Kitobni o'qish: «Дева Луны»

Shrift:

От автора

События, о которых пойдёт речь, отделяют от нас такое невообразимое расстояние в пространстве и во времени, что указание какого-либо конкретного места, где они происходили, или же какой-либо конкретной даты теряет для нас с вами всякий смысл. Ибо названия тех мест и имена тех людей давно забыты и ни о чём уже не говорят. Вполне возможно, что этой истории никогда и не было и всё это лишь красивая легенда, придуманная нашими мудрыми предками, чтобы предупредить грядущие поколения о чём-то очень важном…
Книга Печального Ангела. Гл. 1. Ст. 1

31. Мор невиданный опустится на Землю Предков и содрогнётся Земля от Зла и Нечисти.
32. Но приидет Воинство Небесное числом тысяча тысяч, чтобы воевать и победить неверных.
33. Великий будет стоять во главе того Воинства. И гнев Его будет страшен для врагов Его.
34. В то время ночью будет светло как днём, ибо свет чудесный изойдёт из пространства.
Книга Пророчеств. Гл. 4. Ст. 31–34

5. И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время.
6. И раскаялся Господь, что создал человека на Земле, и воскорбел в сердце Своём.
7. И сказал Господь: «Истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных; ибо Я раскаялся, что создал их».
Библия. Книга Бытия. Гл. 6. 5–7

Мой дорогой читатель! Ты держишь в руках результат моих многолетних напряжённых трудов. В некотором смысле я немного опоздал, ибо кто сейчас не знает о деяниях Великого? Хотя бы из «Жизнеописаний» Святого Мануила или, скажем, широко известных «Хроник» Лота Августа. Надо отдать должное этим и другим авторам – они скрупулёзно и непредвзято описали все основные события тех далёких дней. Однако, по моему мнению, личность самого Пророка осталась практически нераскрытой и обросла к настоящему времени всевозможными фантастическими вымыслами и легендами. Как соратник Учителя, очевидец и непосредственный участник многих связанных с ним событий, я был попросту обязан развеять тот туман мистики, который постепенно возник вокруг личности Великого.

Вот почему мне пришлось засесть за написание моего фундаментального труда! Вначале я хотел обойтись только сухим, но подробным описанием Его жизни и деятельности, но быстро понял, что такой документ, скорее всего, будет интересен лишь небольшой группе специалистов. Я же хотел рассказать об Учителе как можно более широкому кругу людей. Перебрав несколько вариантов изложения, я, в конце концов, остановился на жанре художественного романа, как наиболее простого и доступного большей части читателей.

Всё, что изложено в книге, основано на реальных событиях, которые происходили в те времена и непосредственным участником которых мне довелось быть. Почти все из них описаны в моих хрониках и дневниках, которые я аккуратно вёл тогда. Сцены, не отражённые в моих документах (это особенно касается ранней деятельности Пророка), я постарался в силу своих скромных писательских талантов домыслить и описать самостоятельно. Читатель сам может судить, насколько правдоподобными они получились.

Андроник, Иероним Юйский (Железный Столб)

Пролог

Берег моря. Волны гуляют по тёмной воде. Набегают прибоем на камни и оставляют на них чёрные маслянистые пятна, играющие на уходящем за горизонт солнце всеми цветами радуги. По таким камням нужно ходить осторожно. На них можно легко поскользнуться. Вода отравлена. В неё лучше не заходить даже в сапогах. Воздух несвежий. С каким-то кислым запахом. Свежего воздуха уже давно нет. А ещё в воздухе много пыли. Она проникает в нос, в рот и противно скрипит на зубах.

По камням разбросано огромное множество костей рыб, птиц и зверей. Иногда попадаются и свежие трупы. Но они уже давно стали редкостью, ведь животных в последнее время здесь осталось очень мало. Растения тоже давно исчезли. Они сохранились только в ущельях, высоко в горах. Но путь в горы опасный и неблизкий. Не всякий отваживается туда забраться. И не всякий оттуда возвращается обратно.

