Kitobni o'qish: «Элла покинула здание!»

ГЛАВА 1

– Не трясись, Элла! – приказала я себе и глубоко вздохнула. – У тебя в жизни было много нелепых, опасных и трудных ситуаций и первый день на работе – не худшее, что с тобой случалось, Элла. Соберись!

Наверное, подбадривание имело бы силу, если бы прозвучало из уст какой-нибудь подруги или родственника, но мне не особо повезло с первыми, а вторые вечно исчезали из моей жизни. Родители, которым следовало бы сидеть рядом со мной в маленьком кафе и пить кофе из широких основательных кружек, умотали в свою очередную экспедицию и даже не озаботились сделать мне подарок в честь выпуска. Но… Конечно, я немного винила их за это. Просто за многие годы научилась принимать их такими, какие они есть.

Родители начали оставлять меня с родней с трех лет, без раздумий бросаясь во всё новые и новые авантюры. Из-за этого я почти все свое раннее детство провела то с бабушками, то с кем-то из тетушек, а потом меня и вовсе запихнули в не очень престижный, но вполне приличный пансион для девочек. Не то чтобы у родителей не хватало денег на оплату моего обучения в элитном учебном заведении, просто мои особенности накладывали некий особый отпечаток на условия, в которых я могла жить в то время, а все престижные учебные заведения располагались или в столице, или вблизи крупных городов. Лишь поэтому я провела почти десять лет в небольшом пансионе в одном уютном местечке, где мне по особой просьбе родителей разрешалось покидать стены учебного заведения в любое время, кроме, собственно, учебного.

Вы спросите – почему? Что ж, об этом я расскажу, но как-нибудь потом.

А пока я сидела за маленьким столиком, маленькими глотками пила кофе и пыталась подготовиться к тому, что мне предстоит выйти из кафе, пересечь улицу, войти в массивное здание, отделанное белым мрамором, и влиться в ряды работников магического правопорядка.

– Уф… – Сунув в рот крошечную печеньку, которую официант принес вместе с кофе, я раздраженно ею захрустела, надеясь, что так смогу избавиться от нервного напряжения.

А ведь еще вчера, когда прибыла на поезде на Восточный вокзал столицы и с улыбкой волокла свой багаж до крошечной квартирки в Лиловом переулке, я находилась в удивительно приподнятом настроении. Предстоящий труд на благо родного королевства радовал, квартирка казалась вполне уютной, а ужин в кафе через дорогу – вкусным.

Квартирку – крошечное двухкомнатное помещение на втором этаже довольно старого здания – мне предоставило управление. Насколько я знала, всем иногородним молодым специалистам доставалась казенная квартира в этом же переулке, располагавшемся в десяти минутах ходьбы от места работы, так что мне предстояло довольно часто сталкиваться с коллегами, уходя и возвращаясь домой. Управление мне оплачивало и питание в ближайшем кафе.

– Давай соберемся и не будем психовать, – медленно прошептала я себе под нос, вращая на запястье браслет – знак моей принадлежности к магконтролю. – Ты сможешь. Ты сможешь это сделать, тебя примут. И никто ни о чем не узнает. Да?

Я глубоко вздохнула и сделала последний глоток кофе. Вставать не хотелось, но я поднялась и внимательно осмотрела себя, убеждаясь, что за время короткой прогулки и получасового сидения в кафе мой наряд никак не пострадал. Разгладив невидимую складку на идеально скроенной юбке и одернув жакет, я притопнула, улыбнулась сама себе и решительно выпорхнула наружу.

Когда я пересекала улицу и входила в здание, на моих губах играла заранее отрепетированная улыбка, высокие каблучки задорно мелко цокали, а ярко-розовые волосы, чуть завивавшиеся на концах, подпрыгивали в такт шагам. Оглядев огромный холл управления и убедившись, что внутри здание мало чем уступает внешнему облику, я решительно направилась к ошеломленному моим появлением мужчине за высокой конторкой.

– Здравствуйте! – с улыбкой приветствовала его. – Меня зовут рейна Элла Бонс, и мне бы хотелось узнать, где я могу найти рейяна Марьяна Белянского.

Мужчина моргнул, явно ошарашенный моим вопросом, но я и бровью не повела. Все свои сомнения и переживания я оставила за порогом Центрального управления магконтроля.

