Kitobni o'qish: «Парное вращение»

© Антонова А., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Глава 1. Дождь в Петербурге

– Это и есть Невский проспект? – недоверчиво оглядывалась я.

– Я тебе говорил, – усмехнулся Денис.

– Но это же просто улица!

– А ты что себе представляла – как у Гоголя?

– Ничего себе, какие познания у спортсмена! – притворно восхитилась я.

– От спортсменки слышу! – не остался в долгу он, огляделся и спросил: – Интересно, тут всё под прямыми углами?

– Конечно. Нам же рассказывали – так Пётр Первый расположение улиц запланировал. Ты чем на экскурсии слушал?

– Да помню я, – отмахнулся Денис.

– Тогда проверяешь меня, что ли?

– Просто прикалываюсь, – снисходительно отозвался он.

Я обиженно замолчала и стала внимательно смотреть вокруг, надеясь всё же проникнуться духом Северной столицы и её главной улицы.

По обеим сторонам Невского проспекта тянулись роскошные магазины, кафе, рестораны, музеи и кинотеатры. Разглядывать достопримечательности мешало то, что двигаться приходилось в плотном потоке – и навстречу, и в одном направлении с нами перемещалась масса людей. Надо было смотреть в оба, чтобы не толкаться и не наступать никому на пятки, особенно если туристу вздумалось внезапно остановиться и сделать снимок. Пару снимков. Пять… Ну ладно, очень много фоток!

– Я в Питере, я в Питере, – пробормотала я себе под нос, надеясь, что самовнушение поможет.

– Никак не впечатляет? – сочувственно спросил Денис.

– Вот Зимний дворец увижу – точно проникнусь, – пообещала я.

– Да, Зимний дворец того стоит, – согласился он.

– А ты что, уже здесь бывал?

– Бывал, конечно! – удивил меня он.

– А когда? Давно?

Простые вопросы задала, но Денис неожиданно смешался и перевёл разговор на меня:

– А ты?

– Первый раз, – призналась я.

– Тогда ничего удивительного, – заметил он. – Нужно некоторое время, чтобы в новом месте освоиться. Сразу мозг не успевает перестроиться. Вот пройдёт денька три…

– А там и уезжать пора будет.

– Ну не так скоро. Мы же на две недели приехали.

– Не вчера же, – возразила я. – Уже столько времени впустую прошло!

Денис усмехнулся:

– Это ты называешь «впустую»?

– Не совсем, конечно… Только непонятно, когда в следующий раз получится в город выбраться. Мы же на базе сидим безвылазно.

– Да ладно тебе, Ирка, – небрежно отозвался он. – Это же Питер. Садишься в «Сапсан», каких-то четыре часа, и ты здесь – прямо на Невском проспекте. Не Париж всё-таки.

– Это от Москвы, – уточнила я, рискуя показаться душнилой. – Сначала ещё до столицы добраться надо. И вообще, как ты можешь сравнивать? Париж – это же сказка, мечта!

– Не понимаю я всеобщего преклонения перед Парижем, – пренебрежительно заметил он. – В Питере всё то же самое, только круче.

– Что, например? – не поверила я.

– Смотри: Лувр – это Эрмитаж. Версаль – Петергоф. Триумфальная арка даже в Москве есть. Сена – Нева…

– Нотр-Дам – Исаакиевский собор, – язвительно подхватила я.

– Вообще-то я имел в виду Казанский, но Исаакиевский тоже подойдёт, – хмыкнул Денис и продолжил: – Елисейские Поля – Невский проспект…

Я припомнила кадры с видами французской столицы, Елисейские поля, скорее напоминающие бульвар, и возразила:

– На Невском деревьев нет.

– Так что, всё отличие в деревьях?

– Не передёргивай. Это как копия и неповторимый оригинал!

– Если копия ничем не хуже оригинала – почему бы и нет?

– Ты это нарочно говоришь, мне назло! – исчерпав все аргументы, возмутилась я. – Хочешь испортить впечатления от города?

