Kitobni o'qish: «Сирени горький аромат»
Наконец-то эта старуха умерла. Он уже устал ждать. Порой ему хотелось вмешаться и ускорить процесс отхода этой старой ведьмы в мир иной. Но Бог отвел: сама преставилась. Хотя убивать вовсе не страшно. А какой кайф ловишь при этом! Скольких он убрал, одной больше, одной меньше…
Девчонка теперь одна осталась – глупая тупая курица. И голову ей свернуть ничего не стоит, сама подставится. Но убивать пока рано, сначала он должен найти ЭТО.
Он не сможет спокойно жить дальше, пока не найдет ЭТО. Старуха, видимо, ничего не обнаружила. Иначе бы не гулять ему на воле, а сидеть до конца дней своих. Ведьма мигом бы его сдала, засадила бы за решетку на веки вечные. За дочь свою убитую отомстила бы, как пить дать. Куда её дочь могла спрятать ЭТО? Он ведь тогда каждую щепочку в доме перевернул. Ножом припугнул. Пытать хотел её, а она сама на нож бросилась. И унесла тайну в могилу, как пишут в детективах. Любит он читать детективы, особенно, когда их бабы пишут. Читает и смеётся, что за примитив! Куриные у баб мозги. Никогда не написать им детектива, подобного тому, что он сам придумал. Не только придумал, но и на деле осуществил без сучка и задоринки. Хотя один небольшой сучок все-таки остался: ЭТО! Но теперь, когда старухи нет, он найдет ЭТО, а её простушка-внучка ему не помеха.
Я сидела на диване, тупо уставившись в стену напротив. Обои выгорели и поистрепались, как я их ни подклеивала. И потолок облупился. Хорошо бы сделать в квартире большой ремонт: заменить старые трубы, сантехнику, окна и двери. Оклеить, наконец, стены красивыми дорогими обоями…
Мечтать не вредно. Мы с бабушкой мечтали, но денег на ремонт не было. Сначала я училась на дневном отделении в самом престижном ВУЗ-е нашего города. Бабушка настояла именно на этом ВУЗ-е. Она считала, что хорошее образование – сейчас главное. Два года я училась на платном отделении, и лишь на третьем курсе мне удалось перевестись на «бюджет», как самой неимущей. Самой неимущей я была с самого начала, но все остальные принесли справки о доходах, на которые и куска хлеба в день купить невозможно. При этом они одевались в модную дорогую одежду, ездили на красивых машинах. А я носила старые вещи, перелицованные, перевязанные, перекрашенные…
Но я не спорила. Я стараюсь ни с кем не конфликтовать. Бабушка называла меня «размазней»: ни в чем не могу за себя постоять. Кричать, ругаться, что-то доказывать – это не моё. И по окончании ВУЗа я не сразу нашла себе нормальную работу. Сначала я устроилась в магазин менеджером по продаже игрушек. Магазин был огромный, современный, в самом центре города, он открывался, они набирали много сотрудников. Брали даже без опыта работы. Это только кажется, что в городе полно разных приличных вакансий. Но всем нужны люди с опытом работы. А где приобрести этот опыт, если тебя никуда не берут? Окрыленная, я ходила два месяца на работу в этот магазин. Мы мыли помещения, раскладывали товар на полках. А затем нас всех уволили, даже не уволили, а просто выгнали, так как мы работали без договоров. Заплатили какие-то гроши. Оказывается, они давно набрали для работы других сотрудников, более подходящих.
Затем я полгода «ходила по кругу». Меня брали на работу в приличные фирмы, но с испытательным сроком. Где-то испытательный срок был месяц, где-то два. Зарплату обещали очень даже неплохую, но после испытательного срока. Я пахала за троих или десятерых, а после окончания испытательного срока мне объявляли, что я им не подхожу. Выплачивали десятую часть того, что обещали, и выставляли на улицу.
Когда я прочитала объявление, что в фирму «Телеком-Сервис» требуется экономист, то пошла на собеседование от отчаяния. Я считала, что никогда меня не возьмут в такую престижную фирму. Все другие претендентки нервничали, старались понравиться, лебезили перед строгой начальницей. А я ничего не боялась (меня же не возьмут), начальнице даже надерзила. Меня взяли, и я почти год проработала под началом Инны Михайловны.
