Kitobni o'qish: «Маленький викинг»

Вступление

В самом начале была только темная бездна. Солнце, Луна и звезды были всего лишь искрами первородного пламени, беспорядочно летавшими во тьме. Весь жар в мире исходил из Огненного мира – Муспелльхейма, а холод – из Ледяного мира, Нифльхейма. Огонь встречался в пустоте с ледяной влагой, порождая вихри и дожди в черной, полыхающей бесчисленными искрами звезд вечной бездне.

Затем в самом сердце этой безмолвной тьмы забил источник Хвергельмир – «Кипящий котел». Вода его застывала от мороза, превращаясь в гигантские, парящие в пустоте льдины. Когда они приблизились к огненному миру, лед начал таять. Искры вечного огня вдохнули в него жизнь, и вот из воды и льда, пара и пламени появился огромный Имир – первое на свете живое существо, праотец всех великанов. Впоследствии из его крови были созданы реки и океаны, а из тела – земля.

Чтобы вскормить Имира, из инея вышла небесная корова Аудумла. Из ее вымени потекли четыре звездные реки – те, что называют Млечным Путем. Сама же она питалась тем, что слизывала соленый лед с камней. И вот однажды лизала она лед, и вдруг появилась из него сперва голова, потом руки, плечи… И появился на свет Бури, прародитель всех богов, а старшим сыном его стал главный бог викингов – Один¹.

Вот таким был создан мир в глазах древних скандинавов – прекрасным и опасным, полным ужасных чудовищ и восхитительных чудес. За каждой скалой их поджидали тролли и великаны, и боги тайно ходили среди людей, вмешиваясь в их судьбу.

О суровой северной земле, где боги родились из вечного льда и теплого дыхания, а люди были крепкими, словно лед, и свирепыми, как пламя, будет этот рассказ.

Глава 1. Гнев Ньерда

Одни называют этот пролив Дорогой Кораблей. Другие – Каттегат, Кошачий Лаз. И те, и другие правы. Ибо нет лучшего места, чтоб вывести драккары из родных фьордов к богатым островам англов.

В добрую погоду идти Кошачьим Лазом – сущее удовольствие. По небу бегут облака, синие волны катятся между островами. А их здесь сотни! Одни побольше, поросшие зеленым сосновым лесом, другие – совсем крошечные, торчащие из моря голые скалы, где находят приют лишь крикливые чайки. Но от кормчего тут нужна воистину кошачья ловкость, чтобы не угодить на скалы. Чуть замешкался – и пропорол днище о коварный подводный камень.

Но уж если морскому богу Ньерду снятся дурные сны, и он ворочается на своем каменном ложе глубоко в морской пучине, то даже рыба уходит поглубже, чтобы спрятаться от буйных волн. А людям во время шторма в такие места, как Кошачий Лаз, лучше и вовсе не соваться. Лишь по выброшенным на берег обломкам весел, может быть узнают, в родных местах, что отправился храбрый ярл со своей дружиной прямиком к Ньерду, на вечную службу….

Так что, как увидишь пену на гребнях волн, как почувствуешь, что ветер набирает силу – сворачивай с Дороги Кораблей, обшаривай взглядом округу, спускай парус, призывай богов на помощь и греби к ближайшему острову.

Если успеешь.

В тот день крутобокому «Погонщику чаек» не повезло. Когда небо грозно нахмурилось, и могучий Тор в гневе запустил свой молот с черных туч, корабль был слишком далеко от берега и не успел укрыться в бухте. Раненая пучина взъярилась, и валы ее понесли корабль так, что весла его без дела вонзались в гроздья пены.

Эгиль, сын Торвальда-ярла, даже не представлял, что бывают такие огромные волны! Словно темно-зеленые горы вздымаются и опадают в хлопьях белой пены. Водяная пыль забивает глаза и не дает вдохнуть, а ветер воет так, что едва-едва слышно, что кричит у рулевого весла его отец.

– Вычерпывай воду!

