Меню Желаний

Если и малейшего сделать не можете, что заботитесь о прочем?

Евангелие от Луки 12; 26

Часть первая.

Глава 1.

Лука шёл по такой знакомой, но неуловимо изменившейся улочке маленького, когда-то казавшегося таким огромным и родным города. Что привело его сюда? Сны, ностальгия, весна? Так птицы возвращаются каждой весной в те места, где были птенцами. Он давно здесь не был. Он шёл к дому, которого нет, в кармане куртки- ключи от квартиры, которой тоже больше не существует в этом мире. Пахло весной.

Яркое молодое солнце слепило глаза и обжигало лицо. Лука обратил внимание на кусты черёмухи, вот-вот готовые расцвести, сквозь зелёные чешуйки почек, как сквозь полураскрытые маленькие раковинки уже проглядывали молочно-белые жемчужинки цветков. Скоро весь город наполнится черёмуховым ароматом. А совсем недавно, он был переполнен рыбным запахом, идущей на нерест корюхи, и оголтелыми криками чаек. Местные рыбаки вылавливали рыбёшку сетями, а говорливые толстые торговки в грязных клеёнчатых фартуках поверх пальто, на улице, поёживаясь от ветра, бойко взвешивали её на настольных весах с гирьками. Лука вспомнил, как каждую весну этот повсюду витающий рыбный запах и назойливые крики чаек, за один день превращали их маленький заштатный городок в морской посёлок, и ему, мальчишке, тогда хотелось сесть на большой корабль и уплыть отсюда далеко-далеко навстречу приключениям, настоящей жизни, полной интересных событий, неожиданных поворотов, судьбоносных встреч.

Он понял, что проголодался и совсем рядом увидел закусочную с многообещающим названием "Меню желаний". Лука вошел в плохо освещенное небольшое помещение, в нос ударил запах пережаренной рыбы и имбирного чая. Он прошел вглубь и к своему удивлению заметил, что зал значительно больше, чем казался вначале. Он имел несколько вытянутую форму и заканчивался ступеньками ведущими вниз. Парень спустился и оказался в приятной уютной комнатке с несколькими столиками, возле которых располагались мягкие диваны, покрытые фиолетовыми шелковыми покрывалами с золотыми драконами. Весь интерьер комнаты был выдержан в японском стиле. На стенах – рифленые бумажные фонарики с розовыми абажурами и картины с изображениями самураев, гейш и сцен церемонии чаепития. В комнате никого больше не было, что довольно привычно для такого времени суток. Молодой человек удобно устроился на диване и стал рассматривать висящую напротив картину. На ней – грациозная, бледная с фарфоровой кожей и нефритово-зелёными миндалевидными глазами девушка. Её ярко-малиновые губы полуоткрыты, как будто она что-то шепчет, руки с широкими рукавами изумрудного кимоно разведены в стороны. В своем танце она почти не касается земли, ее маленькие ступни в красных башмачках парят в воздухе. От ее образа веяло небесной легкостью и в то же время силой и концентрацией. И чем больше он вглядывался, тем всё более телесной и привлекательной становилась она. И в какой-то момент ему показалось, что ее иссиня-черные струящиеся по плечам волосы колышутся от легкого ветерка, а на губах играет полуулыбка. Это завораживало. Лука посмотрел прямо в чётко очерченные чёрной подводкой глаза гейши, и его обдало волной теплоты и нежности. Он почувствовал одновременно лёгкий и насыщенный различными цветочными и фруктовыми оттенками запах её тела. Услышал еле уловимое шуршание шёлкового кимоно. Кожей ощутил теплоту её взгляда. Ему даже показалось, что в какой-то момент, как послевкусие после нечаянного поцелуя, он ощутил на своих губах нежно- малиновый вкус её ярко накрашенных тёмно-красных губ. Где-то он читал, что европейские учёные обнаружили, что наша вселенная имеет запах свежей лесной малины. Почему он вспомнил об этом сейчас? Какое-то головокружительное чувство лёгкости вплоть до невесомости, как в открытом космосе. Никого, только он и танцующая, но очень-очень медленно, как бы перетекающая из одного движения в другое грациозная и утончённая гейша. На её танец можно смотреть вечно. Так прошло несколько минут, никто не подходил. Возможно,никто и не заметил прихода посетителя. Лука полез в карман за телефоном, чтобы посмотреть, сколько времени, и неловко задел локтем фарфоровую салфетницу, которая бесшумно ударилась о покрытый ворсистым шерстяным ковром пол. Молодой человек наклонился под столик и стал шарить рукой в поисках упавшей салфетницы, но вместо нее он нащупал кое-что другое. Рядом со столиком стояли две ножки в красных башмачках, прикрытые изумрудно-зеленым шелковым кимоно… Лука оцепенел от неожиданности. Неужели волшебная гейша сошла с картины, чтобы обслужить посетителя. Он резко выпрямился и посмотрел ей в глаза.

