Kitobni o'qish: «Велес. Юные годы»

Предисловие

Об истории Руси написано много книг. По большей части для делания каких-либо выводов историки, и не только они, обращаются к летописям или к подобным им документам, сохранившимся и уцелевшим на протяжении столетий, а иногда тысячелетий. А как быть в том случае, если о периоде, о котором пойдет рассказ в книге, даже в летописных свидетельствах почти что нет никаких упоминаний, кроме скупых фраз и изредка имен князей: Бравлин, Аскольд, Дир, Олег или Игорь?

Что мы, современные люди, знаем об этой эпохе и о том, какая была в те времена Русь? Ответ один – по факту почти ничего, поскольку имена и даже примерные даты походов киевских князей на Царьград и в другие земли не дают и близко понимания того, за что воевали русичи под их руководством. Тем более, нет у нас представления о том, что в те времена творилось на Руси, чем жила Киевская Русь, с какими вызовами она столкнулась.

Мы не знаем точно, как и когда воцарились на киевском престоле Аскольд и Дир, что случилось с князем Бравлином после того, как он вернулся из похода на Сурож (Судак), как и почему на самом деле пришел Олег к власти и при каких обстоятельствах погиб князь Игорь. Точно также мы не знаем, какие князья правили в Киеве до Бравлина и какой была Русь, если называть этим именем земли от Тавриды и Тмутаракани (Таманский полуостров) до Новгорода и от Карпат до Дона.

Период до княжения князя Владимира, сына Светослава (от слова Свет), покрыт забвением. Русь до него вроде бы и была, но какая-то не такая, чуть ли не «поганская», как ее назовут вскоре. Якобы княжение Ярослава, одного из сыновей Владимира, было едва ли не золотым веком Руси. А до Владимира и Ярослава, кроме Светослава – князя-воина – вроде бы, как и вспоминать некого. Какие-то чуть ли не темные и не просвещенные были тогда русичи: якобы грамоты не знали и законов не соблюдали, в невежестве и в незнании жили…

Конечно, есть «Велесова книга», которую, как считают некоторые исследователи, написана Велесом и освещает историю Руси задолго до Владимира. Кто-то ее считает подделкой, а кто-то – источником знаний и некоторых откровений. При этом личность Велеса представляется то богом, то волхвом, то чуть ли не черным ведуном. В общем, никто точно не знает, кто же на самом деле был Велес. Широко распространено мнение, что Велес – это бог-покровитель скотоводства и всего, что связано с этим. Кто-то считает Велеса богом нижнего, подземного царства или богом-творцом.

Авторы серии книг «Путь волхва-радетеля», написанных на основе записок Велеса, несомненно, ведущей в свое время личностью, прояснят некоторые из поставленных выше вопросов. Следует заметить, что имя Велес было широко распространено на тогдашней Руси. На самом деле слово Велес переводится, как могучая и непреодолимая сила творения, идущая из первичного истока.

Представляя записки Велеса, авторы не собираются с кем-то спорить, кого-то переубеждать или кому-то что-то доказывать. По ряду причин и возможностей приводим для широкого круга читателей записки Велеса – с некоторого времени главы волхвов-радетелей, жившего долгое время в Киеве в девятом и в начале десятого века до времени изгнания волхвов из мест их обитания. Волховские поселения во времена жизни Велеса располагались на территории нынешнего Ботанического сада.

В те времена в Киеве проживало порядка пятидесяти тысяч жителей, не считая детей, юношей и девушек до пятнадцати-шестнадцати лет. А если считать население, проживающее в пригородах, то в несколько раз больше, поскольку огромное число жителей жили в деревушках возле Киева. Поселения были на месте и Голосеевского парка, и Нивок, и других районов нынешнего Киева.

Киев во времена Велеса был крупнейшим городом не только на Днепре, но и в Европе, уступая, разве что Риму. Но главным вопросом остается вопрос: почему во все времена за обладание стольным престолом в Киеве велась постоянная война? Не было на протяжении второй половины восьмого и в девятом веке времени, когда бы над Киевом, или как его звали местные жители Киювом, не сгущались тучи войны. Кто сюда только не приходил, но самую большую опасность для жителей, обитавших в здешних местах, представляли далеко не кочевники, а Византия и местная знать, готовая сделать все для того, чтобы узаконить свою власть над племенами тогда еще свободных землепашцев и скотоводов, наложить руку на торговлю и промыслы. Только лишь часть волхвов-радетелей противостояла подобным намерениям. Зная, к чему все идет, их и возглавил с определенного времени Велес.

