Kitobni o'qish: «Игра в наемника. Книга 2»
Глава 1
Тереза смотрела, не отводя глаз. Не моргая. Не дыша. Не двигаясь. Уподобилась той, что лежала на земле. Бездыханная. Неподвижная.
Кости укутаны в платье, как в саван. Дорогая джахарианская ткань, которой неведомы тлен и разложение, подтвердила свою стойкость. Пройдут года, а платье еще будет охранять останки от холода земли.
– Обратись к костоеду.
Тереза хмуро взглянула на некроманта. Полы длинного черного плаща собрали на себя свежевскопанную землю, но, казалось, это совсем не расстраивало старого мастера мертвых искусств. Что его расстраивало, так это занявшееся над горизонтом солнце. Он то и дело натягивал капюшон и с досадой морщился, зло косясь на небесное светило, что еще не успело скрыться за тучами.
– Так быстро сдаешься? – подначила старика Гончая, но тот и бровью не повел, хоть таковых на его лице и не было.
– Я бессилен, – прошамкал он. – На ее костях руны, они закрывают мне глаза, забивают мой нос и обжигают пальцы. Я не могу увидеть ее смерть.
– Ты можешь хоть что-то мне сказать? – напирала Тереза.
Сентябрьский ветер задул с новой силой, трепля края капюшона и поднимая вверх фалды ее багрового жилета.
– Обратись к костоеду, Гончая, – повторил некромант ворчливо.
– Не испытывай судьбу, – процедила Тереза, находясь на грани взрыва.
Ее злило абсолютно все. Злил год скитаний по всему миру, злила неутешительная находка, злило, что это произошло в самый промозглый день осени, который только мог быть. Злил крайне несговорчивый старик и то, что он оказался единственным в округе некромантом.
– Не надо мне угрожать, Непойманный ветер, – фыркнул некромант, придерживая свой балахон от ветра. – Я не боюсь быть убитым.
– А можно ли убить того, кто уже считается на гнилую половину мертвым?
Некромант зашелся душераздирающим кашлем. Этот недуг грозил добить его живую половину. Кашель затянулся на несколько минут, старик все не переставал вытряхивать свои легкие.
– Могу лишь сказать, – наконец прекратил он свою бронхитную серенаду, – что этой женщины не стало примерно год назад.
– Я искала ее, – Тереза приблизилась к некроманту вплотную. – Искала год, меня вел путеводный сильф и вел он к ней живой. Ты совсем одряхлел, некромант, или меня за дуру держишь?
Старик казался ей центром всех бед, потому что он неосознанно разрушал все, к чему она шла долгие месяцы. Она должна была найти ее живой. Она должна была быть живой. Не мог всевидящий и всезнающий воздушный элементаль, блуждающий по всем сторонам света, ошибиться.
Мастер мертвых искусств раззявил полупустой рот, скривил иссохшие губы, вскинув костлявую руку вверх. В нос ударил терпкий запах бархатцев.
– Пусть ты и Гончая, – загремел старик, – но все равно девчонка рядом со мной! Не смей сомневаться в моем мастерстве. Я сказал то, что истина. Мертва она пятнадцать лун. И все это время упокоена была здесь, если это можно назвать покоем.
– Ерунда, – выпалила Тереза, отворачиваясь от некроманта.
Она была не из тех, кто легко принимает что-либо на веру, даже если доказательства лежали перед глазами. Хотелось верить, что эти палки, укутанные в ткань дорогого платья, подделка. Шутка, ирония, издевка судьбы. Что угодно, только не останки Валерии Розы.
– Найди костоеда. Он скажет больше моего, но мои слова он подтвердит.
Она старательно избегала смотреть на останки. Они были слишком мертвыми. Валерия была слишком мертвой. Как в пустых глазницах черепа разглядеть некогда оленьи янтарные глаза?
Обрывки ткани поднимались на ветру, обнажая черные от земли кости, испещренные вереницей мелких рун. Кто бы это ни сделал, он очень постарался. Ни единого чистого места от макушки до пяток. На груди у скелета тускло поблескивал золотой медальон, на который бросал хищные взгляды полумертвый старик. Единственное, что останавливало его от желанной наживы – Гончая. Тереза присела на корточки и осторожно, стараясь не повредить шейные позвонки, сняла цепочку. Повертев в руке украшение, убрала в карман под озлобленный взгляд мрачного колдуна.