– А вы по какому вопросу, уважаемая рейна? – осведомился мелкий служитель, главной задачей которого было пресечение беспорядков на первом этаже здания и раздача справочной информации для посетителей. Видимо, в разряд посетителей я не вписывалась.

– Меня прислали в Центральное управление на должность секретаря глубокоуважаемого рейяна Белянского, – четко выговорила я, прижимая к груди маленькую сумочку и толстенькую папку с суконными завязками – полный комплект моих документов, которые мне предстояло вручить непосредственному начальству при личной встрече.

– А-а-а! – сообразил вахтер. – Ясно. Тогда вам, девушка, на третий этаж, кабинет триста первый.

– Благодарю, – снова улыбнулась я.

Мужчина чуть растянул губы в ответной улыбке и, стараясь, чтобы я не заметила, прошелся по мне взглядом. Я ему подыграла. Мне не жалко. Данный субъект меня никак не интересовал. И дело не в том, что мне не нравились мужчины средних лет с явными следами почти неподвижной деятельности. Вовсе нет. Просто сюда я прибыла работать. И только работать.

Еще секунду постояв у конторки и делая вид, что меня безмерно интересуют люстры на длинных цепях, я направилась к лестнице.

– Рейна, – окликнул меня мужчина. – Уж простите… Просто хочу вас предупредить.

– Да. О чем? – Я оглянулась и с вежливой улыбкой приподняла бровь.

– Белянский – худший из возможных начальников, – чуть помявшись, сообщил доброжелатель. – Вы не расстраивайтесь, если что.

Я снова вежливо улыбнулась, кивнула в знак благодарности и последовала дальше.

Что ж, предупреждение не порадовало, но я и не рассчитывала, что мне повезет.

На втором и третьем этаже – выше я не пошла – коридор устилал темно-синий ковер, отделанный по краю девятилучевыми звездами, как бы напоминая всем работникам, что мы не просто какие-то служащие, а служители правопорядка королевства и именно на нас возлагают надежды как обычные граждане, так и сама корона.

Чуть полюбовавшись ковром и отметив, что тот изрядно затоптан и вытерт – мы, конечно, надежда и опора, но в глазах короля и совета всего лишь одна из структур государства, нечего нас баловать, – я нашла нужный кабинет, постучала и, не дождавшись ответа, преспокойно вошла.

Как и думала, за дверью находилась приемная, а вовсе не кабинет Белянского. Помещение представляло собой продолговатую комнату, большую часть которой занимал угол для посетителей. И это место в комнате выглядело приличнее всего. По крайней мере, кресла и столик хотя бы опознавались, пусть даже на всех видимых поверхностях теснились чашки с засохшей чайной заваркой и кофейной гущей. А вот рабочее место секретаря терялось под грудой папок, наваленных на стол. Папки занимали даже кресло и широкий стеллаж за рабочим столом.

Хмыкнув, я решила, что раз уж осматриваюсь, то надо пополнить свои впечатления. За дверью рядом с входом обнаружился узкий коридорчик, откуда можно было попасть в кухню, крошечную кладовку и туалет. И кладовка оказалась самым чистым местом из трех только потому, что там царила пустота.

Еще раз хмыкнув, я вернулась в приемную, подхватила свою папочку с горы других папок и решительно постучала в дверь кабинета.

– Да! – раздалось изнутри короткое, но я легко уловила все, что осталось недосказано.

– Занятно, – пробормотала я себе под нос и решительно открыла дверь, желая уже, наконец, узреть того, кто на ближайшее время станет моим непосредственным начальником.

В первый миг я увидела примерно то же самое, что и в приемной: папки на всех мыслимых и немыслимых поверхностях, толстенные справочники, газеты, журналы, разрозненные листочки и все остальные чашки, которым положено было находиться в шкафах кухни, а не балансировать на бумажных горах, прятаться под ними и даже сиротливо прижиматься к ножкам кресел. Хозяина кабинета я разглядела лишь парой секунд позже и едва не растеряла весь свой боевой настрой.

