Kitobni o'qish: «До шестого дня луны»

Слуга Кун нёс по двору охапку дров, когда из дома верховного жреца друидов донёсся хриплый крик. Кун бросил дрова и вбежал, откинув тяжёлую шкуру на входе в спальню. Старик трясущимися руками держался за грудь и хватал ртом воздух. Кун упал на колени возле постели.

– Мой повелитель? – спросил он в ожидании приказа, но жрец прохрипел только «про…, про…», кашель не давал ему закончить.

Кун бросился в грот неподалёку, где просветлённый оллам Гейрт в одиночестве молился. Слуга звал и звал, но тот не замечал, пока Кун не тронул его за плечо.

– Найди Бранна, – сказал Гейрт, направляясь к дому верховного жреца.

Когда Кун привёл целителя Бранна, верховный жрец не хватал воздух, как рыба, а тихо неподвижно спал.

– Он говорил «про…, про…» – сказал Кун.

– Пророчество, – кивнул Гейрт.

Бранн потрогал жреца за руку и шею, покачал головой, потом взял стоящий возле кровати кубок с остатками вина и понюхал.

– Ты добавлял в вино дурман? – спросил у Куна целитель.

У слуги задрожали руки.

– Как всегда, вот, – Кун потянулся за пузырьком, – видят боги, я не делал ничего плохого, не делал, – запинаясь, тараторил он.

– Кто был здесь?

– Так все были, сегодня же привезли это. Чучело, – ответил Кун.

Гейрт всплеснул руками.

– Ладно, идёмте в грот, поговорим с учениками, – ответил он.

 В гроте, хорошо освещённом факелами, ученики сидели в два ряда полукругом. В центре стоял учитель Джодхан и расспрашивал о предназначении друидов. Элбан слышал невнятный ответ Атти, но ещё лучше слышал урчание своего пустого желудка и, скрывшись за спиной впереди сидящего ученика, вытащил из мешка на поясе хлеб.

– То, что ты говоришь, Атти, возмутительно! – крикнул учитель, и Элбан вздрогнул, не успев откусить и кусочка, – мы на пороге войны, и только в руках друидов, в коих заключена власть богов, судьба человечества. Надеюсь, среди вас найдётся кто-нибудь более разумный?

– Прошу прощения, учитель Джодхан, – вставая, произнёс Элбан, спрятав при этом в рукав кусок хлеба, – я тут поразмышлял и боюсь, если отнять у людей веру и страх перед…, – он сделал паузу, – чем-то свыше, они не смогут храбро биться за свои земли, что повлечёт разруху и захват территорий.

Учитель Джодхан, кивая, потёр седую щетину на щеках.

– Ты видишь суть, Элбан. Понимаешь, насколько важна служба, которую мы несём. Не зря твоё имя означает «гора», ты готов стоять за справедливость. Твой отец будет гордиться тобой.

Элбан почувствовал, что краснеет. Вспомнив непримиримый взгляд отца, когда тот оставил пятнадцатилетнего сына в крепости друидов, сказав, что «такому увальню никогда не стать воином, так пусть хотя бы не вырастет глупцом», он вздохнул и хотел поблагодарить учителя, но не успел.

В грот вошла процессия во главе с Гейртом.

– Все ли ученики на месте? – спросил тот, оглядывая сидящих.

По пещере разлетелся шёпот, в котором ясно звучало имя Вейлина.

– Верховный жрец мёртв. Похоже, отравлен, так что начнём с Вейлина, – сказал Гейрт и развернулся к выходу. Поднялся шум, учитель сгрёб со стола карты и вышел следом, ученики – за ним.

– Хоть это неуместно, сейчас я предпочёл бы подкрепиться, – буркнул Элбан и, шагая в толпе, запихнул за щёку кусок хлеба.

Вейлин сидел за столом перед горящей свечой, когда в его комнату ворвался Гейрт.

Заметив, как Вейлин что-то спрятал под подушку, Элбан сморщился, понимая, что это заметили все.

– Почему ты не на лекции? – спросил Гейрт, но Вейлин молчал и прятал глаза, – отвечай, Вейлин. Верховный жрец мёртв, и я должен знать, чем ты занимаешься.

Тот часто заморгал, глядя на Гейрта, но не произнёс ни слова. Гейрт подошёл, отпихнул Вейлина и вытащил из-под подушки книгу.