Kitobni o'qish: «Венец Логоры 2. Чистильщик»
Глава 1
Иван легонько похлопал ладошкой по белому, прохладному корпусу медицинской капсулы. Сам не понял: то ли успокаивал, то ли подбадривал. И кого? Вздохнул. Индикатор на покатой поверхности упорно, и даже с каким-то злорадством, продолжал моргать красным, курлыкал время от времени: омерзительно, однотонно, нудно. Цифры говорят, что процесс восстановления займёт аж сорок часов! Хотя, из них уже порядком прошло… Попинали Весёлого от души. Похоже, и тяжёленьким приложили не раз, да по всему телу, на совесть. Самому Ивану, для поправки здоровья, понадобилось чуть больше пяти часов, однако ж – есть разница. Габариты Весёлого не в пример шире. При таких размерах язык не повернётся слова произносить: длина, высота… Тут ширина, во все стороны. А потому и перечень отбитого да поломанного на три рулона длиннее.
Благородный Иванов порыв – затолкать Весёлого в медкапсулу в первую очередь – вежливо, но твёрдо пресёк Серый. Командиру приоритет. Без обсуждений, и даже несмотря на приказы. Приоритет, и всё тут.
Иван ещё раз глянул на умиротворённое лицо дрыхнущего Весёлого и резко повернулся к выходу. Здесь всё будет хорошо – ну, так и нечего над бренным телом зазря маячить. Очухается, сам придёт, впустую валяться не станет. А и поваляется – тоже не беда. Спешить некуда.
В матовом зеркале двери отразился стройный, подтянутый силуэт. Как всё-таки одежда человека меняет! Чёрная, повседневная форма офицера имперского флота превратила щуплого парнишку в очень даже солидного военного. По мере возможности, конечно. Куртка, брюки, ботинки – всё мягкое, удобное, красивое. И при этом выглядит угрожающе. В архиве репликатора и парадная форма нашлась, но, чтобы такое напялить, военным надо быть… специфическим. Парадным на всю голову. Иван чёлку ладонью поправил, отражению в зеркале улыбнулся.
– Серый! Сообщи, как цикл восстановления закончится.
– Понял.
– И организуй связь с Астарой. Рано или поздно, а с роднёй объясниться надо, как ни крути.
– Здесь? – уточнил Серый спокойно и даже расслабленно.
– В рубке, пожалуй. И включи виртуальный пульт у меня за спиной. В холостом режиме, для важности. Пусть впечатление производит.
– Тогда лучше в кресло поспешить. Вызов с Астары давно болтается, да ты всё в делах.
Иван прошёл в рубку, плюхнулся в удобное кресло, подивился, в который раз, продуманной конструкции. Задница как дома, в уютном креслице. Нигде не жмёт, не давит. Век бы так сидел, да ведь когда-то и полежать надо. За спиной полыхнуло разноцветьем – переливчато и завораживающе. Звуки сигналов Серый предусмотрительно отключил; разговор нешуточный предстоит, не до пищания тут.
– Ванюшка! Уж и не чаял…
Дед возник в рубке неожиданно, с лёгким щелчком; словно включили старого, он и заработал. Иван ладонью грудь потёр, защемило там что-то, дыханье перекрыло. Из медкапсулы недавно, а гляди, барахлит организм-то. Имперская техника, тоже мне.
– Сколь раз уж я, Ванюша, проклял тот час, когда согласился на твою поездку!
Голос деда не изменился, всё так же дребезжит навязчиво и неотступно. А вот лицом сдал старый. Очень. Словно жизненные соки отхлынули: губы истончились, нос крючком повис, щёки морщинами книзу потекли, кожей прозрачной иссохли. Взгляд, правда, не изменился: настойчивый, испытующий, требовательный.
– Сообщили нам, что ты там, на Логоре, учудил… Сэли и Актавия твоей выдачи требуют. Причём обе сразу, хоть располовинь им тебя. Упаси Род от такой напасти.
Дед вздохнул. Коротко и пронзительно Ивану в глаза глянул, но тут же снова под ноги уставился. Не пошёл шутливый тон, тема уж больно нешуточная.
Вот и телом тоже сдал старый, – с тоскливым томлением в груди отметил Иван, попытался очень уж не плескать, жалостью-то. Хотя есть повод, есть. Исхудал дед совсем, плечи кверху, словно колья, торчат, шея истончилась – как только голова держится ещё? Но ведь обидится, если с жалостью перестараться. Лучше уж и не стараться вовсе.
