Kitobni o'qish: «Мелодия убийства»

Shrift:

Глава 1

15 сентября 2022 г.

Городская клиническая больница им. В.В.

Верочка, медсестра хирургического отделения, расположенного на третьем этаже больницы, сидела на своем посту и спокойно пила уже вторую чашку чаю, запивая им шоколадку. В отделении было как-то подозрительно тихо и спокойно. Словно пациенты, намаявшись после утренней перевязки и обхода и устав от физических страданий, приняли болеутоляющие таблетки и теперь наслаждались покоем. Все были на месте, за исключением одной молодой пациентки, к которой пришел посетитель и увел ее на лестницу, чтобы там, как решила Верочка, которая и провела его в отделение за щедрые чаевые, была возможность покурить. Поначалу со стороны двери, ведущей на лестницу, доносились приглушенные голоса, но потом и они стихли. Прошло уже полчаса, как ее не было.

Пациентку звали красиво и ярко – Варвара. Красивая стройная девица с копной рыжих вьющихся волос, с белой кожей и огромными черными глазами.

«Ей бы в кино сниматься», – подумала Верочка, впервые увидев ее, восхитившись и ужаснувшись одновременно.

Она не знала, как и при каких обстоятельствах Варвара Утешина попала к ним, привезли ли ее или она добралась до больницы сама, но одно было ясно – ей крепко досталось. Помимо синяков на ее лице и теле у нее была повреждена кожа головы – кто-то, скорее всего женщина, жестоко оттаскал ее за волосы, буквально выдирал их с корнем! Но самое неприятное для женщины было то, что ей выбили передний зуб! Вот эта черная дыра так портила ее, что сводила на нет всю ее природную красоту и делала ее похожей на опустившуюся пьющую женщину!

Вот бы узнать, что же с ней случилось. Кто с ней такое сотворил? А что, если это сделал тот самый мужчина, который к ней пришел? Может, муж, а может, друг. Но мужчина интересный. Высокий брюнет в черном плаще. Голубые глаза, впалые с легким румянцем щеки, тонкие злые губы и идеальной формы нос.

«И его тоже взяли бы без экзаменов в театр или кино», – решила Верочка.

Однако что-то эта парочка долго отсутствовала. Обкурились они там, на лестнице, что ли? А что, если они там не только курят, но и… А что? И такое случалось ночью между пациентами, когда они подолгу, месяцами находились в отделении, влюблялись, соединялись, а то и женились.

Верочка допила чай и отправилась на поиски пациентки. Старалась идти тихо, чтобы не спугнуть парочку, если застукает их где-нибудь за углом. Но, выйдя на лестницу, поняла, что возле окна, места для курения, никого нет, хотя сигаретами пахло. И куда же они направились?

Она замерла и прислушалась – голоса раздавались совсем рядом. Ну точно, они спустились на этаж ниже. Разговаривают. Причем на повышенных тонах. Кричат шепотом.

Вот так. Интересно, о чем они говорят? Это она так эмоционально рассказывает о том, кто ее покалечил? А что, если это был он сам? А вдруг он и сейчас пустит в ход кулаки?

Верочка прибавила ходу, спустилась на несколько ступенек вниз и, прижавшись к стене, затихла.

– Ты не сделаешь этого, – говорил мужчина взволнованным шепотом.

Он уже осип, что давало Верочке возможность предположить, что все то время, что они были вместе, они разговаривали вот так же, шепотом. Но шепотом и «кричали», напрягая свои связки. До сипа, до хрипа.

– Сделаю! Я так и скажу, что мы вместе ее убили, понятно? И что это именно твои удары были самыми жестокими и сильными… И что ты сделал это, защищая меня, когда она выбивала мне зубы и таскала за волосы… Вот так. Так что сядем вместе, тебе ясно?

– Варя!

– Да что «Варя»? Чего ты вообще приперся? Пока не поздно, приведи в порядок квартиру, мой тебе пока еще дружеский совет, постарайся вымыть всю кровь! И если хочешь, чтобы я молчала, купи мне квартиру, вот так. Это моя цена за молчание.