– А у тебя уже появились впечатления? – заинтересовался Денис.

– Пока нет, – сникла я. – Никак не удаётся почувствовать, что я в Питере.

– Вот и я о том же, – кивнул он.

– О-о, смотри! – вдруг заволновалась я. – Это же кони, да? Те самые?

– Не знаю, какие те самые, но это точно кони, – усмехнулся Денис.

Мы подошли к мосту, который украшали эффектные статуи коней, рвущихся из рук с трудом удерживающих их укротителей. Я прочитала надпись на табличке, выбитой старинным шрифтом с ятями: «Лепил и отливал барон Пётр Клодт в 1841 году». По соседству рядом со щербинами на мраморном постаменте висела другая: «Это следы одного из снарядов, выпущенных фашистами по Ленинграду в 1941–1944 гг.».

Вся моя радость мигом испарилась.

– Ровно сто лет, – тихо проговорила я. – Да уж, это вам не учебник истории…

Денис молча стоял рядом, пока я делала снимки на телефон.

– Идём, – наконец поторопил он. – И так уже сильно отстали, скоро звонить начнут.

– Чего звонить-то? Сразу в розыск объявят… Ух ты, это и есть Казанский собор?

– Да, впечатляет, – для разнообразия согласился со мной Денис, разглядывая монументальное сооружение с длинной колоннадой.

– На него подняться можно, – сказала я, заметив на смотровой площадке фигурки людей.

– Зачем?

– «Осмотреть город с высоты птичьего полёта», – процитировала я путеводитель в телефоне.

– Если хочешь, можем подняться, – неожиданно предложил Денис.

– Кто ж нас отпустит? – протянула я, глядя на мелькающие впереди спины наших товарищей во главе с куратором Галиной Андреевной.

Мы немного отстали от группы, делая вид, будто гуляем по Петербургу самостоятельно, и стараясь проникнуться его духом, но мне это упорно не удавалось.

– Мы же здесь не последний раз, – обнадёжил Денис. – Наверняка ещё приедем.

– И на Казанский собор полезем?

– Если не на Казанский, то на Исаакиевский уж точно.

– Думаешь, нас отпустят? – засомневалась я.

– На смотровую площадку Исаакия в любом случае надо будет подняться, – кивнул он. – Оттуда виды крутые. Только надо погоду хорошую выбрать…

С погодой нам пока не очень везло – было пасмурно, резкий ветер трепал одежду и спутывал волосы. Оставалось радоваться, что прекратился ливший с утра дождь.

– Ты так хорошо всё помнишь, – зацепилась я и сделала новый заход: – Недавно здесь бывал?

Денис помрачнел. Думала, сделает вид, что не услышал, но после паузы он всё же снизошёл до ответа:

– Кое-что в памяти застряло. Как увидел, сразу начал вспоминать.

Ну и что тут за тайна? Спрашивать бесполезно – если не захочет, всё равно не расскажет…

Пока мы разглядывали Казанский собор, к нам подошли два азиатских туриста, один из которых держал в руках смартфон и озадаченно смотрел в открытую на экране карту. Наконец они что-то спросили у нас по-английски.

– Сорри, – старательно заулыбались мы, разводя руками.

Туристы понимающе покивали и отправились спрашивать у других прохожих.

– Что они хотели? – заинтересовался Денис.

– Кажется, «Винтер пэлэс», – запоздало догадалась я.

– Что ж ты сразу не сказала? – упрекнул он. – Мы же знаем, где Зимний дворец! Могли бы показать.

– Я сразу не поняла, до меня потом дошло, – неизвестно почему оправдывалась я.

– Ты если в следующий раз чего-нибудь не поймёшь, спрашивай меня, – наставительно заметил Денис.

– Обязательно! – язвительно отозвалась я. – Что ж ты сам не расслышал, как они «Винтер пэлэс» спрашивают?

– Ты же лучше меня по-английски говоришь.

