Kitobni o'qish: «Император Алексей Ι Комнин и его стратегия»

© Издательство Санкт-Петербургской Православной Духовной Академии, 2020

* * *

FÜR MEINE HOCH VEREHRTE AKADEMISCHE LEHRERIN IN BYZANTOLOGIE

AN DER UNIVERSITÄT SANKT PETERSBURG, FRAU PROF. DR.DR. GALINA LEBEDEVA

Введение

Император Алексей I Комнин (1081–1118) вошел в историю как один из самых знаменитых и ярких византийских императоров во многом благодаря бессмертному сочинению своей дочери принцессы Анны (1083–1154/55). Анна Комнина написала во второй половине 1140-х годов, в возрасте шестидесяти с лишним лет, «Алексиаду», которая стала признанной классикой византийской литературы¹. Как отмечал Я. Н. Любарский – переводчик и исследователь «Алексиады», в произведении Анны Комниной сочетаются как «либеральные тенденции», характерные для византийской литературы XI века – в частности, для «Хронографии» Михаила Пселла, – так и репрессивный дух своего времени, наиболее соответствующий литературным судьбам героев «Илиады»². Карл Крумбахер далеко не случайно признавал «Алексиаду» лучшим историческим повествованием, которое оставило нам Средневековье³. Великая эпоха породила великую литературную панораму, в которой отразилось драматическое время императора Алексея и его сподвижников. Алексей Комнин привлекал к себе не только внимание современников, но также вызывал интерес европейских писателей в Новое время, пусть даже интерес этот носил на себе отпечаток негативного отношения к нему, унаследованного от франкских хронистов эпохи Первого Крестового похода, таких как Альберт Ахенский, Эккехард фон Аура и Ордерик Виталий. Достаточно вспомнить о том, что Алексей и его талантливая дочь принцесса Анна стали персонажами романа «Граф Роберт Парижский», написанного сэром Вальтером Скоттом, который, к сожалению, воспринимал византийскую историю сквозь мутное стекло Гиббоновского пасквиля.

Реабилитация императора Алексея I Комнина в исторической науке и популяризация сочинения Анны Комниной произошла в конце XIX века, во многом благодаря исследованиям французского византиниста Фердинанда Шаландона – замечательного ученика гениального франко-германского историка Густава Шлюмбергера, по-настоящему открывшего Византию и ее историю для широкой европейской публики. Шаландон всю свою жизнь посвятил изучению эпохи династии Комнинов и истории норманнского завоевания южной Италии. К сожалению, земной путь Фердинанда Шаландона оборвался очень рано – французский византинист скончался в Лозанне в 1921 году, в возрасте 46 лет, от последствий ранения, полученного на полях Первой Мировой войны. Однако книги, которые он успел написать, заняли важное место в наследии мирового византиноведения. Супруга Фердинанда Шаландона, которая была его верным помощником при жизни, тщательно собрала неопубликованные рукописи и черновики ученого после его кончины⁴. Царствование императора Алексея также привлекало к себе внимание крупнейших русских ученых-византинистов, в частности В. Г. Васильевского, Ф. И. Успенского и А. А. Васильева, прежде всего по той причине, что его эпоха представляла собой переломный момент не только в византийской, но и, в целом, в европейской истории.