За столом, заваленным по бокам папками, – кто бы сомневался! – сидел хмурый молодой мужик. На вид ему было лет тридцать. Его темно-русые волосы торчали во все стороны, черты лица казались рублеными и острыми, а взгляд мшисто-зеленых глаз – колючим. На подбородке темнела щетина. Для удобства рукава белой рубашки он закатал выше локтя, а за металлическую скобку подтяжки с левой стороны заткнул карандаш. Пиджак рейяна едва не падал с высокой вешалки в виде оленьих рогов, примостившейся в углу кабинета.

«Вот так подстава!» – подумала я с обидой, но тут же взяла себя в руки и широко улыбнулась.

– Здравствуйте, рейян Белянский, – произнесла я и подошла к столу, остановившись так, чтобы иметь возможность опустить перед начальством свою папочку, но при этом не нарушить допустимое минимальное расстояние. Шаги я не вымеряла, по струнке не вытягивалась, не спешила проявлять свое рвение громогласным приветствием и вообще не вела себя, как суетящаяся мелкая сошка, каковой мне предстояло стать при Белянском.

– По какому поводу? – хмуро спросил мужчина. Под его глазами залегли глубокие тени, скулы отливали желтизной, но, несмотря на явную измотанность, смотрел рейян внимательно.

Он не отрывал от меня взгляда с того самого момента, как я вошла в дверь, и с каждой секундой выражение лица старшего следователя становилось все более и более кислым.

– Меня зовут рейна Элла Бонс, – сообщила я и снова улыбнулась без какого-либо намека на кокетство, а после положила перед Белянским свою папку.

Он уставился на нее, как на змею, поморщился и спросил, уточняя:

– Секретарь?

– Именно, – кивнула я, рассматривая собеседника так, чтобы он уж точно ничего не увидел – я с интересом читала надписи на наградных листах, которые висели в рамочках на стене за спиной Белянского, при этом бросая короткие взгляды на начальство.

Вблизи я с огорчением убедилась в своем первом впечатлении. Начальник мне достался довольно молодой, высокий, с крепким тренированным телом человека, который не привык руководить своим делом, не выходя из кабинета. Хотелось вздохнуть, но я сдержалась и продолжала удерживать на губах вежливую полуулыбку.

А ведь у меня была надежда, что руководить мной будет какой-нибудь седоусый дядечка с пузом, который лет эдак двадцать-тридцать шел к высокой должности и собственному кабинету! Но нет, мне достался явно деятельный мужик. Это не так плохо, но совсем не то, чего я ожидала.

Белянский явно разделял мое недовольство, потому как папку открывать не спешил, а лишь таращился на титульник, где значилось, что я закончила профучилище и на самом деле являюсь той, кем представилась – секретарем и квалифицированным помощником.

Глянув на папку, я едва заметно переступила с ноги на ногу, но от рейяна это движение не укрылось, и он вперил взгляд в район, где кончалась моя юбка.

– Подождите в приемной, – велел он хмуро.

– Да, – преспокойно ответила я и направилась к выходу, точно зная, что мужчина таращится на мои ноги.

***

Марьян проводил девицу хмурым взглядом и решительно осмотрел свой стол, выискивая кристалл связи. Голубой хрусталик обнаружился под кипой бумаг, и рейян едва ли не с рычанием его выудил, проклиная бумажки, управление и все начальство скопом.

– Крис, – сдавив кристалл пальцами, позвал мужчина, – ты на месте?

Через пару секунд на том конце магической связи послышался хрип, что-то упало, а потом Марьян услыхал далекий и сонный отклик приятеля:

– Чего тебе?

– Зайди ко мне.

– Что на этот раз? – сонно спросил Кристэр, но потом встрепенулся: – Ты выяснил, кто напал на Хваранского?

– Отстань ты со своим Хваранским, – проскрежетал рейян. – У меня будто других дел нет, кроме как распутывать, кто из девочек в борделе наложил на этого оболтуса чары молчания! Это противозаконно, но не смертельно. И не по моему профилю. Сам им занимайся. Жалобы населения по мелким нарушениям – твоя работа.

– Но он ведь важная шишка, – напомнил друг. – Близок к кое-кому из совета. – Марьян мог поклясться, что в этот миг Кристэр многозначительно воздел палец к потолку. – Он желает, чтобы мы разобрались с этим в кратчайший срок, бросили на это лучшие силы. А кто у нас лучший?