У него это прозвучало вовсе не комплиментом, и я не стала отвечать, чтобы не продолжать бесполезный разговор. Всё равно туристы уже удалились от нас, теперь глупо было бы догонять их и показывать дорогу к Зимнему дворцу.

Меня посетило острое чувство нереальности происходящего. Фантасмагория какая-то! Я в Петербурге и приехала сюда не так уж надолго, чтобы бесцельно разбазаривать время на странные рассуждения и дурацкие споры. Этим мы с Денисом успешно могли заниматься дома или на базе, незачем было так далеко ехать…

Впрочем, ехать в Петербург, чтобы позаниматься фигурным катанием, тоже казалось мне не самой умной идеей. Нельзя было провести сборы где-нибудь поближе к родному городу! Но нет, руководство нашего клуба решило устроить всё по высшему разряду. Так мы оказались на спортивной базе в пригороде Петербурга и несколько дней безвылазно просидели там, проводя время за бесконечными тренировками. Только тогда нам наконец милостиво выделили свободное время для знакомства с достопримечательностями Северной столицы.

Куратор нашей группы Галина Андреевна, конечно, предпочла бы и этот день посвятить усиленным занятиям. Но она, видимо, поняла, что возмущение спортсменов достигло предела: ещё день тренировок, и все просто-напросто сбегут, с чистой совестью наплевав на спортивный режим. Ещё бы: приехать в Петербург и до сих пор не увидеть ничего, кроме катка, на который мы и дома насмотрелись.

– Ребята, я вас ещё дома предупреждала – мы едем на сборы! – перед тем как окончательно сдаться, вещала вчера после ужина Галина Андреевна. – На первом месте – спорт, а потом уже всё остальное.

– Были заявлены и развлекательные мероприятия, – напомнила Оксана, наша первая красавица и звезда, для верности заглянув в программу сборов. – Вот, пожалуйста: «Знакомство с культурными традициями и историческими памятниками города».

– Тоже мне развлечения! – пробурчал партнёр моей соседки по комнате Мишка Зубков.

Соседку звали Машей, и эту пару мы так и называли – «Маша и Миша», в честь мультика, который потихоньку смотрели все, хоть и не признавались.

Галина Андреевна услышала Мишкины слова и ехидно осведомилась:

– Тебе, Зубков, Мариинский театр подавай?

– А мы пойдём? – поинтересовался тот.

Куратор смерила его уничижительным взглядом, не удостоив ответом, и постановила:

– Ладно, уговорили, завтра – свободный день. Поедете на обзорную экскурсию по городу.

– Ура! – завопили все, прыгая от радости.

Галина Андреевна грустно посмотрела на нас, словно мы оскорбили её до глубины души, предпочтя фигурному катанию Невский проспект с Казанским собором, и, больше ничего не говоря, вышла из столовой. Крики смолкли, повисло неловкое молчание.

– Можно подумать, ей самой по Петербургу погулять не хочется, – выразила общую мысль Оксана, оправдывая нас.

– А вдруг она здесь уже бывала и всё видела, – возразила маленькая юркая Катька, верная подруга и оруженосица первой красавицы.

Все взглянули на неё как на не очень умную особу, а Оксана коротко ответила:

– Это же Питер! Разве тут можно увидеть всё?

Глава 2. Фигаро здесь, Фигаро там

Следующим утром мы стояли на крыльце гостиницы и жались к стене, стараясь не высовываться из-под козырька: небо закрывали мрачные тёмные тучи, на фоне которых сверкали молнии, грохотал гром, а дождь лил такой, что мы с трудом заметили подъехавший автобус.

– Галина наколдовала? – робко предположила Катя.

– Стопудово, – кивнул Мишка.

– Лучше бы она нам победу во всех соревнованиях наколдовала, – фыркнула Оксана.

– А ещё лучше – сразу олимпийскую медаль, – подхватил Денис. – Причём без всяких тренировок.

Оксана мелодично рассмеялась, бросив на него заинтересованный взгляд. Мне это не понравилось, и я поспешила вставить своё веское слово:

– Можно даже без соревнований.

