Kitobni o'qish: «Синдром Демиурга»
Эту книгу я посвящаю моим любимым родителям Ивану Григорьевичу и Валентине Аркадьевне Лемешко, а также моим замечательным детям Максиму, Илье и Екатерине, которые делают меня счастливой.
Я выражаю благодарность людям, без которых эта книга не увидела бы свет: моему супругу Александру за его терпение и поддержку, Торбенко Наталье и Ардатовой Надежде Валентиновне за их прямолинейность и искренность.
А также издательству РЕГТАЙМ и лично Корниловой Алле Михайловне.
Демиург – в христианском богословии одно из именований Бога как создателя и строителя всего существующего.
От автора
В жизни часто случается, что родители принимают решения за детей, полагаясь на свою мудрость и жизненный опыт. Порой родительские советы действительно оказываются верными и уберегают молодых от многих ошибок.
Но у каждого человека бывают такие моменты, когда решения надо принимать самостоятельно, делать выбор, идти своим путём. А родители? Наверное, надо уметь быть рядом, готовыми защитить и поддержать в случае неудачи, и искренне радоваться каждому успеху самого близкого и родного человека.
Синдром Демиурга
Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся.
Ф. И. Тютчев
Эта история началась летним днём 2000 года. Юная семнадцатилетняя девушка лёгкой походкой шла по Арбату. Погода щедро одаривала её своим теплом, и от счастья она сияла так же, как это ласковое июньское солнце. И для счастья была весомая причина – абитуриентка стала студенткой престижного ВУЗа. Своей улыбкой девушка настолько очаровывала прохожих, что они невольно отвечали ей взаимностью. Мужчины оглядывались вслед, а женщины, чаще всего с завистью, заглядывались на изящную фигуру девушки, которую прекрасно подчеркивали белая блузка и модные джинсы клеш. Изумрудно-зелёные глаза, кокетливо смотрящие на мир из-под озорной чёлки, как нельзя лучше гармонировали с чёрными смоляными волосами, аккуратно заплетёнными в тугую косу. Правильной формы нос с чуть вздёрнутым кончиком с удовольствием вдыхал аромат цветов, которые разноцветным многообразием цвели на городских клумбах, похожих на кружевные розетки.
Она шла мимо высоких домов, и их архитектурное великолепие радовало её неискушенный взгляд. Люди спешили по своим делам. Но не все. Иные шли не спеша, наслаждаясь атмосферой шумного Арбата. В одном месте молодые люди танцевали уличные танцы, вовлекая случайных зрителей и параллельно обучая их сложным брейк-па и тазовым движениям весьма сексуально-пряного вида. В ста метрах от них симпатичный парень губами имитировал то бумбокс, то скрипку, то саксофон. У театра Вахтангова молодежь проникновенно пела Монгол Шуудан – «На московских изогнутых улицах…» на стихи Есенина. А через квартал студент в рваных джинсах до мурашек похожий на Есенина, преклонив колено перед памятником Окуджаве, читал ему его же стихи. Недалеко, на скамейке, подвыпивший человек без определенного места жительства громко и со слезами на глазах декламировал Маяковского (что-то из посвященного Лиле Брик). Цветы, художники, запах кофе: всё это завораживало юную девушку.
Увидев неподалеку ларёк с мороженым, она поджала пухлые губки в предвкушении ощутить вкус холодного лакомства. Расплатившись за эскимо, присела на скамейку.
«Ты молодец, Нина, – сказала девушка сама себе, – заслужила!» И, аккуратно развернув ледяное яство, жадно пронзила зубами замороженную сладкую массу. Мороженое таяло во рту, оставляя лёгкое послевкусие сливок, и обволакивало горло приятной прохладой. От наслаждения Нина закрыла глаза и с удовольствием подставила лицо солнечным лучам. Задумалась и прислушалась к звукам, доносящимся со всех сторон. Неожиданно она услышала мужской голос, который отвлёк её от мыслей.
– Разрешите присесть?