Записки Велеса, оставленные потомкам, позволят совсем по-другому посмотреть не только на историю Руси, но и человечества и всей нашей планеты. Мы, авторы, точнее – соавторы, всего лишь делаем их достоянием гласности, считая, что нам, ныне живущим потомкам русичей, хотя бы отчасти необходимо знать историю Киевской Руси такой, какой она была на самом деле.

Сделав некоторые пояснения, переходим к началу повествования, которое Велес начинает рассказом о событиях 831 года.

Глава 1
На киевских кручах

Начинание всегда трудно тем, что ты вначале делаешь первые, даже робкие шаги, прежде чем научишься твердо стоять на ногах, ходить, а потом не только бегать, но и совершать самые разные прыжки. Проходит время, прежде чем сила и знание того, что и как делать, прорастают в тебе. Иногда всю жизнь приходится ждать момента, когда ты сможешь сделать самый главный и важный поступок в своей жизни. Время сказать мне, Велесу, свое слово пришло. Я готовился к этому всю жизнь и только в конце ее, когда мне исполнилось девяносто четыре года, у меня появилось время, чтобы осуществить задуманное и написать для себя, а еще больше, надеюсь, для потомков, историю своей жизни. В конце жизненного пути я особенно вижу такую необходимость, поэтому использую с максимальной пользой свободное время, которого у меня очень мало.

Зачем, спросят потомки, нам знать о том, что было раньше, более тысячи лет назад на Руси? Ведь кратко в датах история якобы будет написана. В будущем, как я вижу, будут четко расставлены приоритеты. Порок будет назван добродетелью, злодеев и мздоимцев назовут ведущими и просветленными личностями, прежние устои забудут, предав их забвению и поруганию, а события, происходившие на моих глазах, исказят так, что понять на самом деле, что же происходило, будет невозможно. Как будто и не было раньше Руси и русичей, а вместо них были одни лишь темные и непросвещенные существа, которые не знали, что они делают на Земле, только и думающие, как и под чью бы это руку подойти, вместо того, чтобы на своей земле самим решать свою судьбу.

Осознавать, что так будет через тысячу сто лет, с одной стороны, немного грустно, а с другой – в этом есть свои преимущества. Когда о тебе не знают, даже не подозревают о твоем существовании, ты не так сильно подвергаешься воздействиям и можешь до определенного момента жить так, как привык. Правда и то, что, зная, к чему идет человечество, такая перспектива тебя явно не радует. Иногда, глядя из прошлого в будущее, так и хочется сказать: не совершайте роковых ошибок. Но, зная ход процессов и предопределение, нависшее над Русью, я воздерживаюсь от каких-либо заявлений потомкам. В будущем будут царить другие законы и правила, а темная сила окончательно, несмотря на некоторые достижения, покорит мир. В наше время она только лишь готовилась активно осуществить такое свое действие.

Несколько увлекаешься, записывая мысли на черки – так наши далекие предки, арии, называли информационные носители, на которых информация могла храниться сотнями миллионов лет. Я в короткие сроки ознакомился с наследием ариев и более далеких от меня народов, в том числе знал кратко историю атлантов, лемурийцев и представителей иных цивилизаций. Так уже получилось, что в возрасте тридцати двух лет я получил доступ к основополагающим знаниям, а в сорок пять лет стал самым молодым волхвом. В пятьдесят один год я, несмотря на молодые годы, возглавил совет волхвов-радетелей, который вскоре призвал Олега на киевский престол. Олег, к слову сказать, был до некоторого времени, пока не попал, как предшественники, под влияние византийских магов, одним из самых успешных и удачливых князей Киевской Руси.

Впрочем, я забегаю вперед. Тороплюсь, вместо того, чтобы, собравшись с мыслями, начать рассказ о себе, а еще больше о Руси. Только не о той Руси, которую вы знаете понаслышке из источников, которым нет смысла доверять, поскольку труд летописцев впоследствии извратили, доработав на свой лад, заинтересованные лица, несмотря на то, что они и так о многом умалчивали или откровенно лгали. Слишком многим хочется обернуть дело так, как им выгодно, приобщиться к той Руси, к которой они никакого отношения не имеют. Я же расскажу о событиях, в которых участвовал лично, непредвзято. Тем более что этот период в истории Руси, а родился я в 831 году, а уйду из жизни, скорее всего в 942 или 943, мало будет освещен по известным причинам. В первую очередь потому, что успехов в это время в колонизации Руси, несмотря на затраченные силы и средства, по сути, не было.