На берегу стоит девушка. Она одета в простое, уже изрядно потрёпанное платье, которое было когда-то белым. Её голова не покрыта защитным капюшоном, а дыхательная маска отсутствует. Короткие каштановые волосы свободно колышутся на ветру. Она смотрит в сторону моря на заходящее солнце. Её взгляд наполнен глубокой тоской и невыразимой грустью. По щекам медленно катятся слёзы. Она словно прощается с кем-то или с чем-то.

Вдали от берега виднеется длинная полоса серого непрозрачного тумана. Этот туман очень ядовит и опасен. Ветер сейчас дует с гор в сторону моря. Поэтому тумана пока можно не опасаться. Но к ночи он приблизится к берегу и всё переменится. Нужно будет снова скрываться до утра в Пещерах.

Справа у самого горизонта до сих пор дымят вулканы, проснувшиеся ещё во время Катастрофы. Чёрные облака дыма тянутся от них далеко в море, застилая собой мрачное однородно серое небо. С той же стороны доносится непонятный низкий гул, к которому уже все давно привыкли.

– Что же мы натворили? Что же мы наделали? – шепчет девушка.

Она закрывает лицо руками и некоторое время тихо плачет. Потом, немного успокоившись, снова с задумчивой грустью смотрит на закатное солнце. Мысли нескончаемым потоком текут в её голове.

На Землю пришёл хаос. Он пришёл неожиданно, ибо ничто его не предвещало. Словно вор в ночи, он подкрался тихо и незаметно. В один миг вся планета превратилась в Ад. Сначала содрогнулись горы и закипели океаны. Проснулись давно уснувшие вулканы. Вода в реках наполнилась грязью и кровью, а воздух – дымом и пеплом. Солнце померкло на небосводе, и на долгое время наступила удушающая разум тьма.

Люди словно обезумели от страха. Они не понимали, что происходит, и поэтому беспорядочно метались в поисках спасения, призывая своих богов. Но никто не мог прийти им на помощь в те минуты. Ибо всемогущие боги отвернулись от них. Лишь немногим удалось спастись. В те дни погибло много людей.

Все города на Земле были разрушены и превратились в руины. Огромные территории, особенно вокруг атомных объектов, подверглись серьёзному радиационному заражению. Кроме того, дали о себе знать накопленные до Катаклизма запасы химического и биологического оружия. Это привело к настоящей экологической катастрофе, в результате которой почти все реки и озёра оказались отравленными, а люди ещё долго умирали от страшных и мучительных болезней. Прежние государства прекратили своё существование. Через десяток лет на планете остались лишь разрозненные группы людей, укрывавшиеся в немногочисленных относительно безопасных местах.

– Мира! – вдруг слышит девушка со стороны Пещер.

Она отвлекается от своих мыслей, опускает глаза и поворачивает голову влево.

– Мира! – снова доносится возглас. – Уходи оттуда! Дождь начинается!

Она поворачивается и смотрит наверх. Со стороны гор быстро приближаются тёмные тучи. Нехорошие, недобрые тучи. Явно дождевые. Эти тучи очень и очень опасны. Они идут с северо-востока. Там находятся сильно заражённые территории. Поэтому тучи несут смертельно радиоактивный дождь. Он вот-вот начнётся. Оставаться на берегу уже больше нельзя. Нужно уходить в безопасное место, пока не поздно.

– Иду! – отвечает девушка.

Она в последний раз бросает взгляд на солнце и спешно направляется в сторону Пещер.

Часть первая
Великая тайна Луны

Мой Отец – Солнце, Моя Мать – Солнце.
Мой Брат – Луна, Моя Сестра – Луна.
Мой Сын – Страх, Моя Дочь – Любовь.
Мой Друг – Смерть, Моя Подруга – Жизнь.
Я – Воин, идущий на Битву.
Мой Путь – тонкая тропинка между Светом и Тенью.
Мой Меч – истина между Добром и Злом.
Моя Цель недостижима, ибо Путь Мой бесконечен.
Моя Победа невозможна, ибо Враг Мой – Я Сам.
Книга Печального Ангела. Гл. 2. Ст. 8

Глава 1
Свалка

Хорн проснулся посреди ночи. Почти сразу же он ощутил в себе сильную нужду. Поэтому не стоило особенно разлёживаться (а то кто его знает?), и он решил вылезти на свежий воздух.