Зарплата была такая высокая, что я глазам своим не поверила, получив первый конверт. Потихоньку я вынула из сумочки контракт и внимательно его перечитала. Так и есть, мой оклад в три раза меньше! И он меня вполне устраивал. А в ведомости какая сумма была, когда я расписывалась? Может, это ошибка бухгалтера расчетной группы, и мне надо пойти сказать, чтобы вычли?
– Что, Даша, глазам не верится? – раздался голос Лены.
Я вздрогнула и испуганно оглянулась. Слава Богу! Начальница вышла куда-то, пока я хлопала глазами, а ко мне подошли мои коллеги, Лена Ратько и Сергей Славин. Они оба немного старше меня, высокие и русоволосые, даже чем-то похожи, только Сергей носит очки. Они дружески улыбаются. Конечно, они всё поняли, ведь сегодня их тоже приглашали получать свои конверты и расписываться.
– Читай дальше.
Я читаю дальше и нахожу «дополнительное вознаграждение за напряженные условия труда… ненормируемый рабочий день… высокие показатели… эффективность… от одного до трех окладов месячного содержания». Ну, ничего себе! Я, наконец, выдохнула.
– И что, так каждый месяц?
– Ну, не рассчитывай на халяву, – вступил в разговор Сергей, – плюс один оклад – это железно, а остальное считается премией и целиком зависит от Инны Михайловны и верхнего начальства. Какие цифры она подаст, да как оно пожелает.
– Если премия зависит от Инны Михайловны, то не думаю, что она меня могла посчитать достойной премии. Ей совершенно не нравится, как я работаю. Это не может быть ошибкой?
– Не бери в голову. И, кстати, с первой зарплаты у нас принято «прописываться».
– «Прописываться»? А, конечно! А как? В кафе или на рабочем месте? – Я была готова бухнуть на угощенье всю прибавку, лишь бы угодить коллегам и не нарушить традицию.
– Я тебя напишу СМС, – шепнула Лена и мгновенно испарилась. В коридоре послышался стук каблучков Инны Михайловны. Когда открылась дверь кабинета, Сергей, Лена и я, не поднимая голов, стучали по клавиатурам.
Теперь я знаю, почему именно меня взяла Инна Михайловна. Есть такой тип людей, которым доставляет удовольствие унижать своих подчиненный, унижать каждый день, в любых мелочах. Не сложилась личная жизнь, так хотя бы на подчиненных отыграться.
Например, за десять минут до конца работы Инна Михайловна елейным голоском меня спрашивает:
– Даша, милочка, а вы сделали для меня отчет, что я просила?
– Какой отчет? – вытаращив глаза, я её спрашиваю.
– За квартал, по продажам и услугам.
– Когда вы меня просили?
– Ах, эта девичья память! Этот отчет мне нужен сегодня! Да, и сделайте с разбивкой по категориям и по месяцам.
Два часа я делаю ей этот нелепый и ненужный отчет, приношу. Начальница в гневе швыряет бумажки мне в лицо.
– Я же просила развернуть отчет по горизонтали, а не по вертикали. Ну, ладно, завтра утром переделаете. Я понимаю, вам хочется после работы куда-нибудь пойти, развлечься. Дело молодое, я же не зверь. Ступайте, но впредь будьте более внимательны! Видите, я даже вас премии не лишаю.
Каждый раз я шла на работу, как на каторгу, все дни проходили в нервном напряжении. Выдохнуть, а также вдохнуть, можно было только в отсутствии начальницы. Коллеги вели себя вполне дружелюбно, не задирали нос перед «новенькой», часто помогали советами.
«Прописку» я устраивала дважды: на рабочем месте выставила большую коробку конфет и банку дорогого кофе, естественно, любимых Инной Михайловной сортов. Было это в пятницу, как раз вышла с больничного Вика Гутова.