Нина открыла глаза и увидела перед собой молодого человека, еле стоящего на ногах. Она опустила свой взгляд и улыбнулась, увидев, что парень стоит на роликовых коньках и одной рукой держится за спинку скамейки. Не спеша, поднимая свой любопытный девичий взгляд снизу вверх, Нина нарочито оценочно осмотрела незнакомца и, слегка засмеявшись, одобрительно кивнула головой.
– Спасибо, милая девушка, – запыхавшись, молодой человек плюхнулся на скамейку. Вот уж не думал, что это так трудно! И зачем я только поспорил с другом, что смогу прокатиться на роликах!
Он указал рукой в сторону кафешки, откуда звучала приятная музыка.
– На что поспорили-то? – с улыбкой поинтересовалась Нина.
– На желание. Вот уж действительно, я не имел чёткого представления о том, во что ввязываюсь.
Молодой человек приято засмеялся и пристально посмотрел на девушку. Его карие глаза щурились от солнечных лучей, щекотавших пушистые чёрные ресницы. Густые, такие же чёрные, брови, были слегка приподняты и придавали выражению лица лёгкое удивление. У внешнего уголка правого глаза был заметен небольшой шрам, который оттягивал глаз чуть вниз. Эта асимметрия не портила внешнего вида лица. Застенчиво улыбнувшись, молодой человек протянул руку девушке.
– Меня зовут Виктор.
Немного смутившись и сделав небольшую паузу, она пожала руку в ответ и представилась:
– Нина.
– Прошу прощения, но ваше мороженое практически растаяло и готово упасть на джинсы, – подметил Виктор.
Нина быстро вскочила, ловко достала салфетку из сумочки и, аккуратно завернув в неё мороженое, опустила в мусорную урну. Молодой человек снял ролики и, связав шнурки, перекинул их через плечо.
– Может, прогуляемся? – предложил он.
– А как же ваш друг? Не будет вас искать?
– Лёха-то? Нееет! – Виктор улыбнулся. – Он даже будет рад, что я исчез из его поля зрения. Он считает меня конкурентом в своих амурных делах. Уж больно ему нравится Таня, он планировал повести её в кино.
– А вы?
– Что я?
– Вам тоже нравится Таня?
– Таня? Нравится. Она очень хороший человек, но моё сердце рядом с ней бьётся спокойно. А давай перейдём на «ты», Нина?
– Давайте. Ой, давай!
– Чем ты занимаешься? – с неподдельным интересом спросил Виктор.
– Я с сегодняшнего дня являюсь студенткой Российской Академии Музыки.
– Той, что имени Гнесиных?
– Именно! – с улыбкой и гордо ответила Нина. – На вокальный факультет поступила. А ты учишься, работаешь?
– Учусь, на втором курсе медицинского университета имени Сеченова.
– Уже определился, кем хочешь стать?
– Волшебником! – заразительно засмеявшись, ответил Виктор.
– Это как? – удивилась Нина.
Виктор аккуратно взял девушку за руку, что стало для неё неожиданностью и, серьёзно посмотрев в глаза, ответил:
– Это, Ниночка, дарить людям бесценный подарок – здоровье. Это ли не волшебство! Знание плюс желание – вот формула, которая позволит мне делать людей здоровыми, а значит, счастливыми.
Нина отметила про себя, что рядом с ней очень добрый человек. По крайней мере, она сейчас искренне так считала. И от этих мыслей Виктор стал ей ещё симпатичней. Они даже не заметили, что шли, держась за руки.
Гуляя второй час по старинным улочкам центра, Нина неожиданно обнаружила, что её телефон разрядился.
– Ой! – воскликнула она.
– Что случилось?
– Телефон разрядился. Родители будут переживать, если не дозвонятся.
– Так позвони с моего, предупреди, что ещё погуляешь, предложил Виктор.
– Нет, нет, извини, мне действительно пора ехать. Папа не любит, когда я задерживаюсь.
– У тебя такой строгий отец?
– Он не строгий, он заботливый, – улыбнулась Нина.
– По твоей интонации чувствуется, что тебе не очень нравится такая забота.
– Какая такая? – настороженно переспросила Нина.
– Это когда тебя окружают повышенным вниманием, контролируют, решают за тебя проблемы, защищают, даже если отсутствует реальная опасность.
