Kitobni o'qish: «Последняя игра Наполеона. Книга вторая»

Часть первая
Амазония

Колумбия, ноябрь 1904 года

В конце ноября 1904 года, в порт Картахены, зашел пассажирский корабль, судоходной французской компании «Синяя птица» – «Уверенный». На борту судна, к далеким берегам Колумбии, прибыли несколько партий старателей, привлеченных изумрудной «лихорадкой», два десятка врачей и группа немецких колонистов в составе шестисот тридцати человек. Колонисты, ведомые падре Колле и кюре Готелем, принадлежали к ордену «Святого Ливария», основанному предками Колле, четыре века назад, на юге Германии. И если поначалу в члены ордена, принимались лишь лица дворянского сословия, то к концу девятнадцатого века, основной состав составляли ремесленники и зажиточные крестьяне-хуторяне, разбавленные слегка интеллигенцией. И все чаще звучало слово община, вместо гордого слова – орден.

В путь они стронулись по повелению Господа, явившего видение о новых землях Колле и указавшего ему маршрут к заброшенному городу «нечестивых», недавно обнаруженному археологической экспедицией, в Амазонской сельве. На этих землях Господь, указал Колле основать поселение и обратить в христианство местные племена язычников. Объявив волю Господа, единоверцам, пастор собрал желающих отправиться к неведомым землям и прославить свои имена в церковных канонах. Переселенцы ехали с детьми, домашним скарбом и скотом. В экспедиции было два врача и три фельдшера. Два инженера, профессор-историк, геолог и агроном с ветеринаром. Остальной состав экспедиции, составляли крестьяне и рабочие, увлеченные заманчивыми посулами, глашатая Господа. Средства для приобретения необходимого снаряжения, продовольствия и оплаты проезда, выделил Западногерманский патриархат. Остальное приобреталось на средства переселенцев и сбережения ордена.

Выгрузившись в Картахене, экспедиция, наняв проводников индейцев, обзавелась вьючными животными, телегами, носильщиками, повозками и отправилась в путь. С большим трудом добравшись до Боготы, колонисты преодолели отроги Кордильер и спустились в долину к городку Виллавиценцио. Здесь они столкнулись с первыми трудностями. Хотя нельзя сказать, что их предыдущий путь был легким. Но он шел по проторенным дорогам, мощеным камнем, или проложенным по горным ущельям. Дальше им предстояло идти, по раскисшей от дождей красной земле, в узких, прорубленных в сельве просеках. Индейцы проводники и носильщики, отказались идти вперед, требуя прибавки к оплате. Пришлось искать других. Падре, не смотря на Божий глас, упал духом. Руководство экспедицией взяли на себя геолог – Гюнтер Штосс и Ганс Шмидт – инженер. Они нашли вождей местных индейских племен и договорились о проводниках и носильщиках. Узнав о цели экспедиции, некоторые из индейцев, ранее принявших христианство, согласились примкнуть к переселенцам, в результате, количество участников увеличилось до семисот пятидесяти человек. Телеги были оставлены. Остались только одноосные повозки. Весь груз несли на себе ламы и индейцы носильщики. Через неделю после прихода в Виллавиценцио, экспедиция двинулась дальше.

Дальнейший переход, впоследствии большинство участников, вспоминали не иначе как – Кару Божию. Продвижение по дорогам, ведущим через сельву, доставляло массу трудностей, для привыкших к европейскому климату людей. Москиты, муравьи, пауки, змеи. Ядовитые сороконожки и прочая мерзкая живность, сделали адом продвижение вперед. Но это было только начало. Дойдя до последнего населенного пункта цивилизации – поселка Каламар, экспедиция устроила привал. Дальше начинались непроходимые леса Амазонской сельвы. Неодолимой преградой встали они на пути экспедиции. Растительность в пять ярусов. Деревья высотой от тридцати до семидесяти метров, своими кронами закрывали небо. Влажность. Отсутствие солнца.

Гюнтер и Ганс, организовали два отряда первопроходцев и, снабдив их провизией, отправили вперед, пока основной состав каравана, отдыхал. Ганс пошел вместе с одним из отрядов, корректируя направление. Им необходимо было найти каменную дорогу, ведущую к городу. Несмотря на века, прошедшие с момента ее строительства, судя по отчету экспедиции археологов, обнаруживших город, дорога сохранилась в прекрасном состоянии. Первыми шли индейцы, привычные к работе с мачете. Трудность заключалась в том, что им нужна была не тропа, а просека, по которой могли двигаться повозки и вьючные животные.