Дед бездумно, лёгким движением сухонькой руки, поправил старую рубаху. Привык уже к ней, новые натирают во всех местах. Всем хороша, только чересчур просторна стала в последнее время. То ли ткань растянулась, то ли ещё чего.
– Я разговаривал с Советом Управляющих Астары, – перешёл старый на деловитый тон. – Родители твои тоже приезжали, советовались. Я тебе их адресок новый оставлю, свяжись, поболтай как-нибудь. Волнуются, должен понимать.
Иван кивнул, промолчал. Чего тут не понять?
– Совет просит тебя вернуться на Астару. Пока ещё больше дров не наломал. Погорячился ты, Ванюша, ох погорячился! Актавийца до смерти зашиб – ну, так и провались он совсем! В диких землях всякое может приключиться, повздорили два мужика, один помер ненароком, дело житейское…
– Он убил мою девушку! – тихо проговорил Иван. – И не случайно, и не по злобе даже – ради развлечения! Он сюда, на Логору, поохотиться прилетал!
Несмотря на Иваново показное спокойствие, понятно: клокочет там, внутри. Немного осталось – и прорвётся. Дед плечами пожал, чуть костями рубаху не проткнул, хмыкнул.
– Так ты с ним и разобрался. Кто тебя осудит? Уж не я, точно. Шею говорят, сломал, как курёнку. Да ещё четырёх логорийцев поломал вдребезги, склеивать нечего. Но ведь тут к тебе претензий нет! Земли дикие, права у всех одинаковые. Кто победил, тот и прав – он же будет рассказывать, как дело было. А у победителя правда завсегда правдивее, уж поверь старому человеку.
Вздохнул и сокрушённо помотал головой.
– Остальных зачем было по всей площади размазывать? Они-то чем провинились? А ты их перед всей Системой, тонкой плёночкой, по брусчатке! Нехорошо получилось, Ванюша. Неловко перед людьми.
– Не было там людей, – спокойно проговорил Иван; на деда, правда, глядеть не стал. – А тех, что были, я не тронул. Хоть и тоже не совсем люди, но всё-таки.
Дед вперёд наклонился, словно попытался в рубку к Ивану втиснуться. Не смог, понятно.
– То есть, тебе там, на Логоре, виднее – кто человек, а кто не очень?
– Да уж виднее, чем вам с Астары! – неохотно огрызнулся Иван.
– Но ведь каждый должен отвечать за свои грехи! Кто виноват был перед тобой – ответил. Остальных-то за что?
– За то, что они его грехи не считали грехами! – с облегчением вспыхнул Иван, давно готов был. – Шалости, вроде как. А коли так – тоже виноваты. И не надо мне для разных людей разные линейки втюхивать. Я всех одной мерить буду! По справедливости!
Помолчали. Старый протёр ладонью слезящиеся глаза, пальцы тоже тоньше стали, и удлинились даже как будто. Иван болезненно сморщился. Резанула по живому догадка: недолго деду осталось. Самый родной человек, роднее родителей. Тем некогда всю жизнь, всё в разъездах, всё в делах. А дед рядом. С тех пор ещё, когда на птичьем дворе даже куры на Ивана свысока поглядывали. И всю жизнь потом. Всё хорошо было: тепло, спокойно, безопасно. И тут на тебе – Логора.
– Ты вот что, Ваня… Собирайся домой.
Дед к себе обратно отхлынул, в кресле угнездился, руки на острые коленки пристроил.
– Этой поездочки тебе на всю жизнь хватит. Детям и внукам рассказывать, стращать да поучать. Глядишь, больше ценить станут – как для них предки на Астаре всё устроили.
Иван хмыкнул язвительно.
– А Логору для примера держать будем? Пальцем тыкать: вон в каком дерьмище люди живут! А у вас хорошо, цените. Так, что ли?
– Далась тебе Логора эта, трижды проклятая! Вот поэтому у нас её даже в школе стараются лишний раз не вспоминать!
Дед с досадой сморщился, лицом сдувшийся шарик изобразил.
– У тебя родная планета есть! Логорийцы пускай сами разбираются: как им жить, с кем и как часто. Да и стоит ли вообще. А ты домой давай, Ванюха. Заждались мы тебя тут. И, Вань, выключи ты, Рода ради, этих светляков за спиной. Спасу нет глядеть на них, заморгали насмерть! Где это ты вообще?