– Ну, я не думала об этом. Мне, кажется, все родители такие, когда любят своих детей.
– Давай я расскажу тебе историю про одного молодого человека, который…
– Виктор, прости, но мне действительно пора домой. Было приятно с тобой пообщаться, – перебила его спутница.
Молодой человек с грустью посмотрел на девушку и сказал:
– Ну, что ж, надо так надо. Ты на метро?
– Да.
– Я тебя провожу.
Они вместе спустились в подземку. Чтобы не потерять Нину в многолюдной толпе, Виктор старался держать её под локоток, ограждая по возможности от лишней давки. Но как ни старайся, а волна народа, особенно в час пик, своей скоростью разбила в глубинах подземной трассы уже не одну пару. Оставшись одна на эскалаторе и не имея возможности сопротивляться толпе, Нина высматривала Виктора, который задержался у кассы, покупая проездной билет.
– Нина! Привет! – раздался знакомый голос на параллельном эскалаторе, на котором тоже стояло много народа.
Нина узнала свою подругу.
– Ритка-Маргаритка, как же я рада тебя видеть! – спустившись с эскалатора и отойдя в сторонку, Нина с искренней радостью обнимала свою школьную подругу, которая год назад улетела в Германию к своему отцу получать заграничное образование.
– Ты классно выглядишь! – сделала Рита комплимент подруге.
– Да, ладно, – смутилась Нина, – я-то что, вот ты красавица ещё та!
Подруги снова обнялись.
Нина несколько раз оглянулась в надежде увидеть Виктора.
– Ты кого-то ждёшь? – спросила Рита.
– Да. То есть, нет, – растерянно ответила Нина.
– О! Наша электричка пришла, побежали?
– Наверное…
– Что? Говори громче, Нина, не слышно!
– Да! Побежали!
Рита крепко схватила подругу за руку и направилась в сторону открытых дверей вагона. Протиснувшись в середину толпы, подружки с интересом защебетали о своём, о девичьем. Нина с интересом слушала подругу, но внутри её было лёгкое сожаление от внезапного расставания с новым знакомым.
Отдельно хочется описать духовный облик Нины. Эта девушка обладала очень добрым, мягким характером. Она относилась к тем редким натурам, добротой которых часто злоупотребляли. Безгранично любя и уважая своих родителей, она во всём с ними соглашалась. Несмотря на отцовский контроль, который тот тщательно маскировал под заботу, она росла ответственным человеком, способным заботиться о себе и о других. Нина очень любила жизнь и наслаждалась ею каждый день, но своей непоколебимой искренностью она многих раздражала. В мире тщеславия и зависти всегда недобро смотрят на таких людей. Жестокий мир часто затягивает в свои сети подобные личности, ломает их и делает своими рабами. Такой и была Нина в этом утилитарном мире.
Когда девушка вернулась домой, отец был занят делами в своем кабинете, а мама заваривала свежий чай на кухне. В руках опытной хозяйки это всегда была настоящая церемония. Елена Евгеньевна любила готовить и делала это превосходно. Супруг гордился таким талантом своей жены. Она с легкостью кружилась среди разнообразной кухонной утвари, и со стороны можно было сразу заметить, что этот процесс приносит ей удовольствие. Когда просторную кухню сквозь большое окно заливал солнечный свет, её волнистые волосы, всегда аккуратно собранные и уложенные в элегантную прическу, казались еще более золотыми. Несколько локонов, непослушно вырвавшись из прически, кокетливо обрамляли лицо с двух сторон. Упругая светлая кожа сияла свежестью и здоровьем. Длинная, словно лебединая, шея всегда была украшена жемчужной нитью. Глаза у Елены Евгеньевны были изумрудно-зеленого цвета, сверкающие, гордые, но, в то же время, необыкновенно добрые. Именно её цвет глаз наследовала дочь. Прямой нос, еле заметные веснушки и пухлые чувственные губы делали её образ неотразимым и таким притягательным для супруга. Елена очень щепетильно относилась к своей фигуре и всегда держала форму. Ростом она была чуть ниже среднего и не представляла себя без каблуков. Стараясь быть идеалом для супруга, она носила элегантные платья и костюмы даже дома. Халат могла себе позволить только в единственном случае – после душа. Имея медицинское образование, она всё же была домохозяйкой. Это было решение мужа, который считал, что создавать уют и беречь домашний очаг есть прямое предназначение женщины. И она с большим удовольствием заботилась о своих родных и близких людях, тщательно следя за их здоровьем.