Князья, так или иначе попавшие под власть Византии, а и Бравлин, и Аскольд, и Дир вынуждены были принять в той или иной форме покровительство Византии, которая становилась как бы старшим братом Руси, не смогли установить порядок, при котором большая часть русичей становилась чуть ли не рабами. Междоусобица, о чем расскажу дальше, и раньше была частой гостьей на Руси. Ее использовали ромеи и василевсы для того, чтобы в своем стремлении править миром, распространить влияние Византии как можно дальше на северные Земли. А для этого надо было закрепостить жившие там народы и сделать так, чтобы они постепенно и добровольно стали служить новым хозяевам, сами не подозревая об этом. На это уйдут даже не столетия, а тысячелетия, но маги и их хозяева умеют ждать. Время для них не имеет значения. Важен конечный результат, в особенности, когда он появляется как бы сам собой. А для этого следует постараться.

Смысл жизни некоторых советников василевсов, да и самих правителей Византии сводился к тому, чтобы любыми путями навязать русичам, а русичами я называю все многочисленные племена, проживавшие на берегах Славуты от его истоков и до устья, в том числе в Новегороде (Ладога) и в Тавриде, свои взгляды на жизнь и на самих себя. Слишком свободными и неуступчивыми были северные варвары. Что-то опасное и непредсказуемое было в их первозданной свободе, непонятное и от того не только манящее, но вызывающее бессильную злобу на племена, не желающие менять испокон веков сложившийся уклад жизни. Трудолюбивые и сильные, готовые, если надо, сразу же взяться за меч, русичи, а так с некоторого времени ромеи совокупно называли всех северян, которые проживали по Славуте и еще дальше на севере, были вызовом устремлениям василевсов и узкого круга приближенных лиц при них.

Суть любой империи в том, что она, как бы ни было слабо ее положение, стремится как можно больше расширить свои владения, укрепиться во вновь захваченных землях, а их жителей сделать рабами и зависимыми существами, чтобы можно было использовать их потенциал для своих целей. Римский спрут передал свои полномочия Византии, которая стала провозвестницей утонченных и изощренных интриг, коварства и предательства, подкупа и убийств со спины, тайных договоров и, конечно же, братств и орденов, которые, как грибы после дождя, распространяли свое влияние во всех землях. Русь не стала исключением. Сюда под видом купцов, служителей Христа, советников и просто наемников, готовых за деньги служить кому угодно, в прямом смысле в начале девятого века хлынул поток переселенцев с юга и с юго-востока, с Хазарии.

Все бы ничего. Ведь, чего скрывать, от ужасов принудительной христианизации на Русь, где пока гонений не было, приходили представители многих народов с запада и с юга. Они селились здесь, за столетия смешивались с местным населением, частично перенимая обычаи так, что их внуки и правнуки уже становились чистокровными русичами. Так что говорить об обособленности любого племени или племенного союза, к примеру, тех же полян, древлян, уличей или тиверцев не приходится.

Что же касается самого названия Русь, то мне видится необходимым с самого начала дать пояснение, чтобы избежать двояких трактовок и установить некоторую истину в этом вопросе. Для этого мне придется совершить краткий экскурс в еще более раннюю историю, в бытность, когда здешние племена под руководством Аттилы пошли на запад.

Вел их отец Кия, князь Рус. С тех пор гунны обобщенно стали называть всех воинов из дружины под его командой русами. Рус погиб в походе. В битве народов, происходившей в Галлии (территория Франции) на Каталаунских полях, он был тяжело ранен. Домой не вернулся. Так что русами уже с тех пор назвали профессиональных воинов, которые зарабатывали себе на хлеб ратным трудом. И таких отрядов и воинских поселений на Руси было немало. Тоже касается и варягов. Это отдельная тема, о которой также необходимо сказать перед началом рассказа, чтобы сложилось хоть какое-то представление о том, кто же такие варяги.