– Уберегаю тебя от неприятностей, – вставая, пояснила она.
– Как-нибудь пережил бы их, – проворчал некромант. – Позволь спросить, Гончая, как ты собираешься платить мне за мою работу?
Тереза нарочито медленно повернула голову в его сторону. Пусть он не видит ее глаз, но знает, что они направлены прямо в его мертвую душу.
– Подняла меня ни свет ни заря, а я только уснул, – забухтел он. – И еще платить отказывается.
– Ты мне ничем не помог, – холодно сказала она. Немного подумав, добавила: – Выстави счет княжескому дворцу. Это делалось для него.
– На ней дорогое платье. Знатная, – протянул некромант, серьезно оценивая сделанное предложение.
– Княгиня. Это была княгиня, – подтвердила Тереза его догадку, придерживая треплющийся на ветру капюшон.
– Какая княгиня? – равнодушно уточнил некромант, словно видел мертвых княгинь каждый день и каждую ночь.
То была очень молодая княгиня, пропавшая без вести в самый разгар недовольств, принявшая на себя клеймо никчемной правительницы.
– Мертвая, как видишь, – Тереза все же сжалилась и бросила старику пару монет. – Помалкивай и еще лет сто проживешь.
Старик повертел в руках монеты, прогнал их по торчащим костяшкам пальцев и ловко убрал в бездонные недра своего балахона.
Она искала Валерию Розы чуть больше года и вот наконец нашла. Все это время она безвестно лежала в земле где-то на отшибе княжества, никем не узнанная и не погребенная как следует. Ее просто бросили в яму и закопали.
Тереза подняла глаза к хмурящемуся небу. Сентябрь в Джахаре выдался на редкость гадостным. Что ни день, то дождь или завывающий ветер. Сегодняшним утром оба ненастья решили объединить усилия. Взявший право первенства ветер набросился на некроманта, раздувая его балахон как парус корабля.
Галдели вороны, знаменуя нечто зловещее. Тереза внимательно следила за полетом птиц, читая ближайшее будущее. По резким крикам – грядет спешка, суета, тревоги. Взмахи крыльев сулят вскрытие обмана. Танец двух ворон – быть борьбе, сложному выбору.
Тереза опустила глаза. Сложный выбор предстоит сделать очень скоро, а именно – стоит ли впредь доверять сильфу. Элементаль вздумал подвергнуть сомнению свои собственные навыки. Или он не виноват, а Гончую попросту настиг колдовской кризис.
Взглянула на свою руку, обтянутую перчаткой, идеально подогнанной по размеру – портные Гончих знают толк в своем ремесле. Вокруг пальцев юркнула тоненькая полупрозрачная змейка. Сильф и сейчас готов был увести куда-нибудь.
– Это точно она? – спросила Тереза, уповая на то, что сильф снова ошибся и привел не туда.
Некромант с шумом втянул воздух через горбатый нос.
– Дай мне тот медальон. Если он точно принадлежал той, что ты ищешь, я смогу понять, ее ли кости перед нами, – и протянул сухую ладонь с длинным ногтями.
Тереза заколебалась, но после протянула медальон. Никуда он от нее не денется, если вдруг решит дать деру с золотой побрякушкой.
Некромант как следует обнюхал украшение, согнул колени и втянул воздух над останками. Протянул цепочку обратно, морща покрасневший нос.
– Она, – вынес он вердикт. – Эти руны жгут мне ноздри.
Тереза оставила без внимания сетования полумертвого.
Ее предупреждали. Жрец или же сам Бог Смерти, явившийся в облике смертного юноши, он предупреждал, что Валерии уже нет в живых. И потребовался год, чтобы убедиться в его правоте. Когда-нибудь Тереза наживет себе большие проблемы, если не перестанет сомневаться в божественном промысле.