Корабль снова ныряет между двух водяных гор, погружается в их тень. Эгиль вцепляется в борт. Как же страшно! Кажется, волны сейчас сомкнутся и поглотят его! И отправится вся дружина его отца прямиком на дно морское – Ньерду на вечную службу…

«Боги, мы же только вышли в путь! Неужели мне не суждено стать викингом? Неужели мой первый поход окажется и последним?!»

– Вычерпывай, Эгиль! – ветер вновь доносит крик отца.

Как тяжела бадья с водой! Руки болят, плечи ломит… Но воды, кажется, только прибавляется – она перехлестывает через низкие борта, пенится под ногами… На миг мальчика охватывает отчаяние. Что толку вычерпывать воду жалкой деревянной бадейкой, если на корабль раз за разом рушатся огромные волны?

Эгиль, стиснув зубы, вновь опрокидывает за борт бадью, повторяя про себя строки воинской песни:

 
«Для храбрых неприлично
При смерти унывать!»
 

Он оглядывается на воинов из отцовской дружины. На их лицах – ни тени страха. Сосредоточенно гребут, хоть вымокли насквозь и смертельно устали. Что это? Кто-то смеется?!

Вокруг посветлело – корабль морской птицей взмывает на склон водяной горы. Кажется, его ясеневые бока шевелятся, будто дышат. Он скользит плавно и легко, как змея.

Эгиль поднимает голову, расправляет плечи и тоже широко улыбается в ответ гребцам. Ему ли не знать: единственное, чего боится всякий викинг – показать страх? Да и чего бояться? Вот отец, Торвальд, прозванный Трехруким за искусство в бою, сам стоит у рулевого весла, вглядываясь вдаль сквозь ливень. Что бы ни случилось, он не дрогнет.

Мальчик смеется в лицо опасности, как старшие. Ему больше не страшно.

– Остров! – голос ярла заглушает рев бури. – Я знаю этот берег! Держимся левее!

Викинги, славя Одина, с новыми силами налегли на весла, вонзая их в воду, будто копья в свирепого зверя, заставляя нести драккар в едва заметную бухту, зажатую среди торчащих из моря скал.

И вот, когда спасение уже казалось делом решенным, вздыбившийся вал ударил в борт корабля и с силой швырнул его на камни. Раздался оглушительный треск; доски застонали, прогибаясь и ломаясь. Весь корабль содрогнулся. Острые клыки скал вспороли его днище. Вода забурлила и ринулась в пробоину.

– К пролому! – закричал ярл. – Вычерпывайте воду! Следующая волна снимет корабль с камня!

Он с силой налег на рулевое весло.

– Гребите! Гребите что есть силы!

Новая волна приподняла «Погонщика чаек», и в пробоину тут же хлынула вода. Скальд по имени Агнар, грозный воин, поседевший в битвах, схватив щит, бросился к зияющие в борту дыре. Однако едва он зажал щитом рану в деревянном боку морского дракона, следующая волна подбросила корабль, и скальд отлетел в сторону в бурлящем потоке.

Эгиль кинулся ему на помощь. Ангар, оттолкнувшись локтями от мокрых досок, вскочил на ноги. Вместе они вновь навалились на щит, затыкая пробоину.

– Еще совсем немного, – шептал сын ярла, чувствуя, как, набирая воду, все сильнее кренится драккар. Руки и плечи Эгиля гудели; казалось, что вот сейчас вода отбросит его, и больше он не поднимется… Но, стиснув зубы, мальчик продолжал налегать на щит. Наконец он почувствовал, что напор воды ослабел, а волны перестали раскачивать раненый корабль.

«Вошли в бухту, – понял Эгиль. – Мы спасены! Хвала Одину, теперь уже точно!»

Будто подслушав его мысли, драккар вздрогнул. Сын ярла услышал шуршание песка и скрежет киля о камни на дне. Затем корабль накренился и застыл. Они достигли берега.