– Рубка имперского космического штурмовика. Серый, отключи пульт!
Клич штурмовика не отозвался, просто выполнил команду. Суматошные огоньки свернулись и включился ровный, спокойный свет – мягкий, желтоватый, уютный.
– Того самого? – прищурился дед. – Это чего, боевой клич твои приказы выполняет? Имперский штурмовик?
– Его позывной – Серый. Он признал меня своим командиром. Кстати, мог бы и не признавать, это его решение.
Нарочито громко сказал, для Серого. Пусть отметит у себя. Поди знай, может ему это важно для чего-нибудь? Для протокола какого особого. Мозги у него сложные, механизм принятия решений неизвестный. И программу не изменишь, всё помнит.
– Страшно мне чего-то, Ванюша, – дед поёжился, словно сам в штурмовике сидел, а не на другой планете. – Ты поаккуратнее с ним… И собирайся домой. Вот, в штурмовик свой садись и дуй до дому. Астарийскую гвардию я извещу, чтобы не сбили ненароком.
Серый презрительно фыркнул. Ясно, что он подумал о дедовой планете в целом, и о гвардии в частности. Правда, без команды в разговор влезать не стал – военное воспитание как-никак. Дед его, однако, услышал и понял правильно. Уточнил.
– Ну, чтобы не связывались. Зазря боеприпасы не жгли. Чай, недешёвые.
Иван встал, руки в карманы сунул, на деда глянул исподлобья.
– А чего это вы меня так старательно на Астару зазываете? Сам говоришь: две планеты моей выдачи требуют!
Лицо деда вдруг закаменело, глаза чем-то неприятным налились, едва не почернели. Осерчал старый не на шутку, вскочил тоже.
– Ты что же подумал – мы тебя отдать собираемся? И для этого зовём? И от того ты родной дом так официально величать решил? На Астару его зазывают! Домой тебя, дурака, зовут!
Так и замерли, друг на дружку упрямо упрямо. Повеяло от деда былым, военным, сержантским. Только Ивана не впечатлило, на Логоре-то… Зато стало видно, в кого внучок удался. Одно лицо. И повадки – захочешь, не спутаешь.
– А что вам ещё остаётся? – смущённо пробормотал Иван; всё-таки не хотел вот так, напрямую. – Если не выдадите – не видать вам ни новой техники, ни системной валюты! Жить-то как?
– Да ты ополоумел, внучок?! – дед зло прищурился, глазами влажнеть перестал, вовсе высох. – Астара никогда и никому своих не выдавала! И не собирается! Сами накажем, если виновным сочтём. А на валюту, с техникой вместе, положили мы сверху и подоткнули снизу! Нам и того и другого на сто лет хватит, с запасом ещё. А вот сыт у этих умников высокомерных закончится очень скоро. Валюту свою жрать станут? Или руду сосать? Попыхтят и заткнутся. С Астары, понятно, тебе нос высунуть не получится, повяжут на нейтральной территории. Пока мы тебя обратно выцарапаем, натерпишься. Ну, так оно тебе надо? Дома-то куда как лучше, чем на планетах этих. И уж на Логоре, тем более! Кстати, Вань, что за одежда на тебе? Выглядит очень… устрашающе.
– Это форма имперского флота. У Серого в базе образцов гражданской одежды нет, вот и ношу офицерскую форму. Только без знаков различия.
– Понятно… – протянул дед. – Но мне кажется, не только поэтому ты её носишь.
– Ну, и нравится тоже, – не стал упираться Иван.
Дед потихоньку успокоился, бородёнку на груди ладонью пригладил. Никакой солидности не осталось, в бородёнке-то. Ребёнку на кисточку волосков едва ли наберётся. Зверушек малевать: ёжиков, зайчиков…
– Ну что, Вань, домой? – спросил с надеждой.
– А здесь всё так и останется? – глухим, севшим голосом поинтересовался Иван. – Так и дальше будут людей, забавы ради, отстреливать? В бордели продавать, внутренности на продажу выставлять? Ты ведь и представить себе не можешь, дедуля, что здесь творится! И хорошо, что не можешь. А я насмотрелся, спать теперь не скоро смогу без кошмаров.