Она исколесила всю Джахару от севера до юга, с запада до востока. А после изведала края других северных княжеств. Путеводный дух заводил ее в большие города и безлюдные станицы, вел через горы и бескрайние поля, лишь чудом минуя моря, озера и полноводные реки без переправ. Тереза до потери сознания боялась воды, и страх этот был иррациональным и не поддавался никакому контролю, поэтому она не могла не признать, что Бог Судьбы ей соблаговолит и не прокладывает путь по пугающей стихии.
Но от насмешек Бог-судьбоносец не отказался. Каждый раз, когда Тереза считала, что уже близка к своей цели, сильф вновь указывал новое направление, заставляя продолжать путь. А Валерия Розы все это время была мертва и неподвижна.
Тереза оглянулась по сторонам, прислушиваясь к звукам пробуждающейся деревни, что была в каком-то километре от редеющего леса и края поля, на котором сошлись некромант, ведьма и останки. В другой же стороне от этого поля на горизонте темнели горные пики, с такого расстояния казавшиеся небольшими холмами.
– Что это? – поинтересовалась Тереза, кивая на горизонт.
Старик презрительно фыркнул. Его крючковатый нос клонился к земле, и лишь длинный посох не давал некроманту упасть в крепком сне.
– Ты здесь в первый раз, что ли? Дальше Столицы из Джахары не уходила?
– Я в пути год, – в свою защиту сказала Тереза. – Представь, сколько городов и деревень у меня перед глазами сменилось. В конечном итоге все населения становятся одинаковыми.
Она даже не запоминала тех мест, в которых была. В какой-то момент это стало пустой тратой памяти.
– Вон там Кассандрийские горы, – некромант указал на горный хребет, а потом наставил палец в западном направлении. – Там портал в Бездну. Лес Теней. Он далеко, дальше, чем горы, но все равно он виден. А вон там, – повернулся на восток и махнул рукой на бесконечный земельный простор, – граница.
– Какая граница? – удивилась Гончая, так и не исправившая ситуацию с собственными познаниями в географии.
– Шелег, – преисполнившись чувством значимости мудрого деда, ответил некромант.
Она оказалась не так уж далеко от Столицы. Самый ближайший крупный город – Кассандра, что скрывалась за горным перевалом, а София – чуть севернее. Но чтобы оказаться здесь, ей пришлось оставить за спиной десятки других городов и княжеств.
– Через порталы путь от Столицы в Ул-Кассан занимает не больше суток, – хмыкнул некромант. – Лихо же тебя закрутил сильф, если тебе потребовался год, чтобы добраться сюда.
– Ул-Кассан, – бесцветно повторила Тереза. Подумала и кивнула старику: – Уничтожь останки.
Некромант от неожиданности крякнул, распахнув белесые глаза с паутиной лопнувших капилляров на пожелтевших белках.
– Это же княгиня, – пробормотал он.
– Знаю. Это я тебе об этом сказала, – парировала Тереза. – Уничтожь. Оставь только одну маленькую кость. Скажем, ключицу.
– Левую или правую?
– Любую, – отмахнулась Гончая, устремляя взгляд на далекие горы.
Принято считать, что нет непревзойденной силы. Любую магию можно отразить или отвести. Любая магия может дать осечку или оказаться вовсе бесполезной. Но этот мир полон не только колдовством, есть в нем связи куда более прочные. Родственные связи.
Мора Розы, родная сестра, неужели она не знала, что Валерия мертва? Но если знала, то для чего отправила Терезу в путь с сомнительным началом и без видимого конца?
Тереза поджала губы, испытывая неудовольствие оттого, что кто-то однозначно ее дурит. Либо ее собственная сила, либо Мора Розы. Выбор пал на нечто среднее – обе хороши.
Гортанные звуки резали слух. И без того скрипучий голос некроманта превратился в песню несмазанных дверных петель.
– Левая ключичная кость женщины на четвертом десятке жизни, – некромант протянул желтую кость, в которой застряли крошки черной земли в выщербленных мелких рунах.
Тереза осторожно взяла кость в руки. Она не узнавала происхождение рунической вязи. Сколько она ни вглядывалась в нее, с трудом могла разобрать лишь отдельные начертания.