Мертвым китом остался лежать драккар на холодных камнях. А Торвальд воскликнул:

– Отец богов любит нас! Мы спасены! А теперь оттащим драккар подальше от воды. Кости его деревянной груди целы, и на острове хватит леса, чтобы залечить его раны. А ну-ка, парни, подхватили!

Викинги, как будто и не надрывались только что, выгребая против бури, тут же подставили могучие плечи под шершавые, сизые от морской соли борта раненого драккара. Разом взревев, они приподняли корабль и потащили его вперед, подальше от бьющих в берег свирепых волн.

* * *

 
– Ньордово небо
С небом Мидгарда
Схваткою смешано
В тьму без просвета.
Чаек погонщик,
Ясеня сила –
Грудью ты принял
Йотуновы когти!
Смерть убоялась
пасти драконьей!
Кони фиорда
скачут ретиво
Одину слава,
Тору победа!
 

Так произнес Агнар, подняв к небу лицо. Ветер трепал его длинные космы и струи воды стекали по острым скулам и седой бороде.

– Агнар, – окликнул его Торвальд, когда отзвучала виса. – Пока парни разгружают «Погонщика чаек», возьми Эгиля и разыщите убежище.

– Здесь есть убежище? – встрепенулся его сын, который сидел поблизости на камне, насквозь мокрый, замерзший до костей и еле живой от усталости.

– На каждом острове в Кошачьем лазе есть убежище для тех, кого буря застигнет в этих местах.

– Я отыщу его, – кивнул скальд. – Наверняка оно где-то поблизости.

– Обратись к духам-хозяевам этого острова, – посоветовал ярл. – Скажи, что мы лишь гости, и поднесем им щедрые дары. Скажи, что мы не хотим им зла – как те, кто отверг богов своей земли и пошел за конунгом Олафом Толстым². А как найдешь, пришли за нами Эгиля – он мальчишка крепкий и шустрый.

– Хорошо, – кивнул Агнар, поглядев на мальчика. Тот, услышав лестные слова о себе, резво вскочил на ноги:

– Да конечно, я готов! Идем скорее!

– Попасть на этот остров – большая удача, – говорил по пути скальд, когда они шагали через прибрежную пустошь в сторону леса. – В отличие от многих других островков Кошачьего Лаза, здесь есть источник доброй воды.

– Откуда ты знаешь? – спросил его Эгиль.

– Всякий, ходивший через Каттегат, знает историю этого места, – сказал старый скальд. – И тебе бы ее узнать не худо, раз уж нас сюда занесло. Ну, слушай. Пока мы будем искать убежище, я расскажу тебе историю острова Спящего Тролля.

– Тролля?! – мальчик быстро оглянулся, нашаривая на поясе нож. – Тут водятся тролли?

Агнар усмехнулся.

– Прежде один водился… Когда-то, – начал он свой рассказ, – два храбрых ярла сошлись на этом берегу, чтобы мечами решить спор, тянувшийся между ними уже много лет. Корабли их стояли поодаль в ожидании, кто же из доблестных воинов выйдет живым из схватки. И вот ярлы сошлись в поединке. Бой был настолько долгим и жарким, что звон их клинков разбудил жившего поблизости тролля. В гневе тот вылез из своей пещеры, заревел – и давай гоняться за ярлами, желая разорвать их в клочья!

– Он их сожрал? – спросил Эгиль, нахмурившись.

– Слушай дальше. Ловкость обоих храбрецов не знала равных. Огромному увальню никак не удавалось схватить хотя бы одного из них. Как только он тянулся к первому ярлу, второй со всего маху тыкал тролля мечом. Хоть каменную шкуру так просто не пронзишь, а все же приятного мало! Он выл, крутился, махал лапищами, но никого не мог поймать. Так они бегали до той поры, пока не начало светать. Завидев край солнца, тролль перепугался, позабыл о нарушителях его покоя и бросился скорее в свою пещеру. Но не тут-то было…

– Дневной свет превратил тролля в камень! – со смехом выпалил мальчик.