Внутри Ночлежки было темно и душно. Сегодня даже слишком темно и слишком душно. К привычному плотному и тяжёлому запаху табачного дыма примешивалась ещё какая-то непонятная дрянь. То ли гниль, то ли дохлая крыса начала разлагаться где-то под полом. Словом, ещё один повод выйти на улицу.

Хорн потряс головой, чтобы окончательно проснуться, и приподнялся на локоть. Рядом с ним, уткнувшись лицом в кучку грязных лохмотьев, лежал Фрол. Он шумно храпел и часто подёргивал правой ногой, будто отталкиваясь от чего-то. Хорн вспомнил, как сильно Фрол вчера вечером надрался, и усмехнулся про себя. Но надо было торопиться. Хорн поднялся на ноги, осторожно перешагнул через растянувшегося Фрола и, шаря руками в темноте, направился к выходу.

Пару раз он всё-таки наступил на кого-то. Раздались невнятные возгласы и проклятия. Кто-то из лежащих рядом смачно выругался, лаконично объяснив Хорну, кто он такой и куда он должен немедленно отправиться. Хорн равнодушно пропустил эти подробности мимо ушей и заторопился дальше.

Неожиданно он со всего размаху ударился головой о чёрт его знает откуда взявшийся железный штырь, торчавший из потолка. Тут уж Хорн не стал сдерживать свои чувства, потому что в глазах у него сначала потемнело и появились многочисленные быстро бегающие светлые точки, а затем голову сдавило невыносимой болью. Сколько раз он здесь ходил и не замечал никакого штыря! Кого угораздило его тут вбить? Зачем? Эти и другие похожие вопросы (но в несколько иной форме) Хорн задал вслух. Видимо, своё негодование он высказал слишком громко, потому что сразу же с различных сторон послышалось несколько увесистых ругательств в его адрес. Общий их смысл заключался в том, чтобы он немедленно замолчал и поскорее продвигался дальше к выходу. Хорну было не до ответов, и он благоразумно решил последовать этим советам. Тем более что он уже успел немного успокоиться и овладеть своими чувствами.

Перешагнув через несколько человек, устроившихся на ночь прямо у двери, он, наконец, выбрался наружу. Свежий осенний ветерок приятно дохнул на него, и у Хорна сразу полегчало на душе. Он даже на мгновение забыл про злосчастный штырь. Справив нужду недалеко от Ночлежки, Хорн решил немного пройтись: не хотелось возвращаться обратно. Да и сон уже прошёл. Неожиданно дверь Ночлежки снова скрипнула, и Хорн, обернувшись, увидел, что к нему присоединился ещё один обитатель. Приглядевшись внимательнее, он по силуэту узнал Птицу. Видимо, Птица вышел на улицу с той же целью. Не заметив Хорна, он, напевая себе под нос, отошёл в другую сторону от Ночлежки.

Хорну не хотелось разговаривать с Птицей, и он направился вдоль по тропинке. Было довольно холодно, несмотря на середину осени. Ночную тишину иногда разрывал протяжный вой диких собак, небольшие стаи которых располагались неподалёку. Тропинка вела на запад прямо через Свалку. Соседняя Ночлежка находилась примерно в четырёх километрах отсюда. Слева и справа от тропинки то и дело попадались старые кучи мусора, густо заросшие грибами, травой и кустарниками. Над поверхностью земли кое-где клочками стелился плотный сероватый туман. Впереди виднелась высокая Мусорная гора, тёмный силуэт которой закрывал большой кусок ночного неба. Почти прямо над вершиной горы висела полная луна.

Хорн остановился на некоторое время, чтобы полюбоваться этой завораживающей картиной. Всегда, когда он смотрел на полную луну, у него откуда-то из глубины души возникали странные и непонятные чувства. Как будто что-то глубоко внутри него пыталось пробудиться и вырваться наружу. Как будто что-то он пытался мучительно вспомнить, но никак не мог. Вот и сейчас волна этих необычных ощущений снова нахлынула на него.