Момент, когда произошло прямое столкновение Византийской цивилизации – наследницы Древнего Рима, романо-германской Европы, вышедшей из темных веков «варварства», и кочевого тюрко-иранского мира, нацеленного на агрессивную экспансию в западном направлении. Эпоха императора Алексея и его правление видимым образом опровергают домыслы Гиббона и его эпигонов о том, что Византия якобы была мумифицированным реликтом давно умершего эллинистического мира, которому противостояли молодые народы Европы и Азии. Реальная история свидетельствует о том, что Византийская империя на протяжении нескольких веков, с VII по X столетия, в одиночку противостояла всей мощи Арабского халифата, одновременно сдерживая диких аваров, булгар и славян на Балканах. Несмотря на подобное, весьма сложное, положение Византийская империя нашла в себе силы во второй половине X века перейти в контрнаступление на всех фронтах – завоевала Крит, Сирию, Болгарию, часть Грузии при Никифоре II Фоке, Иоанне I Цимисхии и Василии II, а к середине XI века, в царствование Михаила IV Пафлагонца и Константина IX Мономаха, покорила значительную часть Сицилии и Великую Армению. Крушение византийской военной машины в 1060–1070-е годы под натиском сельджуков, печенегов, узов и норманнов вроде бы предвещало окончательную – после недолгого расцвета – гибель Византии. Однако молодой доместик схол Алексей Комнин, захвативший престол весной 1081 года, сумел резко переломить ситуацию, последовательно отразить наступление противника на всех стратегических направлениях, а затем перейти в контрнаступление как на Балканах, так и в Малой Азии⁵. Победы Алексея Комнина вернули Византии статус великой державы, который империя не только сохранила, но и значительно преумножила в царствование двух преемников Алексея – Иоанна II и Мануила I.

Византийская знатная дама в образе Саломеи с головой Иоанна Крестителя. Мозаика из баптистерия собора Сан-Марко, Венеция, XIII–XIV века

Настоящая работа представляет собой попытку анализа внешней политики императора Алексея I Комнина с точки зрения исследования его стратегии. Воздерживаясь от пересказа общеизвестных сторон внутренней политики Алексея Комнина, освещенных Я. Н. Любарским, отношений Алексея Комнина с крестоносцами, исследованных Фердинандом Шаландоном и Стивеном Рансименом, обходя по-возможности стороной законотворческую деятельность Алексея и пресловутую проблему византийского феодализма, изучавшуюся А. А. Васильевым, А. П. Кажданом и Г. Г. Литавриным, мы намерены на страницах данной книги остановиться на анализе военной деятельности Алексея Комнина и осветить его стратегию, обозначив в ней как сильные, так и слабые стороны. Нашим основным источником для решения этой задачи является «Алексиада» Анны Комниной – фундаментальный памятник византийской историографии, литературы и культуры, который остается важнейшим и, в некоторых аспектах, единственным источником не только для реконструкции самых разных сторон царствования императора Алексея Комнина, но также для изучения истории сельджуков Малой Азии, сербов, печенегов и половцев на рубеже XI–XII веков. В определенной степени наша работа представляет собой не столько исследование стратегии императора Алексея Комнина самой по себе, сколько изучение того, как эта стратегия отразилась в сочинении Анны Комниной, которая стала, пожалуй, наиболее талантливой наследницей своего отца.

Анна Комнина

Выдающийся французский историк-византинист Шарль Диль в своем очерке, посвященном Анне Комниной, процитировал одного из византийских ораторов XII века, который в надгробном слове, посвященном принцессе Анне, высказал мысль о том, что, будь Анна современницей древних эллинов, ее сочли бы десятой музой и четвертой грацией⁶. Столь лестная характеристика по праву отражала ту яркую и неповторимую роль, которую Анна, благодаря своему творческому и критическому уму, сыграла в культурной истории Византийской империи. Анна Комнина – преданная дочь великого императора, утонченная ценительница античной словесности, поклонница Гомера, страстная женщина, сводившая с ума своего осторожного супруга Никифора Вриенния и побуждавшая его к тому, чтобы начать рискованную игру ради обретения императорской порфиры, – запечатлела в главном своем произведении драматический и ключевой этап в судьбе Византийской империи. Ее отец – Алексей Комнин, посредством напряжения всех своих сил превратил распадающуюся империю ромеев в ведущее государство Восточной Европы как в военном, так и в культурно-политическом отношении. Он укрепил потенциал империи и создал предпосылки, необходимые для превращения христианского эллинизма в стратегическое направление развития европейской цивилизации. Активные контакты с итальянскими морскими державами – в первую очередь с Венецией, а также с Амальфи, Пизой, Генуей, – инициированные дипломатией Алексея, в перспективе оказали серьезное воздействие на экономическое, социальное и культурное развитие этих государств, создали условия для культурных процессов, предопределивших итальянское «Возрождение». Кровавая эпоха Алексея Комнина, которая вознесла Византийскую империю из бездны полного разложения на Олимп военной славы и культурно-политического процветания, описана Анной столь талантливо, что, как уже было отмечено, крупнейший знаток византийской литературы Карл Крумбахер признавал «Алексиаду» Анны лучшим историческим сочинением, которое оставило нам Средневековье.