– Погоди! – усмехнулся старик. – В то самое время, когда тролль втискивался в пещеру, первые лучи солнца озарили нижнюю половину чудовища, и та окаменела, заткнув пещеру, как затычка – бочку с пивом…

Эгиль расхохотался, хлопая в ладоши.

– Так вот, – продолжил скальд. – Окаменеть-то он окаменел, да только наполовину – той частью, которая торчала наружу. А та, которая в пещере, и по сей день жива. Горько рыдает тролль, сожалея о своей неудаче. Слезы его, просочившись сквозь камень, вытекают наружу чистейшей родниковой водой. А ярлы те с той поры стали наилучшими друзьями. Вместе они ходили в набеги аж в само Срединное море и привозили оттуда много славной добычи. Когда буря стихнет, я отведу тебя к источнику. Говорят, тому, кто сумеет отыскать торчащие наружу троллиные пятки и пощекочет их, тролль готов рассказать все тайны Йотунхейма.

– Да неужто? – завороженно слушая седого воина, протянул Эгиль. – Небось этот тролль и про клады знает?

– Об этом – в другой раз. Гляди, а вот и дом!

Глава 2. Отец бури

Убежище, сложенное невесть кем и невесть когда, оказалось и впрямь совсем недалеко от бухты. Крыша его спускалась почти вровень с землей. Она была тщательно обложена дерном – издали, пожалуй, и не заметишь. Стенами дому явно послужили обломки корабельных досок. Ведь недостаточно просто достигнуть острова. Порой даже в гавани пенителю волн могут достаться такие знатные оплеухи от Ньерда, что когда буря стихает, то на берегу остается и не корабль вовсе, а груда обломков, которая годится лишь на дрова для костра или на постройку хижины. Потому-то на этих скалистых островах всякое жилище когда-то ходило по морю, пока не нашло здесь свой последний приют.

Подпертая камнями дверь легко отворилась, впуская утомленных воинов. Эгиль немедля начал складывать кем-то заготовленные дрова в круглый очаг посередине дома. Тот, кто оставил все это, тщательно позаботился, чтобы спасенные могли бы здесь быстро обогреться. Рядом с дровами лежал сухой трут и огниво, так что развести костер для Эгиля было делом несложным.

И пока прочие соратники его отца готовили принесенную с корабля еду, сын Торвальда обратился к знатоку рун Агнару.

– Тебе ведомы веления богов и знаки судьбы. Расскажи, от чего вдруг громовержец Тор, чья сила не знает границ, осерчал на нас? Отчего решил погубить отца и его корабль?

Улыбнулся Агнар и лишь покачал головой.

– Неужто ты и впрямь подумал, что Тор желал разделаться с нами?

– Но разве сама буря не знак тому? – удивился Эгиль.

– Вовсе нет. Как раз о великом благоволении к нам Тора свидетельствует нынешний день.

– Объясни! – попросил юный викинг. – Открой то, что не видят мои глаза.

– Что ж, слушай. Как ведомо каждому, Ньерд, повелевающий морями и ветрами – все же не ровня асам. Он – из народа ванов, с которыми асы в древние времена сражались так, что сотрясались небеса, горы рушились, и земля ходила ходуном. В ту пору под покровом темных вод и нерушимых льдов рождались огромные чудовища, каждое из которых могло проглотить корабль побольше нашего вместе со всеми людьми, и все равно остаться голодным. Потом между асами и ванами наступил мир. Однако порой чудовища по прежнему родятся в пучине моря.

Тор же, защитник людей и асов, день и ночь стережет наш мир от порождений темной бездны. Когда чудовище родится, огромные волны, как нынче, сотрясают землю. Тогда Тор в ярости хмурит брови и начинает метать с небес волшебный молот, который недаром называют Мьелльнир – «Молния». Подумай сам, Эгиль – хорошо ли нам было бы, если б оказался у нас на пути не этот остров, а какой-нибудь ужасный морской змей с распахнутой пастью?

– Вроде Ермундганда?

– Именно так. Ты ведь знаешь, что Тор не дает ему вынырнуть из пучины и поднять головы? Но тот все рвется наружу и пожрать все живое. Так что Тор спас нас и укрепил руку твоего отца!