Что вам угодно ? – дребезжащим старческим голосом спрашивал его дед с напудренным лицом и подведенными черными стрелками глазами. Седые волосы его были зачесаны наверх и собраны в пучок. На старике было зеленое кимоно. Он положил, слегка согнувшись в поклоне, на стол меню и отошел в сторонку с учтивой улыбкой. Придя в себя от такого неожиданного поворота событий, парень машинально стал пролистывать меню.

Названия блюд поразили его своей вычурностью и несоответствием содержимому. Например, там были и "дом у моря" из палтуса приправленного морской капустой, и " вечная юность" из мидий с броколли и "пылкая любовь " в виде крем-супа с красным острым перцем и коктейль "путешествие за семь морей" и еще множество блюд в том же роде. Видно, что над концепцией заведения поработали на славу, каждому имеющемуся здесь блюду соответствовало определенное желание.

–Затрудняетесь в выборе, с той же полуулыбкой, учтиво склонив голову – поинтересовался колоритный старец.

–Да уж, глаза разбегаются – усмехнулся парень. Может, вы мне подскажете?

И тут дед внезапно, оказался рядом с ним, Лука не понял, как это у него вышло.

–Дед не глядя, ткнул пальцем с массивным серебряным перстнем с сапфиром в меню. Вот это блюдо должно вам понравиться. Мы его недавно включили в наш прейскурант.

Лука прочел название. " Тайна дома на бульваре Чайковского" он обомлел и еще больше, когда увидел стоимость – 55.90.

Это был его прежний адрес, дома которого уже нет. Ключи, от которого все еще у него в кармане. Дом, который снился ему последние годы так часто, что он решил приехать сюда и попробовать выяснить, что же все- таки тут произошло, что не дает ему покоя во сне.

Погруженный в свои размышления, Лука не заметил, как странный официант удалился, и так же бесшумно появился, вновь неся на подносе дымящееся свежеприготовленное блюдо. Пахло очень аппетитно. Парень действительно проголодался. И с удовольствием принялся поглощать жареную треску в сметанной подливке с пюре и зеленью.

А что будете пить? Может " поцелуй гейши" – лукаво подмигнул старик.

– Давай. Чуть не поперхнулся Лука.

Поцелуем гейши оказался приторно сладкий бодрящий имбирный чай. Молодой человек допил его, положил деньги на стол, оставив хорошие чаевые и проходя к выходу еще раз посмотрел на картину. Вместо гейши он увидел филигранно прорисованную пагоду в зарослях изумрудной травы, в которой гуляли большие бело-розовые птицы. Одна смотрела на него раскосыми малахитовыми глазами.

Глава 2.