А вечером тайком от начальницы мы сходили в бар. Я заказала всем по коктейлю первый раз, дальше все сами что-то брали, непринужденно болтали. Оказалось, все по очереди прошли через «прессинг», каждый новичок. «Как вспомню, так вздрогну», – поёжилась обычно молчаливая Вика, худая, черненькая, похожая на галчонка. Она самая старшая после Инны Михайловны, единственная замужняя, есть сын – школьник. Все поделились забавными историями про начальников и подчиненных. Особенно смешной мне показалась народная примета: видеть во сне начальника веселого – к неприятностям, видеть в гробу – к повышению по службе. Над стойкой мелькали цветные фонарики, играла ритмичная музыка, мы попутно обсудили современную эстраду, наши вкусы совпали только в одном – никто не любит рэп. Дружно поругали его во все корки. Едва начало темнеть, Вика попрощалась и ушла. Даже я ещё не спешила домой, бабушка знала, где я и с кем. «Междусобойчик устраиваешь – это правильно, надо ладить с коллегами».
– Не удивляйся, Вика не любит поздно одна возвращаться домой, – сказала Лена. – У неё была ужасная драма в семье! Мы с Викой в одной школе учились, вся школа, – да что школа, – весь город был в шоке.
– А что это за драма, Лена? – Спросил Сергей. – Ты мне начала что-то говорить про серийные убийства молодых женщин, да так и не закончила: то Инна зайдет, то Вика сидит, то работы навалом.
– Не тема для разговора, но коротко скажу: её мама – первая жертва маньяка.
– А когда это было?
– Когда? Я была в первом классе, а Вика в шестом-седьмом. Уже больше двадцати лет прошло. Но Вика до сих пор боится. Её в тёмное время всегда муж на машине забирает, а сейчас он в отъезде. И волосы она коротко стрижет.
– Волосы? При чём здесь её волосы? – Поразилась я.
– Маньяка в СМИ окрестили «длинноволосый». Все три женщины были с красивыми длинными волосами, и у каждой отрезана прядка. И всех он угробил за неделю примерно.
– Ты сказала «три женщины». А потом куда он делся, его поймали?
– Конечно. И весь город успокоился. Кроме Вики.
– Девочки, что-то вы совсем загрустили. А давайте ещё выпьем, я угощаю, – Сергей, как галантный кавалер, поднялся и принес три высоких стакана.
У Сергея есть девушка, точнее – гражданская жена. Она в банке служит, неплохо зарабатывает. Они пока не думают о детях, живут в своё удовольствие, посещают клубы, концерты, отдыхать ездят то в Таиланд, то в Европу. У Лены тоже кто-то есть, но она помалкивает о своем парне, хотя тоже ездила на море не одна. Это я выяснила из разговоров на вчерашней «прописке».
Сергей сменил тему. Теперь мы обсуждали отношения студентов и преподавателей, вспомнили массу анекдотов и забавных случаев из жизни. В конце вечера, перед уходом, мы снова вернулись к своей начальнице.
– Да все понятно с ней, личная жизнь не удалась, мужика давно нет, вот и звереет от одиночества, – откровенно высказался про Инну Михайловну Сергей.
Это точно. Я заметила, когда мужчина ей звонит, у неё даже голос меняется, становится низкий, с бархатными нотками.
– Всем от неё достаётся, особенно, новеньким. Но на тебя она уж чересчур сильно взъелась. Ладно, Даша, не бери в голову, потерпи, – ободряюще улыбнулась Лена.
Я и терпела, иногда из последних сил. Но платили мне вполне прилично. Нам с бабушкой хватало и даже оставалось отложить денег на грядущий ремонт.
Мы его планировали начать с кухни и ванной, с труб и сантехники, а начали делать с двери. Внезапно бабушка заявила, что входная дверь – самое необходимое сейчас, что она спать спокойно не может, так как у нас плохие замки и хилая дверь. Я пыталась ей возразить, но поняла, что бесполезно. Стала искать двери в Интернете. Но бабушка забраковала все мои экономичные варианты. Я как-то пожаловалась Ксюше, моей подруге:
– Не могу угодить бабушке! Она хочет какую-то супер-дверь, непонятно почему.
– Ну, у старых людей бывают страхи и капризы.
– А раньше не было.
– Раньше у вас копейки лишней не было. Кстати, про супер-дверь, у нас соседи в подъезде что-то такое-этакое поставили, а фирма называлась, не поверишь, «Супер-дверь». Хочешь, узнаю телефончик?