Красная земля, была укрыта опавшими, гниющими листьями. Лианы, высоченные папоротники, стволы гевеи и прочая поросль, в своем переплетении создавали непроходимые заросли. Иногда в день, удавалось продвинуться вперед на два три километра не больше. Работа была изматывающая. Целый день, махать тяжелым мачете, непривычным европейцам было страшно тяжело. Начались болезни. Любой порез, превращался в гноящуюся рану. Но, тем не менее, они день за днем, упорно шли вперед.

Это решение ускорило продвижение экспедиции. И через неделю, они добрались до берега Ваупеса. Падре предложил устроить недельный привал, но Гюнтер категорически отказался выслушивать стенания служителя церкви. Им необходимо было спешить. Во влажном климате, стали портиться запасы провизии. Мука покрывалась плесенью и превращалась в клейкую массу. С сахаром тоже была беда. Мало того, что от избытка влаги он кусковался или проступал сквозь дерюжную ткань мешков, так еще и стал любимой добычей муравьев. В одну ночь, полчища красных и желтых насекомых, полностью покрыли одну из повозок с продовольствием. До утра, в повозке остались лишь несколько обгрызенных кусков ткани. Впредь на стоянках, вокруг лагеря, сплошной цепочкой выкладывались костры, огонь в которых поддерживали дежурные. Набеги прожорливых насекомых прекратились.

Но все равно переправа заняла три дня – пришлось сооружать плоты. На переправе через реку колонисты понесли первые потери. Плот, на котором перевозился скот, добрался до середины реки. Один из индейцев, работая шестом, поскользнулся на мокрых бревнах и упал. Его падение испугало овец и две из них, перепрыгнув через хлипкое ограждение загона, упали в мутные воды реки. Двое колонистов, не смотря на протестующие крики индейцев, тут же прыгнули за ними. Плот остановили. Перепуганные овцы, бешено колотили по мутной воде копытцами, взбивая пену и не давая тем самым, приблизиться к себе. Стремительное, длинное, грязно-зеленое тело, выскочив из воды, рванулось к несчастной овце, и животное исчезло под водой, схваченное чудовищной, зубастой пастью, огромного черного каймана. Пораженные ужасным зрелищем застыли колонисты, двое мужчин в воде с опаской озираясь по сторонам, попытались подплыть к оставшейся овце, но не успели.

Их внимание привлекли крики индейцев, указывающих руками на поверхность реки. На речной глади возникла рябь, пятно неопределенной формы, длинной метров пять и в диаметре метра три. Пятно стремительно приближалось к овечке, окружило ее, и вода вскипела. На поверхности реки, стали видны выскакивающие из воды небольшие, стремительные тельца. Грязная вода, вокруг несчастного животного уже не блеявшего, а орущего, от невидимых укусов в предсмертной агонии, окрасилась в розовый цвет. Двое мужчин, что было сил, поплыли к плоту. Овца исчезла под водой, а пятно разделилось на две части. Большая часть двинулась следом за пловцами, вторая, меньшая часть осталась на месте исчезнувшего под водой животного.

Младший из пловцов, первым добрался до края плота и его вытащили на мокрые бревна. Старший, с трудом пытался преодолеть оставшиеся несколько метров, когда пятно догнало его. Над рекой раздался душераздирающий вопль мужчины. Не переставая кричать, он бил руками по воде. Стряхивал с себя мерзкие создания, пытаясь избавиться от нападавших тварей и добраться до края плота, с которого ему протянули длинный шест. Вода вокруг него вскипала все сильнее и сильнее. Снова, маленькие тельца начали стремительно выпрыгивать из воды и, впиваясь в лицо несчастного, вырывали куски мяса и исчезали в мутных водах, окрашенных кровью. На смену им оттуда выскакивали другие. Обессилевший от боли и потери крови мужчина, вяло сопротивляясь, еще отмахивался, но вскоре, обреченно сложив руки, скрылся в мутной воде, не доплыв до шеста пару метров. Вдалеке на поверхности воды всплыл скелет овцы, с белыми, обглоданными костями.

Пораженные ужасным происшествием, путешественники исступленно крестились и возносили молитвы к Господу. Матери, прижав к себе детей, уберегли их от созерцания гибели мужчины. Индейцы, снова взялись за шесты и погнали плот к берегу. Всплывший скелет погибшего мужчины, выловили из воды. Останки захоронили на берегу реки, после короткой поминальной молитвы.