Вот и Бульвар Чайковского. Кажется, ничего не изменилось здесь за эти годы. Только на месте их старого дома – современный торговый центр. Будто кто-то вырвал страницу из городской повести и заменил её другой. Через арку между соседними домами Лука прошёл во двор. Здесь его встретили ставшие огромными и ветвистыми дубы и аккуратно подстриженные тополя. Вот и спортивная площадка, где он любил заниматься спортом, играть в футбол с друзьями. А кто из его друзей остался в этом городке? Можно было бы связаться перед поездкой. Но он вспомнил об этом только сейчас, да и что бы они делали, когда встретились, вряд ли бы нашлись общие темы кроме воспоминаний. А тратить время на разговоры о прошлом Лука считал бесполезным занятием. Да и эти воспоминания были столь туманны и переменчивы, словно это было и не с ним, а кто-то ему просто рассказал. И в этот город он бы никогда не поехал, если бы не мучающий его последнее время повторяющийся сон. Его как раз он помнил до мельчайших деталей. Он казался реальнее его прошлого, которое проходило в этом городе.

Во сне он идет по темной улице, заходит в свой подъезд, поднимается на 3-й этаж, открывает ключами дверь, заходит в квартиру. Он не ребенок, ему столько лет сколько сейчас. В комнатах никого нет. Обстановка та же, что была в детстве. Но что-то изменилось. Он чувствует тревогу и в то же время не хочет отсюда уходить. Он кого- то ждет. У стены в полумраке – старинный, дубовый 3-х створчатый шкаф с огромным, чуть искажающим пространство зеркалом. На слегка облупившихся дверках – барельефы с феями и эльфами. Лука подходит к шкафу, выключает свет. Дверца шкафа со скрипом открывается, и он внезапно просыпается. А этот сон повторяется много раз. Иногда в той квартире находятся какие-то люди, он их не узнает, это не его родные. Но они когда – то встречались. Он расспрашивает их, что они тут делают, но ответа не получает. И это его злит, он кричит, убегает в свою комнату, подходит к шкафу, и опять все повторяется, дверь, скрипя, открывается и он просыпается. При этом все эти сны объединяет то, что пробудившись, Лука чувствует жуткую разбитость и раздражение, досаду от того, что он так и не может досмотреть этот сон до конца, понять, что так влечет его туда, и что или кто прячется и ждет его в старом массивном шкафу. Первое время Лука не обращал на эти сны внимания, но с каждым последующим разом состояние досады, опустошения, тревоги и неудовлетворенности росло.

Вот он и вернулся на это самое место, где стоял их дом. Зачем? Он и сам не мог ответить на этот вопрос. Так преступники возвращаются на место преступления, так птицы возвращаются в те места, где были их гнёзда. Наверное, ему самому надо было убедиться, что этого дома больше нет.

Ну что ж, он убедился. Жизнь идет своим чередом. Ни чувства ностальгии, ни грусти о прошедшем его не тревожили. Парень зашел в торговый центр. Прошелся мимо торговых отделов пестрящих безвкусными, незатейливыми вещами. В продуктовом магазине он купил бутылку воды и мороженое и вышел на улицу.

Перед отъездом, Лука решил прогуляться по аллеям парка разбитого на берегу реки. Именно об этом месте у него сохранились более-менее яркие и радостные воспоминания. Он любил гулять здесь с бабушкой, купаться в речке, бегать по утрам, а зимой кататься на лыжах. Парк находился через дорогу от их двора, и парень вскоре очутился на извилистых, покрытых молодой нежной зеленью тропинках. Еще пересекая дорогу, он заметил, что машин в городе стало заметно больше, чем раньше, значит все- таки жизнь кипит и в этом отдаленном, провинциальном, захолустном местечке. Лука не любил этот город и очень радовался, когда родители переехали в Павловск, с его дворцами, музеями, парками, культурой.