– А что сможешь? – взвился дед. Вспыхнул мгновенно, откуда и огня столько в старом теле? Впрочем, сухое – материал горючий.
– Половину людей перебить, другую подобреть заставить? А не боишься половины перепутать? И как делить собираешься, людей-то? А ну как их всех перебить придётся, иначе никак? Тогда что? Сможешь спать без кошмаров? Как ты себе свою жизнь на Логоре представляешь? Да ещё с имперским штурмовиком под рукой! Одумайся, Ванюшка, не поздно ещё!
– Не поздно всё исправить! – упрямо фыркнул Иван. – Или попытаться, хотя бы.
Рукой резко и коротко махнул – словно отрубил что-то. Беспощадно, без лишних раздумий. А то и действительно отрубил, безо всяких – словно.
– Поздно будет, если не делать ничего, – отрезал твёрдо. – А я, что смогу, сделаю. По крайней мере, перед самим собой стыдно не будет!
– Уверен? – внимательно прищурился дед. – А если стыдно будет за то, что сделал?
Снова замолчали. Странный получился разговор между родными людьми. Паузы, всё больше. Или слюни в разные стороны. Не молчать, так плеваться.
– Слушай, Вань, я ведь не мальчик уже, – сбавил обороты дед, голосом увял и в кресло притулился. Словно побитый жизнью пёс в конуриный угол. – Возвращайся. Чего мне в одиночестве загибаться?
– А вот это нечестно, дед, – вздохнул Иван удручённо. – Нельзя вот так… Буду я с тобой рядом или нет – что изменится? А здесь изменится, если буду. Изменю! Не полечу я никуда. Отказываюсь!
Старый покряхтел, ворочаясь, губы тонкие скривил.
– Ты от дома-то не спеши отказываться! Хотя, неважно. Ты парень молодой, сегодня одно в башке, завтра другое. Просто запомни хорошенько: Астара от тебя не отказывается! Если жизнь в глотку вцепится, не продохнуть – возвращайся. Ты не сирота, у тебя дом есть. Тебя любят там. И ждут.
Всё с тем же сухим щелчком дед из рубки исчез. Иван понуро скрючился в кресле, носом влажно шмыгал, вздыхал. Обиделся, старый, ясное дело. Ох, обиделся. Уверен был, что внучок немедленно кинется домой, а тут на тебе… Да только если опасаться чьи-то ноги отдавить – так и шагу не ступишь. А шагать надо.
* * *
В маленьком, уютном кухонном отсеке Ивану полегчало. Тихо, тепло, запах кофе душистый… Как будто и не было ничего! А ведь всего-то вышел наружу, девчонку из-под стартующего корабля выгнать. Лору номер один.
– Серый! – позвал мягко, по-домашнему.
– Да, командир.
– На борту есть личное оружие экипажа?
– Какого ещё экипажа? – притворно удивился клич. – Я ж самостоятельная боевая единица. Есть отсек для одного пассажира, да и то, просто на всякий, непредвиденный случай. И этот пассажир своё оружие иметь должен.
– Маровато! – скуксился Иван. – Ну, хоть доспехи мне склепать сможешь? Защиту от огнестрела?
Серый на несколько секунд из общения выпал. Похоже, рыскал по сусекам, скрёб по амбарам. Ну, или наоборот. Неважно, лишь бы нашёл.
– Сделаю. Мои дроиды-ремонтники справятся. Главное, задачу правильно поставить. Тем более, им только волокна сплести, а материал подходящий нашёлся. И нетяжёлые доспехи получатся, килограмма полтора, не больше. А то и меньше. Поглядим.
Иван усмехнулся.
– Ты не перестарайся только! Мне что-то типа жилета вполне хватит. А ты ведь и с ног до головы упаковать можешь. От усердия-то.
– Могу, – покладисто согласился Серый. – Но не буду. У меня тут материалов не залежи, знаешь. Выбирай фасон, командир.
На середину комнаты выкатился забавный блин портативного визора, шлёпнулся на плоскость, заурчал, как довольный кошак. Похоже, давно про него не вспоминали, захирел в забвении. В образовавшемся над визором синем, широком луче суматошно замельтешили размытые образы, норовя слипнуться в одно большое, аляповатое пятно.
– Се-е-ерый! – укоризненно протянул Иван.