Зря я это сделала – моя натужная шутка повисла в воздухе. Всё-таки прав был классик: краткость – сестра таланта!

– Вы что тут стоите? – напустилась на нас незаметно появившаяся на крыльце Галина Андреевна. – Я думала, все уже давно в автобусе!

И она отважно показала пример, с трудом удерживая над головой не спасающий от потопа зонтик. Вокруг тоже защёлкали открывающиеся зонты, и мы ринулись к автобусу. Разумеется, все одновременно втиснуться никак не могли, поэтому у дверей возникла толкучка.

– Что вы, как дети малые? – укорила нас куратор, когда все наконец оказались внутри, отряхнулись и расселись. – Я вас привыкла считать взрослыми, рассудительными людьми, серьёзными спортсменами…

– Вы про кого? – простодушно удивился Мишка.

Галина Андреевна вздохнула и от дальнейшей проповеди благоразумно воздержалась.

За полчасика мы домчали до Петербурга. Впрочем, «домчали» – совсем не то слово с учётом того, что творилось за окнами. Мы очень аккуратно доехали, втайне надеясь на улучшение погоды, но увы – суровый северный город встретил нас проливным дождём и ветром, нещадно треплющим деревья. Оставалось радоваться лишь тому, что закончилась гроза.

– Нет, она точно наколдовала, – вздохнула сидевшая впереди нас Катька. – Столько дней, пока мы сидели на базе, стояла отличная погода, а стоило выпросить законно обещанную экскурсию – пожалуйста!

– Хорошо, что экскурсия автобусная, – утешила я. – А там, глядишь, и дождь кончится.

Формально экскурсия, конечно, состоялась, но мы словно посетили выставку художника-импрессиониста, написавшего цикл картин «Дождь в Петербурге»: город мы видели сквозь разводы на мокрых стёклах и стену дождя. Когда подъехали к центру, ливень разошёлся так, что по земле побежали целые потоки мутной воды.

– Круто, никакой цивилизации, – восхитилась я. – Можно вообразить, что мы путешественники во времени, перенеслись в семнадцатый век, когда город только строился…

– Прямо в автобусе? – скептически заметил Денис.

Я не стала отвечать на это неуместное замечание, чтобы не ввязываться в перепалку.

– Обратите внимание на Михайловский театр оперы и балета, – несмотря на то, что мы почти ничего не видели за окнами, упорно пыталась просвещать нас экскурсовод. – Именно здесь состоялась первая постановка пьесы великого французского драматурга Бомарше, который написал знаменитую пьесу…

Она сделала многозначительную паузу, и я машинально закончила:

– «Женитьба Фигаро».

– Знаменитую пьесу… – выжидающе повторила Елена.

– «Женитьба Фигаро», – повысила голос я.

– Правильно, – удовлетворённо отозвалась она. – Приятно, что хотя бы одна экскурсантка следит за темой рассказа и в курсе, о чём я веду речь! Вторая пьеса трилогии о похождениях Фигаро. Первая называется «Севильский цирюльник», третья…

– Про «Цирюльника»-то я и забыла, – сокрушённо заметила я.

– А я даже не понял, что это был вопрос, – пробормотал Денис.

Я с удивлением посмотрела на него – неужели моего друга и по совместительству партнёра по фигурному катанию задело, что он не смог вспомнить название пьесы Бомарше? На Дениса совсем не похоже.

Не подав виду, что удивилась, я процитировала:

 
Коль мысли чёрные к тебе придут,
Откупори шампанского бутылку
Иль перечти «Женитьбу Фигаро».
 

– Это откуда?

– Пушкин, «Моцарт и Сальери». По литературе проходили. Не помнишь?

Денис посмотрел на меня такими глазами, что ответ был понятен без слов.

– Ты известная ботаничка, – наконец изрёк он.

– А ты ничего не читаешь, – не осталась в долгу я.

Обменявшись любезностями, мы удовлетворённо умолкли и уставились в окно на мокрый взъерошенный Петербург.