Варягами называли не только выходцев из Скандинавии, а воинов, занимающихся профессионально набегами. Они поступали на службу к правителям, которые щедро платили за их ремесло, или занимались набегами под руководством избранных из своей среды вождей. То, что варяги в своем большем числе были умелыми и смелыми воинами, говорить не приходится. Если бы это было не так, то никто их на службу не брал бы. А киевские стольные князья еще задолго до Бравлина, как правило, предпочитали иметь у себя под рукой наемную дружину. Но эти варяги чаще всего проживали на Руси, перенимая местные обычаи и русея. В мою бытность больше всего варягов проживало в районе Новегорода (Ладога) и ниже по Славуте. Также их поселения были выше и ниже Киева, а в самом Киеве и окрестностях проживало только одних мужчин-варягов несколько тысяч человек с семействами.

И что самое интересное, многие из них не платили какой-то пошлины князю или городу, своей службой рассчитываясь за нее. Чаще всего варяги прирастали к какому-то одному месту, оседая на нем, предпочитая не смешиваться с местным населением, но, как показывает жизнь, это невозможно. Рано или поздно происходит смешение племен и народов. Поэтому многие историки и летописцы под словом рус или русич будут совокупно называть все население, проживавшее вдоль Славуты.

Я, честно говоря, тоже особой разницы между представителями разных племен делать не буду. В мою бытность связи между полянами и древлянами, радимичами и северянами, тиверцами и уличами были тесные. Поэтому правильнее, как я считаю, будет называть их в большинстве случаев русичами. Почему так? Поскольку рус – больше воин. Так издавна повелось. Русич же – житель, который может и не заниматься воинским ремеслом так, чтобы оно его кормило. Хотя все русичи-мужчины в той или иной мере были воинами в наше время.

Конечно, на разногласиях между племенами Византия будет играть, называя представителей одних племен тугодумами, чтобы противопоставить их более умным и развитым, как это впоследствии произойдет между полянами и древлянами. Такова работа, умело проводимая на раскол и размежевание, чтобы Русь не была цельной. Ведь по отдельности с русами проще справиться, особенно, когда вожди соседних племен враждуют друг с другом.

Семена, посеянные Византией при помощи отступников и отщепенцев из среды русичей, прорастут буйным цветом чуть позже, в особенности, когда к власти в Киеве придет Владимир и общество созреет к тому, чтобы окончательно расколоться на несколько враждующих групп. Я до этого времени не доживу, но я ничего не могу сделать с тем, что вижу близкое будущее.

Моим ученикам и их ученикам придется жить в трудное и смутное время, когда гонения на волхвов будут вестись до их убийства, а вооруженные отряды будут прочесывать леса в поисках тех, кого надо уничтожить. За голову волхва тогда будут щедро платить. Правда, не Владимир первым установит такое правило. До него с волхвами начнет воевать князь Аскольд, естественно, по наущению византийских советников. Ни Бравлин, ни Дир не решатся идти на такие меры. Все-таки авторитет волхвов тогда был еще велик. Их будут побаиваться князья. Впрочем, снова ловлю себя на том, что непоследовательно излагаю информацию, забегая вперед.

О киевских князьях и их правлении мне в любом случае придется еще не один раз сказать в записках. Перейду к рассказу о себе, точнее о том, как я вообще появился на свет. Ведь я мог быть убит в младенческом возрасте. И тут надо сказать о тех русичах и варягах, благодаря которым я прожил пусть и не долгую, но насыщенную событиями жизнь.

Вообще-то ведущие волхвы-радетели жили до ста двадцати – ста пятидесяти лет и более. Во многом их забота привела к тому, что Русь все-таки продолжительное время существовала, как единое государство. Здесь не было гонений за иноверие. Мои ученики, из которых ведущих три: Кудес, Яросвет и Черлань, если будут думать головой, проживут дольше, чем я. Я же в совокупности проживу, как задумал, 112 лет. Из них шестнадцать лет я уже прожил в особом состоянии, когда мое физическое тело лежало, а тонкие тела и оболочки делали то дело, которое необходимо не только для Руси, но и для всего человечества. Итого 96 лет я проведу на ногах. Осталось еще два-три года до смерти.

Откуда я знаю, когда уйду? Дело в том, что я совершил ряд ошибок. Результатом одной из них стало тяжелое ранение. Я должен был уйти из жизни еще раньше, так и не оставив для потомков сочинений, но смог не только восстановиться, но и стать на время еще крепче и сильнее, чем был, что и позволило мне написать записки больше даже не о себе, а о Руси.