В лице императора Алексея история словно давала Византийской империи последний шанс на историческое выживание. На основании сообщения Анны Комниной о том, что в 1071 году ее отец пребывал в четырнадцатилетнем возрасте, мы можем определить предположительную дату его рождения. Возможно, император Алексей родился в 1057 году, т. е. в том году, когда дядя Алексея – предводитель военной знати малоазиатских фем по имени Исаак Комнин нанес поражение правительственным войскам императора Михаила VI Стратиотика и захватил престол в Константинополе. И хотя правление Исаака I Комнина было недолгим, возвышение семьи Комнинов в эту эпоху сыграло важную роль в судьбе будущего императора Алексея. Однако на основании сообщения Иоанна Зонары в научной литературе была высказана иная точка зрения относительно времени рождения Алексея. Император мог появиться на свет на десять лет раньше даты, определяемой в соответствии с сообщением Анны Комниной, а именно около 1047 года⁷. В таком случае, Алексей мог уже вполне отчетливо помнить восстание своего дяди Исаака и его кратковременное царствование. В середине XI века, в то самое время, когда родился будущий император Алексей, Византийская империя столкнулась с совершенно новыми угрозами, с последствиями которых в полной мере пришлось иметь дело преемникам императора Исаака I.

Анна Комнина родилась 2 декабря 1083 года в порфировой палате Большого Императорского Дворца – в тот момент, когда, по справедливому замечанию Я. Н. Любарского, император Алексей отбил у норманнов крепость Касторию и возвращался в Константинополь. Годы детства и юности порфирородная принцесса провела в том же Большом Императорском дворце, возле своего обрученного жениха Константина Дуки, которого до рождения собственного сына Алексей рассматривал в качестве наследника престола. В последующие годы брак с Никифором Вриеннием (с 1097 года), участие в заговоре с целью отстранения родного брата Иоанна Комнина от наследования престола (август 1118 года), ссылка в монастырь Богородицы Благодатной (Кехаритомени) наложили определенный отпечаток на характер Анны, зрелые годы которой, в силу сложившихся обстоятельств, оказались посвящены научным исследованиям. Теплые отношения Анны с отцом, счастливый брак с Никифором Вриеннием, доступ к императорскому архиву, личное знакомство со многими выдающимися военачальниками и дипломатами, служившими императору Алексею, такими как Георгий Палеолог, Татикий, и, наконец, собственный супруг Никифор Вриенний, – все эти обстоятельства сформировали тот необходимый фундамент, опираясь на который принцесса смогла создать историческое произведение, вполне сопоставимое по своему значению с сочинениями Прокопия Кесарийского. «Алексиада» была завершена Анной в конце жизни – в период 1143/45–1148 годов, когда империей правил ее молодой и талантливый племянник – императора Мануил I Комнин (1118–1180).

Император Алексей I Комнин (1081–1118). Миниатюра из рукописи «Догматической Паноплии» Евфимия Зигабена Vat.gr.666, Fol.2r