– Чей это язык?
– Один раз я видел нечто похожее, – на удивление охотно ответил старик. – Много сотен лет назад практиковали ритуал посмертного безмолвия, когда хотели, чтобы даже дух не выдал прижизненных тайн. Но костоед разгрызет заклятие. Обратись к нему.
– Что еще за ритуал?
Некромант приспустил капюшон и, злобно щурясь на поднимающееся солнце, поскреб лысую макушку.
– Посмертное безмолвие, – проскрипел он, – так и зовется. Совершался, чтобы даже после смерти заставить молчать. Никакая сила не сможет этот завет сломить, только костоед может, потому что он других материй, других богов.
– И какого рода эта магия? Волхвовская? Ведьмовская? – допытывала Тереза, но некромант лишь снисходительно усмехнулся.
Он пребывал в своем прошлом, далеком, темном, диком.
– Своего собственного. Раньше не было таких делений, магия была или созидающей, или разрушающей. И боги тогда были другими. Не те, что сейчас, – некромант удрученно вздохнул. – Они ведь лишь жалкие потомки тех, великих. Все эти боги судьбы, провидения, войны, боги-творцы. Блажь это все, показушнечество. То ли дело …
– Сколько же тебе лет? – перебила его Тереза, находясь в замешательстве от нездорового красноречия.
– Я не жил в те времена. Только родился.
Тереза сглотнула, бросив на старика быстрый взгляд. Теперь ей меньше хотелось срывать на нем злость. С него вполне станется поклоняться именно тем, древним богам. А с такими персонажами всегда были шутки плохи.
– Так ты можешь рассказать об этом ритуале? – осторожно спросила она.
– Я же сказал, я не застал то время воочию. То, что мне довелось увидеть, лишь искра от огромного пожара. Да и молод я был совсем. Каждая клеточка моего тела еще была живой. Меня не интересовала та эпоха, я стремился постичь новое. Так что нет, я знаю только то, о чем уже сказал. Но костоеду все времена нипочем. Он живет вне времени и ведает все.
– Так этот ритуал времен Иных Богов? – уточнила Тереза.
Некромант кивнул с мечтательной улыбкой на пергаментных губах. Гончая передернулась.
– Ладно, – вздохнула она, убирая за пазуху костяной артефакт. – Иди с миром. Только помни, что теперь у тебя тоже есть тайна, которую надо хранить. И я жду, что ты все сделаешь правильно. Но если что-то пойдет не так, то ждать придется тебе.
Маска на лице зарябила живой волной, подкрепляя значимость сказанных слов. Некромант едва заметно посерел, но ответ держал достойно.
– Мне не надо проблем с Гончими. И новой встречи с тобой или тебе подобными ждать не хочу.
Бросив очередной ненавистный взгляд на солнце, старик натянул капюшон до самого подбородка и заковылял в сторону деревни.
Тереза долго еще стояла на месте, вслушиваясь в шелест деревьев на ветру, в голос деревни, в шуршанье дождевых туч, поглощающих небо, да в ропот земли, в которой совсем недавно скрывалось то, что ей не должно было принадлежать.
Не так, не здесь, не в это время. Терезе стало жаль Валерию.
От деревни редколесье складывалось в дорогу. Прямую, широкую. Эта дорога звала и ждала. Но хоть и была она видимо прямой, на деле же представляла собой повороты и обрывы, сюрпризы и откровения, а также некую роковую тайну, узнав которую, лишишься возможностей с этой дороги когда-либо сойти. Дорога вела в Столицу. Прямиком к Море Розе.
***
Тереза ждала и боялась своего неминуемого возвращения. Ступить на земли Столицы означало вновь окунуться в прошлое. Увидеть свое сожженное жилище, увидеть Миротворцев, увидеть то, чего лишилась.
Четверка Миротворцев, с которыми Тереза необдуманно провела слишком много времени, подстрекнули ее к небывалому душевному раздраю. Это необходимо было исправить, чем, собственно, наемница и занялась, пользуясь своим странствием. Чуть больше года она не слышала о Рее Коттерштейне, Дикое Онеце, Эльвире Ронаш и Майе Гош. Она даже думать себе о них запрещала. Особенно о Рее.