Ведь знать какого ты роду-племени очень важно, равно как и то, кто ты есть и откуда пришли твои предки. Истоки, как бы мы того не хотели, являются самым важным для нас. Когда они иссякают, а в ваше время, потомки, только не обижайтесь, это окончательно произойдет, если ситуация не поменяется, внутри поселяются пустота и бессилие, а также желание искать правды и справедливости где и у кого угодно, только не опираясь на себя.

Основная проблема потомков русичей с некоторого времени будет состоять в том, что они вместо того, чтобы становится сильными внутри себя, будут ориентироваться то на юг, то на запад, то в другие места, желая при этом, чтобы ими кто-то командовал и управлял в соответствии со справедливостью.

Но такого в вашем мире не может быть. С тобой нигде не будут считаться, если ты не возьмешь вожжи управления собой в свои руки. Понадобятся даже не столетия, а тысячелетие для того, чтобы свободный народ сделать, как я вижу, вглядываясь в будущее, крепостными и батраками на своей земле. При этом все будут хулить предшественников, видеть в них и в их действиях корень зла.

Самая распространенная ошибка – винить всех вокруг и считать, что все кроме тебя виновны в твоих проблемах. Труднее посмотреть на происходящее шире и, воспарив сознанием, увидеть мир таким, каким он есть, отследив причинно-следственные связи и рассеяв по возможности покров иллюзии. Даже в волховской среде, чего скрывать, немногие даже подготовленные личности готовы идти таким путем. Для этого нужно не привязываться к устоявшемуся мнению и всякий раз по-новому с иных позиций смотреть на происходящее.

Только постоянно тренируя мышление, обладая ясной головой и будучи бдительным, можно увидеть мир таким, каким он есть без приукрашиваний. Видение этого не всегда приятно. Слишком много было сделано против нашего народа за предыдущие тысячелетия его существования на этой земле. Сейчас русичи еще только расхлебывают последствия работы, проведенной против них. Многое ими еще не сделано против себя и будущих поколений. Пока еще не было нашествий, а Византия, как ее кесари не старались с момента ее образования, но так пока еще и не смогли найти управу на русичей.

Ромеи – это даже не народность, а способ мышления и отношения к тем, кто видит мир по-другому. Для ромеев русичи дикари и варвары, не знающие ни закона, ни порядка, а, что больше всего их раздражает, в чем они себе не признаются, так это то, что русичи пока еще свободны. Нет на спине русичей сапога василевса, несмотря на сговор князей с кесарями Византии. Но довольно слов, которые можно истолковать, как нравоучения.

Итак, потомки, начну рассказ с того, что перенесу ваше внимание в Киев, точнее в места возле него. В год 831 на Выдубических холмах (там, где сейчас Ботанический сад) в начале весны, когда снег уже сошел, а солнце, все больше припекая, готовило землю к тому, чтобы в нее можно было вбросить зерна, собрался волховской сход. Сюда, как обычно, сошлись все волхвы, проживавшие вокруг Киева.

В то время вокруг Киева располагались в общей сложности двенадцать волховских поселений. Три из них, располагающиеся на Выдубичах, в Голосеево и в Стрибожьем бору (район Нивок) были в наше время основными. В каждом поселении проживало около тысячу мужчин и женщин. Волхвов же при каждом из них не насчитывалось и сотни. При этом хлебопашцы и ремесленники, проживавшие в волховских поселениях, освобождались, поскольку они были при волхвах, от уплаты налогов. Такое право за ними сохраняли неизменно все стольные князья от деда-прадеда. Только один раз в году осенью с урожая поселение платило даже не князю, а в городскую казну положенную плату.

Законы эти незыблемо распространялись в то время на всей территории Руси и выполнялись в неизменности далеко не одно столетие еще задолго до того, как на здешних холмах стал править князь Кий. По правде говоря, город здесь существовал задолго до Кия, но при этом князе он стал стольным. Сюда, в гости к Кию, сошлись со всех сторон земли Русской тогда князья, чтобы договориться о правилах сосуществования на огромных пространствах от Тавриды до Скандинавии и от Карпат и Болгарии до Дона и Волги. Произошло это событие через несколько лет после смерти Аттилы, когда гунны уже не представляли собой той силы, что раньше, а готы, кровные враги здешних племен, навсегда потеряли захваченные ранее земли и перестали существовать, как государство. С тех пор начался еще один период в истории Руси, который завершится с моей смертью. А под конец периода, как обычно это бывает, происходят самые значимые и важные события…

На волховском сходе председательствовал тогда Светозар. Он был ведущим волхвом-радетелем. Светозару исполнилось тогда уже сто двадцать три года, но на вид этому крепкому, моложавому, немного худощавому мужчине трудно было дать больше шестидесяти лет. В глазах волхва горел огонь знания, а сила жизни пока еще не собиралась покидать его тело. Зоркий глаз Светозара видел все.