– Мама! Папа! – закричала Нина, находясь еще в прихожей. – Я дома!
– Ниночка, дорогая, как всё прошло? – мать поспешила из кухни навстречу дочери.
– Давай позовем папу, и я вам всё расскажу, – нежно целуя мать в щеку, сказала Нина.
Они вошли в кабинет к отцу. В это время он с кем-то общался по телефону.
– Проходите, – тихо сказал Николай Георгиевич, прикрывая рукой трубку, – я скоро освобожусь.
Елена Евгеньевна и Нина расположились на кожаном тёмно-зелёном диване. Напротив них стоял массивный двух-тумбовый стол из благородного дерева, в нижней части которого, под прямоугольной столешницей находилась ниша с ящиками по сторонам. Стол был покрыт кожаным бюваром в цвет мебели. Слева на нём стоял дорогой итальянский светильник. Посередине – мраморный настольный набор малахитового цвета, увенчанный двумя фигурками лошадей из белого золота. А семейная фотография в рамке в виде антикварной статуэтки расположилась по правую руку и радовала глаз хозяина, разбавляя своей изысканностью строгость интерьера. Это был подарок супруги на десятилетнюю годовщину их свадьбы. С тех пор рамка и стоит, меняется только её содержимое по мере того, как подрастает дочь. Бумаги хаотично лежали на столе, и Николай Георгиевич, слегка покачиваясь в кожаном темно-зеленом кресле, ловко помечал что-то то на одном, то на другом листе, заполняя бесконечные таблицы. В углу, справа от дивана, на котором сидели его жена и дочь, стоял высокий шкаф, заполненный папками и коллекционными книгами. Но в кабинете это была не единственная коллекция. Хозяин имел большой бар, в котором были собраны спиртные напитки практически со всего мира. И нередко успешно заключённый договор закреплялся распитием дорогого напитка. На стене, что находилась сзади Николая Георгиевича, висела копия полотна Клода Моне «Пиния в Антибе». Ему нравились картины импрессионистов, и данный подарок друга хорошо гармонировал с обстановкой кабинета. А горы на пейзаже, по мнению знающих людей, символизировали надёжность и успех, что не могло не ободрять успешного бизнесмена. На противоположной стене висели старинные часы, подарок родителей, которых уже не было в живых, но память о них всегда была жива в сердце любящего сына. Над входной дверью висел образ Спаса Вседержителя, перед которым часто склонялся в благодарственных молитвах хозяин дома. Николай Георгиевич прекрасно понимал, что внимательно изучая интерьер и оценивая каждый предмет, можно узнать о характере, вкусах и привычках человека. Именно поэтому он лично занимался обустройством своего рабочего пространства и старался, чтобы всё органично вписывалось в общую концепцию дома, не вызывая чувства когнитивного диссонанса у домочадцев и гостей.
На журнальном столике рядом с диваном под газетами Нина заметила книгу. Это был Макс Фриш «Назову себя Гантенбайн». Закладка была на сто девяносто шестой странице. Нина захотела прочесть несколько страниц, чтобы понять, о чём книга, но тут Николай Георгиевич положил трубку и перевёл свой взгляд на любимых женщин.
– Заинтересовала книга? – с улыбкой спросил отец.
– Ну, так… немного… Просто хотела узнать, о чём она.
– О том, что перед человеком всегда открыты два пути. Но один из них воплощается в действительности, а другой можно прожить лишь в воображении.
Николай Георгиевич сделал паузу и задумчиво посмотрел в окно.
– Дорогой, – нарушила тишину супруга, – Ниночка хочет нам сказать что-то важное.
– Да, я заметил, что дочь светится от счастья. Что так взбудоражило мою девочку?
– Я поступила в институт! – громко и гордо объявила Нина.