Несмотря на подспудное желание вернуться, она не была к этому готова. Все еще свежи воспоминания. Тереза умерла в Лесу Теней – ее сердце буквально перестало биться. Она была близка и несоразмерно далека к Рею – они касались руками и даже губами, о чем, правда, Тереза не помнит. Увы, в этот момент она умерла, а Рей пытался ее спасти. Чуть не умерла повторно – ввязываться в бой с несколькими Гончими гиблая затея. Она вновь надела мундир Миротворца – чтобы выдать себя за другую. Один год – слишком малый срок, чтобы забыть об всем и снова отдалиться. Вернуться в Столицу означало, что она опять будет близка к ним, но без права стать ближе.
Тереза смотрела на белокаменный замок феникса с самой неприглядной его стороны. Это не задний двор и не черный ход для прислуги. Глухая стена северного донжона, да густые заросли черной смородины. Ни окон, ни дверей, ни запасной лестницы. Нетерпеливый ветер подтолкнул в спину и под колени, недоуменно шепча в ухо: «Что же ты стоишь? Бежим! Летим!»
Тереза пообещала себе не делать поспешных выводов. Мора Розы могла знать, но не хотеть верить в смерть своей сестры. Она имела на это право. Может, она все объяснит. Гончая привыкла доверять своему чутью. И привыкла доверять Море. Эти две вещи оказались несовместимы.
– Как ты попала сюда?
– Не рада меня видеть?
Тереза чинно заняла гостевой стул в кабинете княгини. Предварительно почистила сапоги от налипшей грязи, отряхнула рукава от пыли, сняла капюшон и причесала волосы. Когда Мора вошла, без промедления сняла маску. Разговор предстоял тяжелый, нервировать старую ведьму раньше времени – фатальная ошибка.
– Тебе стоило предупредить меня, прежде чем приходить, – проворчала княгиня, покачивая в руке дымящейся трубкой.
Сизый полупрозрачный дым обращался в картину сотворения мира. Пышное древо расправляет свои ветви с большими плодами, что опадают на землю. Из плодов этих выходят первые люди, собаки и коты, кони и овцы, выплывают рыбы и разрезают облака стаи первородных птиц.
– У меня не всегда под рукой перо и бумага, – посетовала Тереза, разведя руками.
Прошествовав к столу, княгиня села, расправляя на коленях юбку. Вьющийся тонкой струйкой дымок от трубки из красного дерева тут же сложился над ее головой в корону. Тереза подавила улыбку. Будто бы она хоть на миг могла забыть кто перед ней. Даже когда Мора возглавляла только приют, она все равно оставалась княгиней. Когда же вновь вернулась к власти над целым народом, то просто лишь надела полагающийся венец на голову. В остальном ничего не изменилось.
– Ты пришла, потому что нашла ее? – осведомилась княгиня, взглядом окидывая свой стол, выискивая то, что могло на нем появиться в ее отсутствие. А после укоризненно цыкнула: – Ты снова обстригла волосы.
Тереза вскинула брови. Как водится, при одном упоминании голова тут же отозвалась зудом – Гончая обрезала и высветлила волосы всего пару дней назад.
– Я пришла, потому что нашла, – кивнула наемница. – Она мертва.
Всматривалась в лицо Моры, но каким бы прекрасным оно ни было, что-то в нем было не так. Оно осталось безучастным. Княгиня даже бровью не повела.
В кабинете царила теплая атмосфера, какая бывает в любом помещении, где находилась огненная ведьма Мора Розы. По обыкновению пахло табаком, пряной вишней, благородной древесиной. Несмотря на пасмурное утро, мрачное небо которого не оставляло солнцу шансов, в кабинете было светло. Не горели свечи или камин, сами стены источали этот свет. Но Тереза не могла расслабиться. Что-то заставляло ее держать спину прямо, а дышать коротко, чтобы собственным дыханием не шуметь.
– Соболезную, – добавила она, изучая каменное лицо княгини.
– Останки? – только и спросила Мора.