В просторной избе, срубленной специально для встреч и совещаний, собрались волхвы. Их было около пятидесяти человек. Изба, хоть и была просторная, но присутствующим здесь было тесно, тем более, что на сходе были люди, сам вид которых говорил о том, что к волхвам они отношения прямого не имели. Поэтому Светозар, а погода была в тот день ясная, пусть и немного холодная, предложил собравшимся выйти во двор и образовать круг, на котором и будут решены основные вопросы.

Не на много больше часа времени потребовалось собранию, чтобы решить основные вопросы. Светозар, ведший собрание, не спешил его завершать, как будто что-то тяготило его, и он не знал, как себя повести. Наконец Свет, как его кратко называли, распустил большую часть волхвов и их помощников, оставив возле себя не более двадцати человек. Среди них выделялся выходец из севера – Сиуг. Внешне он был типичным варягом. Золотистые волосы Сиуга спадали на плечи. Спереди часть волос были заплетены в косички. Повязка охватывала волосы и высокий лоб. Из-под бровей на окружающее пристально глядели глаза, полные небесной синевы, в которых то и дело проскакивали веселые искорки. На плотную рубаху был одет кожаный доспех. На поясе висели меч и нож. От фигуры Сиуга веяло силой. Он крепко стоял на ногах, может, был излишне широк в кости, но проворен и быстр. В свои сорок три года это был уже сложившийся мужчина, но, что самое главное, Сиуг готовился стать волхвом. Одежда и топорик, заткнутый за пояс, красноречиво говорили, что Сиуг был воином и зарабатывал себе на жизнь ратным трудом.

Сиуг хотел, было, уйти, но Свет едва заметным жестом остановил его. Так получилось, что среди оставшихся мужчин он единственный не был волхвом.

– Братья, – негромко сказал Светозар. – Есть дело, ради которого я и собрал вас. Оно не терпит отлагательств. Нужен ваш совет.

– Что-то давно я не слышал от тебя таких слов, – негромко произнес волхв Радогост. – Такое сложное дело, что ты не знаешь, как поступить?

Свет ничего не сказал в ответ, только вздохнул. Он стоял в центре круга, опираясь на посох. Мысли Светозара были где-то далеко, но, тем не менее, он не терял из виду присутствующих.

– Скажи, о чем надо поразмыслить, – предложил Лютень. – Вместе выберем правильное решение.

Светозар посмотрел на Лютеня, а потом на собравшихся волхвов. С его уст слетели следующие слова:

– Родился мальчик. Его надо найти и привести сюда, когда мать выкормит его молоком. Лучше, чтобы он пришел к нам с матерью и отцом. Как бы то ни было, мальчик должен жить. Жизнь его стоит всех наших жизней.

Светозар замолчал. Молчали и волхвы. Наконец Хлебодар не выдержал и спросил:

– А конкретнее ты знаешь, где он родился?

– В одном из поселений к югу, – негромко произнес Светозар. – Это от наших мест в трех днях пути вниз по Славуте.

– Если на пограничье, тогда понятна твоя забота, – откликнулся Велздрав. – Кочевники могут нагрянуть в любой момент, если им заплатят.

– Псы (упрощенное название одного из тайных орденов на Руси) знают, что он родится? – поинтересовался Житень. – Если да, то жди беды.

– Откуда они могут узнать? – поразмыслил вслух Хлебень. – Разве что жрецы Перуна им на ушко нашепчут. Князь их к себе приближает, а нас все больше не замечает. Глядишь, скоро и землю отберет.

– То, что кто-то из пернов (краткое название служителей Перуна, принятое между волхвами) ромеям служит, в этом сомнений нет. Вот только кто?

Вопрос, заданный Хлебенем, повис в воздухе. Все взоры устремились на Светозара. Уж он-то, как считали волхвы, точно должен был знать имя предателя. Свет, видя, что внимание направлено на него, слегка усмехнулся и рукой по обычаю прикоснулся к белесой бороде.