Когда все переселенцы, скот и продовольствие, были переправлены через реку, они продолжили движение. Через день передовой отряд вышел к началу дороги, вымощенной камнями. Поверхность дороги была ровной. Ничуть не хуже мостовых в их родных местах. Сразу у края дороги, начинались непроходимые заросли и стеной стояли деревья, которые на пятнадцатиметровой высоте смыкали свои кроны, образуя зеленый тоннель, не пропускавший солнечных лучей. Но на самой каменной поверхности, между плотно подогнанных друг к другу камней не росло и травинки. Упавшие духом переселенцы, воспрянули, видя, что они продвигаются в правильном направлении. По этому случаю, падре отслужил хвалебную мессу. Но впереди еще были долгие дни пути.

К исходу девяносто третьего дня путешествия, будущие колонисты, вышли на окраину древнего города. Обрадованные люди, падая на колени, возносили хвалу Господу. Молчаливые индейцы, невозмутимо наблюдали со стороны, за коленопреклоненными переселенцами, не выражая ни радости, ни сожаления. Войдя в город, усталые колонисты, разбили ночевку, у подножия древней пирамиды, возносившейся своей вершиной в небеса.

Наутро приступили к осмотру города. Представшие перед их глазами постройки, поражали своей величиной и фундаментальностью. Древний город, расположился на горном плато, возвышавшемся на тридцатиметровой высоте, над зеленым океаном растительности. Казалось, какой-то невидимый исполин, ювелирно вырезал овальный кусок гранитного пирога и поднял его над прилегающей местностью. В длину, плато протянулось на пять километров, в самой широкой части, расстояние между краями составляло два километра. Северной частью плато упиралось в невысокий горный кряж, южной стороной, резко обрываясь, уходило в заросли. Дикая растительность сельвы, почему-то не прижилась наверху. Две небольших рощи кофейных деревьев и дынного дерева, вот и все, что составляло растительность. Да невысокие кусты коки, в беспорядке растущие по всему плато. Гюнтер обратил внимание, что индейцы часто жевали эти листья и попробовал сам. Терпкий, кисловато-вяжущий вкус, ему понравился. Прожевав пару листиков, геолог почувствовали себя бодрее, и поделился своими наблюдениями с врачами. Кристофер Лейнц, провел исследования и порекомендовал переселенцам, добавлять эти листья в чай. Невысокое содержание тонизирующих и легко наркотических веществ, по словам Лейнца, не могло причинить вреда. Зато прекрасных лугов, с сочной зеленой травой хватало в избытке.

На плато росло также несколько высоких кустов, похожих на древовидные папоротники или пальмы. Высота отдельных растений достигала пяти метров. Толстый у основания ствол, на двухметровой высоте, расходился ветвями, оканчивающимися широкими фигурными листьями, напоминающими человеческую ладонь, или множеством тонких веток, с мелкими каплеобразными листиками. Внизу стволы были покрыты чешуйчатой кожурой, похожей на рыбью чешую. На некоторых ветках, висели грозди плодов, оранжевого цвета, похожие на виноградные кисти. Индейцы, при виде этих растений попадали на колени и долго молились. Потом расчистили вокруг каждого растения площадку и огородили их, чтобы домашний скот не испортил нежную кожуру стволов. Называли индейцы растение: «Шасса». По преданию, эти папоротники являли собой руку Бога Солнца на грешной земле, а отвар из плодов давал чудесную жизненную силу – эликсир молодости. Гюнтер, скормил несколько плодов овечке. Животное с удовольствием их съело. Но потом свалилось замертво. Выругавшись, геолог оттащил издохшую овцу к развалинам дома, который он себе облюбовал и собрался уже освежевать ее, но обнаружил на шее пульс. Связав животное, он утром с удовольствием обнаружил живую и невредимую овечку. Ничего плохого с овцой в течение недели не произошло и геолог, попробовал заварить несколько плодов. Напиток ему понравился, и он ввел его в свой рацион. Поселок назвали – «Еine Quelle der Hoffnung» (Исток Надежды).

Гюнтер и Ганс, взяли на себя руководство исследованиями, планированием и строительством поселка. От прежней цивилизации, им достались множество полуразрушенных зданий, стены которых были сложены из камней, размерами, немного превышающими обычные кирпичи. Разделив переселенцев, на рабочие отряды, они занялись в первую очередь возведением жилищ, помещений для хранения запасов продовольствия. Одного инженера и сорок индейцев, отправили в Виллавиценцио, куда из Картахены, американской транспортной компанией, должно было быть доставлено промышленное оборудование. Работа закипела.