Вероятно, Анна следила за современными политическими событиями, живя в монастыре по-царски. Во всяком случае, от пристального внимания принцессы не могла ускользнуть смертельная опасность, в которой оказался Константинополь в сентябре 1147 года. Слушая рассказы придворных о происходящем за пределами столицы, умудренная жизненным опытом Анна как будто возвращалась в наполненные драматическими событиями дни своей прекрасной юности. Как и полвека назад, в далеком 1096 году, ранней осенью 1147 года под стенами Византия вновь оказались крестоносцы – немецкие рыцари под командованием германского короля Конрада III, которые ожидали подхода армии французского короля Людовика VII⁸. Только если участники Первого Крестового похода, несмотря на отдельные эксцессы, находились под контролем императора Алексея и, за исключением племянника Боэмунда Тарентского Танкреда, были настроены на союз с Византийской империей, то между Конрадом и Мануилом фактически начались боевые действия, которые распространились вдоль дорог, по которым перемещались отряды крестоносцев во Фракии. Мануил уже заключил тайный союз с Масудом I (1116–1156), султаном сельджуков Рума, которых его дед император Алексей после блистательной победы при Филомелионе обязал убраться из Анатолии. Наблюдая на склоне своих лет неприглядную реальность усугублявшейся военно-политической изоляции империи, Анна словно хотела вернуть читателя в ту славную эпоху, когда на исходе кровавого XI века ее отец император Алексей смог спасти, казалось бы, погибавшую Византийскую империю.

Юлия Соколовская (род. 1973 г.) «Анна Комнина». Публикуется с разрешения автора

Уже первая глава «Алексиады», рассказывающая о событиях 1070-х годов и повествующая о молодости императора Алексея, вводит читателя в круг основных проблем византийской общественно-политической жизни того времени. Как рассказывает Анна, Алексей начал военную службу еще при императоре Романе IV Диогене (1068–1071). В возрасте четырнадцати лет Алексей пытался завербоваться в армию накануне фатального для Византийской империи похода Романа Диогена против сельджуков. Этот поход завершился в августе 1071 года страшным поражением ромеев в битве при Манцикерте и пленением Романа. Анна Комнина называет сельджуков персами, следуя, в данном случае, по-видимому, не столько византийской традиции использования античных этнонимов, сколько определяя культурно-политический характер империи Великих Сельджукидов, которые приняли старинный сасанидский титул шахиншахов. В первых двух книгах «Алексиады» Анна пересказывала исторические записки своего супруга Никифора Вриенния, хотя он более подробно остановился на событиях, связанных с началом сельджукского завоевания Хорасана и иных земель государства Газневидов.

Причины поражения, понесенного византийцами от сельджуков в битве при Манцикерте, равно как и причины краха византийской обороны в анатолийских фемах в целом, давно интересуют исследователей. Изучение этих причин занимало практически всех крупных византинистов XX века, начиная от Фердинанда Шаландона и А. А. Васильева, и заканчивая такими крупными специалистами, как Стивен Рансимен, А. П. Каждан, П. Магдалино, П. Лемерль, М. Энголд, Г. Г. Литаврин, Я. Н. Любарский.

После смерти императора Василия II в декабре 1025 года Византийская империя погрузилась в смутный период междоусобной военно-политической борьбы⁹. В современном византиноведении утвердилось мнение о том, что отмеченный период смут вовсе не был связан с глубоким социально-экономическим кризисом Византийской империи в середине XI века, который с точки зрения некоторых исследователей первой половины XX века якобы имел место в этот период и был обусловлен социальным расслоением населения провинциальных фем на волостелей и бедных, разорением стратиотов, увеличением феодальных проний, закрепощением крестьян, и, как следствие, налоговым дефицитом. Подлинные причины смуты середины XI века в Византийской империи, вероятно, были вызваны кризисом старой, в истоках своих еще римской, системы управления в условиях острого противостояния между бюрократией столицы и военной знатью провинций. Смуты XI века были, в сущности, продолжением гражданских войн, бушевавших в Византии уже во вторую половину X века, в период восстаний Варды Склира и Варды Фоки, которые определили характер ранних лет правления императора Василия II (976–1025). Сущность этих гражданских войн заключалась в борьбе за власть между двумя группировками. Чиновничество многонациональной империи – греческое в Константинополе и, вероятно, славянское в балканских фемах – столкнулось с претензиями на власть военной знати, преимущественно из восточных фем, имевшей в основном греко-армянское или греко-грузинское происхождение. Знатные армянские семьи, веками, еще со времен Ираклия, служившие империи на восточной границе, комплектовавшие тяжелую конницу катафрактов, закаленные в бесконечных войнах с арабами, совершенно логично стали претендовать на участие в управлении страной, опираясь на собственные профессиональные дружины. Эти аристократические семьи дали Византийской империи таких блистательных полководцев как Иоанн Куркуас, Лев и Варда Фока в X веке, Георгий Маниак, Катакалон Кекавмен и Григорий Бакуриани¹⁰ в XI веке. Эти семьи дали империи таких императоров-воинов как Никифор II Фока (963–969) и Иоанн I Цимисхий (969–976). В борьбе против этих семей столичные чиновники могли опереться лишь на наемников, а в X веке – преимущественно на варягов, как скандинавов, так и русов. Во второй половине XI века к варяжской гвардии прибавились норманнские и немецкие рыцари, а после 1066 года также англосаксы и английские даны. К моменту «комниновской революции» в феврале-апреле 1081 года империя была истощена постоянными гражданскими войнами, на фоне которых – особенно после отречения императора Исаака I Комнина в декабре 1059 года – происходило завоевание итальянских и анатолийских владений Византийской империи норманнами и сельджуками.