Отношения у нас с Денисом складывались самые странные. Мы познакомились прошлой осенью на катке, который открыли прямо во дворе моего дома. Я тогда только встала на коньки и делала первые шаги, а Денис был уже опытным спортсменом – он играл в молодёжной хоккейной команде «Ледяные викинги». Наша полудружба-полувражда разрешилась в новогоднюю ночь его признанием в любви…

Всё выглядело волшебно и романтично, но то, что последовало за этим, к сожалению, мало напоминало сказку. Денис предложил вместе пойти серьёзно заниматься фигурным катанием, и я согласилась, хотя для этого мне пришлось оставить свои прежние увлечения – студию народных танцев и школьный хор. Я сделала это без сожаления и вовсе не ради парня: просто поняла, что добилась и в танцах, и в пении всего, чего хотела. Мы успешно выступили на предновогодних концертах, и мне захотелось попробовать что-то новое…¹

Так уж я устроена – не могу долго заниматься чем-то одним. Возможно, просто ещё не нашла то, что заинтересовало бы меня по-настоящему. Теперь вся надежда на фигурное катание, хотя я понимала, конечно, что начинать с нуля в моём возрасте слишком поздно. Впрочем, Денису тоже пришлось переучиваться с хоккейных коньков на фигурные, так что мы с ним примерно в одинаковом положении. Но он хотя бы уверенно стоял на любых коньках и не падал…

Правда, со временем я тоже стала чувствовать себя на коньках гораздо свободнее, освоила несколько элементов – может, не самых сложных, но важных для преодоления себя и своего страха. Почувствовала азарт, загорелась идти дальше, не останавливаться после первых же успехов, как у меня бывало раньше.

Проблема оказалась в другом: в отличие от меня, Денис решил, что у него получится совмещать занятия, и не подумал бросать хоккей. Это меня здорово обидело, хотя позже я осознала, что он мне этого и не обещал. Парень продолжал тренироваться и участвовать в играх – в Ледовом дворце нашего города как раз проходил хоккейный турнир на кубок области.

В конце концов мы помирились после того, как он пригласил меня на свидание в День святого Валентина. И куда – в театр на балет «Лебединое озеро»! Даже вязаное шерстяное сердечко подарил, я его бережно хранила, даже сюда с собой взяла наудачу – вдруг поможет…

Я даже смирилась с тем, что парень продолжит заниматься хоккеем – поняла, как это много для него значит. Наши совместные занятия оказалась под угрозой, но случилось непредвиденное: во время финального матча парень получил серьёзную травму².

Защитник команды соперников слишком сильно толкнул его на бортик. Денис неудачно упал и сломал руку, да не просто так, а со смещением – пришлось даже делать операцию и вставлять металлические штифты, чтобы зафиксировать кости в правильном положении. Через месяц ему сделали повторную операцию и вынули их, потом началась долгая реабилитация…

Ни о каких занятиях хоккеем вначале даже речи не шло, хотя Денис изо всех сил рвался на каток, утверждая, что с ногами-то у него всё в порядке! Врачи уговаривали подождать хотя бы месяц, но он был не готов прерываться даже на такой небольшой срок…

В конце концов Денис добился своего: вначале ему разрешили небольшие, а потом и более серьёзные нагрузки. Постепенно он встал в строй, хотя тренироваться в полную силу пока не мог, не говоря уже о том, чтобы со всей дури впечатываться в бортик во время игр. А без жёстких силовых приёмов в хоккее никуда, это я уже хорошо уяснила. Особенно защитнику…

В команду Денис так и не вернулся. Я толком не знала, что произошло, – он не рассказывал, а я опасалась расспрашивать. Пробовала несколько раз заходить с разных сторон, но наткнулась на глухую оборону и оставила бесполезные попытки. Захочет – сам расскажет. Или я узнаю обо всем другим способом: город у нас маленький, многие друг друга знают…

Слабо утешало в этой ситуации одно: Денис оказался в моём полном распоряжении. В студии фигурного катания нагрузки для него оказались вполне подходящими – до профессионального уровня нам было далеко, как до Луны. Впрочем, радость моя оказалась недолгой – из-за истории с травмой разрушилось даже то хрупкое взаимопонимание, которое между нами возникло.