Внезапно, со скрежетом вдоль забора проехали грязно белые жигули с угрюмым пенсионером за рулем. Почему-то Луке вспомнилось, когда он лет 10-ти так же гулял с дядей по улице рядом с парком. И завидев приближающиеся ярко белые, сверкающие на солнце новенькие жигули бросился на дорогу прямо перед ними. Он тогда и сам не понял, то ли хотел быстро перебежать на другую сторону, то ли попасть под эту машину. Это был импульс, которому он не мог противостоять. Хорошо, что дядя быстро среагировал. Рванул его за капюшон курточки, прямо выхватив почти из под колес гордости советского автопрома. Возможно это те же самые жигули, но уже заезженные и поржавевшие.

А дяди нет уже давно. Через полгода после той истории, дядя, работавший ведущим хирургом в местной больнице – повесился в подсобке во время дежурства.

Странная история. А через два года они с родителями переехали в Павловск. Причем эти два года вообще как-будто стерлись у него из памяти. Ни города, ни родителей рядом. Какие- то незнакомые люди. К этой странице его жизни, которая уместилась в два года с трагедии с дядей до их отъезда, в его памяти нет доступа. Родители говорили, что он просто очень переживал из-за случившегося, и почему-то в трагедии, происшедшей с дядей винил себя. Поэтому, ничего и не помнил. Единственное, что отпечаталось в его памяти – это, как родители радостно собирают вещи, он помогает им и прячет случайно упавшие на пол, уже никому не нужные ключи в свой карман.

Лука прошёл вглубь парка. Дорожки ещё грязные, с коричневой жижицей по краям луж, но чувствуется, что парк уже очнулся от зимней спячки. Деревья жадно впитывают в себя корнями земную влагу, на ветках клейкие только что распустившиеся листочки. Тишина. Парк прислушивается к себе, замер в некотором состоянии равновесия перед тем, как со всей возрождённой мощью войти в пышный период цветения. Ещё всё впереди: и прозрачные белые ночи, и яркая изумрудная зелень, и грибные дожди, и полуденный зной. Всё ещё впереди, всё ещё только будет.…Но ожидаемого состояния лёгкости и доверия этому сверкающему, немного замедленному потоку жизни не случилось. Сегодня Лука явно не вписывался в этот весенний проект, ощущал себя чужаком и в этом когда- то родном городе, и в этом разбуженном, возбуждённом ярким солнцем, мире природы.

Он спустился по узенькой тропинке к реке и с размаху бросил ключи в мутную воду. Теперь он не сможет в своих снах попасть в эту квартиру в доме, которого нет. За его спиной послышался сухой кашель. Лука обернулся. На деревянной скамеечке, поёживаясь от весеннего ветерка, сидел худощавый старик в длинном синем плаще и с тростью. Он как 2 капли воды был похож на официанта из " Меню желаний". Луке почему-то была приятна эта встреча.

–Можно присесть с вами?

–Да, конечно.

Старичок подвинулся, освободив место рядом с собой.

–Это вы утром были в "Меню желаний"? – спросил парень.

–Конечно, нет – хитро прищурился старик. – Но мы с тобой точно встречались, это было так давно, – немного растягивая слова, произнес тот

Лука был точно уверен, что увидел этого старичка впервые только сегодня утром.

–Не припоминаю – ответил парень. А где мы встречались и когда?

–Да, это неважно, ты и не должен обо всём помнить.

Старик пристально посмотрел на Луку своими чуть выпуклыми, светло-коричневыми, как весенняя жижа глазами с огромными зрачками, которые при длительном контакте, как-будто втягивали в себя. Парень почувствовал, как этот взгляд одновременно притягивая его внимание к себе, как бы проник внутрь и наткнулся там, возможно, на то, что насторожило пожилого собеседника. Внезапно старик опять закашлялся, отвёл взгляд и невыразительно медленно произнёс:

– Если ты захочешь что-то переиграть, позвони. Бывает, нам не хватает для жизни одного сценария. Ты сам видишь, как сейчас время ускорилось, даже в этом уездном городке такая суета, все куда-то спешат, бегут, едут. Раньше искали ключи, разгадки к тайнам, а сейчас порой приходится находить двери и строить к ним новые замки.