– Киржма дружен с ромеями и миссионерами, хоть для вида показывает, что их не терпит. Ему князь пока что доверяет. Вот только силы у него нет, а рассказы о том, что вскоре будет, действительности не соответствуют. Прогонят его скоро, если ничего не поменяется.

– Киржма, главный перн? – не поверил Велздрав. – Возможно ли такое? Зачем ему это? Если так, то надо об этом сообщить пернам. Пусть они его переизберут, уличив в измене. Пусть Перуном поклянется, что это не так. Не сможет он неправду сказать. Перун все видит. Он не простит предательства…

– Ты горяч и тороплив, – откликнулся Светозар. – К чему о прощении заговорил? Сам-то уже не христианином ли стать решил? Ты что, не понимаешь, что речь идет о большой игре. Здесь нет места слабости и жалости. Это для простых невежд рассказываются сказочки о прощении. На самом же деле все делается для того, чтобы подчинить себе князя и ближайших его помощников.

Волхвы слегка зашумели.

– Что же делать? – немного обреченно спросил Велздрав.

– Тебе необходимо с собой разобраться, – заметил Светозар. – Ты чего боишься? Войны? Так она уже идет и давно. Мести отступников? Так мы с ними давно воюем. Хлебень, помоги Велздраву. Как я вижу, сам он не справится. Разобраться надо, кто в его слова такой смысл вложил. Только умно разбираться надо. Чувствую, что темная сила каким-то образом Велза зацепила. Сам не попадись. Ты не обессудь, – обратился Светозар к Велздраву, – но уйти тебе надо.

Светозар подождал, пока Велздрав в сопровождении нескольких волхвов ушел, а после, произнес:

– Дело, которое надо сделать, пахнет кровью. Сиуг, тебя пошлю за ребенком. Возьмешь себе двоих помощников. Сделаешь дело – станешь волхвом. Точнее, раньше пройдешь проверки. Если их сдашь, сход подтвердит твое звание. Что скажешь?

Светозар чуть искоса смотрел на Сиуга. Чем-то этот мужчина был симпатичен ему. Свет за свою долгую жизнь научился видеть людей внутренним взором и делать выводы по их самым незначительным внешним проявлениям: по тому, как они держат себя и говорят. В прогнозах ошибался редко.

– Я возьмусь за дело, – подумав, произнес Сиуг, – если волховской круг позаботится о моей семье и о семьях помощников, которые отправятся со мной в путь.

– Так и будет, – пообещал Светозар. – Даю слово. Только сыновей с собой в поход не бери. Молоды еще. Нужны спутники ухватистее. Да и волхв тебе нужен. Житень, пойдешь с Сиугом за мальчиком?

После вопроса на некоторое время установилась тишина. Было слышно только лишь легкое дуновение ветра. Все ждали, что скажет Житень, который считался одним из ведущих волхвов, несмотря на то, что ему было всего только шестьдесят семь лет. Житень, слегка поведя плечами, с усмешкой взглянул на Сиуга, потом на Светозара.

– Пойду, если у Сиуга и его помощников возражений не будет.

– Житеня главным сделаешь? – сразу же спросил Светозара Сиуг, уже думая, что знает ответ.

– Нет, – подумав, произнес Светозар. – Только, если ты его главенство признаешь. Если нет, то каждая группа будет действовать так, как скажет ее старший. Среди своих помощников старшим будешь ты, как и Житень среди своих.

Сиуг покосился на Житеня, посмотрел исподлобья на Светозара.

– Согласен. До места я признаю главенство Житеня. Как только прибудем, я с помощниками, если меня не устроит то, что предлагает Житень, буду действовать так, как считаю нужным.

– Только судьба мальчика и его родных от этого не должна ухудшиться, – предупредил Светозар. – Вы действуете сообща, а не порознь. Ты, – посмотрел чуть мимо Сиуга Светозар, – будущий волхв. Мы здесь все волхвы, а не Перуновы служители. Поэтому рознь между вами двумя не должна зародиться. Считай, что это начало твоего испытания. И от тебя зависит дальнейшее.

Светозар умолк, только руки его с силой сжали посох.

– Я бы и сам пошел, – раздался после паузы голос Светозара. – Да не молод я уже, да и дел неотложных много. Решать вопросы надо. А их по весне накопилось много. Вои с Бравлином в поход пойдут. Может, и до Византии достанут…