Ксюша тут же сбегала – и принесла визитку с телефоном «Супер-двери». Ксюша все решает быстро, идет по жизни легко. Ксюша, моя подруга с самой песочницы, она с нашего двора. А еще – из детсада и из класса. Только в ВУЗе мы разошлись, она училась в Педагогическом на журналиста. Бабушка заказала сверхпрочную дорогущую дверь с двумя замками особой надежности, засовом, цепочкой и глазком. В ближайший выходной, пережив грязь, пыль, лязг и грохот, мы обзавелись этим достижением инженерной мысли.
– Ух, ты! – Восхитилась Ксюша, – у вас теперь дверь дороже, чем вся квартира.
– Вот именно!
– Даша, не расстраивайся, ещё накопишь.
– Главное, бабушка теперь довольна, мастер ей сказал, что вскрыть замки можно только автогеном. А накопить можно, конечно, если только начальница не будет премии лишать.
Инна Михайловна продолжала придираться, но премии не лишала, и я смогла снова подкопить вполне приличную сумму.
Деньги эти мне очень пригодились, когда заболела бабушка.
Я вспомнила об этом и заплакала. Бабушка, родная, зачем же ты меня оставила? Как же я буду жить без тебя? Вчера отметили сорок дней, как она умерла. На поминки пришла Ксюша со своей мамой, да три соседки по подъезду. Родственников у нас с бабушкой нет. Тетя Лида, соседка из квартиры напротив, всем распоряжалась, я ничего сама бы не смогла устроить.
Я – сирота. Папа с мамой развелись, когда я была совсем крошкой. Папа уехал в другой город, и умер там. Я не знаю, где его похоронили. А к маме на кладбище мы ходили с бабушкой регулярно, на все поминальные дни. Мама погибла в аварии, когда мне было пять лет. Почему я совсем не помню маму? Должен же пятилетний ребёнок что-то помнить! Как ни стараюсь, ничего не могу вспомнить о маме: ни её рук, ни голоса. Фото мамы, конечно, есть. Но я не знаю этой женщины. У меня осталась от мамы одна её картина. Мама вышила картину крестиком. На картине изображен деревенский дом с синими наличниками, полускрытый густыми кустами цветущей сирени.
Когда мне тяжело, я беру в руки эту вышивку. Мне кажется, я чувствую тепло маминых рук, которые трудились над ней. Я могу поговорить с мамой, посоветоваться с ней, глядя на картину. Я люблю запах сирени. Мамина картина и сейчас у меня в руках. Что же мне делать, мамочка?
Собственно, мне можно ничего не делать: я в отпуске. Сегодня первый день. Когда бабушка заболела, я умоляла Инну Михайловну дать мне отпуск на два месяца раньше положенного по графику. Я плакала и унижалась перед ней. Но начальница была непреклонна: в нашей фирме так не принято. Выручала та же тетя Лида, приходила проведать бабушку, покормить. После похорон бабушки, я не хотела брать этот ненужный отпуск: на людях мне было легче. Но Инна Михайловна не была бы собой, если бы согласилась. «Милочка, тебе непременно следует отдохнуть сейчас, когда у тебя горе», – начальница смахнула невидимую слезинку, как бы сочувствуя мне, и выпроводила меня в отпуск.
Ксюша долго трезвонила в дверь, и как вихрь ворвалась ко мне в квартиру.
– Наконец-то, ты открыла! Что так долго? Пошли на кухню, я пирожных принесла. Садись на табуретку. У меня такая новость, что ты упадешь…
С Ксюшей можно молчать. Она задает кучу вопросов сразу, на которые сама же и потом отвечает. Я наливаю чайник и усаживаюсь напротив своей подруги. Русые волосы Ксюши выбились из заколки, прядками свисают вдоль круглых щек. Серые глаза блестят, коротенький чуть курносый носик подергивается от нетерпения, крупный рот не закрывается, обнажая ровный ряд белых зубов. В этом и есть Ксюша, порывистая, как ветерок, сияющая, как лучик солнца в ненастный день.
– Что случилось? Пожар, землетрясение или наводнение? – я с трудом втискиваю свою фразу в непрерывный поток слов подруги.
– Дашка! У меня на нашем телевидении будет своя программа! – Ксюша сделала эффектную паузу, чтобы я успела поахать от восторга.
Но я не ахнула, а спросила подругу «в лоб».
– И с кем же ты переспала?
– Охренела! У меня же парень есть!