Хорн встряхнул головой, пытаясь прийти в себя. Осмотревшись вокруг, он глубоко вздохнул и неспешно направился дальше по тропинке. Пройдя некоторое расстояние, он увидел справа по ходу знакомую бетонную плиту, наполовину вросшую в землю. Большая часть плиты впереди была скрыта в клочковатом сером тумане. Поравнявшись с краем плиты, Хорн снова остановился и задумался. Что-то в этой картине привлекло его внимание. Что-то в этом казалось знакомым. С виду вроде ничего необычного. Тёмный силуэт бетонной плиты, ползущий по ней серый туман, ночное небо, тропинка через Свалку. Но всё это вместе пробуждало какие-то смутные воспоминания. Как будто из прошлой жизни. И вдруг совершенно неожиданно Хорн всё вспомнил. Вспомнил свой сегодняшний сон. Сразу во всех подробностях.

Первый сон Хорна

Хорн стоял на улице незнакомого города, прижавшись спиной к стене дома. Из однородного серого неба лил дождь. Но на Хорна он не попадал. По-видимому, где-то сверху над ним нависал козырёк. Было довольно темно. Но не потому что была ночь, а потому что солнце скрывали густые тучи. По крайней мере, у Хорна было чёткое ощущение, что сейчас день. По обе стороны улицы располагались практически одинаковые высокие серые здания с многочисленными непроницаемо тёмными глазницами окон. Вся улица была полностью покрыта асфальтом, и на ней не было никакой растительности. Вдоль домов тянулся узкий тротуар, на котором как раз и стоял Хорн. Верхушки зданий терялись в тумане и поэтому не были видны.

Вдоль улицы, справа налево, шла нескончаемая толпа каких-то людей. Это были мужчины и женщины. Все они держали в руках большие чёрные зонтики, которыми защищались от дождя. Звонкий топот этой толпы примешивался к фоновому шуму падающих капель. Все эти люди были одеты в одинаковые длинные чёрные плащи, из-под которых виднелись строгие деловые костюмы. И у мужчин, и у женщин были белые сорочки и чёрные галстуки. И те и другие были обуты в чёрные туфли. У женщин туфли имели небольшой каблук. У всех были короткие тёмные волосы, уложенные в одинаковые причёски.

Люди шли молча. Никто ни с кем не разговаривал. Большинство из них смотрели прямо перед собой. Другие шли, опустив голову, и смотрели себе под ноги. Никакого особого порядка в этой толпе не было. Каждый шёл со своей скоростью. Некоторые спешили, будто опаздывая куда-то. Другие двигались медленно, и их всё время кто-нибудь обгонял. Но в целом вся толпа шла в одном направлении. На Хорна никто из них не обращал никакого внимания, хотя он резко выделялся. Хорн стоял неподвижно и смотрел на проходивших мимо него людей. Нескончаемый людской поток завораживал и притуплял внимание. Иногда становилось трудно удерживать картину, и Хорну приходилось использовать волю, чтобы сохранять остроту восприятия. Но чем дольше он смотрел на толпу, тем сложнее это было делать.

Неизвестно, сколько бы это могло продолжаться, но неожиданно вся улица осветилась яркой, ослепительной вспышкой. На какой-то момент всё остановилось, и Хорн смог видеть мельчайшие детали на лицах людей, на их одеждах, на стенах домов. Эта картина была настолько ясной и отчётливой, что она ещё долго оставалась в сознании даже после сна. Почти сразу после этого раздался оглушительный раскат грома. Впечатление от этого оказалось настолько сильным, что Хорна выбросило из сновидения и он проснулся.

Размышляя над этим сном и вспоминая различные детали, Хорн отметил целый ряд странностей. Находясь во сне, он совершенно не обратил внимания на всю нереальность этой картины. Ведь ничего подобного он в жизни никогда не видел и видеть не мог. Он вообще ни разу не был в городе. Тем более что все города на Земле были разрушены много лет назад во время всемирного катаклизма. Однако во сне всё казалось очень реальным и естественным. Как будто всё вот так и должно быть. Потом эти люди. Что за странные одежды? Хорн никогда в жизни ничего подобного не видел. Не мог же он всё это придумать во сне! Наконец, почему-то в этом сне ему даже не пришла в голову простая мысль вспомнить, как он очутился в том месте. Что происходило до этого момента?