– Да ты сбрендила! С какой стати?!

– Ты бы послушал себя, что ты мне только что наговорил здесь! Убил жену и решил все свалить на меня?! Меня! Как ты думаешь, когда меня привезли сюда, думаешь, не составляли протокол?

Верочка и сама не помнила, как оказалась на своем сестринском посту. У нее от страха зубы стучали. А вдруг они заметили ее на лестнице, и теперь она будет опасным для них свидетелем, который узнал много лишнего?!

Убийство! Кто-то из них или они оба убили жену этого мужчины. Получается, что Варвара – его любовница, а жены теперь нет. Ее убили. И в квартире (или где там все произошло) кровь, которую она, Варвара, предлагает ему смыть. Как же! Смоет он кровь. Все равно следы останутся.

И как же все это происходило? Жена и любовница встретились, оттаскали друг друга за волосы, жена выбила зуб Варваре, мужчина это увидел и бросился разнимать женщин. Возможно, не рассчитал силы, отшвырнул жену, она ударилась головой (как это часто случается в сериалах или книгах) о край стола или подоконника и погибла.

Вот так жила себе, жила, какое-то время чувствовала себя счастливой, что рядом с ней такой красивый мужчина и что он принадлежит ей, ухаживала за собой, ходила в салоны красоты, где ей делали маски для лица, подтяжки разные, волосы укладывали… Наряжалась, покупала себе украшения, старалась выглядеть соответствующим образом рядом с красавцем-мужем, а он раз – и убил ее. И все. Теперь, если следствие докажет, что это муж убийца, то его посадят. А если он сумеет выкрутиться, придумает себе достоверное алиби, то бедная женщина останется не отомщенной. И ее душа еще долго не успокоится…

Варвара за свое молчание получит в подарок от любовничка квартиру и затихнет. Расстанется с ним, понятное дело. Зачем ей какие-то воспоминания, от которых мороз по коже… Она заведет себе другого любовника, как заводят породистую собаку. Этот же брюнет тоже скорее всего, если ему удастся избежать наказания, продаст квартиру, где проживал с женой, чтобы ему ничто не напоминало о прошлом, о пережитом им кошмаре. И он, переехав на другое место, начнет жить заново. И всем будет хорошо, кроме несчастной обманутой и убитой жены.

Верочка так хорошо себе все это представила, что заплакала. Она вообще в последнее время стала много плакать. Утром, когда первым делом просматривала военные сводки по телеграм-каналам, могла запросто разрыдаться, видя, что творится в зоне военных действий, как страдает мирное население от оружия варваров-нацистов. Когда слышала сочиненный репером-патриотом реп, от которого мурашки по коже и тоже хочется плакать.

Но сейчас эти слезы были ее естественной реакцией на смерть женщины, с которой она хоть и не была знакома, но которую жалела всем сердцем. Любовнички! Убили! Освободились от той, которая мешала. Расчистили себе дорогу к новой жизни.

Может, прямо сейчас позвонить в полицию и все рассказать? Фамилию пациентки она теперь уже никогда не забудет. Утешина. Варвара Утешина. Она и назовет полицейским имя своего любовника-убийцы. И все – дело в шляпе! Его поймают до того, как он успеет состряпать себе алиби.

У Верочки довольно неплохо было развито воображение, и она так хорошо представила себе момент задержания преступника, что даже слезы ее высохли. Однако… А что, если адвокаты его, убийцу, отмажут, и он, зная, кто на него донес, кто рассказал в полиции про подслушанный разговор на лестнице, решит отомстить теперь уже ей, Верочке Беспаловой?

Реакция на собственные размышления не заставила себя ждать, и глаза ее снова наполнились слезами. Свидетелей, как правило, стараются убрать. Убить. Ну уж нет, умирать она не собирается.

Верочка налила себе еще чаю, правда, уже остывшего, развернула хрустящую обертку шоколадки и достала последний кусочек, положила в рот.

Нет-нет, она не станет звонить в полицию. Не станет рисковать собственной жизнью. У нее еще так много всего впереди! Только бы небо над головой оставалось голубым…

И она снова заплакала.