– Разладился, – хмуро буркнул тот. – Триста лет под кроватью провалялся, как думаешь, не запылился? Сейчас настрою… Кстати, командир. Я тут общался с Кондратом и Мартыном, заметил изменения. Переписал программы помощничкам?
– Да. Тебя за пример взял.
– Польщён, – довольно проурчал штурмовик. – Достойный выбор, мне ли не знать? Ну всё, заработало. Выбирай.
Иван посмотрел на мускулистую, мужскую фигуру, что медленно вращалась в луче, попеременно демонстрируя накачанные грудные мышцы и подтянутую задницу. И всё остальное. Поморщился.
– Давай-ка поближе к реальности!
Фигура резко похудела, слегка ссутулилась и свесила вдоль тела костлявые руки.
– Полное сходство, – отчитался Серый подчеркнуто нейтральным тоном.
– Ну да, ну да, – уныло вздохнул Иван. – Давай, показывай снаряжение. И одень уже синего парнишку! Вот, в костюм, как на мне.
Безликая фигурка в луче приобрела приличный вид. Поверх куртки появилась защита, название которой Иван придумать затруднился. И из курса истории ничего подходящего не выплыло. Жилетом эту штуку назвать язык не поворачивается – мешает стоячий воротник, надёжно закрывающий шею. Да и плечевые накладки, что слегка выступают в стороны и загибаются вниз. Немного, чтобы не мешать рукам двигаться. В районе пояса конструкция плавно сошла на нет. Как ни присматривался Иван, никаких креплений на изображении не обнаружил. Серый правильно оценил его затруднения.
– По бокам нашлёпки видишь? Вот там и застёгивается.
– Ремень ещё нужен, – буркнул Иван, уличённый в технической безграмотности. – Без ремня совсем не тот вид.
– Сделаем.
– И нож в ножнах. Вот такой, примерно.
Руками показал размер ножа, покосился на бедро, уменьшил вдвое. Чай, самому носить, ни к чему сабля-то.
– Материал хороший найдётся?
– Красивый или надёжный? – деловито уточнил Серый.
– Совмести. Но приоритет – надёжность! Не в ущерб красоте.
– Хм-м…
Иван посмотрел на изображение. Ну, достойненько. Очень даже.
– Всё хорошо, но придраться обязан. Правильному командиру положено. Чего это броня серого цвета? Пусть тоже чёрного будет!
– Не выйдет, – мрачно отозвался Серый. – Волокна изначально серые, покрасить не получится. Но это неважно. Главное – пуля не пробьёт. Кости, правда, может покрошить, да и внутренности отобьет изрядно!
Иван вздрогнул. Только вылечился, а тут опять! Кости, требуха бедная… Кстати.
– Там, в медкапсуле тело валяется…
– А то я не знаю! – воскликнул Серый. – Четыре дроида еле затащили!
Голос Серого металлом дзинькнул. То ли обозлённо, то ли восхищённо. Иван понятливо кивнул – самому бывает сложно определиться.
– На него тоже защиту надо склепать. Только толще в два раза. Очень уж воевать любит. Весёлый, одно слово.
– Понял, – протянул Серый с сомнением, на ходу свои возможности прокачал.
– С материалом туго! Только-только, впритык! Не рассчитывал я на такого мастодонта. Да и вообще – не рассчитывал. Это материал для ремонта кожуха генератора оптического камуфляжа. Сверхпрочный! Я вот теперь останусь без ремонтного запаса.
– Ну ничего, – успокоил Иван. – Если враги тебя увидят, то и воевать не придётся. Пока всё воинство по кустам соберёшь, пока всех туалетной бумагой обеспечишь…
– Это да, – слегка самодовольно согласился Серый. – Расходы немалые. И материальные, и моральные.
– А ещё я у тебя дроидов забрать хочу. Ремонтных.
– Чего?! – полыхнул возмущением Серый. Случайно или намеренно повысил голос так, что у Ивана звуковой волной чёлку на макушку задрало. – Это же моя ремонтная бригада! Они в ходе боя должны оперативно устранять повреждения, поддерживать боеспособность всех систем!
– Так это ж в бою с равным противником, – рассудил Иван. – А тебе, дружище, равных нет! Во всей Системе.
– Всё одно – не отдам! – отрезал Серый, не купился на лесть. – Некомплект – непорядок. Да и зачем они тебе? Друга твоего таскать? Так он скоро и сам ходить сможет. И даже не под себя.