– Но разве Тор не мог сохранить и наш корабль? Что же это получается – Ньерд оказался сильнее?

Агнар пожал плечами.

– Даже громовержцу неплохо бы помнить, что на силу всегда сыщется иная сила. Тот, кто самодовольно считает себя сильнейшим, проиграет. Воин никогда не должен зазнаваться. Мы ныне сами убедились, что мир полон могущественных и страшных сил. И даже такие могучие вожди, как твой отец, не всегда могут с ними совладать.

– Что же, надо было сидеть дома?! – возмутился Эгиль.

– Конечно нет. Нужно знать противника и уважать его. Кто не уважает врага – проигрывает ему. Даже сам Тор.

Скальд оглянулся, увидел, что многие воины внимательно слушают его, и проговорил:

– Вот послушайте-ка историю, до чего сильнейшего из асов довело зазнайство!

Сага о варежке, кошке и старушке

В верхнем мире, в светлом Асгарде, могучий Тор-громовержец очень быстро убедился, что нет ему равных в силе. И давай похваляться – мол, никому меня не одолеть! Услышал это Локи, бог огня и коварства, и говорит:

– Как всегда прав ты, доблестный Тор! Однако знаю я одно место, где живут такие силачи, с которыми тебе нелегко будет потягаться…

– Эге! – подбоченившись, воскликнул Тор. – Вот их-то мне и нужно!

– Подумай хорошенько, – с притворным беспокойством сказал Локи. – Уж очень мне за тебя тревожно! А вдруг тебя одолеют? Как сможешь без позора вернуться в Асгард?

– Не может такого быть, чтобы я, да кого-то не победил!

– Что ж, – кивнул рыжий Локи, затаив смешок. – Я всегда рад, когда могу сослужить добрую службу сыну моего побратима Одина… Идем же. Но для этого надо будет спуститься на землю людей – в Мидгард.

Удивился Тор. Откуда взяться среди людей силачам, что сильнее богов?

Итак, кликнул громовержец своего слугу, юного Тьяльви, взял молот Мьелльнир, и отправился вместе с Локи с облаков вниз – в Мидгард. Сперва мчались они на волшебной колеснице, запряженной двумя козлами. Потом один козлов охромел, но об этом – рассказ особый. А тут, делать нечего, пошли пешком.

Вот начало вечереть. Тор и Локи решили искать место для ночлега. Вдруг глядь посреди леса – дом не дом, пещера не пещера, изнутри вся мехом выстлана. Забрались они туда, угрелись в тепле и заснули – Тор и Локи в большой пещере, Тьяльви в маленькой.

Поутру слышат – гром такой, что вся земля сотрясается. Выскочили – глядь, прямо через лес шагает великан. Шагает да оглядывается. Заметил Тора с его спутниками и говорит:

– Я тут варежку где-то обронил, не видали?

Потом великан узнал Локи и нахмурился.

– Ага, Локи, старый знакомец, не ты ли ее утащил?!

Тут заметил он обиталище, в которой Тор со спутниками провели ночь, расхохотался и говорит:

– Да вот же она!

Поднял с земли оброненную варежку, за пояс сунул, и говорит:

– Ты, стало быть, и есть Тор, сын Одина?

– Как ты меня узнал? – удивился ас.

– Я бы тебя, малыш, и вовсе не узнал, – отвечает великан, – когда бы не твой волшебный молот. О нем во всех мирах слава разносится! Куда путь держишь?

– В то место, где живут силачи, с которыми сыну Одина не стыдно будет сразиться, – ответил вместо него Локи.

Великан ухмыльнулся.

– Знаю я такое местечко! Пошли, провожу вас…

Вот шли они, шли, до самого вечера. Тут великан сбросил наземь мешок, который на плече нес, и сказал:

– Тут у меня всякой еды и питья на сто человек. Если проголодались – угощаю! А я притомился, спать лягу.