Глава 2

15 сентября 2022 г. Дом Бронниковых

– Тонечка! Господи, как же я рада тебя видеть!

Женя, увидев в окно машину подруги, бросилась открывать дверь, и вот они уже обнимались на пороге, как если бы не виделись целую вечность.

– Ты уж извини, что без предупреждения, хотела сделать тебе сюрприз. Подумала, что если тебя не будет дома, то уж кто-то да откроет мне дверь. Оставлю подарки и уеду! И теперь ужасно рада, что ты дома.

– Сюрприз получился!

Женя, не так давно еще работавшая здесь, на окраине Подольска в загородном доме братьев Бронниковых (Бориса и Петра) прислугой, а теперь ставшая женой Бориса, известного московского адвоката, с трудом привыкала к новой для себя роли. Любовь Бориса Бронникова, до женитьбы выражавшаяся в откровенной грубости по отношению к понравившейся ему красивой домработнице, после свадьбы приобрела совершенно другие черты – новоиспеченный супруг обрушил на свою молодую жену столько нежности, ласки и заботы, завалив ее подарками, что вызвал в ней подозрение.

Женя, придумав себе, что Борис, которого она привыкла видеть жестким и грубоватым, таким вот образом как бы извиняется перед ней за свою измену, не вынесла тяжести собственных сомнений и решила сделать паузу в их отношениях, уехав за компанию с подругой Тоней в маленький провинциальный городок Калина, где растворилась в совершенно другой жизни, активно принимая участие в жизни племянницы Тони, а заодно расследуя череду убийств…

И только там, вдали от мужа, скучая по нему, она поняла, насколько глупо было его подозревать в измене и что все это произошло лишь потому, что она не привыкла к такому вниманию своего мужа и в каждом его жесте искала какой-то подвох. А ведь это была просто любовь…

И каким потрясением для нее стало исчезновение Бориса. Вернувшись из Калины домой, она нашла Петра, родного брата Бориса, совершенно опустившимся и потерянным – Борис пропал. Или погиб? Как же долго она находилась в неведении, как страдала и как жалела, что уехала в Калину вместо того, чтобы провести эти медовые дни после свадьбы с мужем. Петр, видя ее страдания, уговорил поехать вместе с ним во Францию, где у него был дом и где с Женей начали происходить поистине фантастические события…¹ И так много всего произошло! Но, к счастью, все закончилось благополучно: вернулся Борис, дом стараниями Жени и помощницы Галины Петровны зажил своей прежней уютной жизнью, закончилось строительство примыкавшего к нему зимнего сада, и только Петр все никак не мог успокоиться и каждый день извинялся перед беременной Женей за свой «парижский косяк».

– Кто дома? – живо поинтересовалась Антонина, давно уже ставшая в этом доме своей. – Надо поговорить.

– Борис в Москве, у него процесс. Галина Петровна приготовила обед, и я ее отпустила. И только Петр все никак не может успокоиться и, поклявшись мне и, главное, себе, что никогда больше не станет использовать живых людей как материал для написания романа, пишет теперь новое произведение – какие-то свои автобиографические записки. Буду, говорит, описывать свою жизнь, чтобы никого уже не ранить. Он дома, работает в кабинете. Сегодня мне снова прислали букет.

– Очередное его извинение? – засмеялась Тоня.

– Ну да! Кофе?

– Я не против.

– Так что у тебя случилось?

– Сначала подарки, – и Тоня, войдя на кухню, принялась доставать из пакетов банки, свертки.

– Я поняла, это подарки из Калины! От Леночки? Я же вижу – земляничное варенье!

– Яблоки и много чего еще…

– Как у нее дела? Все в порядке?

– Да. Она счастлива со своим учителем… Они оба передают тебе огромный привет!

– Так, а это что?

Женя развернула большой сверток. Книга рецептов!

– Это «Чадейка», помнишь, я тебе говорила? Там ты найдешь прекрасные рецепты выпечки!