– Сам каламбурчик спроворил? – скривился Иван.
– Не-е-е… – признался нехотя Серый. – По радио услышал.
– Ты поменьше слушай… гадость эту. И, уж тем более, не повторяй.
В стену хмуро глянул. Сохранился, блин, шутник кибернетический! И программу ему не перепишешь. Вспомнил качественно избитого Весёлого, вздохнул ещё раз. Вовсе шутить не тянет.
– Мне бойцы нужны. Такие, в которых я буду полностью уверен. Прикажу – и не раздумывали чтобы.
– Вот прямо про меня сейчас сказал, – скромно убавил громкость Серый.
– Мне надо, чтобы во всякую щель протиснутся могли. В отличие от… некоторых.
– Я всякую щель вдребезги разнесу!
– А не всякую надо… Вдребезги-то. Которая может и пригодиться ещё не раз. Короче, договоримся по-честному. Парочку работяг себе оставь, а уж остальных, прости, я заберу всё-таки. Программу им перепиши на боевое что-нибудь. Пехотинцев, например. И перекрась в чёрный цвет.
– Понял, сделаю, – смирился Серый. – А воевать они чем будут? Ножики им выточить, или пусть манипуляторами душат? Чтобы страшнее было!
– Есть у меня мыслишка одна. Не знаю, выйдет ли? Но с этим позже, когда Весёлый очухается.
Иван вышел из кухонного закутка в коридор, нежно подпихнул ботинком замешкавшийся визор, посмотрел, как тот суматошно укатился в свою нишу. Улыбнулся невольно.
– Занятный какой. Ладно, продолжим. Кондрат!
– Я здесь, командир!
Коммуникатор отозвался с полки под самым потолком. Там же рядышком и Мартын нахохлился, но клюв открывать не стал – его не звали.
– Возьми у Серого программу управления боевыми дроидами – будешь ими руководить. Я со всеми сразу не управлюсь, с одной-то головой.
– У нас боевых нет, – деликатно напомнил Кондрат. – Ремонтные только.
– Солдатами не рождаются! – отчеканил Иван. – Воспитаем. Станут боевыми, куда они денутся?
– Обязан напомнить… В прошлый раз попытка вмешаться в логорийские дела закончилась весьма печально.
– Не для меня же, – криво усмехнулся Иван. – Вот не мне и печалиться. В прошлый раз я тут задерживаться не собирался. Думал: брошу камень в болото, пусть круги расходятся, а я домой, пока тиной не закидало. Но Логора меня быстро мордой в дерьмо натыкала. Чтобы камнями сдуру не кидался.
– Пришло время их собирать? – с лёгкой надеждой вопросил Кондрат.
– Не настолько всё хорошо пока. Просто кидать я теперь буду не сдуру и не куда попало. Прицельно, чтобы в темя сразу! Чтобы и мяргнуть не успевали! Есть у меня на заметке людишки, зажились изрядно. Прямо, неприлично долго живут уже!
Резко отвернулся к бортовому иллюминатору. Тоже визор, конечно, стена-то сплошь броневая, но изображение шикарное, достоверность бесподобная. Там, за бортом, бултыхается в брюхатых тучах багровое солнце, закат кровью обливается, за горизонт лениво стекает. Внизу море зелёное волнуется: то ли парк имперский, то ли уже лес дикий – с такой высоты и не разобрать. Всё едино, всё зелено, под одну гребёнку чёсано.
– Да! – вспомнил Иван о важном моменте. – Загрузи в свою память программы по тактике проведения наземных боевых операций. У меня нет возможности несколько лет теорию изучать. Придётся сразу на практике. Подсказывать будешь на ходу. А теперь ты, Мартын!
– Слушаю, командир!
Кица перья взъерошила, глазёнки красным зловеще налились.
– Заменить парализующее оружие на летальное. Немедленно.
– У меня нет технической возможности для крепления боевых блоков. Любых. Да и блоков нет.
– И не надо, – отмахнулся Иван. – Шоковые инъекции заменишь на яд мгновенного действия. У Серого в медблоке какая-нибудь гадость обязательно сыщется. А и не сыщется – сами набодяжите. Дурное дело нехитрое! Нет у меня желания сантименты разводить. На Логоре этого не понимают.