Нет, официально мы не расставались. По-прежнему оставались парой, но довольно странной. В какой-то момент я обратила внимание, что мы никуда не ходим вместе, кроме тренировок, и обсуждаем только занятия, как просто партнёры. Денис меня ни с кем не знакомит, я не знаю его друзей, мы нигде не бываем. Зимой и то больше гуляли, когда только познакомились! А летом, в прекрасную тёплую погоду, прощаемся у дома, и всё. Я даже не помню, когда последний раз целовались… Тоже, наверно, зимой ещё.

Но ведь мы не ссорились, не выясняли отношения и не договаривались остаться друзьями. Просто Денис после выписки из больницы стал сам не свой. Постоянно хмурился, улыбался редко, а если шутил, то скорее зло и язвительно. Я с ним лишний раз заговорить опасалась – не то что куда-то пригласить.

А потом наш тренер – суровый, но справедливый парень, демократично разрешавший называть себя просто Димой, объявил о летних сборах в пригороде Петербурга. Сердце у меня против воли дрогнуло – неужели и в самом красивом и мистическом городе России мы продолжим сохранять такие же непонятные отношения? Нельзя было упускать шанс это проверить.

Узнав, что Денис решил поехать, я уговорила родителей спонсировать мне поездку, клятвенно пообещав получить через год сто баллов по всем ЕГЭ. Они, конечно, не поверили, но финансы выделили. И вот я сидела в автобусе, касаясь локтем парня своей мечты, за окном был волшебный Петербург, а я совершенно не чувствовала себя счастливой.

Почему мы всё время говорим о какой-то ерунде? Какая разница, кто написал «Севильского цирюльника», что мне даёт эта информация? Может, специально стараемся не трогать более острые и животрепещущие темы, касающиеся нас самих, а не драматургов восемнадцатого века? Ну вот, кажется, я опять со своими бесполезными знаниями…

Глава 3. Романтическая поездка

Дождь постепенно стих, а потом и вовсе закончился. Небо начало проясняться, сквозь просвет в облаках неуверенно выглянули лучи солнца и расчертили лужи на асфальте яркими штрихами.

– А сейчас у вас будет немного свободного времени для самостоятельной прогулки, – объявила экскурсовод.

– Никто никуда не расходится! – тут же выхватила у неё микрофон Галина Андреевна. – Гуляем все вместе, организованно!

– Вокруг автобуса, – продолжил кто-то.

Все засмеялись, а водитель очень непредусмотрительно открыл сразу обе двери. Мы посыпались на улицу – всем не терпелось поскорее покинуть автобус, на котором мы посетили, наверное, самую скучную экскурсию в мире. Осознавать, что ты в Петербурге, и не видеть практически ничего за стеной дождя было просто невыносимо! После этого мы обрадовались даже перспективе унылой прогулки в сопровождении куратора.

– Мы с вами на площади Восстания, – решила просветить нас напоследок экскурсовод и тут же поправилась: – До 1918 года носила название Знаменская. Была переименована в честь народных восстаний в 1917 году. Одна из самых знаменитых площадей Петербурга…

– Ты знал о такой? – тихо спросила я Дениса, с которым мы вышли одними из первых.

– Ну слышал, конечно, – ответил он.

– А я нет, – призналась я. – Странно, говорят – самая знаменитая…

– Как будто ты много знаменитых площадей знаешь, – парировал он.

– Красная, – хихикнула я.

– Ты ещё скажи – Дворцовая.

– На самом деле, – задумалась я. – А вот, вспомнила – Трафальгарская в Лондоне!

– Из топика по английскому? – невозмутимо уточнил Денис.

– Да, – не стала лукавить я. – О, ещё в Венеции есть площадь Сан-Марко!

– Тоже из топика?

– Я что, итальянский учу?