– В какой именно? Ты же подавала документы в три ВУЗа, – переспросил отец.
– В Гнесинку, конечно!
– Умница наша! – Елена Евгеньевна обняла и расцеловала дочь, незаметно вытирая накатившие от радости слёзы. – Я всегда знала, что ты у нас талантливая девочка.
– Музыка, значит…
– На вокальный факультект, если быть точнее, папа.
– Ну, что ж, дочь, это твой выбор, и я его принимаю. Поздравляю, милая. Только вот…
– Что? – насторожилась Нина.
– Да я всё думаю, как потом тебя, человека творческой профессии, ввести в курс дела моего бизнеса. Тебе ведь это совершенно неинтересно. Верно? – со скрытой надеждой в глазах посмотрел Николай Георгиевич на дочь.
– Ты прав, папа. Я совсем далека от этого.
– Ничего. Сегодня далека, а завтра всё может измениться. Одной музыкой сыт не будешь.
– Ну, хватит, Николай. Снова ты за своё, – вмешалась в разговор Елена Евгеньевна. – Ниночка выйдет замуж, и ты передашь своё дело зятю. А дочь пусть занимается тем, что ей по душе.
– Дети не всегда могут понять, что им действительно по душе, для этого и существуем мы, родители, чтобы подсказать, направить.
– Давайте лучше отметим это событие в ресторане! – предложила супруга, не дав мужу закончить свою мысль, которая и так была всем понятна.
– Кхе, как у вас, у женщин, всё просто иногда бывает, – улыбнулся супруг. – Ну, что ж, ресторан, так ресторан. Собирайтесь. А мне понадобится пара часов, чтобы уладить важные вопросы.
Никто не возражал, потому что пара часов для женщин – это капля в море времени. Елена Евгеньевна ушла в свою комнату, а Нина уединилась у себя. Переодевшись, она засмотрелась в окно на двух голубей, которые нежно ворковали друг с другом. Что-то печальное коснулось её сердца. Она присела на подоконник и со светлой грустью вспомнила утреннее знакомство с молодым человеком. Воспроизвела в памяти его тёмные, как ночь, глаза с поволокой и поймала себя на мысли, что очень бы хотела увидеться с ним ещё раз. Спохватившись, что забыла сообщить подружкам хорошую новость, Нина взяла телефон в руки, но вспомнила, что он абсолютно разряжен. Пришлось реанимировать. И после того, как гаджет напитался жизненной энергией, стала обзванивать подруг, делясь с ними своей радостью и гордо сообщая, что стала студенткой престижного университета.
Николай Георгиевич был очень сосредоточен в лежавших перед ним схемах, и если бы кто-то попытался сделать то же самое, двух часов ему бы однозначно не хватило. Но такой серьёзный человек, как Чепкасов, всегда точно мог определить себе временные рамки решения вопроса и строго им следовать. Это была одна из его отличительных черт, за которую его уважали партнёры.
Отец прекрасного семейства, родом из Грузии, был человеком незаурядным. Брюнет, роста около ста семидесяти восьми сантиметров, спортивного телосложения, темпераментный. Будучи молодым человеком, он потерпел фиаско в делах любовных. Тогда он потерял не только свою девушку, Алису из страны чудес, как он её ласково называл, но и лучшего друга, за которого она вышла замуж по настоянию своих родителей. Но больше молодого Николая обидело то, что Алиска даже не попробовала перечить им, а безропотно покорилась. Мужское самолюбие было задето. Он не понимал, как можно отречься от любви, даже ради отца, который больше всех способствовал заключению брака. Это же бред! Но выбор был сделан. После этого Николай бросил всё и уехал в Питер к дяде Василию, который часто звал его в гости. На тот момент дядя владел небольшим рестораном. Ну, как сказать владел? В 70-е годы ресторан был предприятием общественного питания, которое официально считалось государственным. Но в этой области существовали внутренние неформальные законы. «Владельцы» и обслуживающий персонал состояли из людей, которых бурно осуждали в обществе. Однако их это мало беспокоило. Дядя с радостью встретил племянника и устроил его работать швейцаром – главным человеком в ресторане в то время. У Николая появились хорошие деньги, свобода. Талантливый молодой человек подмечал, что и как делается, во всём помогал, чем очень радовал своего родственника. Кровных детей у дяди Василия не было, поэтому он с большим удовольствием посвящал одарённого племянника в свои дела. С детства приученный к труду, Николай всё делал быстро и на совесть. Он всегда мечтал путешествовать и даже составил себе список стран, в которых хотел бы побывать. И как только такая возможность представилась, он осуществил все свои мечты. О своей семье никогда не забывал и регулярно помогал им деньгами.