– А ты их тут всех уничтожить собираешься, командир? – в равнодушном голосе имперского штурмовика тренькнула нотка затаённой надежды. Вот уж работа настоящая!
– Да если бы всё так просто, – вздохнул Иван. – Поднялись бы мы с тобой на орбиту и разнесли вдребезги весь этот проклятый шарик. Но, смысла нет никакого. Придётся в дерьме плюхаться по самое горло. А то и хлебнуть полным ртом!
Вздохнул ещё раз, хмыкнул задумчиво.
– Хорошо было в детстве: не понравилась поделка – смял, и знай себе новую лепи. А тут как сомнёшь? Ведь ради людей же всё переделывать нужно! А если всё в одну кучу мять – зачем и начинать вообще?
– Судя по преданиям, – пробормотал Кондрат, – боги себя такими вопросами не мучили. Не оправдала надежд поделка – всмятку. И лепят новую.
– То есть, вот эта поделка – оправдала? – дёрнулся непроизвольно Иван. – Так всё и задумывалось, коли Логора не смята до сих пор?
Грустно губы скривил – благо не трескаются теперь от неловких движений. Кровью не брызжут.
– Да и не могу я поступать, как бог! Как-то не по-божески всякий раз выходит. А вообще, подход рациональный. Человека убить – вши сами с голодухи передохнут. Всяко проще, чем по одной вылавливать.
– Так ведь можно было и не создавать, вшей-то? – мягко возразил Кондрат.
– Тогда уж и богов можно было не создавать! – продолжил логическую цепочку Иван.
– А на кого тогда все беды сваливать?
Иван иронично присвистнул, повеселел даже.
– Так вы для этого мне венец на голову пристроили? Хочешь, не хочешь – изволь соответствовать? С виду красиво, а по сути, ярмо напялили. Оно мне надо?
– Не было времени получше варианты прокручивать. В такой толпе, самое иррациональное – всегда самое подходящее.
Иван с интересом глянул на коммуникатор. Будь у клича глаза – обязательно бы в них заглянул. Поглубже.
– Вы всерьёз решили, что логорийцы в божественную сущность моего появления уверуют? В то, что я здесь по воле богов оказался? Ну, или бога, неважно какого? Это прожжённые-то логорийцы?!
– Сытые и довольные не уверуют, конечно, – спокойно пояснил Кондрат. – Сэлийцы, например. А вот логорийцы как раз и запросто. При их то жизни такой повод появился, поверить хоть во что-то! Они как раз к этому готовы. Да они уже поверили!
– Ты это о чём? – удивился Иван. – То, что на площади на колени встали? Так это от испуга.
– Нет.
Голос Кондрата спокойно льётся, размеренно – словно клич лекцию читать взялся.
– Верховный Протектор логорийской церкви уже официально признал тебя Посланником Агора. И призвал… Ну, к чему там обычно людей призывают? Вот к этому самому.
– Да ладно! – хохотнул издевательски Иван. – На такой должности обычно очень практичные люди пребывают. Ему-то с чего бы уверовать?
– Ему и не надо, – терпеливо разьяснил клич. – Ему надо вовремя правильную сторону выбрать. Вот он и выбрал. Полыхающие сэлийские корабли – очень весомый аргумент в пользу твоей божественной миссии!
Иван вздохнул.
– Вот я и говорю – испугались. Какая уж тут вера?
– Ты о чём? – ненатурально изумился Кондрат. – Где это видано: без божьей помощи, одним мановением руки, два космических корабля нахлобучить? Не напрягаясь! А потом ещё и всех инопланетников размазать! Где уж тут простым людям не уверовать? А Верховные, конечно, из практических соображений.
– Шкурных? – уточнил Иван.
– А я как сказал? – удивился Кондрат. – В любом случае, командир, союзники тебе очень скоро понадобятся. А церковь – мощный союзник.
Иван отошёл от иллюминатора. Багровые струи заходящего солнца очень уж напоминают нескончаемые реки крови. А ну как пророческое, виденье-то?
– Заранее просчитал союзников, а? Специально всё так обставил театрально там, на площади?
– Задача была не такой. Религиозный шок должен был удержать толпу от необдуманных действий и дать нам время эвакуировать тебя с площади. А дальше, без лишних задержек – домой. Спокойно и без жертв.
– Ну да, ну да! – горько пробормотал Иван. – Для нас всегда главное, чтобы красиво, чистенько! Мы же, астарийцы, чистенькие всегда.