– Останков нет. Нашла последнее место упокоения в Кассандрийском предместье, недалеко от Шелегской границы.
– Как нет останков? – нахмурилась Мора, направив на Терезу долгий, просверливающий взгляд. – Как ты тогда узнала ее?
Гончая выложила медальон, продолжая наблюдать за реакцией. Она ждала взрыва, криков, слез, проклятий, но никак не того, что происходило сейчас.
– И это все? – еще сильнее нахмурилась княгиня. – И каким образом ты заключила, что моя сестра мертва?
В голосе прозвучало недовольство просыпающегося вулкана.
– Мне этого достаточно. Ты отправила за ней Гончую, не забыла?
Мора нехотя приняла объяснение. Протянула руку к кулону, но не сразу взяла его в руки.
– Когда ты это нашла? – спросила Мора, разглядывая медальон.
– Несколько часов назад. Как нашла, сразу направилась к тебе.
Мора невпопад кивала. Воцарившееся молчание разбавлялось хаотичным позвякиванием золотой цепочки.
– Я знала, – негромко сказала она. – Знала все это время.
– Ты чувствовала, что она мертва? – уточнила Тереза, предчувствуя тот самый поворот, после которого жизнь ее вновь изменится.
– Нет, я знала, – твердо повторила княгиня, поднимая на нее глаза.
Есть огромная разница, когда ведьма говорит «я знала» мягким или укоряющим тоном, объясняя так свою прозорливость, и когда говорит «я знала» тоном жестким, решительным, что означало только то, что это знание всеобъемлюще и не имеет поводов для сомнений. И есть еще третий вид, характерный для любых существ, в том числе для ведьм, склонных к интригам, лукавству и подлости: «мне все было известно, но я изображала из себя наивную дурочку».
Тереза набрала полную грудь воздуха и задержала дыхание. Выждала несколько секунд, а после очень-очень медленно выдохнула.
Год и пара месяцев странствий принесли множество неудобств. Тереза сильно скучала по своему дому, чувствовала вину, что ушла, не попрощавшись с Миротворцами и не убедившись, что с ними все в порядке. Но находясь вдали от Столицы, ночуя порой под открытым небом и беспощадно воруя еду, Гончая была спокойна. Она была в своей привычной стезе кропотливой работы наемника, ей не было дела до битв за трон, тайных сговоров и прочего, чего она с лихвой хлебнула за те несколько дней во время разгоревшегося мятежа.
И вот Тереза вернулась в Столицу. И снова ей стало казаться, что кругом каждый пытается обмануть другого, использовать, обставить, уничтожить. Чужая выгребная яма радостно встречала ее, дружелюбно булькая переполненным нутром.
Мора внимательно наблюдала за ней, а в глазах ее ни капли раскаяния.
– Зачем ты отправила меня искать живую Валерию, если знала, что искать нечего? – вкрадчиво спросила Тереза, вставая из-за стола.
– Тебе все равно надо было залечь на дно, – парировала княгиня. – Разве я не права?
– Я могла это сделать у себя дома.
– У тебя нет дома. Его сожгли, – жестко напомнила она. – И вообще, останки моей сестры стоит захоронить в фамильной усыпальнице. Я надеялась, что ты найдешь хотя бы их.
– Некромант за день нашел бы тебе мертвое тело, – процедила Тереза.
– Я знала, что Валерия мертва, но тебе надо было уйти и скрыться. Я лишь хотела помочь тебе.
– Значит, на ее останки тебе все же плевать, раз дала мне блуждать столько времени?
– Между живой и мертвой, я выбрала живую, – сдержанно ответила Мора. – Уверена, Валерия меня поняла бы.
Тело отозвалось давней приглушенной болью ломаных костей. На зубах кровь смешалась с землей, а солнце в тот вечер было ослепительно оранжевым. Или от залившей глаза крови тогда так казалось? У виска холодная острая сталь, едва уловимое дрожание руки. Она тогда уже чувствовала, как этот бесчувственный холод проникает сквозь кожу прямо в мозг, прочерчивая глазные нервы и выходя из другого виска. Тереза старалась не думать, каким был бы исход, если бы у того Гончего не дрожала рука. Если бы другой Гончий не явился и не отозвал своего соратника. Ворох отчаянных мыслей, молитв. Она тогда молилась – вот до чего она дошла. Но рука Гончего обретала твердость, ему были безразличны ее желания. Он бы довел дело до конца.