Несколько лет спустя Николай с дядей поехали покорять Москву, где начали своё дело с небольшого кафе. Позже это переросло в сеть дорогих столичных ресторанов. Но всегда и везде есть свои законы, столица не стала исключением. Хочешь жить, умей вертеться. И он вертелся, особенно после внезапной смерти дяди. Уже через несколько дней ему доходчиво дали понять, что это был не несчастный случай. И лохматые лапы потянулись к лакомому куску прибыльного бизнеса. Как ни старался Николай, но он постоянно находился под дамокловым мечом, и это заставляло его работать на пределе. Он приложил максимум усилий, чтобы удержать в своих руках дело дяди, который заранее позаботился о завещании в пользу племянника. Огромный интеллектуальный потенциал, отличное образование и вечно движущиеся компоненты его внутреннего мира сделали из Николая выдающуюся персону. Он всегда был твёрд в принятии решений и спокоен в беседе с партнерами. Умел отстаивать свои взгляды, а в случае необходимости переубеждал несокрушимыми доводами своих оппонентов. Порой он прислушивался к своей интуиции, но в итоге всегда пропускал её через фильтр логики и трезвого рассудка, что помогло его бизнесу выстоять в нелегкие 90-е годы.
Имея дорогую одежду, дом, машину, Николай осознавал свой неправедный путь, внутренне чувствуя дискомфорт. Воспитанный в христианской семье, он понимал, что душа его зарастает сорняками, а сердце – хранилище любви, пустует. И вот однажды, отмечая очередной Новый год в кругу друзей, под бой курантов Николай загадал желание. И оно сбылось – он встретил прекрасную девушку Елену, обрёл личное счастье. Но ещё большую радость он испытал, когда родилась дочь Нина. С одной стороны, Николай Георгиевич был необычайно нежным и любящим отцом, а с другой – строгим и требовательным. Он привык полагаться только на себя, и друзья нередко упрекали его в том, что он превращается во фрика. Но Николай продолжал всё и всех держать под своим контролем, был всегда начеку. Только так он чувствовал себя в безопасности, ощущал надёжность отношений – будь то семья или бизнес.
В ресторане было многолюдно, впрочем, как всегда. Столик на имя Николая Чепкасова был забронирован в вип-зоне, располагающейся на небольшой возвышенности, откуда можно было видеть практически весь зал и сцену, на которой уже выступали музыканты. Расположившись за столом и сделав заказ, семья душевно общалась, наслаждаясь обществом друг друга.
– Ниночка, мы с мамой решили сделать тебе подарок. – Николай Георгиевич протянул дочери бархатистую коробочку красного цвета. – Вот, носи с удовольствием и помни, мы любим и гордимся тобой.
Нина открыла подарок: внутри были серьги с бриллиантами редкой работы. Световые блики солитеров рисовали изысканную картину. Ей захотелось их примерить, и, извинившись, она выпорхнула из-за стола. Вернувшись из дамской комнаты, виновница торжества обняла мать и отца и от души поблагодарила их за прекрасный подарок.
– Ты великолепна! – сказала Елена Евгеньевна дочери.
Нина была счастлива не только от полученного подарка. Её окрыляло осознание того, что родители гордились ею и всегда во всем поддерживали. Она это знала. Она это чувствовала. С самого рождения девочка купалась в водопаде родительской любви. Так часто бывает, когда в семье растёт один ребёнок. Но, несмотря на это, она выросла ответственным, сострадающим, неравнодушным к чужим нуждам человеком, во многом благодаря мудрости Елены Евгеньевны и опыту Николая Георгиевича, выросшего в многодетной семье, что помогло избежать детоцентризма.
