«Большая и грязная любовь» kitobidan iqtiboslar, sahifa 6
Ошибок не совершает только тот, кто ничего не совершает.
– Бедный…поверхности, просто осознать его было страшно. Глеб отобрал сумку, повесил на плечо. На второе плечо… повесил меня. И вот так, прикрывая широкой ладонью вид, который открылся благодаря длине моей юбки, понес к стеклянной вертушке.
Судьба – это вектор, направление движения. И это та сила, которая меняет узор ковра. Благодаря ей одни ниточки обрываются и растворяются, другие возникают или соединяются. Благодаря ей исчезают и появляются узелки, от которых эти нити тянутся. Это происходит каждую секунду, это естественно.
– Глеб Игоревич, у вас эрекция, – вслух заметила я. Тон все тот же – спокойный, миролюбивый и даже пофигистический.
Шеф проследил мой взгляд – в смысле, тоже на свою ширинку посмотрел. Потом вернулся ко мне и ответил:
– Я знаю.
Вот и поговорили!
– Ну… не буду вам мешать. – Я развернулась и уверенно направилась к выходу.
Это в двадцать кажется, будто весь мир у твоих ног – протяни руку и возьми. В тридцать иллюзий уже поменьше, особенно если у тебя нет никого, кроме мамы.В тридцать начинаешь понимать – принц не приедет, а мечты… ну что-то, вероятно, еще сбудется, но большая их часть уже на свалке, под колесами трактора.Еще, в особо острые моменты, начинаешь жалеть, что за все эти годы умудрилась не залететь от какого-нибудь придурка. Почему придурка? Да потому что все бывшие – придурки, и это не обсуждается. (О том, что не все придурки бывшие, тактично промолчим.)В тридцать все сложней. В тридцать вера в светлое будущее уже не повод. В тридцать нужен другой, жесткий мотив.
Из квартиры Глеба Игоревича я вылетела ракетой «земля – земля» – в смысле не только быстрая, но и невероятно злая. Нет, ничего особенного не случилось! Просто я проспала и… с домработницей познакомилась.
Знакомство получилось отличным. Она мне:
– Кристина Анатольевна… Кристина Анатольевна, доброе утро…
Я ей:
– Мм?..
– Кристина Анатольевна, вас развязать? Или вам и так удобно?
Глеб шагнул в душ, и мои ноги все-таки подогнулись. К счастью, подхватить меня успели. Затем вжали в стену, позволяя ощутить твердость намерений и еще раз оценить величину грядущих неприятностей. Действительно допрыгалась, только совесть почему-то не мучает, даже наоборот.
– Глеб…
В ответ тишина и нежное касание губами к шее. Еще один поцелуй, третий, четвертый… Внезапное, очень чувственное прикосновение к груди и поток теплой воды сверху. Где-то на грани сознания маячит мысль: ревность и демон сладострастия – понятия из разных вселенных, но… он же ревнует, верно?
Трусики с меня стягивали в процессе долгого, очень глубокого поцелуя. Мои пальцы в этот миг скользили по бедрам Глеба, ну и… не только по бедрам. Проверяли степень грозящей опасности и эту, как ее… твердость намерений. Данные подтвердились.