Старик встал и, не прощаясь, быстро по тропинке направился к выходу из парка, помахивая тростью. У самых ворот, к нему присоединилась грязно белая болонка, вынырнувшая из зарослей сирени. А парень обнаружил на скамейке, где до этого сидел пожилой мужчина, визитку, будто из прошлого века, где на фоне, белого легкого парусника– каллиграфическим шрифтом было напечатано имя: Воронов Валерий Валерьянович и рядом контактный телефон.

Больше на этой визитке ничего не было: ни его адреса, ни сферы деятельности. Лука хотел выбросить ненужную ему бумажку, но, не обнаружив рядом со скамейкой урны, машинально засунул в карман, где до этого лежали ключи. Больше делать ему в этом городе было нечего. Парень отправился на площадь, где находилась платная автостоянка, сел в ауди кобальтового цвета и рванул побыстрее из города, который так хотел забыть.

Глава 3.

До Павловска Лука домчался за 1.5 часа. Почему-то вместо того, чтобы ехать домой, он захотел увидеться с родителями и рассказать им о своей поездке.

Парень подъехал к двухэтажному коттеджу фисташкового цвета, припарковался во дворе и быстро прошел вовнутрь дома. Его отец, как обычно был на работе, его встретила удивленная, и обрадованная внезапному визиту сына мама. Она только что вернулась из салона красоты, и кокетливо поинтересовалась – как ее новая прическа. Выглядела она, как обычно замечательно, ничего нового в ее облике Лука не заметил.

– Классно мама, а разве что-то изменилось?

– Ах, какие вы у меня не внимательные. Я больше 3-х часов просидела там, и теперь у меня новый парикмахер, молодой парень, чем-то похожий на тебя, но более внимательный. А ты что такой взъерошенный сегодня?

Мама прошла в гостиную и села на белый кожаный диван. Лука последовал за ней и сел рядом.

На женщине был длинный шелковый халат черного цвета с малиновыми лотосами, она как обычно сидела с идеально ровной спиной, сказывались регулярные занятия йогой и пилатесом.

– Ты сегодня как японец – смеясь, сказал парень приобняв ее за плечи

– Ах, ты уж скажешь. Кстати, я недавно читала мемуары гейши. Как твои дела, у тебя все хорошо?

– Я сегодня был в нашем старом доме..

Полуулыбка на мамином лице сменилась удивлением и растерянностью. Она помолчала некоторое время. Бережно взяла его за руку и, посмотрев ему в глаза своими теплыми шоколадно коричневыми глазами, тихо спросила

– Зачем?

– Я и сам не понял – рассеянно ответил Лука

– Тебя покормить, или просто попьем чаю или кофе – спросила мама, уже более уверенным и звонким голосом.

– Да, я что-нибудь съем.

Мама обрадовалась, и они прошли в огромную светлую кухню, отделанную молочно-белым мрамором. Парень сел за стол и уже через 5 минут с аппетитом ел знаменитый борщ, который так искусно готовила Алина, домработница, приехавшая из Украины. А мама сидела рядом с чашкой ароматного зеленого чая. Она ни о чем не спрашивала, пока он ест, а рассказывала о себе, о том, как они с папой съездили недавно в Испанию, о том, что она почти заканчивает свою новую книгу, и уже сейчас готовит шикарную презентацию и много еще о чем.

И только тогда когда он доел борщ и выпил чашку капучино с эклером, мама осторожно дотронулась до его руки

– Ну, рассказывай, что ты там искал?

– Мне опять снился тот сон, и я больше не мог бездействовать. Меня как будто звал этот дом. Бред конечно, но мне показалось, что приехав туда, я пойму, почему это происходит.

Мама грустно улыбнулась

– Мне иногда тоже снится наш дом, это как фантомные боли, фантомная ностальгия. Его уже нет, но эмоции и чувства остались. Но мы ведь тоже были там счастливы. Я тогда была такая молодая, несерьезная, радовалась таким глупостям. Столько приятных минут, хотя не дай Бог опять туда вернуться, хорошо, что его уже нет. Сейчас я точно не смогла бы там жить.