Вечер продолжался. Спустя час в зале стало еще оживлённее. Появлялись новые люди в красивых вечерних нарядах, и они совсем не торопились уходить. Нежная музыка разливалась по всему ресторану, создавая особое настроение. Николай Георгиевич покинул своих дам по рабочему вопросу, а мать и дочь живо беседовали на разные темы, иногда прерывая разговор, чтобы отправить в рот еще один кусочек нежнейшего десерта. Неожиданно сзади себя Нина услышала знакомый голос.
– Разрешите пригласить вас на танец? – молодой человек подошел ближе и протянул руку.
Ожидая согласия, он смотрел в глаза Нине. Она даже замерла от неожиданности, но быстро пришла в себя – волна радости и ликования захлестнула сердце. Глаза сияли, и рука сама потянулась к руке Виктора. Да, да! Это был он, человек, которого она так хотела видеть. Нина мельком глянула на удивлённую мать и с удовольствием согласилась на танец.
Молодые люди танцевали легко, о чем-то разговаривая и периодически весело смеясь. Виктор нежно держал Нину за талию, и было видно, что он ведёт её уверенно и осторожно в этот волнующий мир музыки. Нежная мелодия ласкала слух, и два человека, которых по сути ничего не связывало между собой, кружились в танце как одно целое. У Нины сбивалось дыхание, когда Виктор, словно невзначай, прижимал её крепче к себе и слегка приподнимал над полом. Голова кружилась, глаза искали точку опоры, но всё, что попадалось взору, превращалось в неистовую карусель из расплывчатых силуэтов и разноцветных огней. В этот момент она испытывала невесомое чувство полёта. Полёта то ли тела, то ли души. Она была счастлива и, растворяясь в танце, старалась как можно дольше насладиться этим моментом.
– С кем танцует наша дочь? – спросил Николай Георгиевич у жены, вернувшись к столику.
– Не знаю, дорогой, но Нина была очень рада встрече с этим молодым человеком. И мне кажется, она к нему неравнодушна, – с загадочной улыбкой произнесла супруга.
Глава семьи задумчиво смотрел на дочь. Как только музыка стихла, довольные, запыхавшиеся молодые люди подошли к столику родителей.
– Папа, мама, познакомьтесь, это Виктор! – Нина с такой радостью представила молодого человека, что казалось, после этой фразы последует следующая, более официальная.
Но, к большому спокойствию родителей, пока ограничились только знакомством. Виктор крепко пожал руку Николаю Георгиевичу и учтиво поцеловал руку Елене Евгеньевне, чем произвел впечатление воспитанного юноши. На приглашение остаться за столиком и продолжить знакомство ему пришлось отказаться.
– К сожалению, я не могу принять ваше предложение. Мы празднуем день рождения лучшего друга, который учится за границей, а в Россию прилетел совсем ненадолго, и мне неудобно обделять его вниманием. Но я был бы искренне рад, если бы Нина присоединилась к нам.
Нина хотела уже с радостью принять это неожиданное предложение и побыть с Виктором еще некоторое время, но Николай Георгиевич, поблагодарив молодого человека за приглашение, извинился и сказал, что им пора ехать домой. Перечить отцу Нина не посмела. Надо сказать, что отец часто пользовался покладистостью характера дочери. Ему нравилось её безропотное послушание. Только став отцом, он оценил все достоинства поведения подчиняющегося ребенка.
Пока родители разговаривали со знакомыми у гардероба, дочь ждала их в стороне. Внезапно появился Виктор и незаметно передал Нине смятую салфетку. Девушка замешкалась и поспешила убрать её в сумочку. Одарив Нину белоснежной улыбкой, Виктор вернулся в зал ресторана.