– Ксюша, ты же мне сама говорила, чтобы пробиться на нашем телевидении, надо переспать с главным редактором или владельцем канала.
Тогда, как я позже догадалась, наш разговор случайно услышала моя бабушка. И всерьез обеспокоилась за Ксюшину (и мою) нравственность. Некоторое время она тактично заводила с ней разговоры о других подходящих направлениях деятельности: «С педагогическим образованием можно устроиться в частный детский сад. Группы маленькие, а платят прилично». И часто спрашивала меня, как успехи Ксюши? Продвинулась ли она? Услышав, что карьерный рост на нуле, облегченно вздыхала и успокаивалась.
– Ну, ты и вспомнила! Да, говорила, но это не про меня. Во-первых, это не совсем программа, а вести села в новостях. А во-вторых, повезло, что у меня типаж подходящий, что-то вроде Глаши с сеновала. Наш главный сказал.
– Так прямо и сказал про Глашу и сеновал?
– Нет, про Глашу я сама додумала, он лишь про типаж говорил, не раскрывая деталей. Я сейчас уезжаю на две недели в область, готовить репортажи о фермерах.
– Как-то не ко времени твои репортажи, посевная закончилась, а уборочная еще не началась.
– Дашка, ну какая ты занудная! А коровы, куры, гуси? Или что там еще есть у фермеров?
– Ксюха, а ты хоть раз в деревне была? У вас даже дачи нет!
– Не была! И что с того? Я же журналист, найду что снимать, и текст напишу. Сам Глеб Кормилов, наш генеральный, одобрил проект! Он с областной и районной администрацией все порешал, есть и список объектов. Нашей группе будет «зеленый свет». Со мной Костя-оператор едет. Он классный! Я и мечтать не могла о такой работе. Год проработала на телевидении «младшим помощником младшего повара». И заметили! Оценили!
– Я очень рада за тебя. А Валера твой тебя отпускает? Не завидует тебе? Он больше тебя на телевидении трется, а программу тебе дали.
– Валера? Он талантливый, я считаю, у него все впереди. И как бы он не отпустил? Он мне жених пока, не муж.
– Вы уже три года «женихаетесь». Свадьбу-то собираетесь играть?
– Не до свадьбы. Слушай, Даш, а может, и ты со мной съездишь в деревню?
– В качестве консультанта?
– Не смейся. Отдохнешь, развеешься, сменишь обстановку. Не хочется мне тебя сейчас одну оставлять.
Ксюша после похорон несколько дней ночевала у меня, мне тяжело и тоскливо было одной в пустой квартире. Потом я почувствовала, что привыкаю жить без бабушки, и отправила подругу домой. Но она всё равно часто звонила и забегала проведать меня.
– Не поеду я с тобой, я лучше дома, по телевизору буду на тебя смотреть. Отосплюсь, по музеям похожу, по выставкам. Сезон не закончился в филармонии, успею еще хорошую музыку послушать. Обо мне не беспокойся.
– Если надумаешь, то всегда можешь ко мне приехать на своей машине. Дорога хорошая, мы остановимся в Павлово. Гостиница там одна, найдешь.
– Ксюша, у меня машина в ремонте. Представляешь, тормозной шланг перетерся. Мастер сказал, что еще немного и в аварию попала бы. Хорошо, что на СТО заехала фару поменять, и тормоза попутно проверила.
– Что значит, шланг перетерся? Сам? Или кто-то твоему шлангу помог?
– Ой, не спрашивала. И кому надо?
– Не нравится мне это. Даша, я звонить тебе буду каждый день. Кстати, телефон включи. Сорок дней прошло. И занавески с зеркал убрать можно.
Ксюха тут же взялась их сдергивать, пару раз пронеслась по квартире и упорхнула.
Ничего делать в этот день я не стала, завалилась с книгой Агаты Кристи на диван, и заснула на этом же диване. Утром я занялась уборкой в квартире. Убрала все занавески с зеркал, помыла окна. Я домывала пол в коридоре, когда ко мне явился Валерка, как говорят, «при параде»: приодет, причесан, выбрит. И сияет, как новенький пятак.