А сразу после, как только срослись под действием магии кости, Мора просто отправила ее искать свою сестру. Уже тогда она знала, что искать нечего.
– Остынь, – правильно уловив ее настроение, с нажимом произнесла Мора. – И сядь.
– Не указывай мне, – огрызнулась Тереза, позволяя себе непростительные вещи.
– Я дала тебе возможность скрыться от преследования своих же, – назидательно произнесла княгиня. – Сидя на одном месте не спрячешься.
– Как она умерла?
– Зачем это тебе? – Мора недоуменно нахмурилась.
– Скажи мне, как умерла Валерия, – повторила Тереза. – Раз уж знала о самой смерти, то и о ее причинах должна.
Немного подумав, княгиня соизволила дать ответ:
– Ее убили, – ответила она, правдоподобно дрогнув голосом. – Смерть была долгой. От рук Гончих.
– Ты уверена? – Тереза остановилась посреди кабинета.
Ритуал времен первобытного, едва упорядочившегося хаоса, жестокая смерть. Какой бы она в конце ни была – кинжал в сердце, вспоротое горло или банальная потеря крови от множества ран, предвосхитил все это темный ритуал. Только один Гончий мог это сделать. Если костоед зародился в те далекие времена из необузданного хаоса, то этот Гончий сам являл собой тот дикий хаос, потому что возносил молитвы не милосердным богам, что царствовали сейчас. За свою силу он платил кровавую дань тем далеким, темным, которых принято сейчас называть Иными. Но услуги этот Гончего стоят дорого. И рука его дрожит лишь в исключительных случаях.
Тот наемник редкий гость на севере. Он не любил холод и всегда старался не задерживаться в местах, где дует слишком пронизывающий ветер. А еще он обычно не приходит за простыми ведьмами, даже если они княгини. Бешеный Пес не смог бы заставить его отправиться на север за какой-то ведьмой, не заплатив перед этим хорошенькую сумму. Но почему Бешеный Пес не сказал ему забрать еще одну Розу? Все могло окончиться в тот единственный день к большей выгоде Пса.
Тереза внимательно посмотрела на Мору. Все эти вопросы теряли смысл в том случае, если это не Ангелар Рица все устроил. Тот Гончий не пришел за второй княгиней потому, что именно она наняла его для первой. Но почему именно он? Выбрать его для этой цели равносильно тому, как Валерия однажды выбрала Терезу для сопровождения Миротворцев в Лесу Теней. Не та специализация.
– Детали стали известны позже, уже после того, как ты ушла. Но да, я уверена.
– Какие доказательства причастности Гончих? – предостерегающе зазвенели стеклянные дверцы шкафов.
– Был пойман заказчик, – раздраженно бросила Мора, косясь на вибрирующие стекла серванта. – Допрошен и казнен. Наемник еще не пойман.
– Когда? Кем был тот заказчик? – зачастила Тереза. – Кто его поймал? Кто проводил допрос? Имя того Гончего?
– Довольно! – оборвала ее Мора. – Точка в этом вопросе уже поставлена.
– Наемник же еще не пойман?
– Для тебя это не должно иметь значения.
Тереза сжала зубы, выдавив кривую улыбку. Она решила не показывать Море того, что осталось от ее сестры, чтобы не добавлять горя. Никто бы не смог остаться равнодушным, узнав, какие муки пришлось перенести дорогому человеку перед смертью. Тереза пожалела старую ведьму.
Получалось, что пожалеть ей стоило себя. И поблагодарить за предусмотрительность. Ключичной кости будет достаточно, чтобы самой найти ответы на волнующиеся вопросы. Не то чтобы была в этом острая необходимость во славу справедливости. Просто хотелось избавиться от навязчивого подозрения, что ее названная мать может оказаться сестроубийцей.
– Помнишь того Гончего, что пришел тогда к замку? – вдруг спросила княгиня.