Погода была чудесная, на небе уже показались первые звезды. Возвращаться домой Нине совершенно не хотелось. Её сердце стучало в груди так сильно, что, казалось, слышала вся улица. Она старательно прятала свою улыбку, чтобы не навлечь лишних вопросов и подозрений со стороны родителей. Но, боже мой, как мы наивны в юном возрасте, когда пребываем в этом особом состоянии, которое скрыть невозможно. Его выдают глаза, улыбка, наша задумчивость. Конечно, родители всё видели и понимали, ведь они сами были молоды и испытали такие же трогательные чувства. Первая любовь – как она прекрасна, чиста, сильна! Заметил это и Николай Георгиевич. Заметил и насторожился.
Нина крепко прижимала к груди клатч, в котором лежала таинственная записка. Ей не терпелось посмотреть, что в ней написано. И как только семья перешагнула порог квартиры, она, пожелав всем доброй ночи, поспешила в свою комнату. Устроившись поудобнее на кровати, аккуратно развернула салфетку и прочла её содержание. Это было откровенное признание в любви. Оно немного смутило Нину, но поселило в сердце надежду, что это её вторая половинка, которую, как рассказывала ей бабушка, так трудно встретить и которая есть великая Божия Благодать! Нина, много читавшая о любви в книгах, искренне верила в любовь с первого взгляда. Ниже был написан номер телефона Виктора и просьба позвонить ему как можно скорее. На следующий день она так и сделала.
И потекли их счастливые дни, встречи, прогулки. Нина очень любила ходить с Виктором в кинотеатр, но никогда не помнила, о чём фильм. Её мысли были заняты им, а рука всегда послушно лежала в его руке. В такие моменты Нине казалось, что он сжимает не руку – сердце. Их первый поцелуй тоже случился в кино. Она испытала то самое чувство, которое остаётся с человеком навсегда. От прикосновения нежных и таких горячих губ Виктора у девушки закружилась голова, земля ушла из-под ног и бешено билось сердце. В этот момент она не принадлежала себе. Нина словно таяла в его объятьях, и если бы ей сейчас сказали, что она растает, как льдинка, она бы ни на миг не отлучилась от его губ, а лишь таяла бы и таяла, как воск свечи от огня всеобъемлющей любви.
– Нина, я бы хотел тебя познакомить со своей мамой, – сказал Виктор, когда они обедали в ресторане «Романтик» на Кутузовском проспекте.
Это было одно из их любимых мест. Уютная белоснежная обстановка, вежливый персонал, изысканное меню никого не могли оставить равнодушными. А интерьер в виде балконов, убранных живыми цветами, окунал в атмосферу времён Ромео и Джульетты. Это, безусловно, нравилось Нине. Нежно коснувшись руки Виктора, она процитировала Шекспира:
– Прикосновенье божеству приятно, рукопожатье – тот же поцелуй.
Молодой человек накрыл её ладонь своею и бережно погладил.
– Я никогда не встречал девушек, подобных тебе, Нина. Ты необыкновенная!
– Я согласна!
– С чем? С тем, что ты необыкновенная?
– Нет! – засмеялась Нина. – Я согласна познакомиться с твоей мамой.
– Вот и прекрасно! Я подумаю, как лучше организовать встречу.
Виктор предположил, что она произойдет не раньше, чем его родители вернутся из отпуска, в который он вместе с ними лететь отказался. И на то была веская причина – он не хотел расставаться с Ниной.
Лето пролетало быстро, и вот на календаре уже виднелся сентябрь. В один погожий денёк, прогуливаясь по немноголюдной Фрунзенской набережной, любуясь архитектурой и видом Москва-реки, Нина сказала Виктору, что отец приглашает его завтра на семейный обед. Тот с удовольствием принял приглашение. В назначенный день Елена Евгеньевна и Нина вместе приготовили обед. Стол был сервирован праздничным сервизом белоснежного фарфора, купленного когда-то в Китае. Николай Георгиевич гордился этим сервизом и никогда не упускал возможности обратить внимание гостей на этот шедевр. «Это же потрясающе! – восторгался глава семьи и с интересом рассказывал о главных качествах сервиза. – Этот фарфор настолько тонкий, что его можно сравнить с яичной скорлупой. А еще он имеет необычное свойство – пропуская воздух, не пропускать воду. Удивительно! Не правда ли?». Николай Георгиевич являлся большим ценителем красивых вещей и старался прививать любовь к красоте своим близким.