Мятежи Георгия Маниака – блестящего стратига, бившего арабов на Сицилии, Льва Торника, Исаака Комнина формировали ту общественную атмосферу, в которой проходило детство Алексей Комнина. Эти мятежи весьма характерны как примеры постоянно тлеющей внутренней смуты, демонстрировавшей неустойчивость традиционной византийской политической системы. После нападения сельджуков и печенегов на Византийскую империю и поражения при Манцикерте в августе 1071 года последовала гражданская война, предательство и ослепление императора Романа Диогена родственниками его жены императрицы Евдокии. Эти события подорвали авторитет правящего семейства Дук и легитимность этой династии в глазах военной знати. На этом фоне новые военные мятежи Русселя де Байоля, Никифора Вриенния старшего, Никифора Василаки, Никифора Вотаниата, Никифора Мелиссина¹¹ в конце 1070-х – начале 1080-х годов уже не воспринимались современниками как нечто из ряда вон выходящее, даже несмотря на то, что указанные мятежи происходили на фоне активного наступления сельджуков вглубь восточных фем Византийской империи, а печенегов на Балканах. Мятежники – «тираны», согласно византийской политической терминологии – даже охотно пользовались услугами кочевников и повстанцев в борьбе за императорскую порфиру. В частности, Никифор Вриенний и Никифор Василаки привлекали в свою армию болгар и, вероятно, печенегов, а Никифор Мелиссин опирался на Сулеймана Кутулмыша – кузена Великого Сельджукида Малик Шаха, которому предал Вифинию. Восстание Алексея и Исаака Комнинов стало последним мятежом военной знати, успех которого привел к утверждению на византийском престоле новой династии и рождению новой эпохи.