–Мне опять снилась моя комната и этот громоздкий, чёрный, похожий на склеп, шкаф. Почему он мне всё время снится, как ты думаешь?

–Знаешь, после смерти дяди Луки ты стал такой странный, в том возрасте многие подростки начинают задумываться о жизни и смерти, а на тебя очень повлияло это событие. Ты стал более замкнутым, полюбил одиночество, стал закрываться в шкафу. Говорил, что так хочешь перейти какую-то грань…Но всё это чушь, не надо об этом. Хорошо, что всё так быстро закончилось.

–Мама, а где сейчас тот шкаф, он ведь раритетный, старинный. Я больше нигде не видел таких, узоры необычные, сказочные.. И зеркало.. Как-будто смотришь туда и все отражается так же, но комната уже в отражении немного другая, и я все помню, смотрел и искал эти отличия отражения от реальности. И я там был немного не такой, это меня и пугало и притягивало. А еще помню, у нас на стене картина висела. Там девочка маленькая, то ли входит в озеро, то ли только что вышла из него, у нее мокрые длинные волосы и огромные немного испуганные черные глаза на бледном лице. Так меня всегда удивляло, что если долго смотреть на ее отражение, то она начинала слегка улыбаться и краски ярче становились, проявлялся румянец, и она уже не такая испуганная. А я наоборот себе казался каким-то плоским и тусклым, как нарисованным. В общем, странный я был парень, похоже, в детстве.

Так где же шкаф-то?

Женщина слушала, не перебивая, рассказ сына. Потом, пытаясь скрыть волнение, как можно более непринужденно, необычно звонким голосом ответила

–Так мы тогда вообще ничего с собой брать не хотели, уезжали налегке. Что-то выкинули, что-то раздали. А шкаф так и остался в этой квартире, он такой громоздкий, ты же помнишь. Может и зря, он действительно старинный, от моей прабабушки, еще с царских времен.

– Мама, а почему все-таки я так плохо помню последние годы, что мы жили в той квартире? Я только смерть дяди помню хорошо. Как много народу было на похоронах. И он весь в цветах такой красивый и торжественный.

Мама погладила сына по голове, потом взъерошила его короткие каштановые волосы и сказала

–Да ты такой чувствительный, весь в меня.

И добавила, серьезно и пристально посмотрев ему в глаза

– Лука, обещай мне, что больше никогда не поедешь в тот город. Тебе там нечего искать, как и мне впрочем. Все в этой жизни проходит, и не нужно блуждать по лабиринтам прошлого.. Лучше скажи, когда ты меня со своей новой девушкой познакомишь? – уже игриво улыбнулась она.

– Когда пойму, что она моя девушка.

Чтобы избежать дальнейших расспросов, Лука решил прекратить этот разговор и пойти поплавать. Он поднялся наверх, в свою комнату, чтобы переодеться. Надел плавки, накинул халат и спустился в помещение с бассейном. Мама уже сидела в мягком шезлонге и листала журнал по психологии.

– Ты не против, я посижу с тобой? Мы так редко последнее время видимся. И не буду продолжать допросы, я сама этого не люблю.

Она включила японскую инструментальную музыку и погрузилась в чтение.

Помещение с бассейном заливал розоватый свет закатного солнца, струящийся из больших панорамных окон. Отчего его стены казались почти прозрачными. На одной из них была мозаика, изображающая подводный мир с вьющимися темно-бирюзовыми водорослями, маленькими золотистыми рыбками и огромной веселой черепахой. Вода слегка колыхалась, отражалась в стенах, сливалась с солнечным светом, создавая впечатление зыбкости и изменчивости и наполненности всего пространства. Лука нырнул, вода была очень теплой и, отбросив все мысли, парень с удовольствием поплыл. Вначале несколько дорожек проплыл брасом, потом баттерфляем, мастерски выныривая и погружаясь вновь, разбрасывал брызги, и мама, залюбовавшись сыном, подошла к краю бассейна и села, опустив ноги в воду. Так прошло часа два.