– Шел мимо, решил зайти, – начал с порога свою речь Валера. – Погода хорошая стоит, тепло, лето. Может, погуляем? В центральном парке новые аттракционы открыли. Ты любишь качаться на качелях? Или на каруселях? Не хочешь в парк, пойдем на набережную, в кафе посидим. И в филармонии сегодня концерт будет, большой симфонический оркестр Моцарта играет. Тебе нравится Моцарт?
Я стояла, выпрямившись, перед Валеркой. С мокрой тряпки вода капала на недомытой пол.
– Тебе Ксюша поручила меня опекать?
– Ну, как бы тебе сказать… – Валерка замялся. – Давай я пол домою, а ты чайник поставь, я конфет принес, «Коркунов». Ты любишь конфеты?
Моя милая Ксюша! Она позаботилась обо мне и поручила Валерке развлечь меня. Стало тепло на душе. Я оставила Валерия в коридоре домывать пол, а сама заварила свежий чай, высыпав последнюю заварку. Я поставила на стол красивые чашки из сервиза. Какой-никакой, а гость в доме. Я заглянула в холодильник – и захлопнула дверцу. «Надо бы купить продукты. Ладно, и с одними конфетами можно чай пить».
Я разворачивала, наверно, седьмую конфету, а Валерка глупо пялился на меня и улыбался. На его смазливом лице не было заметно никаких следов тоски по уехавшей внезапно невесте.
– Вкусные?
– Да спасибо, отличные конфеты! Ты сам-то бери.
– Да мне сладкое – что есть, что нет. Даша, а хочешь, анекдот расскажу?
Я немного напряглась. Анекдоты, которые Валерка рассказывал, развлекая Ксюшу и меня, были обычно не очень смешными, зато всегда пошлыми. Иногда Ксюша смеялась, иногда давала Валерке подзатыльник. Она извиняла Валерку передо мной, говорила, что у них там на телевидении и на матерки внимания не обращают.
– Ну, ладно, только «без картинок».
– У одного парня были три девушки. И он не мог решить, на какой жениться. Дал каждой по тысяче баксов на месяц, но попросил отчитаться, как она их потратит. Первая занялась собой: массаж, пилинг, маникюр-педикюр, прическа. Дивно похорошела. Вторая занялась квартирой, спальню обновила. Тоже – молодец, уютно стало. Третья купила акции, потом продала, сумму удвоила. Умница, что и говорить. Как выбрать лучшую? Думал он, думал…
Я, захваченная сюжетом, ждала, чем кончится анекдот.
–…Думал-думал – и выбрал ту, у которой самая большая грудь.
Я невольно засмеялась. И Валерка может быть нормальным собеседником.
– Даша, а я о тебе ничего не знаю. И о родителях твоих не знаю. Ксюша говорила, что твоя мама была учительницей. И моя мама тоже учительница.
Я чуть не поперхнулась конфетой.
– А мне Ксюша говорила, что твоя мама работает в салоне красоты.
– В салоне. Но у неё педагогическое образование. Тебе не нравится, что она работает парикмахером?
– Что ты? Ничего не имею против её любой работы. Но причем здесь я?
Валерка мигом придвинулся ближе, его рука оказалась на моих плечах.
– Даша, ты такая красивая.
Я от неожиданности онемела. А Валерка уже начал нашептывать в самое ухо:
– Ты мне очень нравишься. Давай с тобой встречаться.
Я вскочила, как ошпаренная.
– Что?! Как это встречаться?
Валерка испуганно заморгал, но продолжал улыбаться льстивой улыбочкой.
– Просто, как друзья.
– Друзья?! – Я от возмущения не находила слов, схватила со стола коробку и швырнула конфеты Валерке в лицо. – Убирайся! Вон пошел! И не смей ко мне приходить больше без Ксюши.
Я закрыла за Валеркой двери на все замки. Какой гад! Не успела невеста уехать, как он к её подруге подкатил.