Михаил Пселл в энкомии, адресованном патриарху Константину Лихуду (1059–1063), связывал происхождение семейства Комнинов – вероятно, греческое, а не армянское – с фракийской деревней Комни в окрестностях Филиппополя. Спустя три столетия император Иоанн VI Кантакузин (1347–1354) упоминал «Комниновы поля» (Κομνηνῆς λειμῶνας) в окрестностях Адрианополя¹². Первыми известными представителями этой семьи стали Исаак Комнин, родившийся около 935–940 года, и сын Исаака, Мануил Эротик Комнин (+ ок. 1020), стратиг императора Василия II, оборонявший Никею от войск мятежника Варды Склира в 979 году¹³. В первой половине XI века Комнины превратились в могущественное семейство, принадлежавшее к высшей военной аристократии Малой Азии. Земельные владения Комнинов раскинулись на широких просторах Пафлагонии. Замки Комнинов, по-видимому, были сконцентрированы в районе Кастамона. Сын Мануила Эротика – талантливый военачальник Исаак Комнин, командующий восточной армией, как уже было отмечено выше, поднял восстание против центральной власти в 1057 году, разгромил правительственные войска в битве при Петрое 20 августа 1057 года и захватил Константинополь. Однако через два года император Исаак I, уже разбивший венгров и печенегов на Дунае, заболел и, по невыясненным до конца причинам, отрекся от престола, передав власть жене – императрице Екатерине Болгарской и Константину Дуке. Вскоре императрица Екатерина была лишена регентства и отстранена от управления империей Дуками. У Исаака I был брат по имени Иоанн, женатый на знатной аристократке, дочери катепана Италии Константина Далассина по имени Анна. У Иоанна Комнина и Анны Далассины родилось восемь человек детей, среди которых предпоследним сыном был будущий император Алексей Комнин. Напрасно Анна Далассина в декабре 1059 года уговаривала мужа принять бразды правления после отречения брата. По неизвестным в полной мере причинам Иоанн проявил смирение и отказался от порфиры. Возможно, он не хотел идти против воли старшего брата и становиться конкурентом императрице Екатерине, а когда Екатерина была отстранена Дуками, было уже слишком поздно что-либо предпринимать. Престол отдали сенатору Константину Дуке, а Иоанн Комнин отошел в тень и 12 июля 1067 года умер. С тех пор Анна Далассина, оставшись в полном одиночестве, воспитывала восьмерых детей. Старший сын Иоанна Комнина и Анны Далассины – молодой военачальник Мануил Комнин верой и правдой служил империи, воюя с сельджуками, и скончался в 1070 году во время похода в Вифинии. Анна Далассина не приняла переворот 1072 года, в результате которого Дуки разбили войска, преданные Роману Диогену, а затем захватили и ослепили императора. Анну судили, но она заставила уважать себя мужественным поведением в суде, сжимая в руке распятие. Указывая на распятого Христа, Анна смело бросила в лицо судьям: «Вот кто мой Судья, а не вы».

Святая Равноапостольная Императрица Елена. Миниатюра из рукописи «Гомилий святителя Григория Назианзина» Paris BNF gr. 510 Fol. 583

Дело ограничилось ссылкой на Принцевы острова. Противостояние Анны семейству Дук, смерть родных, свержение Романа Диогена, наконец, опала и ссылка выковали характер этой знатной деспины – властный и непримиримый. Анне Далассине еще суждено будет проявить себя как в грозные дни комниновского переворота в феврале-апреле 1081 года, так и после него, когда преданный сын на долгие годы передаст матушке бразды гражданского управления Византийской империей¹⁴. К тому моменту, когда подросли младшие сыновья Анны Далассины – Исаак и Алексей, у аристократической военной партии, к которой принадлежали кланы Комнинов и Далассинов, появилась надежда на отстранение семейства Дук и возвращение политического влияния военной знати. Как полагал Шарль Диль, Анна Далассина активно поощряла военную карьеру своих сыновей, мечтая о реванше и захвате власти. В частности, возможно, что именно Анна стояла за стремлением своего сына Алексея отправиться в действующую армию весной 1071 года. Уже через два года, в 1073 году, новый император – безвольный и вялый Михаил VII Дука Парапинак (1071–1078) назначил Исаака и Алексея архонтами в полевую армию, действующую на Востоке против сельджуков. Оба брата вскоре стали чрезвычайно популярны в войсках. Исаак был направлен в Антиохию, дабы управлять этим важнейшим византийским стратегическим центром в Сирии. Алексей получил задачу подавить мятеж норманнских рыцарей во главе с наемником Русселем де Байолем, который служил Роману Диогену, а после его гибели задумал отложиться от империи и создать собственное княжество в районе Анкиры. Возможно, император Михаил надеялся, что молодой Алексей «свернет себе шею», приняв это назначение, и поэтому мать отговаривала сына. Однако Алексей не привык отступать и доверился доблести своих солдат. Прежде чем подробнее рассмотреть военную карьеру Алексея в 1070-е годы, посмотрим на тех, кто был главным врагом Византийской империи на востоке в этот период.