– Марьян! Мне хватает разбирательства по делу о пропавшей пыли хаоса! – возопил Дубинский. – Чистейшее дело! Никто ничего не видел, а пыль пропала. Будто кто-то телепортировался напрямую в хранилище. Мне в этом деле надо землю рыть, а не с Хваранским разбираться. Может ты…

– Вот когда он или его кто-нибудь пришибет магией насмерть, я возьмусь за это дело, – отрезал Белянский. – А ты зайди ко мне.

– Марьян, ты… – проворчал Дубинский. – Никакого от тебя сочувствия! А я ведь могу повторить судьбу одного из следователей, что был до меня.

– Какого из них?

– Того, который так и не разобрался в деле о то ли пропавших, то ли не пропавших изобретениях много лет назад, – сказал Крис. – Наследники ученого настаивали, что в дом в день похорон кто-то пробрался и выкрал все последние наработки умершего. Но никто не мог! Если только не телепортировался напрямую в дом.

– Крис, не сравнивай своего Хваранского с этим. И тащи сюда свою персону.

В ожидании приятеля Марьян постучал пальцем по папке с документами Эллы Бонс, не желая ее даже раскрывать. Его корежило от одного почерка на титульнике папки, что уж говорить о самой девице, которую прислали ему в качестве секретарши.

Крис появился в кабинете друга через пару минут и при этом его глаза горели демоническим огнем, а на щеке приятеля отпечаталась крылатая дева с окованной металлом обложки толстенного судебника, которую тот не раз использовал вместо подушки.

– Слушай, что это за дивное создание у тебя в приемной? – громким шепотом спросил Кристэр, падая в кресло у стола Марьяна. – Не девушка – мечта!

Белянский поморщился. Он ничего не имел против женщин, но предпочитал видеть их вне стен управления. Единственной, кого он признавал достойной работы в магконтроле, была рейяна Белчер – секретарша главного, проработавшая на своем посту почти полвека и представлявшая собой вовсе не женщину преклонных лет, а истинного питбуля при хозяине. С ней не могли тягаться даже вышестоящие из совета. При этом рейяна так ловко организовывала дела своего шефа, что давно стала его правой рукой, а заодно и его глазами в управлении. Женщина знала обо всем, что происходило на ее территории. И узнавала об этом настолько быстро, что Марьян не раз задавался вопросом о способностях пожилой дамочки. Но всем было известно, что на должность секретарей во все отделения магконтроля всегда набирали выходцев из магических семей, которые по той или иной причине не получили магического дара.

– Эту мечту мне пытаются подсунуть в качестве секретарши, – хмуро сообщил другу Белянский. – Будто у меня других забот нет, кроме как терпеть рядом очередную безмозглую девицу!

Кристэр понимающе хмыкнул. Все в Центральном управлении знали характер рейяна Белянского. Кто-то считал его трудоголиком, кто-то – просто сволочью, но все сходились во мнении, что ужиться с ним невозможно. При этом мелкие шавки, вроде жандармов, Белянского уважали, а к главному он входил без предварительной записи, потому что имел прекрасные отношения с питбулем Белчер. Марьян прекрасно знал свою работу и считался лучшим специалистам по распутыванию дел об убийствах с применением магии. Но вот держаться от него старались на расстоянии. От сотрудников Белянскому требовалась выдержка, трудоспособность, наблюдательность и нечеловеческое терпение. И пока ни один кандидат, присланный на роль помощника и секретаря старшего следователя отдела убийств, не выдерживал более нескольких дней, а особо трепетные личности сбегали после пары часов.

Девиц Марьян не любил более всего. За пять лет, что он занимал свою должность и кабинет на третьем этаже, в его приемной пытались обосноваться то ли десять, то ли одиннадцать рейн и рейян, но ни одна не задержалась надолго. Чаще всего они вылетали из владений Белянского после громкого разноса начальства, обливаясь слезами и прижимая к груди свои ридикюльчики. После срыва Марьяна дамочки на рабочее место не возвращались, они или оседали в чьем-то чужом кабинете, или переводились в другое отделение.

– Да ладно тебе, – усмехнулся приятель. – Ты разве не привык еще, что тебе вечно пытаются всучить какого-нибудь работника в подчинение, а ты несчастного или несчастную с треском выгоняешь? Это стало почти традицией. Ребята уже ставки делают на то, сколько продержится каждый из твоих секретарей.