– Заклинающий слова, – кивнула она, вспоминая молодого мужчину с жуткими глазами под густыми бровями, что спас ее от смерти, – из Торан Старацы. Он предупреждал, что Бешеный Пес вернется через год.
Мора рассеянно кивала. Она была измотана. Не физически, но морально. Ушел румянец, очертились скулы. Только сейчас Гончая обратила внимание, как Мора изменилась. Плечи будто не так расправлены, подбородок клонится к груди, да глаза все чаще смотрят куда-то вниз, а на длинных пальцах, унизанных золотом колец, куда отчетливее проступают костяшки суставов.
– Год подошел к концу. Мне нужна помощь, – тихо произнесла Мора. – Столица не до конца оправилась после бунта. Ушло очень много средств на восстановление. Деньги, солдаты, вооружение – последствия были катастрофическими. И, боюсь, очередная стычка приведет к очень большим потерям. Мне нужен тот, кто сможет дать отпор Ангелару Рица.
– Ты же не думаешь, что я рискну открыто выступить против него? – уточнила Тереза, настороженно разглядывая княгиню.
– А ты справишься одна? – Мора усмехнулась, но тут же покачала головой, отзывая свой вопрос. – Конечно, нет. И я не смогу. Даже мы вдвоем, если объединим усилия, не сможем.
– Миротворцы, – предложила Гончая, – Корпус Дракона, Корпус Льва, все остальные солдаты, в конце концов.
Она не понимала упадка Моры. Мрачное отчаяние, охватившее княгиню, проскальзывало не только в голосе, но и в самих словах.
– Я умею оценивать своего противника и хорошо знаю свои возможности, – Мора тщательно подбирала каждое слово, описывающее ее поражение. – Если мне и удастся выйти из грядущей схватки победителем, то за это будет заплачена слишком высокая цена. Неподъемная, после всего произошедшего.
– Ну и кто, по-твоему, способен отделаться меньшей ценой? – поинтересовалась Тереза, вновь садясь за стол напротив Моры.
Княгиня обратилась в непреступную крепость. И глаза ее отражали нешуточную битву, развернувшуюся в сознании. Эти глаза, как бойницы крепости, сверкали полыхающим огнем.
– Слушай меня внимательно, Дафна. И молчи, пока я не закончу говорить, – Тереза с неохотой кивнула, поморщившись при упоминании своего прежнего имени. – С Ангеларом Рица история началась давно. За полгода до моего отречения от престола в пользу Валерии и спустя два месяца после твоей … официальной гибели.
Тереза вспомнила, как несколько месяцев назад встречала неописуемо красивый закат в Сумеречном княжестве. Там, в одном из маленьких городов на берегу западных вод Шадринского моря, она сидела и просто смотрела вдаль, слушая, как беспокойно ругаются чайки. Море в тот вечер было спокойным, тихим. Только запах и влажный воздух свидетельствовали о том, что совсем рядом разлилась водная гладь. Тереза чувствовала себя немного тревожно из-за страха воды, но даже на берегу моря было спокойнее, чем рядом с княгиней Морой.
– Тогда его псы просили меня добровольно сдать город, – Мора говорила ровно, на грани отрешенности. – Я отказала, – дыхание сбилось, дернулась нижняя челюсть, – но у Рица есть то, чем он может на меня давить. Ни слова! Слушай, – Тереза поджала губы. – И чтобы он не смог этим воспользоваться, я отреклась тогда от трона. Быть княгиней и сестрой княгини – разная ответственность перед народом. Тогда он остался ни с чем, ведь на Валерию он давить не мог, а выступить открытой войной в то время означало быстрое поражение. Почти полтора года назад он воспользовался уязвимостью княжества, снова попытался, но проиграл. В третий раз он не стерпит проигрыша, да и мне практически нечего ему противопоставить. Мне не выйти сухой из воды. Единственное решение – вернуть то, что есть у него, и использовать это самой против него.
«У второго есть третий. Второй хочет стать третьим, но второй не может сделать третьим того третьего, что есть у второго», – вспомнились далекие слова, предреченные Хозяином Леса Теней.