– Спасибо… – покраснела Женя, чувствуя, что и на этот раз очередная кулинарная книга, подаренная подругой, так и не будет востребована. Ведь все свободное время она теперь тратила в зимнем саду. – Обязательно что-нибудь испеку.

– Начни с самого, на мой взгляд, простого – с венецианского пирога!

– Да, конечно, как скажешь! Так что у тебя случилось?

И Женя, ловко минуя тему пирогов и выпечки в принципе, принялась хлопотать вокруг кофемашины.

– Тоня, я тебя знаю. Если ты ко мне приехала, да еще и без звонка, значит, была на эмоциях и тебе нужно выговориться. Слушаю тебя, моя дорогая!

Женя, высокая худенькая молодая женщина с уже округлившимся животиком, была в домашних широких брюках и тонком свитере. Тоня же, полненькая, розовощекая, нарядилась в красивое зеленое платье с вышивкой, как если бы собралась не к подружке на огонек, а, к примеру, в Москву в кафе или на праздничное мероприятие.

– Куда собралась, признавайся! – Женя окинула взглядом платье и жестом показала, что она в восхищении.

– Вот куда скажешь, туда и поедем. Ну не могу больше сидеть дома. Виктор с детьми, ты знаешь, во Владивостоке! Он так давно планировал эту поездку, что, когда объявили мобилизацию, напрягся весь… Но ты же знаешь, его по состоянию здоровья не взяли бы. Короче, он сам, я не знала, пошел в военкомат, чтобы удостовериться, что его не мобилизуют, и только после этого, успокоившись, взял билеты во Владик. Он сто лет не видел своих родителей, да и внуки уже давно выросли, а с бабушкой и дедушкой еще не знакомы. Короче, Витя уехал, а я осталась совсем одна дома. Я уж чего только не делала. Сначала сделала генеральную уборку, а потом, когда прибралась, решила, что неплохо было бы мне сделать ремонт…

– Тоня! Да просто бы отдыхала в свое удовольствие, и все!

– Я вчера целый вечер просматривала на Ютубе, как самостоятельно оштукатурить стену, покрасить… А что? Я бы смогла.

– Не вздумай этого делать! Займись тем, что тебе нравится! Посмотри сериалы, отправься в Москву за покупками… У тебя как с деньгами?

– Да все в порядке. Я хоть и уволилась, вернее, это Виктор меня заставил, денег нам хватает. Он, к счастью, теперь хорошо зарабатывает. И вот как-то так получается, что отсутствие проблем, финансовых и прочих, меня поставило в какой-то ступор! Не знаю, как тебе объяснить… Вот словно ничего не хочется. Поела, поспала, посмотрела телевизор, сходила в магазин… Скучно, Женя!

– Могу пригласить тебя поработать в моем саду. Для начала, конечно, можно было бы привести в порядок большой сад… Но прошли дожди, земля мокрая… Поэтому можешь просто посидеть в зимнем саду и посмотреть, как я буду пересаживать растения, расставлять их… Можем поехать в Москву, я хотела купить лейку с длинным носиком… Ты права, Тоня, – скучно. Чего-то не хватает, да?

– Адреналина.

– Точно. Но знаешь, что я могу тебе пока предложить? Давай вечером доедем до поселка и, когда стемнеет, перелезем через забор, там есть один дом, где никто не живет уже пару лет, а на участке летом цвели просто какие-то невероятные, бешеные, огромные розы… И выкопаем хотя бы одну?! Ты как? Согласна?

– Да я за любой кипиш, кроме голодовки! – засмеялась Тоня.

– Договорились! Сейчас выпьем кофе, потом поедем в «Леруа Мерлен» за лейкой и удобрениями для орхидей, пообедаем где-нибудь, а вечером – сама знаешь чем займемся.

– Платье… Понимаешь, праздника хотелось, вот и нарядилась.

– А мы подберем тебе что-нибудь подемократичнее, покомфортнее и поудобнее.

– Вообще-то я взяла на всякий случай с собой джинсы… – призналась Тоня. – Как знала, что позовешь к себе в зимний сад.