Из-за нахлынувших воспоминаний Хорн так распереживался, что, несмотря на ранний осенний холод, его бросило в жар. Хорн даже немного вспотел. Сон был настолько необычен, что он просто не мог быть обычным сном. Интуитивно Хорн чувствовал, что этот сон имеет очень важное значение для него. Только вот какое, непонятно. Может, это какое-нибудь послание или предупреждение? Может, об этом стоит рассказать Александру Македонскому? «Хорошая мысль!» – подумал Хорн. Очень может быть, что Александр Македонский сможет разобраться и что-нибудь понять. Однажды вроде он даже рассказывал Хорну о каких-то особых снах, которые бывают у людей. Может, он что-нибудь посоветует? Александр Македонский должен в этом хорошо разбираться. «Сейчас вот вернусь и обязательно поговорю с ним!» – решил Хорн.

С Александром Македонским у Хорна были особые отношения. Хорн считал его своим учителем и духовным наставником. Своих родителей Хорн не помнил. Вообще, своё раннее детство он помнил очень смутно. Только отдельные обрывки. Судя по всему, он родился где-то на окраине Города. После Катастрофы обстановка в Городе и его ближайших окрестностях стала очень опасной. Люди, которые ещё остались в живых, начали покидать эти места. Далеко не всем это удалось, и многие погибли в пути. Кто от болезней, кто от радиации, кто просто от голода и холода.

Первые годы после Катастрофы было очень трудно. Климат резко изменился. Снег не таял полностью даже летом. По слухам, вроде ещё где-то была война. То ли в Китае, то ли в Америке. В общем, Хорн всегда удивлялся, как ему удалось выжить в таких условиях. Ведь он родился как раз во время Катастрофы и в то время был беспомощным младенцем.

Родители Хорна погибли через пару лет после Катастрофы. Рассказывали, что они заразились чем-то во время одного из переходов. К счастью, нашлись добрые люди, которые не бросили Хорна и взяли его в свою семью. Видимо, он был не один такой, поскольку в то время у него было много братьев и сестёр. Тоже приёмных. Жили они где-то в горах, далеко от прежних населённых пунктов. У них был небольшой домик в лесу на берегу быстрой горной речки. Вода стекала прямо с гор и поэтому была чистой и пригодной для питья. Из-за быстрого течения замерзала речка только в самые суровые зимы. Семья возделывала свой огород и даже завела домашних животных – козу и собаку. Отец со старшими сыновьями часто ходили в лес на охоту. Мать с дочерьми и младшими детьми собирали в лесу ягоды и грибы. Все вместе заготавливали дрова на зиму. Красивые и спокойные были места. Там Хорн и провёл своё детство.

Небо у горизонта уже начало светлеть. Хорн решил возвращаться к Ночлежке. Скоро уже все начнут просыпаться. Надо не упустить момент и поговорить с Александром Македонским. А то он может куда-нибудь уйти и вернуться только через несколько дней. Такое уже часто бывало. Хорн в последний раз взглянул на луну, уже почти полностью погрузившуюся в гору мусора, развернулся и зашагал в обратную сторону.

Уже издали Хорн заметил дым от костра. Видимо, кто-то уже встал и готовит еду. Подойдя ближе, он разглядел возле костровища троих людей. Еду готовил Дед. Он как раз склонился над котелком и, прикрываясь от жара, перемешивал палкой содержимое котелка. Рядом у костра, напротив друг друга, сидели Апостол и Белка. Апостол читал какую-то книгу. Белка просто следила за действиями Деда. Хорн подошёл к костровищу, поздоровался и уселся на бревно рядом с Апостолом.

– Щас уже готово будет, – доложил Дед, закончив перемешивать.

Он осторожно поставил палку возле костра, вытер руки об фуфайку и повернулся к Хорну.