Чтобы остыть от гнева, я решила выйти, проветриться. Кстати, мне же надо в продуктовый магазин. Выйдя из подъезда, оглянулась, не караулит ли Валерка? Во дворе напротив нашей двери стоял незнакомый парень в темных очках и смотрел на наш дом. «Слава Богу, нет Валерки! Только этот «стильный мэн», как сказала бы Ксюша. Вот ещё проблема, рассказывать ей или нет? Нет, не хватало мне только из-за этого козла подругу терять! Ничего, он скоро перекинется на кого-нибудь ещё». До магазина я почти добежала, даже запыхалась. На крыльце сбавила темп, потянулась к дверной ручке. Вдруг чья-то рука передо мной ухватила эту ручку и открыла передо мной дверь. На секунду я просто опешила. «Что это? Неужели вежливость? В наши дни?» Шагнула вперед, мельком через плечо глянула на «галантного кавалера». А он – ничего себе, стройный, высокий, молодой, темные волосы коротко стрижены. Сразу захотелось выпрямиться и поправить прическу. Удержалась, схватила корзинку, и пошла поскорей в отдел галантереи. Привычно протянула руку к зеленому чаю «Ахмад» – его любила бабушка – и замерла.
«Бабушки больше нет!» Слёзы уже начали наворачиваться на глаза, но я утешила себя:
«Она есть, только не здесь, а там, где она не страдает. Ей не нужны ни чай, ни пряники, ни лекарства. Она смотрит на меня, любит меня, а когда-нибудь мы встретимся».
Я вытерла глаза рукой и выбрала черный цейлонский для себя и зелёный с жасмином – для Ксюши. Больше я ничего не хотела, вообще есть не хотела, но подумав, кинула в корзинку пачку творога и сметану в стаканчике. Я направилась к кассе, но на пути у меня нарисовался давешний парень. «Сейчас спросит, девушка, как Вас зовут?»
– Ты – Даша? – с места в карьер заговорил он.
– На мне, что, бейджик? – удивилась я.
– Не удивляйся, что я знаю тебя, я тебя давно ищу.
«Необычный способ съема. И что он во мне нашел? Такой видный, модно одет». Я оглядела его с головы до ног: кожаные сандалеты на платформе, джинсы, кожаный жилет, рубашка с воротником другого цвета. В руке держит темные очки. Я вдруг поняла, что именно этот парень стоял в нашем дворе. Стало страшно.
«Маньяк? Или я похожа на кого-то в «Инстаграме?»
– Извините, вы ошиблись. Мы с вами точно не знакомы, – я потихоньку стала продвигаться к выходу, выставив перед собой корзину. Там кассиры и охранник, а здесь за стендом никто нас не видит. Парень медленно пятился, но не сводил с меня глаз. Кстати, довольно красивых глаз, теплого шоколадного цвета.
– Наши родители были знакомы, они любили друг друга. Нам надо поговорить, я все объясню.
«Что за бред? Это – точно не про мою маму. У мамы не было других детей, кроме меня! Ой, он, наверное, психически больной. Говорят, с ними не надо спорить, кричать. Как же мне от него избавиться?» Я оглядела немногочисленных покупателей и заметила тетю Лиду, с трудом тащившую на кассу нагруженную корзинку.
– Тетя Лида! Добрый день! – радостно кинулась я к ней. – Чего вы понабрали, вам помочь донести?
– Ах, ты, моя золотая! – расплылась в улыбке тетя Лида и затараторила. – Уж помоги, добрая душа, а то не донесу. Вишь, консервы со скидкой дают, и тушенка, и цыпленок в собственном соку. Зеленый горошек всего по 20 рублей! А я уже кефир взяла, хлеб, масло, гречку. И соль кончается. Раз уж ты поможешь, я возьму пачечку? А?
– Да, конечно, берите. «Пачечка добавит ещё килограмм, но псих при посторонних отстанет».
Пакеты с продуктами тети Лиды все руки оттянули, но зато парня я больше не видела. Всю дорогу я поддерживала оживленный разговор с соседкой, и была очень рада, что «псих» испарился. Для начала я спросила, как поживает её сын в своём Омске, дальше можно было только поддакивать. Олега за последние десять лет я видела раз пять, наверное, но знала про его жизнь во всех подробностях.
Тетя Лида привычно перемыла косточки снохе и всей её родне, с умилением пересказала письмо от внучки-третьеклассницы, похвасталась успехами сына в строительном бизнесе. Уже в подъезде она стала меня «учить жить», посоветовала сделать легкий ремонт, а потом сдавать комнату. Никого я пускать в дом не собираюсь. Но идея ремонта мне самой близка, и мы обсуждали её в деталях до самых дверей. Довольная собой, я вошла – и увидела конфеты на полу. Сразу вспомнился этот козёл, Валерка, настроение упало. «Что с ними делать? Выбросить? Бабушка бы не одобрила, она учила не разбрасывать еду. Каждая конфетка завернута в фольгу… Вот назло Валерке сложу их в вазочку, а потом вместе с Ксюшей выпью чаю с конфетами!»