– Вот и отлично! Джинсы и свитер! У меня этих свитеров и худи знаешь сколько? Причем многие – просто огромные, тебе точно подойдут и даже будут велики! Это мне Боря начинает уже покупать одежду для беременных…

– Ты как вообще, все в порядке? – с нежностью в голосе спросила Антонина, которая относилась к беременности Жени с особым трепетом.

Ей постоянно казалось, что подруга чрезмерно много двигается, что резка в движениях, что совсем забывает, что внутри нее уже кто-то есть.

– У нас все в порядке! – И Женя залилась счастливым смехом.

Глава 3

12–15 сентября 2022 г.

Квартира Макса Шахлевича

Так странно, что ее нет. Дома тихо. Вот только бы еще разобраться, хорошо это или нет. То, что жена ему мешала жить, это правда. Они хоть и были в браке всего-то два года, но за это время вместо того, чтобы сблизиться, они стали совершенно чужими людьми.

Процесс разочарования напоминал Максу Шахлевичу реакцию его женщин-сотрудниц, подсевших на заказы интернет-магазинов, когда на фото сайта видишь красивую вещь, которую тебе хочется купить и за которую не жалко отдать деньги, а на деле получаешь мятую, отвратительного качества тряпку, которую и в руки-то взять неприятно.

Цинично, конечно, но что поделаешь, если ассоциации возникают сами собой?

Так случилось и с Ольгой. Поначалу он воспринимал ее как красивую и практически недоступную молодую женщину, которую страстно желал и ни о чем, кроме того, чтобы затащить ее в постель, и думать не мог. И даже спустя какое-то время, что они сблизились, он все еще, как ему казалось, любил ее. Да и она тоже испытывала к нему поначалу страсть, а потом пусть только нежность.

Что же случилось? Надоела? Приелась? Сейчас стыдно было об этом думать, но это и было настоящей правдой. Однако он, охладев к ней, старался до последнего (вернее, до встречи с Варварой) вести себя с женой хотя бы вежливо, не грубил ей, хоть и всячески отлынивал от выполнения супружеского долга. И вообще, что это за формулировка такая – супружеский долг. Что это еще за долг такой, при мысли о котором партнеров иногда просто тошнит! Кому кто должен, когда речь идет о таких тонких материях, как любовь? Ну, пусть даже и нет любви. Но влечение-то должно быть, иначе ничего не получится.

Долг. Какая глупость! Только вот Ольга так не считала. Она требовала от него любви, близости, и ей это нужно было (Макс отлично это понимал), исключительно чтобы поверить в свои женские силы. Ей было очень важно быть желанной. Быть той единственной, которая и приводит в действие механизм любви. Нет, уже не любви, но хотя бы желания. И она чувствовала, чувствовала, конечно, что он ее не хочет. И злилась. И если он старался держаться и по-прежнему хотя бы внешне относился к ней с уважением и даже жалел ее, то она в какой-то момент взбунтовалась, почувствовав, что он охладел к ней, сразу же решила, что у него появилась другая женщина. А ведь у него тогда никого еще не было. Он не успел еще заглянуть в бар и не встретил там Варвару. Яркую, сочную, пахнущую мартини и сигаретами женщину.

Ольга, высокая, худая, с большими карими глазами и шапкой блестящих медных волос женщина, которой он еще недавно восхищался, в тот вечер, что Макс провел в объятиях Варвары, вернувшись опустошенным и счастливым, показалась ему почему-то мужеподобной. И ее худоба вызвала в нем отвращение.

Он, нырнув под одеяло рядом с женой, надеясь, что под душем избавился от запаха другой женщины, вдруг вспомнил, как часто ему приходилось в моменты близости с Ольгой испытывать физические неудобства, связанные с ее твердым и словно бы деревянным телом. Острые колени и локти, жесткие ребра, выпирающие кости таза. Брррр… И как же он раньше этого не замечал?