– Будто мне хочется их выгонять, – хмуро глянув на дверь в приемную, проворчал Марьян. – Но мне не нужна в подчинении рабочая единица, не готовая соответствовать минимальным требованиям к занимаемой должности.

– Ты слишком многого хочешь, – усмехнулся Крис. – Секретарша должна услаждать взор, подавать кофе и служить буфером между тобой и посетителями.

Марьян недовольно глянул на приятеля и коллегу, но промолчал. Ему не требовалось озвучивать свои запросы, их знали все в управлении, и варка кофе в длинном списке числилась среди последних пунктов.

– Ты сам видел эту девицу, – прошипел он, понизив голос. – Ну какой из нее секретарь?

Кристэр усмехнулся и довольно протянул:

– Тут ты не прав, Марьян. Рейночка очень и очень…

Марьян отчетливо зарычал:

– У тебя на уме одни девицы!

– Нет, не правда, – возмутился друг. – У меня на уме только девицы с длинными ногами, а тебе достался один из лучших образцов. Что за несправедливость? – Крис подмигнул и расхохотался, когда Марьян недовольно скривился. – Побыстрее ее доводи, я первым встану в очередь на такого… выдающегося сотрудника.

Белянский вновь рыкнул:

– Если бы я мог от нее сразу же избавиться, то уже бы сделал это.

– Знаю, – кивнул рейян Дубинский. – Но я в тебя верю, тебе хватит пары часов, чтобы довести девушку до слез, после чего она сбежит.

Марьян бросил на Криса хмурый взгляд.

– Но ты можешь постараться ужиться с этой рейной хотя бы пару дней? Я бы тогда ставку сделал, – умоляюще попросил Дубинский. – Ну хоть попытайся. Если ее переведут куда-то в другое место, я же погибну! Такие ноги!

Белянский вытащил карандаш из-за лямки подтяжки и кинул в приятеля.

– Что, правда глаза колет? – ухмыльнулся Крис.

– Иди ты, – проворчал Марьян. – Нет чтобы посоветовать что-нибудь дельное.

– Если по делу, то не выгоняй девицу хотя бы пару дней, – став чуть серьезнее, сказал Кристэр. – Пристрой к работе. Пусть хоть чашки перемоет. Все польза.

Белянский застонал.

– И прекрати ворчать и стонать. Сам знаешь, что для такого, как ты, помощника найти почти невозможно. Маги на столь ничтожную должность не пойдут, а обычных людей к нам не возьмут, – рассудительно заметил Дубинский. – Если бы ты в кабинете сидел и бумажки перекладывал… Но тебе же в поле надо! Сам посреди ночи срываешься, если приходит сообщение об убийстве. И требуешь непомерно. Тут и хороший работник не сдюжит. Вторую Белчер ты не найдешь, даже мужиков она когда-то обскакала и по характеру, и по способностям. Потому и секретарь главного сейчас.

Марьян поморщился. Когда-то в подпитии он сам рассказал Крису, что хотел бы обзавестись помощником, который хотя бы вполовину был бы так хорош, как рейяна Белчер, и теперь постоянно жалел об этом.

Уходя, Дубинский притормозил у двери и с усмешкой подмигнул приятелю.

– Ты не спеши, – снова посоветовал он. – Таким ногам грех пропасть где-то в захудалом периферийном управлении.

Марьян вновь поморщился, но двинулся вслед за приятелем, ожидая увидеть в приемной перепуганного розового зайца, за миг до этого отпрянувшего от двери. Но по захламленной комнате вовсе не металась перепуганная секретарша. Рейна Бонс освободила себе краешек рабочего стола и преспокойно на него присела, закинув одну идеальную длинную ногу на другую. Узкая черная юбка чуть ниже колена натянулась, подчеркивая формы секретарши.

Щеки девицы не светились предательским румянцем, она не смотрела испуганно и выжидающе. Нет. Эта особа невозмутимо воззрилась на вышедших мужчин темно-голубыми глазами и продолжала сидеть, хотя старательному секретарю-новичку полагалось бы вскочить и замереть, вытянувшись в струнку, с читающейся во взгляде готовностью исполнить любое поручение быстро и без участия мозгов.