– Пахнет вкусно, – похвалил Хорн.

– Ещё бы не вкусно, – оживился Дед. – Понимаешь ли ты это самое… Такие грибочки вчера на Мусорной горе насобирал. Их там столько, что хоть… – он мельком взглянул в сторону Белки. – Ну, в общем, много их там. За раз не соберёшь. И ведь все как на подбор! Так и просятся в котёл! – Он оглянулся в сторону костра и не без гордости добавил: – Да, супчик получился что надо!

– На Мусорной горе? А ты уверен, что они того… ну, что их есть можно? – засомневался Хорн.

– Что значит «того»? – обиделся Дед. – Ты что, моих грибов ни разу не ел, что ли? Не боись! Дед в грибах толк знает! Плохого не посоветую.

– Да нормальные грибы. Я попробовала уже, – вмешалась Белка.

– Вот-вот! Я и говорю, нормальные грибы! – поддержал Дед. – Дождь на днях прошёл, они и повылазили. Свеженькие, ещё зачервиветь даже не успели. Надо будет ещё сегодня сходить, – он повернулся к Белке. – Пойдёшь со мной? И, это самое… Надо ещё кого-нибудь позвать. Насобираем сразу побольше. Заготовим на зиму или поменяем на что-нибудь у соседей.

– А что, пошли! – согласилась Белка. И добавила: – Кролик, наверное, тоже с нами пойдёт. Пойду разбужу его.

Она встала и направилась в сторону Ночлежки будить Кролика.

– Вы там поосторожней, – предупредил Хорн. – Кажется, там собаки где-то рядом ошиваются.

– Ничего. Ружьё с собой возьмём, – пробурчал в ответ Дед.

Он снова повернулся к костру, взял палку и принялся перемешивать похлёбку в котелке. Хорн посмотрел в сторону Апостола.

– Что за книга? – поинтересовался Хорн.

Апостол оторвался от чтения и поднял голову.

– А? – отозвался он. – Да на Свалке случайно нашёл. Недалеко от Мусорной горы.

– А как называется? Кто автор? – продолжал спрашивать Хорн.

– Называется «Книга Печального Ангела». Про автора ничего не написано. Возможно, что автор как раз и есть этот самый Печальный Ангел, – ответил Апостол.

– И о чём же он пишет?

– Да я сам пока ничего не понял. Вот, например, послушай вот это.

Апостол перелистнул назад несколько страниц и начал читать вслух:

«Я не сгусток молекул, не сгусток энергии, не сгусток воли или мыслей. Я просто Сгусток. Бесконечно плотный и бесконечно лёгкий. Бесконечно свободный. Я плыву в Волнах Жизни, наслаждаясь Гармонией Творения. В Вечном Блаженстве. Я первый, кто осмелился преодолеть Бездну между двумя Мирами. Могущество Моё не знает границ. Лишь одним словом Своим Я могу бросить светила небесные к пределу стабильности. Разрушить само Пространство. Усмирить само Время. Но не разрушать и усмирять пришёл Я в этот Мир, а созидать и оберегать».

Апостол закончил читать и закрыл книгу.

– Здесь весь текст в таком стиле, – сказал он.

Некоторое время все молчали, обдумывая смысл прочитанного. Даже Дед прекратил перемешивать похлёбку и повернулся к Апостолу.

– Где ты, говоришь, нашёл её, около Мусорной горы? – спросил Хорн. – Можно посмотреть?

Он осторожно взял книгу из рук Апостола и начал её рассматривать. Хорну раньше уже приходилось держать в руках старые книги. У Евклида их было несколько штук. Эта была довольно толстая. Страниц шестьсот, наверное. Тёмно-синяя обложка с единственной белого цвета надписью – названием книги. Затем сразу текст с первой главы. Ни года издания, ни места, да и вообще никаких сведений о каком бы то ни было издательстве нигде не приводилось. Но книга была явно нестарая. Если бы она была издана до Катастрофы, то, провалявшись всё это время на Свалке, должна была бы уже сильно поистрепаться. Откуда она тогда там могла появиться? Кому сейчас, в наше время, могло понадобиться печатать книги?