Завалился он под громадным дубом и тут же уснул. А Тор, который за день и крошки не съел, бросился к мешку, и давай его развязывать. Да какое там – ни руками, ни зубами, ни ножом узлы не одолеть. А есть-то хочется! В животе уже не урчит – рокочет. Попытался Тор хозяина мешка разбудить – ни в какую. Ну Тор, известное дело – гневлив. Схватил Мьелльнир, да как запустит его в голову великана! Аж звон по лесу пошел!

Тот один глаз приоткрыл, макушку почесал и бормочет сквозь сон:

– Лист с дерева упал, что ли…

Увидел рядом Тора и спрашивает:

– Ты чего не спишь?

– Не ел еще! – заорал Тор.

– Так поешь, – посоветовал великан и вновь захрапел.

Тор опять принялся распутывать узлы, но все попусту. Делать нечего – решил голодным спать ложиться. Но вот беда – принялся тут великан храпеть. Да так, что медведи в берлогах проснулись.

Вскочил тут Тор в ярости, схватил Мьелльнир – да как треснет великана со всего размаху! Аж молот в голове застрял.

Снова открыл глаза великан, поморщился.

– Желудь, что ли, с дерева упал?

Увидел рядом Тора и вновь спрашивает:

– Ты так и не заснул? Ложись уже, завтра путь дальний!

– Не спится что-то, – скрежеща зубами, ответил сын Одина.

– Ну ты уж постарайся! Тебе ведь скоро силами тягаться, выспаться бы надо.

– Вот спасибо за совет!

Великан зевнул, ответил: «Я всегда с радостью!» да и снова заснул.

Всю ночь бродил Тор по округе сам не свой. Уже и светлеть начало. В пустом брюхе словно буря грохочет. Ну просто хоть плачь!

Походил он, позлился, снова лег. Едва задремал – опять храп громче прежнего. Вскочил Тор, да со всех сил как ударил великана по темечку! Мьелльнир аж по рукоять в кости застрял.

Тот глаза открыл, сел, огляделся и говорит:

– Не пойму, птица что-то озорует? Всю ночь на голову что-то с дерева сыплется…

Затем увидел Тора, обрадовался:

– О, ты уже проснулся! Вот и правильно, пора вставать, в путь собираться.

Тор только кулачищи стиснул от злости. Тут и Локи с Тьяльви проснулись. Великан им говорит:

– Ну что, мне дальше на север идти нужно, а вам на восток – вон туда, где заря занимается. Идите, никуда не сворачивая, покуда в ворота не упретесь.

Взвалил мешок с едой на плечо и зашагал вдаль, насвистывая.

А Тор с Локи и Тьяльви побрели туда, куда он указал.

Шли они, шли, и наконец видят – огромная стена. Верх ее в тучах скрыт, а камни такие, что и вдесятером с места не стронешь. Ворот не видать, вместо них – решетка на засов крепко заперта.

Постояли они, покричали – никто не отозвался.

– Ничего! – сказал Тор, подкидывая Мьелльнир. – Сейчас я засов выломаю.

Размахнулся, примерился, швырнул молот в цель. А тот возьми да и пролети мимо!

Тор от неожиданности стоит и моргает – никогда прежде не случалось, чтобы он промахнулся!

Делать нечего – вернулся волшебный молот к нему в руку, и снова метнул его Тор. И опять мимо… Долго так кидал, и все без толку.

Тем временем Локи обернулся змеей и пролез между прутьями. За ним и легконогий мальчишка Тьяльви кое-как протиснулся. А вот могучему Тору пришлось нелегко. Да как тут пролезешь с этакими плечами? Словом, застрял сын Одина – ни туда, ни сюда!

– Тащи его, тащи! – голосит Локи. – Тьяльви, подталкивай его! Что ж ты, грозный Тор, такой толстый?! Видно, покушал хорошо! И когда только умудрился? Вроде ж два дня одними ягодами питаемся…

Тор лишь зубами скрипит. Локи все не унимается.

– Может, тебя сзади хорошенько подтолкнуть, чтобы ты пролез?