Весь день я не выходила из квартиры, несколько раз шел дождь. Я разбирала одежду в шкафу, убирая вещи бабушки, несколько раз всплакнула, после обеда поспала под шум дождя. А вечером выглянуло солнце, и я решила вынести старые вещи к мусорным бакам, но не выбрасывать, а поставить в пакете. Может, кто-то нуждается и подберет. Бабушка носила одежду очень аккуратно, все у нее чистое, стиранное и глаженное, где-то починено, но совсем рваного нет. Жаль, что фигуры у нас разные, я худее и выше, можно было кое-что еще носить. Обувь тоже в порядке, в коробочках, чистая. Сложила одежду и обувь в два больших пакета. Вышла, у подъезда стоит синяя машина. Я пошла по двору, а машина медленно поехала за мной, но соблюдая дистанцию. Ну, и пусть, мог бы и посигналить. Я прошла двор и свернула к бакам, а машина остановилась, кто-то вышел, не разберешь, кто – в куртке с капюшоном – и достал телефон. Я вернулась домой, поднимаясь по лестнице, из окна опять увидела эту машину. Или похожую? На номер я внимания не обратила. Стало неприятно, тревожно. Я включила телевизор, нашла голливудскую дурацкую комедию и смотрела, пока не отключилась.
Утром светит солнце, мысли совсем другие. Пойти погулять, что ли? Скучно одной без Ксюхи. Кстати, надо ей позвонить.
Достаю телефон, я снова забыла его во время зарядить. Включаю зарядку, и сразу же звонок. Ксюша.
– Даша, где ты была? Все утро пытаюсь тебе дозвониться. Валера пропал!
– Как пропал?
– Его нигде нет, мама его мне звонила.
– Загулял где-нибудь, не в первый раз.
– Он на работу не пришел, а у них сегодня мероприятие важное, он должен был быть там. Он не мог такое пропустить, прогулять. Ты его не видела случайно?
Я думаю, стоит ли Ксюхе рассказывать про вчерашний визит? Подожду пока. Возможно, этот козёл где-то оттягивается. Хотя для Валерки карьера превыше всего. С трудом верится, что он может карьерную лестницу променять на бабу. Тревожно это, бедная Ксюша. Но ведь бабы бывают разные. Вдруг встретил что-то этакое…
Как могу, отвлекаю Ксюшу, расспрашиваю про её работу, она оживляется, рассказывает уморительные подробности про свою деревенскую жизнь. Разговор обрывается, Ксюшу зовут на запись.
После совсем легкого завтрака провела ревизию кухонного шкафа и холодильника, составила список продуктов. Еще я вышла в Интернет с сотового и выбрала дневной сеанс в ближайшем кинотеатре. Ведь это же отпуск. Наконец-то я посмотрела фильм «Экипаж» в «три Д», его мне Ксюша нахваливала, она же категорически запретила смотреть кино с телефона. «Только на большом экране! А то всё впечатление испортишь». Я не пожалела, что послушала совет подруги. Сюжет занимательный, актеры прекрасные, очень сильные объемные эффекты, самолет висит буквально над бездной, руки сами сжимаются от страха. И конец счастливый. Время пролетело незаметно. Далее по плану магазин и обед. Идя из магазина, нагруженная не хуже тети Лиды, вдруг чувствую холодок на спине. Так на работе я моментально чувствую неодобрительный взгляд своей начальницы. Оглядываюсь, мужская фигура ныряет за ствол тополя. Но я уверена, что он шел за мной. Почти бегом устремляюсь домой, запираюсь на все замки и запоры. Аппетит пропал, машинально готовлю лапшу по-флотски, но поставив сковородку и вдохнув аромат жареного мяса, выбрасываю из головы свои подозрения и наедаюсь до отвала. Ксюша не звонит и телефон её отключен. Жалко её, нашла себе предмет обожания! Мне опять одиноко и я опять спасаюсь телевизором.