– А там были ещё какие-нибудь книги? – снова спросил Хорн. – Или, может быть, другие необычные предметы?

– Да нет, больше вроде ничего не было, – начал вспоминать Апостол. – Я шёл по тропинке, которая ведёт вокруг Мусорной горы к соседней Ночлежке. Вдруг вижу: прямо на какой-то старой ржавой железяке лежит книга. Говорю же, случайно заметил. Новенькая такая. Я ещё подумал: «А что это такая новенькая книга тут лежит, на старой железяке?» Будто кто-то специально положил.

– А когда это было?

– Вчера днём.

Хорн немного подумал и принялся рассуждать вслух.

– Вчера ночью прошёл дождь. Книга совершенно сухая и выглядит как новая. Поэтому она не могла появиться там раньше вчерашнего утра.

– Может, потерял кто? – предположил Дед.

– Да кто её мог потерять? – парировал Апостол. – Чужих вчера там никого не было. Иначе их бы заметили. А у своих такой книги я не видел.

– Да-а-а, – протянул Дед, – странные дела!

Он повернулся к костру и добавил:

– Ладно. Суп готов уже. Давайте поедим. Белка! Понимаешь ли ты это самое… Вы там скоро?

– Да идём, идём, – отозвалась Белка.

Дед начал всем разливать суп. Как раз подошли Белка с Кроликом. Остальные, видимо, ещё не проснулись. Все принялись за еду. Ели молча и сосредоточенно, уткнувшись в свои тарелки. Хорн уже заканчивал свою порцию, когда со стороны Карьера показались три туманные фигуры, шедшие к Ночлежке. Приглядевшись получше, он узнал их. Это были Александр Македонский, Углерод и Косой.

– О! Возвращаются уже! – объявил Дед. И с важным видом пояснил: – На охоту с утра ходили.

Когда охотники, наконец, подошли к костру, все уже поели. Александр Македонский, как всегда, был одет в армейский полевой комбинезон с камуфляжем и экипировался по полной программе: ножи, пистолет, автомат и даже гранаты. Как он любил говорить, «на всякий случай». Углерод и Косой были одеты попроще – в обычные походные комбинезоны – и несли рюкзаки за спиной. У Косого на плече висело охотничье двуствольное ружьё. Углерод имел при себе пистолет и подвязанный к поясу нож, а в руках держал палку.

– Здорово! – сказал Александр Македонский.

– Ну как, нашли что-нибудь? – поинтересовалась Белка.

– Да мелочь всякая, – отозвался Углерод, – суслики, голуби.

– За крупным зверем надо в лес ходить, который с южной стороны, – добавил Александр Македонский. – Но с этими молодцами мне одному туда соваться опасно. Вот если бы с нами, например, Хорн пошёл бы. Тогда другое дело!

Он сначала посмотрел на Хорна, а потом на своих попутчиков и окинул их с головы до ног критическим взглядом, словно сравнивая. Углерод и Косой начали смущённо переглядываться между собой.

– Ладно, не обижайтесь, – наконец, произнёс Александр Македонский и рассмеялся. – Сегодня вы неплохо себя показали. Косой вон даже голубя подстрелил.

– Садитесь, лучше поешьте. Я тут, понимаешь ли ты это самое, супчик грибной с утра приготовил, – сказал Дед.

– Спасибо! – ответил за всех Александр Македонский.

Охотники взяли тарелки, налили супа, расположились на брёвнах вокруг костра и принялись за еду. Когда они закончили, Александр Македонский ещё раз поблагодарил Деда, передал свой рюкзак Косому и обратился к Хорну.

– Пошли потренируемся? – предложил он.

– Пошли, – согласился Хорн, решив, что это будет хороший повод поговорить.

Они направились к своей тренировочной площадке, которую сами оборудовали недалеко от Ночлежки. Здесь Александр Македонский, чтобы не потерять форму, тренировался сам и тренировал всех желающих. Обучал рукопашному бою, приёмам владения холодным и огнестрельным оружием. Эти умения были очень важны в условиях, в которых они жили. Много времени он потратил и на Хорна, который оказался неплохим учеником. Хорн старался всё тщательно запоминать и по многу раз отрабатывать каждое движение. Александр Македонский учил его не только обычным вещам, которые показывал остальным, но и кое-чему ещё. Он научил его особым образом расслабляться, управлять дыханием и даже пытался дать некую философскую картину мира.