Он так явственно себе все это представил, вспомнил, что даже отодвинулся подальше от жены, оставив ей бо́льшую часть одеяла. Да и зачем ему сейчас одеяло, когда его греет новая любовь? Когда у него есть теперь Варя. Стройная, но в то же время какая-то мягкая, уютная, с упругими бедрами и пышной грудью. Восхитительная женщина. Легкомысленная, не очень умная, веселая, легкая, пьянящая. Девушка из бара – что может быть волнительнее, опаснее и желаннее?

Хотелось ли ему думать о том, как часто Варя бывала в этом баре и уходила оттуда с другими мужчинами? И да, и нет. С одной стороны, это было неприятно, ведь он не такой как все, он другой, и Варвара не могла это не оценить. Она выбрала его. С другой – его возбуждала мысль, что ее желало много мужчин. Это правда, какой бы странной и нелепой она ни казалась. Да и вообще, это же была просто женщина, с которой ему хотелось быть, но не жениться! Женщина для наслаждения, для счастья. Лучше уж он проведет несколько часов с ней, чем после работы вернется домой и будет есть приготовленный женой ужин под ее недовольным и полным презрения взглядом. Сомнительное удовольствие для женатого мужчины.

Это раньше у них с Ольгой было все по-другому. И ему доставляло удовольствие просто находиться рядом с женой. Черт, как же так случается, что люди перестают любить друг друга? Что между ними такого происходит? Откуда эти чудовищные метаморфозы, этот холод, это желание как можно дольше не видеть человека, не говоря уже о том, чтобы прикасаться к нему?

А ведь эти касания, эти поцелуи и проникновения служат уже не наслаждению и уж тем более не любви, а поддерживают в партнере куда более глубокие и серьезные силы, поднимают самооценку и не позволяют сломить дух. А вот измены травмируют, а иногда и убивают.

Ольга, заподозрив пока еще ни в чем не повинного Макса в измене, сама запустила этот опасный маховик. Устраивала ему сцены ревности, кричала на него, швыряла посуду в сердцах, не в силах вынести его холодность и многочасовое молчание, придумывала ему разных женщин, склоняясь все же к особам порочным и продажным, стыдила его за встречи с ними, обзывала всячески, и находиться дома, когда она была такая отвратительная и опасная, было просто невыносимо. И он едва сдерживался, чтобы не ударить ее, потому что в такие минуты уже не видел в ней женщину, она казалась ему просто злобным существом, способным наброситься на него и перегрызть горло.

Иногда он пытался представить себе, как могла бы выглядеть и вести себя Варвара, окажись она на месте Ольги. И каждый раз усмехался собственным фантазиям: конечно, она быстренько нашла бы ему замену! Если не в том же баре, где он ее встретил (и подцепил), так в другом. Уж бить чашки и кричать, брызгая слюной, она бы точно не стала. Напротив, выпотрошив все хозяйственные деньги, а то и попросив кругленькую сумму у изменщика-мужа, но не подавая вида, что в курсе его измены, пошла бы и купила себе новое платье или сумочку, а то и дорогое белье, чтобы как можно скорее продемонстрировать его новому любовнику.

Вот такой женой была бы Варя. Вряд ли она готовила бы ему обеды и ужины, наверняка старалась бы отлынивать от домашних работ и жила бы себе в удовольствие. А он, Макс, сходил бы с ума от ревности, искал бы ее по барам, отслеживал ее телефон и тогда бы уже сам устраивал ей унизительные сцены ревности и, возможно, возненавидел бы ее еще больше, чем Ольгу. Нет-нет, жениться на ней он не собирается!

Макс, вернувшись из больницы, где встречался с Варварой, домой, никак не мог понять, почему он бездействует вот уже третий день? Почему не приводит в порядок квартиру? Ведь она права – крови на полу много, эти брызги, следы волочения, и даже на подоконнике…

Глядя на весь этот кровавый натюрморт, он каменел, ему казалось, что его парализовало. По неизвестным причинам он не мог заставить себя взять ведро, плеснуть туда хлорки, чтобы вымыть полы. Организм словно противился этому, не хотел, чтобы он прикасался к крови.