По северному краю плато, быстро, скача, по отполированным валунам, несся горный поток, который гордо назвали – «Fluss Schnell» (Стремительная река). Начало поток, брал в горах, отыскав себе путь в узком ущелье, расколовшем гранитные скалы. В месте, где поток с тридцатиметровой высоты, на краю плато, летел вниз, рабочие под руководством Ганса, устроили водоотвод, соорудили маленькую гидроэлектростанцию и установили небольшой шестидесяти пяти киловаттный электрогенератор, американской компании «Дженерал электрик». В поселке появилось освещение.

Когда через два месяца, вернулись инженер и индейцы с промышленным оборудованием, поселок имел сотню жилых домов, склады и помещения для мастерских. Работали больница и школа для детей. У подножия плато, на освобожденных от сельвы участках, красной земли, раскинулись пять полей, засеянных кукурузой, пшеницей и огородиной. Семена дали дружные всходы, которые порадовали переселенцев. Охотничий отряд, состоявших из индейцев и трех колонистов, постоянно снабжал поселение, свежим мясом. К берегу реки Апапорис, прорубили просеку и три лодки регулярно выходили на рыбный промысел.

По настоянию падре, началось возведение кирхи. Избрали совет общины, составили свод основных положений, регламентирующих жизнь поселенцев. Выбрали судью и полицейских. Но, по сути, они были не нужны. Привычные к порядку с детства, немецкие колонисты исправно выполняли необходимую работу. Поэтому, руководство жизнью в поселке, незаметно перешло к Штоссу и Шмидту. Колонисты были рады, что кто-то взял на себя ответственность за их будущее. И жизнь в поселке шла спокойно и размеренно.

Неутомимый Гюнтер, руководя строительством, не забывал выделять время для исследований. Вместе с Гансом, они детально изучили плато и древние постройки, оставляя пирамиды напоследок. Оба исследователя, не обладали обширными познаниями в археологии и истории древней Латинской Америки. Когда-то, они читали о племенах инков, майя, ацтеков, в популистских статьях, европейской прессы. Об испанских завоеваниях Южной Америки. Прибывший с ними профессор Берлинского университета, был антропологом, и судить о происхождении и предназначении построек тоже мог с большим трудом. Вообще, толку от него не было. Исследовать было нечего. Поэтому, его отправили преподавать в школу и поручили выпуск газеты в типографии, которую запустили после доставки печатного станка.

Жизнь в поселке стала налаживаться, а сдружившиеся Штосс и Шмидт, наконец-то могли уделить больше времени изучению древних построек. Первые открытия, поразившие исследователей, были сделаны у подножия величественных сооружений. Фундамент пирамид уходил вглубь плато. Состоял он из огромных блоков, длиной пять метров и шириной два с половиной. Высоту этих «кирпичей», измерить возможности не было, так как над поверхностью они выступали не более чем на один метр. Фундаментные блоки, были настолько плотно подогнаны друг к другу, что Ганс не смог просунуть в стык между ними, даже листок бумаги.

Внешне обе ступенчатые пирамиды были похожи. Отличаясь только сооружениями на верхушках и рядами ступеней ведущих к ним. Проведенные замеры, добавили загадок. Фундамент пирамид, представлял собой четкий квадрат размером 150х150 метров. Четыре равных грани сооружений, сходились на верхней площадке, размером 15х15 метров. Обе площадки, заканчивались строениями с оконными проемами и проходами, ведущими внутрь пирамид. В верхних точках, пирамиды, возвышались на 150 метров от поверхности плато.

Закончив расчеты, Шмидт, почесал затылок и окинул взглядом расстилавшуюся вокруг плато сельву.

– Точный расчет Ганс? – Штосс, добрался до вершины и уселся рядом с инженером.

– Точнее не бывает. Везде сто пятьдесят. Кто же это все построил Гюнтер? Как-то слабо мне вериться в эти племена высокоразвитых цивилизованных индейцев. Как они все это могли вырубить, обтесать, притащить сюда и все это сложить, ведь каменоломни мы нигде в округе не обнаружили. Да еще не просто сложили, а с точной ориентировкой по сторонам света и изумительно выдержанными размерами.

– Ганс, говорят в Египте, тоже есть нечто подобное. Тоже пирамиды.

