоят на ушах.
– Сережа. – Отец заговорил сдержанным тоном, но было видно, что еще немного, и он сорвется на крик. – Мы здесь не для того, чтобы упрекать мою дочь. Как вышло, так вышло… Наше дело найти выход из сложившейся ситуации.
– Простите, Вячеслав Алексеевич. – Сергей Вешкин потупился, затем бросил взгляд на свой телефон. – Да что же они, в самом деле!
– Может быть, сам позвонишь?
Вешкин помотал головой:
– Дела не ускорит, но отношения могут испортиться.
– Тогда ждем, – согласился отец.
– Ждем. – Вешкин обернулся к Дайнеке. – Регистратор с машины сняла?
Она утвердительно кивнула:
– Он в сумке.
– Сумка где? – обеспокоенно поинтересовался отец.
– На веранде. Ты же видел, я бросила ее там, когда подбежал Тишотка.
– Принеси ее сюда.
Дайнека поднялась с дивана и направилась к двери. Тишотка, цокая коготками, засеменил следом за хозяйкой.
Вячеслав Алексеевич тоже встал и прошелся по комнате. Остановившись возле Сергея, спросил:
– Ты сказал, что нам может прилететь с обеих сторон. Первая – служба охраны убитого из «Майбаха». Кто вторая?
– Да вы же и сами наверняка понимаете.
– Может, и понимаю, но я теперь ни в чем не уверен.
– Тогда представьте… – Вешкин поднялся на ноги и сунул руки в карман, пытаясь сосредоточиться. – Представьте, что вы – убийца.
– Думай, что говоришь!
– Мы рассуждаем абстрактно. Повторяю: вы убили человека, и некто видел, как вы это сделали…
– Не считай меня дураком! – Вячеслав Алексеевич стал нервно ходить по комнате. – Знаю, к чему клонишь: моя дочь – ненужный свидетель…
– Ну вот видите. Думаю, что Людмилу уже ищут организаторы убийства. Все усугубляется тем, что одноклассница Светлана Ширшова знает ее имя.
– Однажды Ширшова побывала в нашей квартире.
– Вот видите.
– Что будем делать, Сережа?
– Вашу дочь нужно спрятать. Хотя бы на время.
– Где? – Вячеслав Алексеевич решительно обернулся.
– Лучше всего – за границей. У нее есть открытая шенгенская виза?
– Французская, на три года.
– Вот и хорошо, теперь будем думать, как лучше сделать.
– Не нужно было ей убегать, – Вячеслав Алексеевич опустил голову. – Каюсь, ошибся… Дала бы показания в полиции, и все бы разрешилось само собой.
– Ничего бы не разрешилось. Вы все правильно сделали. По крайней мере, у нас теперь есть время, чтобы подумать.
Дверь отворилась, и в комнату вбежал Тишотка, за ним шла Дайнека. Она протянула автомобильный регистратор Сергею. Тот забрал его, огляделся, потом сообщил:
– Я в библиотеку, – и вышел.
Вячеслав Алексеевич сел и похлопал рукой по дивану:
– Присядь-ка…
Дайнека устроилась рядом.
– Тебе нужно уехать, – сказал он.
– Куда?
– Скорее всего, за рубеж.
– Нашей родины? – улыбнулась Дайнека.
– Где твой загранпаспорт?
– В сумке. Ты знаешь, я всегда ношу документы с собой.
– Хорошая привычка.
– А что это меняет? Все равно ехать домой за вещами.
– Видишь ли, – отец погладил ее по голове, – тебе сейчас нельзя ехать домой. Это опасно. Все, что нужно, купишь в дороге. Карточкой и наличными я тебя обеспечу.
– Думаешь, меня уже ищут?
Вячеслав Алексеевич ограничился небольшим замечанием:
– Ты умная девочка, уверен – все сама понимаешь.
– Как же, умная… – проговорила Дайнека, уставившись в одну точку, потом перевела взгляд на отца. – Всю жизнь во что-то влипаю!
Он обнял ее за плечи, прижал к себе и сказал, словно обещая защиту:
– Все образуется.
Сергей Вешкин появился внезапно. Взглянув на его встревоженное лицо, Вячеслав Алексеевич спросил:
– Что такое?
– Новости.
– Говори!
– Машина принадлежит помощнику депутата.
– Тебе позвонили?
– Было в новостях.
– Сам видел?
Вешкин показал свой телефон:
– В Интернете появилось, десять минут назад.
– Известно имя убитого?
– Назаров.
Подумав, Вячеслав Алексеевич сказал:
– Не знаю, не слышал.
– А если так: Вангелис Грек?
– Так это же вор в законе.
– Известный преступник, контролировал половину Москвы.
– Плохие новости, – проговорил Вячеслав Алексеевич.
– Напротив – хорошие. – Вешкин улыбнулся странной улыбкой.
– Ты шутишь, Сережа? Или издеваешься?
– Простите, Вячеслав Алексеевич, это я к слову. Случайно в Интернете попалось: Вангелис в переводе с греческого – хорошие новости. Простите великодушно. – Преодолев смущение, Вешкин заговорил строго, по-деловому: – Я посмотрел видеозапись с регистратора. Если бы мне показал ее кто-то другой, я бы подумал, что Людмила – опытный и наглый преступник. И что она преднамеренно отсекла джип «Кадиллак» от объекта охраны. – Он посмотрел на Дайнеку. – Уверен, тебя уже поджидают у дома.
– Но как же так… – пролепетала она.
Сергей поднял руку, призывая к спокойствию:
– Женщина из кабриолета уехала на скутере, а значит – ищи ветра в поле. Сам кабриолет, я уверен, с фальшивыми номерами, скорее всего, был угнан. Теперь полиция или бандиты проследят весь его путь от места преступления до торгового центра…
– Как? – мрачно поинтересовался Вячеслав Алексеевич.
– По уличным камерам наблюдения. И когда они увидят на записи с подземной парковки вашу дочь рядом с убийцей, – искать ее будут и те и другие. Полиция и охрана убитого будут искать потому, что она знает убийцу. Сообщники убийцы – по той же причине, но с другой целью: чтобы устранить ненужного свидетеля. – Вешкин раскинул руки и холодно улыбнулся. – Вот такой расклад.
– Ждать нельзя! – Вячеслав Алексеевич решительно поднялся с дивана. – Людмила должна уехать немедленно!
– Мы уже говорили об этом, – без особого энтузиазма сказала Дайнека.
– Но поедешь ты не одна.
Сергей Вешкин искренне удивился:
– А с кем?
– С тобой. – Вячеслав Алексеевич заговорил несколько мягче: – Ты ведь понимаешь, что я не могу отпустить дочь одну?