Кровь. Почему она такая красная и жирная? Чтобы ее было видно, чтобы в случае, если человеку пустили кровь, ранили или убили, об этом стало известно, чтобы этот ярко-красный цвет кричал, взывал либо о помощи, либо к отмщению. Вот почему бы не сотворить ее прозрачной, чтобы ее никто не увидел. Так нет же, нате вам – красная, густая, бросающаяся в глаза, пугающая, страшная! И даже когда подсохнет, все равно – загустевшая и не менее зловещая. Как роспись самой смерти…

Кто-то доложил Ольге о Варе. Кто-то из общих знакомых увидел их вместе. Ольга не рыдала, нет, она так разозлилась, что Макс испугался, как бы с ней, с еще молодой двадцатипятилетней, не случился удар. Она сначала побледнела, потом пошла красными пятнами, а потом и вовсе лицо ее налилось кровью, а на высоком лбу выступила испарина.

Она вмиг постарела и подурнела. Просто сказала, что все знает, на что Макс промолчал. Он устал уже что-либо отрицать. Ведь даже если бы не было Вари, Ольга придумала бы ее, так ведь уже было.

– Как же я тебя ненавижу! Не-на-ви-жу! – Она бросилась к нему с кулаками.

Так дерутся дети. Бьют куда ни попадя, в ярости размахивая руками. Словно целью является не нанести урон противнику, а выпустить пар. Разрядиться.

Она больно ударила Макса в бровь. Из глаз полились слезы. Затем заехала ему в нос. Вот как тут не отбиваться? Ну, он и ударил ее тоже в ответ. Несильно, но она как-то неловко упала на бок, на диван, застонала… Зашипела что-то типа «я убью тебя, мерзавец!». Не менее эмоционально и со страстью в голосе заливалась в порыве злости на Ольгу (соперницу, счастливую обладательницу Макса, благополучную и какую-то несокрушимую) Варя. В свое время. Когда не хотела, к примеру, чтобы Макс уходил от нее вечером, когда просила его остаться с ней. Когда хотела, как хотят этого все любовники, чтобы не разлучались ночью. Ведь ночь – всегда для них волшебная. Ровно до того момента, пока вместо любимой женщины оказываешься в постели рядом с оборотнем, мегерой. До того, когда ее еще недавно мягкие и теплые губы превратились в резиновые, холодные и невкусные, а костлявое бедро раскинувшейся по всей кровати нелюбимой супруги, вонзившись в твою ляжку, вызвало прилив тошноты…

– Почему ты не разведешься с ней? Почему не признаешься ей, что любишь меня? – вопрошала, хлопая длинными ресницами, Варя.

Она тоже злилась в такие минуты и была прекрасна, так соблазнительна в своем стремлении обладать им официально, как если бы ей не терпелось поскорее приобрести понравившуюся вещь.

И ответа так и не получила. Ни разу. И все потому, что Макс все тянул с разговором с женой. В доме и так скандалы следовали один за другим и спрятаться от этого шума, криков с выяснением отношений и оскорблениями было попросту уже некуда, а хотелось поесть и поскорее лечь, отдохнуть. Так что же будет, если он затеет с Ольгой разговор о разводе? Ему страшно было даже представить такое. Может, она разыграет, что ей плохо, и потребует вызвать «Скорую помощь», может, напротив, будет его умолять не бросать ее.

Получается, что он недостаточно хорошо знает ее (знал!), раз не может предположить ее реакцию. Но так не хотелось этого разбирательства, этой разорвавшейся в их доме бомбы, которая многое сметет на своем пути. Или…

Или же он не торопился расставаться с Ольгой, боясь, что после развода уже Варвара станет настаивать на браке? Вот хорошо, конечно, с женщинами, но в то же время так сложно!

И вот теперь жены нет. Варвара, вероятно, не совладав со своими чувствами (не зря же она в последнее время, перебрав вина, угрожала расправиться с Ольгой и кричала в запальчивости: «Я убью эту тварь, которая не отпускает тебя! Пиявка!»), притащилась к ним домой, пока его не было, да и начала выяснять отношения.