– Прекраснейшее создание, – с обворожительной улыбкой произнес Кристэр, глядя на девицу, – я рад, что теперь в нашем в целом очень мужском коллективе появился столь прекрасный цветок.

Девушка не зарделась, не потупила взор, но позволила себе чуть-чуть улыбнуться в ответ.

– Я… – хотел было продолжить Крис, но Марьян его перебил:

– Тебе пора.

Поцокав языком и еще раз обольстительно улыбнувшись рейне, Дубинский покинул приемную, оставив рейяна один на один с его новой подчиненной.

– Зайдите, – велел Белянский строго, толком не представляя, что собирается ей сказать.

Девица приглушенно процокала каблучками по вытертому ковру и вновь замерла перед его столом. Сев в кресло, следователь еще раз окинул рейну Бонс придирчивым взглядом, а потом открыл-таки ее папку, неспешно просматривая вложенные документы. От столь пристального изучения девица просто обязана была начать нервничать и попытаться разбавить тягостное молчание сбивчивым рассказом о своей жизни, но рейна помалкивала и продолжала рассматривать рамочки с наградными листами у Марьяна за спиной.

– Вы окончили профучилище с отличием, – произнес он и кашлянул. – Но здесь нет выписки из вашего личного дела с отметками о том, какая вы способная, деятельная и как нам повезло, что вы стали сотрудником именно Центрального управления Гаруча.

Ему очень хотелось ее задеть, у Белянского был самый большой опыт среди всех его коллег по проведению собеседований. Рейян точно знал, что спрашивать у всех этих барышень, еще вчера получивших свои дипломчики в профильном училище, где из неодаренных детей магических семейств готовили будущих работников ручки и бумаги. Старший следователь давно выяснил, что особо усердные рейны переживают из-за своих маленьких достижений во время учебы или из-за их отсутствия, будто бы участие во всевозможных благотворительных мероприятиях, рисование стенгазет или дополнительные курсы по варке кофе могли как-то помочь в карьере и сообщить что-то важное о характере конкретного выпускника.

– Да, этого нет, – согласилась Элла Бонс. – Я не участвовала ни в одном мероприятии, выезде и тому подобном.

– Что ж вы так, рейна Бонс? – усмехнулся Белянский.

Девушка чуть пожала плечами и не ответила. При этом выражение лица у нее никак не изменилось.

– Ладно, – просмотрев папку до конца и узнав, что ему досталась одна из лучших выпускниц, перед этим отучившаяся в каком-то уездном пансионе, произнес Марьян. – Раз уж теперь вы будете здесь работать, я обозначу некоторые уточнения по вашим обязанностям.

– Хорошо, – кивнула рейна.

– У нас здесь Центральное управление, серьезное заведение, так что вам лучше изменить цвет волос и гардероб, рейна Бонс, – с толикой ехидства произнес Белянский. – Если вы и правда лучшая, то должны знать устав учреждения, где теперь работаете, и ваши должностные обязанности. И вы должны знать, что ваш внешний облик не слишком подходит для данного места.

Элла Бонс вслед за Марьяном оглядела себя, но старший следователь так и не дождался признаков растерянности или смущения на ее лице.

– В уставе и моих должностных инструкциях нет строгих ограничений насчет одежды, – спокойно и уверенно ответила рейна.

– Зато там есть пункт об изменении внешности, – ехидно заметил мужчина.

– Что касается волос, это мой натуральный цвет, – сообщила девушка, будто и не услышав последнюю фразу Белянского. – Моя родня с материнской стороны восходит к магам-метаморфам, потомки которых, как вам должно быть известно, порой рождаются с волосами самых различных цветов.

Белянский недовольно помолчал. Задеть девицу не вышло. На наследуемую внешность правила не распространялись, так что потребовать от рейны изменить натуральную окраску на какую-то другую он не мог.

– Что ж, – проскрежетал Марьян. – Вы можете приступать к своим обязанностям.

Элла Бонс секунду постояла на месте, будто ожидая указаний, но потом молча удалилась, хотя Белянский рассчитывал, что хоть на этот раз заставит девушку растеряться. Обычно все новые работники желали получить от начальства строгие инструкции на первое время.

Посидев несколько секунд над папкой с документами рейны, следователь мотнул головой и глухо предрек:

– Вряд ли от нее будет прок.