– Я видел их фотографии, зарисовки и гравюры. Там другие сооружения, абсолютно ровные грани, насколько я помню, а не такие как здесь – ступенчатые террасы. Эпоха фараонов, истоки цивилизации. Недалеко от Каира сейчас британцы, с французами голову себе ломают, да и наши соотечественники своим вниманием Египет не обошли. Но здесь…. Ты видел фундамент. Как такое возможно?

– Пока не скажу. Но блоки, уложенные в фундамент, отличаются от общего тела плато. Состав и структура, несомненно, другие. И вот, что еще странно. Создается такое впечатление, что этот каменный овал, неизвестный великан вырезал ножом из материковой плиты, а потом вытащил вверх, да так и оставил. В ботанике я не силен. Но именно это может объяснить отсутствие на плато такой же растительности, как и внизу. Думаю, когда мы спустимся внутрь пирамид, нас там будет ждать немало открытий.

– Зачем вниз. Открытия нас ждут уже наверху. Все внутренние стены этого помещения испещрены символами, значками, какими-то закорючками. Ничего подобного, я раньше не видел. И, похоже, там маршрут есть. Ну, указания по спуску в нижние этажи. Во второй пирамиде похожие символы.

– Прекрасно. Значит, мы не скучно проведем здесь время, а то я право уже подумывал о том, чтобы поискать изумруды.

– Здесь есть изумруды?

– Не может не быть. Я провел все необходимые разведывательные работы. Заложил несколько шурфов. Результат положительный. Пока вы отдыхали в Боготе, я успел побывать в Восточных Кордильерах, в 80 км от столицы. Сгонял туда с сумасшедшим янки на лошадях. Парень скупает необработанные камни у небольших артелей, а потом продает их в Штаты. Я своими глазами, посмотрел на месте в шахтах, как ведется добыча. В тех местах были открыты основные месторождения изумрудов в Колумбии. Они являются наиболее крупными месторождениями в мире, насколько я знаю, – Гюнтер закурил и продолжил. – Изумруды в сочетании с кварцем, кальцитом и пиритом встречаются там, в низкотемпературных жилах, секущих известняки мелового возраста. Здесь, то же самое. И кроме этого….

– Что еще Штосс? Мы поселились на золотой жиле?

– Что-то вроде того. В этом горном кряже, который образовался посреди низменности, в результате сдвига тектонических плит в глубокой древности, по всей видимости, находятся залежи золота и платины. Вот посмотри, что я намыл в нашей речке Стремительной, – он протянул Гансу кожаный мешочек.

Шмид высыпал на ладонь, содержимое мешочка. Золотые крупинки, диаметром от нескольких миллиметров, до размеров средней горошины. Тусклые серые и темно-коричневые пластинки. Несмотря на небольшой объем, вес содержимого чувствовался ощутимо. Вместе с крупинками металла, из мешочка выпали три тусклых белесых кристалла, мутно-желтоватого цвета.

– Мой Бог! – у Шмидта округлились от удивления глаза? – Это то, о чем я подумал?

– Да. Это алмазы. Месторождение находится в заболоченной низменности, у северной окраины плато. Все как в учебниках. Голубоватая глина и все признаки кимберлита. Похоже, Господь недаром отправил сюда нашего падре. Кроме этого, на небольшом удалении, я нашел выходы каменного угля, признаки месторождений бокситов и медного колчедана. А золото и платина, по всей видимости, спрятаны в горах. Поток разрушает жилы, вымывает металл и сносит его вниз. Но об этом, – он собрал содержимое в мешочек. – Никому ни слова. Мы с тобой сможем стать партнерами и если все сделаем по уму, без спешки и истерик, то через два года, купим эту страну со всеми потрохами, правительством и индейцами.

Гюнтер спрятал мешочек в карман и, подойдя к краю площадки, счастливым взглядом посмотрел на зеленое море, со всех сторон окружавшее плато. На горный кряж. На заходящее солнце.

– Работать будем втайне от всех. Поэтому на сегодня достаточно. Завтра возьму своих индейцев, я там подобрал пять человек, смышленые, наблюдательные, много знают о местных традициях, легендах. Лишены страхов перед духами и проклятиями древних богов. Они хотят изменить свою жизнь. Перебраться из жалких лачуг на окраине леса, в города на побережье. Быть уважаемыми людьми, жениться на европейках или американках. Парни способные. Вот вместе с ними и начнем исследования.

В наступающих сумерках, они спустились с пирамиды, прошли по центральной улице поселка, освещенной светом электрических ламп к дому, служившему им одновременно кабинетом, лабораторией и жилищем