Беспокойные мысли и неясные впечатления от поездки полностью растворились в этой теплой золотисто-голубой воде. Затем он принял душ, оделся и, взяв телефон, обнаружил несколько пропущенных вызовов. Звонил Егор, его заместитель. Лука последние годы был владельцем небольшого автосалона, где продавались в основном автомобили с пробегом. Ему нравилась своя работа. По образованию Лука был экономистом, и очень хорошо при этом разбирался в людях, а машины просто любил. Дела в автосалоне шли довольно хорошо, и он не сильно напрягался, хватало времени и на занятия любимым плаванием и на частые путешествия. Неоднократно его отец, который был успешным предпринимателем в сфере строительства, советовал ему расширять свой бизнес, пытался свести со своими партнерами, но Лука не спешил что-то менять, он понимал, что находится в некотором застое, но в данный момент перемен в своей жизни он избегал.

Парень перезвонил Егору. Тот кричал и ругался в трубке, из всей его возмущенной тирады Лука понял, что охранник-кинолог, который должен был следить за автосалоном ночью не вышел на работу, и до него никак не дозвонится, а остальные подменить отказались. Сам же Егор должен уехать со своей женой на юбилей тещи, и тем более кавказские овчарки, его не слушаются, а он их жутко боится. Лука же брал их щенками и эти свирепые и устрашающие других псы, всегда чувствовали в нем хозяина. И ему ничего не оставалась, как успокоить своего партнера и пообещать тому, ночью быть в автосалоне.

Парень быстро собрался и зашел попрощаться с мамой. Она сидела перед зеркалом в своей комнате и расчесывала темно-каштановые волосы. Рядом повизгивая от удовольствия, по шерстяному ворсистому ковру цвета топленого молока, бегал неугомонный Мао, померанский шпиц, с длинной персиковой шерсткой.

Женщина немного расстроилась внезапным отъездом сына

– Я думала ты останешься на ночь, с отцом ты тоже почти месяц не виделся.

Потом, игриво улыбнувшись, предложила составить им с папой компанию и слетать в следующие выходные в Париж.

– У отца там какие-то дела, а мы с тобой погуляем, пройдемся по магазинам. Весной Париж бесподобен.

Лука обещал подумать над этим. Он хотел провести время с родителями, тем более некоторый застой в его жизни ему и самому поднадоел. Для того чтобы что-то изменить, хорошо посмотреть на ситуацию со стороны, как на большую картину в музее.

Мама, накинув легкое вязаное пальто поверх халатика, вышла на улицу, чтобы проводить его к машине. Мао она взяла с собой на руки и держала, как ребенка, что не очень нравилось самому шпицу, он норовил выскользнуть и забавно сопел, мечтая, поносится по мягкой весенней зелени газона, чтобы потом оставлять грязные мокрые следы на белых коврах, диванах и паркете.

Мама обняла одной рукой Луку, а Мао, улучив момент, спрыгнул в траву и начал наворачивать круги по газону.

В это время открылись ворота, и во двор въехал черный мерседес. Из него вышел отец Луки и обрадовано закричал

– Наконец мой Чиполлино добрался до нашей деревни!

Он подошел и обнял сына. Мама, со стороны наблюдая за любимыми мужчинами, спросила у сына

– Лукошко, может, все-таки останешься?

Парень очень хотел остаться, тем более эти давнозабытые, милые прозвища, почти совсем перенесли его в детство. Так хорошо было бы поужинать в теплом семейном кругу, подразнить маминого шпица и, наигравшись, уснуть в этом таком уютном и родном доме.

Но он уже пообещал Егору, и деваться было не куда.

– Заеду на днях, крикнул парень, уже садясь в машину. И выезжая чуть было не наехал на обалдевшего от чувства свободы Мао.