– Кто тебя знает!

– Я про неё передачу смотрела, – нехотя пояснила я. – И в Интернете видела. На этой площади все голубей кормят и фоткаются, а потом на аватарки ставят: типа, зацените, и я тоже был в Венеции!

– У тебя есть прекрасный шанс сфоткаться на фоне Зимнего дворца, – поддел меня Денис. – И выложить в Интернет с подписью: «И я тоже была в Петербурге».

– Вот ещё! То есть фото сделать, конечно, надо, а насчёт выкладывания ещё подумаю… Давай вместе сфоткаемся! – выпалила я, не успев как следует подумать. – Тебя можно в соцсетях показывать?

Денис промычал что-то неопределённое, и я поняла – это плохая идея. Не хочет он светиться в моём обществе!

– Кстати, где в Питере самые каноничные виды? – спешно спросила я, чтобы сменить тему и загладить неловкость.

Денис сделал вид, что задумался.

– У Медного всадника? – наконец неуверенно предположил он. – На фоне Дворового моста? А, вспомнил – у Спаса на Крови!

– Это ещё что?

– Собор, построен на том месте, где Александра Второго убили, – неожиданно ответила мне экскурсовод.

Она подкралась так незаметно, что я вздрогнула от неожиданности. Вокруг уже вовсю мелькали экраны смартфонов – наша группа наконец полностью покинула автобус и, не успев толком осмотреться, принялась запечатлевать окрестности. Хотя на первый взгляд местность не производила сильного впечатления – просто площадь со стелой посередине.

– А это что за памятник? – поинтересовалась я.

– Обелиск городу-герою Ленинграду, – снова пояснила экскурсовод. – Здесь начинается Невский проспект.

Я смущённо покосилась на неё и постаралась технично отодвинуться. Что она ко мне привязалась? Пусть всей группе рассказывает. Или я задаю слишком много вопросов, причём вслух?

И вот мы прошли большую часть самой знаменитой улицы Петербурга, но так и не смогли проникнуться её духом. А ведь собираться я начала ещё в мае, за три месяца до поездки: прочитала массу информации о Северной столице, закачала в телефон и проштудировала от корки до корки путеводитель. Теперь стою прямо в центре города, не в состоянии осознать этот простой факт… Если уж «Винтер пэлэс» не поможет, тогда всё, кранты! Можно разворачиваться и уезжать. То есть не домой, конечно, уезжать, а на базу, где со спокойной совестью сидеть и тренироваться, не пытаясь больше осваивать культурную программу.

Сколько я ни готовилась её увидеть, а Дворцовая площадь появилась перед нами неожиданно. Только что мы ещё шли по переулку к высокой арке, повернули за угол и… я просто онемела от открывшегося вида. Мы оказались на широкой площади, с которой открывался картинный, канонический вид на Зимний дворец, он же музей Эрмитаж. Перед нами распахнулось огромное пустое пространство, заполненное ярко-голубым небом с редкими белыми облачками – от утреннего ливня не осталось и следа, о нём напоминали лишь не до конца просохшие стыки между плитками. И на фоне неба рисовался пронзительно-чёткий контур стоящей посреди площади одинокой высоченной колонны.

У меня перехватило дыхание. Неужели вот он, настоящий Петербург? Я наконец почувствовала его?

– Да, – услышала я голос Дениса. – Красиво.

В ответ я только вздохнула. Если проняло даже его, известного скептика, что уж говорить обо мне!

Вокруг раздавались восхищённые возгласы, мелькали вспышки смартфонов, голоса на разных языках. Я не понимала речь иностранцев, но реплики соотечественников слышала отлично:

– Сфоткай меня на фоне!

– А давай, как будто я рукой колонну держу, а она типа не падает…

Рефлекс сработал – мне тоже немедленно захотелось сфотографироваться на фоне Эрмитажа. Разве можно побывать в Петербурге и не обзавестись такой фоткой? Домашние и друзья в соцсетях меня не поймут.