Тор уже побелел от ярости, а Локи пуще прежнего глумится:

– А можно, я твой молот возьму, да как поддам!

Сын Одина зарычал, поднапрягся и раздвинул прутья. Выскочил, хотел было накинуться на Локи с кулаками…

И вдруг вновь задрожала земля. Глядь, идет им навстречу великан еще больше давешнего. Да такого свирепого вида, что даже Тор в первый миг слегка испугался. А великан как рявкнет:

– Я – правитель этой земли, а зовется она Утгард! Кто такие, зачем пожаловали?

– Я – Тор, сын Одина! – выступил вперед храбрейший из асов. Властитель окраинной земли сперва замер, а потом расхохотался.

– Хорошая шутка! Не может быть такой коротышка, как ты, сыном великого бога Одина. Да и не стал бы Тор лезть сквозь решетку. Ударил бы своим знаменитым Мьелльниром и вошел!

От горькой обиды Тор чуть языком не подавился, ничего сказать не смог. А великан продолжал:

– Ну ладно, повеселил ты меня, коротышка. Не буду вас карать за то, что влезли без спросу. Зачем пожаловали?

– Я ищу себе противника по силам! – набрав воздуху, заорал Тор. – Состязаться хочу!

– Состязаться – дело доброе, – кивнул владыка Утгарда. – И тебе, и твоим друзьями соперники у нас сыщутся. Идемте в мой дом, будете моими гостями.

Когда же пришли они и немного отдохнули, конунг-великан собрал у себя на дворе всех жителей Утгарда.

– Что, приступим, – сказал он и ткнул пальцем в Локи:

– Вот ты в чем всех превзошел?

Тот расправил плечи и заявил:

– Никто еще на свете не сумел съесть больше пищи, чем я!

Конунг усмехнулся и поманил одного из самых мелких великанов.

– Посмотрим, удастся ли тебе управиться с едой быстрее, чем ему!

Прямо на дворе перед Локи и его соперником выставили два огромных чана, наполненных жареным мясом. И по знаку оба едока принялись метать в рот поджаристые куски. Правду сказать – дно в чанах показалось одновременно. Вот только у Локи вокруг чана громоздился целый вал обглоданных костей, а великан сожрал все вместе с костями. И победу отдали ему.

Тогда конунг Утгарда обернулся к Тьяльви.

– А ты чем знаменит?

– Я бегаю так, что никто из людей не силах догнать меня.

Великан оглядел жителей и поманил одного из них.

– Ну-ка, колченогий, сбегай с мальчонкой наперегонки!

По знаку рванулся Тьяльви с места, однако так и не смог даже догнать колченогого великана.

– Неплохо, – снисходительно кивнул конунг. – Желаешь ли еще побегать?

– Желаю! – насупился Тьяльви.

И вновь бросился наперегонки с жителем Утгарда. Да только покуда он пробежал он свой путь, его соперник уже обратно воротился.

– Еще побежишь?

– Да! – и Тьяльви рванулся из последних сил. Но не пробежав и половины, упал без сознания.

– Ну а ты? – обернулся конунг великанов к мрачному Тору.

– Чем ты славен?

– Я могу выпить больше хмельного меда, чем кто угодно! – буркнул тот.

– Хорошее дело! – похвалил его великан. – А ну-ка принесите гостю мой кубок, да налейте его до краев!

Принесли Тору огромную серебряную чашу. Глянул на нее Тор и решил, что пожалуй сможет с одного глотка осушить ее. Приложился… а когда закончил пить, то увидел, что меда в кубке совсем не убавилось!

– Если жажда твоя еще не утолена, пей дальше, – предложил вождь великанов. – Как видишь, там еще есть!

Тор принялся за дело. Он пил и пил, пока не почувствовал, что вот-вот лопнет. Но и тогда в чаше его убавилось лишь самую малость.

– Не желаешь ли еще? – насмешливо спросил хозяин.

Набрал Тор в грудь воздуха побольше, да как глотнет! Но только усы в меду намочил.