Они подошли к самодельному деревянному манекену, обитому со всех сторон грубой тканью.

– Я хочу показать тебе новый удар. Смотри! – сказал Александр Македонский, снимая с себя автомат.

Он плавно круговым движением занёс правую руку с опущенной вниз кистью вверх и влево. Когда он опустил её к левому плечу, его левая рука начала двигаться по кругу сначала вправо, а потом вверх. Правая рука, продолжая своё движение, к этому времени ушла уже немного вниз и вправо. Когда левая рука создала круговой блок над головой, правая рука с открытой ладонью резко и быстро выстрелила вперёд. Манекен зашатался от удара, но устоял.

– Запомнил? – спросил Александр Македонский.

Хорн в ответ неопределённо мотнул головой.

– Давай попробуй повторить, – предложил Александр Македонский.

Хорн попытался несколько раз повторить его движение. Но у него это выходило как-то коряво. Он постоянно путался с левой и правой рукой. Возвращал движения назад. Удары получались неправильные. В конце концов он опустил руки и отошёл от манекена. Александр Македонский посмотрел на него с некоторым недоумением.

– Что это с тобой сегодня? – спросил он. – Грибы Дедовы, что ли, подействовали? Обычно ты запоминал движения с первого раза. Ладно, показываю ещё раз.

Александр Македонский снова медленно повторил все движения и кивком головы указал Хорну на манекена. Мол, давай работай. Хорн несколько минут усердно пытался освоить удар. Наконец, у него вроде стало что-то получаться, но Александр Македонский всё равно остался недоволен.

– Продолжай отрабатывать. Вечером проверю, – сказал он и потянулся к автомату (видимо, собираясь уже уходить).

– Мне нужно с тобой поговорить, – неожиданно обратился к нему Хорн.

– Поговорить? – удивился Александр Македонский. – Ну что же, это можно. Пошли, что ли, чайку выпьем?

У костровища на этот раз никого не оказалось. Дед, Белка и Кролик, наверное, уже ушли за грибами. Апостол, Углерод и Косой куда-то подевались. Остальные ещё вообще не выходили из Ночлежки. Хорн обрадовался, поскольку хотел поговорить с Александром Македонским с глазу на глаз.

Александр Македонский достал две жестяные кружки и налил в них чаю. Протянув одну кружку Хорну, он уселся напротив него на бревно.

– Ну? Выкладывай давай, что там у тебя, – произнёс он, отпивая чай.

– Мне сегодня ночью какой-то странный сон приснился, – начал Хорн.

– Тоже мне, событие, – пробурчал Александр Македонский. – Да мне почти каждую ночь сны снятся. И все странные.

– Мне кажется, что этот сон что-то значит, – пояснил Хорн.

– Ладно, не томи уж. Давай рассказывай, что за сон.

Хорн начал рассказывать, стараясь не пропускать ни одной детали, поскольку не знал, какие из них важны, а какие нет. Александр Македонский сначала просто сидел с вальяжным видом, то и дело попивая чай из кружки. Но по мере рассказа Хорна он начал всё чаще зевать и лениво озираться по сторонам. Когда, наконец, Хорн закончил свой рассказ, он ещё раз демонстративно зевнул и с трудом попытался изобразить задумчивое лицо. Хотя было видно, что на самом деле никаких мыслей у него нет и в помине, поскольку в данный момент в нём происходит напряжённая борьба со сном.

– Так что всё это значит? – спросил с надеждой Хорн.

– А сам-то ты что думаешь? – ответил вопросом на вопрос Александр Македонский.

– Не знаю, – неуверенно выговорил Хорн. – Но мне почему-то кажется, что это не просто сон. Всё утро он не выходит у меня из головы. И у меня есть странное чувство, что я должен что-то предпринять. Только вот что именно?