Я поискала глазами Дениса – к кому ещё обратиться, если не к нему! – одновременно включая камеру на телефоне. Он обнаружился далеко от стоявшей в центре площади колонны и нашей группы – на самом краю площади, выходившей на Неву. Я тихо подошла, встала рядом, посмотрела в том же направлении и забыла, о чём хотела попросить. Перед нами лежал вид фантастической красоты: волнующаяся река, широкий мост через Неву и ещё одна колонна, украшенная носами кораблей.

Солнце мягко светило, но не жгло, ещё не оправившись от утреннего дождя, дул лёгкий ветерок. Я блаженно прищурилась и почему-то подумала: если забыть о группе и фигурном катании, у нас с Денисом почти романтическая поездка… Испугавшись этой мысли, я покосилась на своего партнёра и сразу успокоилась – его отрешённый вид не допускал даже намёка на отношения. «Вот бесчувственный», – нелогично обиделась я и уже хотела выдать какую-нибудь колкость, но Денис меня опередил.

– Надо будет на Исаакиевский собор подняться, – сказал он в пространство.

Он повторялся, но я благородно не стала указывать на это, лишь уточнила:

– А можно?

– Конечно. Пешочком по ступенькам. Не помню, то ли двести, то ли триста…

Меня это не пугало – с ним я была готова подниматься хоть на Эверест.

– Давай сейчас предложим, – загорелась я.

Денис оглянулся на нашу группу, возглавляемую куратором, поморщился и неуверенно отозвался:

– Можно. Только нам наверняка скажут, что некогда, незачем и вообще возвращаться пора…

Его слова оказались пророческими – за нашими спинами раздался зычный голос Галины Андреевны:

– Ребята, все ко мне! Автобус подъехал, сейчас я вас пересчитаю…

– Козлёнок нас считает, – фыркнул Денис.

Я засмеялась:

– Помнишь этот мультик?

Он скептически посмотрел на меня:

– А ты забыла, что ли?

Я вскипела, но ответа на грубость придумать не успела.

– Ира Елина и Денис Звонцов, вам особое приглашение нужно? Чем вы там занимаетесь?

Все заржали, а Оксана сладким голоском пропела:

– Не будем им мешать, разве вы не видите – у них любовь? Вы сорвали поцелуй на фоне стрелки Васильевского острова!

Смех стал ещё громче и обиднее. Денис сделал вид, что ничего не слышал, и, не удостоив никого взглядом, гордо прошествовал к автобусу, который как раз вырулил на набережную. Я, струсив, не последовала его примеру и спряталась за спинами остальных.

Галина Андреевна как опытный педагог применила запрещённый, но отлично работающий приём: разделяй и властвуй. Теперь все станут за нами приглядывать – из вредности, желания угодить куратору или просто праздного любопытства. Значит, мы будем всегда на виду и точно никуда не сбежим…

Я поймала себя на этой крамольной мысли и удивилась: о чём я? Куда и с кем собралась сбегать? С Денисом, чтобы подняться на Исаакиевский собор? После того что случилось, озвучивать такую идею было бы форменным самоубийством.

Однако гениальная мысль, разумеется, пришла в голову не только Денису. Я услышала вкрадчивый голосок предательницы Оксаны:

– Галина Андреевна, а мы на смотровую площадку будем подниматься?

– Может, и будем, – отмахнулась она, – но точно не сегодня. Нам пора на базу возвращаться, и так уже на обед опаздываем.

– А давайте в кафе сходим, – предложила Оксана.

На лице куратора отразились сомнения – огорчать свою любимицу ей не хотелось, но и перспектива посетить заведение общепита её явно не прельщала.

– Это не входит в цену путёвки, – наконец нашла она достойный аргумент.

– Ну и что!

– У всех свои деньги есть, правда, народ?

– Мне родители вообще пятьдесят тысяч на карманные расходы дали! – гордо доложил Мишка.

– Зубков, перестань хвастаться, – поморщилась Галина Андреевна. – Ладно, если все согласны, то уговорили.

– Ура! – завопили все.