– Да-а, – протянул владыка Утгарда. – Видать, у вас там, в Асгарде, и пировать-то не умеют. Ну что, могучий сын Одина – чем еще ты хотел нас удивить? Уж не силой ли?

– А хотя бы и силой!

– Вон, моя серая кошка по двору гуляет? Сумеешь ли ее поднять?

– Поднять кошку?! – взревел Тор.

Подхватил ее под брюхо, попытался поднять – но лишь одну ее лапу смог от земли оторвать.

– Вижу, о силе в Асгарде тоже не слыхали, – покачал головой конунг.

– Нет, стой! – закричал Тор. – Никому еще не удавалось одолеть меня в борьбе!

– Хочешь бороться? Почему бы нет! Развеселим народ. С мальцами тебе пока тягаться рано, а вот кликну тебе няньку мою старую. Попробуй, ее победи!

Тор видит – идет к нему по двору старуха, на клюку опирается. Схватил ее громовержец, думая одолеть одним махом. Но нет – сколько ни пытался ее с места спихнуть, стоит бабка как вкопанная! Совсем чуть-чуть от земли оторвал. А конунг лишь глядит да посмеивается.

Так и не смог Тор победить ветхую старуху. В конце концов упал он на одно колено. А над его головой звучит:

– Вижу, и в борьбе ты не силен. Похоже, все рассказы о могуществе асов – похвальба и выдумки. Признай, что был побежден в честном бою, тогда будешь у меня в услужении семь лет свиней пасти…

– А если не признаю? – вскинулся Тор. – Если нечестной была победа?

– Если не подтвердишь ничем своих слов – велю растерзать тебя на месте!

Закручинился Тор. Поглядел на своих товарищей: Тьяльви стоит грустный, чуть не плачет, а Локи ухмыляется, сытое брюхо поглаживает… Еще раз глянул на конунга – а у того за поясом знакомая варежка!

– Ну как, подумал? – спрашивает великан. – Согласен, что был побежден в честном состязании?

– Нет! – заявил Тор и поудобнее схватился за рукоять Мьелльнира. – Я тебя узнал – ты тот самый великан, который с нами странствовал. А с Локи ты давно знаком. Когда мы только встретились, ты с ним поздоровался и по имени назвал. Так что не было тут честной победы. Все подстроено, все – одна ворожба!

Гневно сдвинул брови конунг Утгарда. Тор уж приготовился биться насмерть. Но великан вдруг громогласно расхохотался и махнул рукой.

– Догадался наконец! Верно говоришь, сын Одина. Все, что ты сегодня видел, сплошные чары. Уж в чем мы, жители Утгарда, сильны – так это в колдовстве. Локи наелся от пуза, да только состязался он с вечным пламенем. Слуге твоему Тьяльви пришлось тяжелее – бегал он наперегонки с моей мыслью. Что до тебя, сперва потеха была – когда ты из кубка моего испить пожелал. Ведь корень его в море уходит. А выпить море даже богу не под силу! Ну а потом, прямо тебе скажу, и мне не до смеха стало. Думаешь, ты серую кошку поднимал? Нет, то был сам Мировой Змей Ермундганд, что всю землю обвивает! Я уж перепугался, как бы ты саму землю не опрокинул!

– Ну а нянька старая кем была?

– Была она самой Старостью! Перед ней и люди, и боги склоняются. А ты в схватке лишь на одно колено пал… И кстати, там на ночлеге мешок со снедью развязать никому не по силам было – на нем заклятие наложено. А от твоего молота голову мне невидимая скала закрывала.

– А что же решетка? – спросил Тор. – Почему я никак не мог сбить засов?

– Да потому что его там и не было! – рассмеялся великан. – Теперь ступай, возвращайся в Асгард. Урок мой сегодняшний запомни. Твоя сила тут не помогла. А вот ум и наблюдательность пригодились. И спасибо тебе за потеху – давно мы, великаны, так не веселились!

И отправился Тор со спутниками восвояси. Только с Локи у него с той поры дружбы нет.