Да, кстати, она почему-то твердила, что «придет время, и я оттаскаю ее за волосы». И ведь оттаскала. Сейчас трудно понять, с чего именно, с какой фразы, оскорбления или угрозы началась потасовка, но то, что женщины подрались, жестко подрались, он не сомневался. Он сам лично поднял с пола клок выдранных рыжих волос Варвары, да и вообще вырванных волос было вокруг полно…

Ольге перед смертью тоже досталось, он видел и ее красноватые, медного оттенка, гораздо короче Варвариных, волосы тоже. Но самой мерзкой находкой оказался зуб. Тот самый зуб, вместо которого (он сам лично сегодня видел, разговаривая с находящейся в шоке Варварой) теперь зияла черная дыра. Жуткая дыра, так уродующая еще недавно такую красивую и цветущую женщину. Да, крепко и ей досталось от Ольги (кто бы мог подумать!), и кто знает, может, женщины подрались бы, да потом и помирились и даже выпили вместе, если бы Ольга не выбила зуб сопернице.

Вот этого Варя не смогла ей простить, просто обезумела, бросилась на нее, повалила на пол, и вот как раз в это время что-то пошло не так, и Ольга ударилась головой об острый выступ стеклянного кофейного столика. А ведь он предупреждал Ольгу, когда она выбрала из всех стеклянных стильных столиков именно этот, прямоугольный, с металлическим обрамлением и острыми углами столешницы, что он может быть опасен, не лучше ли купить овальный или круглый. Но она всегда поступала так, как хотела. Купила, и все. Умерла, и все.

Что случилось после того, как Варвара поняла, что убила Ольгу? Если была пьяна, то, скорее всего, мгновенно протрезвела. Смотрела на мертвую соперницу и о чем, интересно, думала? Радовалась или испугалась настолько, что и дальше продолжала действовать как во сне? Неадекватно. Куда дела труп? Вот главный вопрос.

Следы волочения трупа говорили о том, что Варвара подтащила тело с разбитой и кровоточащей головой к окну, распахнула его, взгромоздила на подоконник (там не так много крови, но кровь размазана так, что картина ясная, тело точно было там), а потом, получается, сбросила его вниз. И когда все это произошло? Может быть, днем, когда Макс был занят с риелтором, или вечером, когда задержался на работе? У него сейчас проверка, а он – финансовый директор крупной строительной компании.

В последнее время он даже рад был, что завален работой и может подольше задержаться и отдохнуть от своих женщин. И вот он возвращается и что видит? Огромная, еще вчера чистая и ухоженная квартира разгромлена, кто-то все отчаянно крушил, разбивал, ломал… Повсюду осколки стекла, какие-то предметы, диванные подушки, рассыпанный по ковру зеленый виноград, красные яблоки, мокрые пятна от пролитой воды из вазы, что тоже разбита, а розы, дивные красные розы с длинными стройными стеблями, словно еще недавно бывшие живыми существами, выброшены чьей-то беспощадной рукой на паркет и умирают… И бог бы с этим разгромом и беспорядком, разбитым столиком и вазами, статуэтками и зеркалом. Кровь! Повсюду кровь, а на паркете – эти самые следы волочения.

«Интересно, и долго я еще буду разглядывать все это?» – спрашивал себя Макс, пытаясь понять, что же мешает ему пойти в кладовку за ведром и шваброй.

Истерично хихикнул, представив себе, что звонит домработнице, которая приходит три раза в неделю убираться (понедельник, среда, пятница), и просит приехать немедленно, чтобы уничтожить следы преступления.

Кстати, завтра как раз ее день, пятница, и она придет, а это означает, что до этого момента он сам, Макс, должен здесь все убрать (но это в том случае, если ее дочка поправилась). Не будь Варвара так агрессивно настроена против него, ему достаточно было бы просто попросить ее прийти и помочь с уборкой. Но она…

Да что с ней, на самом деле? Столько глупостей наговорила! Убила Ольгу и, совершенно не чувствуя за собой вины, все отрицает и угрожает в случае, если он заявит на нее, потащить за собой, сказать, будто бы они убивали вместе.

1.Об этом читайте в романе А. Даниловой «Во всем виноваты кувшинки».