– Совершенно верно, – серьёзно подтвердил Кондрат.
– А если чистенько не получается – можно и зачистить! – с военной прямотой рубанул Серый, без приглашения влезая в разговор. – Чтобы возмущаться некому было, нечистотами нашими. Нечистотностью.
– Нечистоплотностью, – скромно блеснул познаниями Кондрат.
– При чём тут плотность? – удивился Серый. – О чистоте речь!
– Короче говоря: чем бы ни руководствовался союзник, главное, чтобы был, – мудро заключил Кондрат.
– Хорошее слово – был, – задумчиво пробормотал Иван. – Главное, чтобы союзник вовремя стал…был. Ну, да там видно будет.
Прилёг на упругое, ласковое ложе, ноги забросил на переборку повыше. Пускай отдыхают, а кровь к мозгам приливает.
– Серый, брось мне на экран ситуации, схожие с Логорой. Как там проблемы решали?
– Тебе не понравится, – откликнулся штурмовик, выгоняя на белый свет визор с уже распахнутым, синим экраном. – При любом варианте я без работы не останусь. И много ещё разных решительных помощников понадобится. Для более мелкой работы. Я-то, и верно, проблемы решаю кардинально.
* * *
Запах чего-то огромного и чисто вымытого, проник в каюту задолго до появления Весёлого. Иван ко входу повернулся, руки приветственно раскинул и даже улыбку доброжелательную напялил… Едва Весёлый внутрь протиснулся – упали Ивановы руки, и улыбка облезла, сшелушилась.
– Весёлый! – воскликнул укоризненно.
– Вообще только встал! – привычно возмутился тот. – Или что?
– Там же для тебя одежда приготовлена!
Громила пожал мощными плечами. Перед собой он целомудренно придерживал развёрнутую простынку, но в гигантских лапищах она выглядела носовым платком и мало что прикрыла. Даже спереди. На массивный зад её и вовсе не хватило.
– Это чёрная-то? – уточнил Весёлый. – Не, не моя. Мне чужие тряпки без надобности. Лучше скажи, чем это от меня воняет так отвратно?
Иван всплеснул руками.
– Чистотой от тебя пахнет, зверь ты лесной! Как же я рад тебя видеть! Как себя чувствуешь?
– Странно, что я вообще себя чувствую! – хмыкнул Весёлый. – Уж раз пять окочуриться должен был. Не меньше!
– Кочуриться повремени, дружище. Иди, костюмчик надень, твой это. Потом пообедаем! Пожрать-то ведь не откажешься?
– Не дождёшься! Хе-хе-хе…
Весёлый неловко повернулся, полез обратно в медотсек. Словно разожравшийся зверь в прошлогоднюю нору. Иван усмехнулся и головой покачал, глянув на его ослепительно-белую, рыхлую задницу. Всё остальное тело ровным слоем покрывает тёмный, едва ли не чёрный, загар, обильно испещрённый линиями и зигзагами неопрятно заросших ран. Шрамов боец накопил столько, что живого места на дублёной шкуре осталось совсем негусто. Вот, на заднице как раз и осталось. Видать, берёг особо, родимую. Весёлый покряхтел, удивлённо поохал, завозился. Словно великан какой, волосатую спину о переборку с той стороны чесать взялся.
– Я тут на себя глянул, – пророкотал, наконец, удивлённо и радостно. – Экий красавец образовался, право слово! Имперская, что ль, форма? Умели шить, ничего не скажешь. Вот только откуда у них мой размерчик? А, Ванюш? Я-то всегда думал, что имперские вояки подохлее были. Вот тебя наподобие.
– Здесь бытовой репликатор есть, – отозвался Иван, заваливая стол кушаньями. Из тех, что посытнее, да размерами глаз радуют. Их нынче много понадобится, уж Ивану ли не знать.
Весёлый втиснулся в каюту, остановился посреди прохода, выпрямился. Едва потолок башкой не проломил. Ох и здоров человечище! Чёрный костюм: брюки и куртка, сидят как влитые, даже постройнела слегка фигура… местами. Ноги в удобных, военных ботинках – не одну бабу на такие выменять можно. Да кто ж согласится, в здравом-то уме? Добрую вещь на головную боль! Ремень широкий, нож справа, под рукой, в ножнах удобных. Действительно, красавец.
