Kitobni o'qish: «Юный стратег»
Предисловие
Повествование, предлагаемое читателю в книге «Юный стратег», является завершающим эпизодом противостояния двух основных сил, разворачивающееся в галактике Сэпилс, куда прибывает экспедиция из Эночена вместе с Мадором. Цель экспедиции – оказание помощи и содействия многочисленным содружествам в галактике Сэпилс сразу по нескольким направлениям в связи с нарастающими угрозами. Одна из них, самая главная, это вторжение в Сэпилс захватчиков-чатхов. Именно эти существа, путешествуя по галактикам, приводят к повиновению их жителей. Экспедиция из Эночена, образования, в котором пока еще сохраняется живой космос, разворачивает накануне прибытия флота захватчиков сразу несколько проектов, в том числе по созданию искусственных планет и зоны живого космоса.
Кроме нашествия чатхов галактику Сэпилс также сотрясают внутренние распри. Нашествие задает толчок в представителях модифицированных рас, ими являются геводы, к проявлению в их представителях программ, которые побуждают геводов к захвату власти и установлению своего влияния на остальные расы и цивилизации в Сэпилсе. Также Обогай, один из тэйонов (правители содружеств, состоящих из нескольких планет), по приглашению которого прибывает миссия из Эночена, вынужден прекратить разработку миров Эйнафа, где растительные организмы-оуцулы еще вырабатывают ажеркан, межзвёздный кислород, обогащающий космос, делая его живым.
Прекращение добычи сырья в мирах Эйнафа вскрывает еще одну проблему в Сэпилсе. Габы, чья деятельность ориентирована на добычу ажеркана и разработку оуцулов и других растительных организмов, в большинстве своем собираются выступить на стороне захватчиков, в то время как флэбы, защитники природной среды Эйнафа, предпринимают все меры для отражения нашествия.
Хуже всего, что часть даэнов (высший класс всех ведущих рас и цивилизаций в Сэпилсе), видя складывающуюся ситуацию, собираются принять участие и уже его принимают на стороне чатхов. Ими руководит могущественный тэйон Абулай, принявший покровительство главы чатхов Исимина и предводителя нашествия Сурцины. Таким образом, в галактике образуются два могущественных образования, готовящиеся самым решительным образом выяснить отношения в решающей битве флотов. Группу лиц, противостоящих захватчикам, возглавляет Обогай, а его противником оказывается Абулай.
Действия непримиримых противников, которые еще недавно были друзьями, вот-вот должны вылиться в жестком противостоянии на поле боя. Вот только предопределение, все чётче являющее себя в Сэпилсе и над ним, не предусматривает победы коалиции сил под руководством Обогая. Победа в любом случае достается противникам, если не одно «но»…
Условием возможной победы должно явиться появление на посту нацула – главнокомандующего всеми силами коалиции в сражении – юного Мадора. Правда, Мадор слишком юный для того, чтобы выдержать психические нагрузки на этом посту, многого не знает и не умеет, как кажется его старшим товарищам, а также представителям ведущих рас содружества, но он дает согласие возглавить силы коалиции.
Предоставляем слово Мадру Асу Кэпилу, который с высоты прожитой жизни рассказывает о том, с чем ему пришлось встретиться и на что пойти, чтобы в конечном итоге, найти тайники Визарка.
Глава 1
Решение Обогая
Когда до смены физического тела остается не так и много времени, эрги (годы, один эрг равен примерно пяти земным годам) летят незаметно, торопясь и ускоряя ход, как будто хотят, чтобы во время их течения я не успел сделать самое главное. Никогда бы не подумал, что накануне смены физического тела накопится столько забот и проблем, требующих моего участия и решения. С другой стороны, по-иному не может и быть. Успеть надо многое в оставшийся срок, что я и делаю по мере сил и возможностей. Записки о своей жизни, тем не менее, я считаю едва ли не основным делом своей жизни. Еще бы, из них далекие потомки, с которыми нас будет разделять почти два с половиной триллиона лет, узнают, какой была жизнь в наше время. Получат представление о живом космосе и о тех реалиях, в которых жили мы, нэашты – одна из ведущих рас Эночена, образования, в которое входили миллиарды галактик и вселенных.
Я не преувеличиваю число образований, входящих в Большое Яйцо – в Эночен. Именно в нем во всей своей красе и силе существовал живой космос, в котором, как в океане, жили и продолжают жить в мое время миллиарды самых различных существ. Некоторые из них, к примеру эктиры, по своим размерам превосходят солнца небольшой величины. Эти величественные существа, чем-то похожие на медуз или на слегка вытянутые шары, с помощью щупалец пролагают себе ход в ойфиле и в уфициле. Так я называю межзвездный воздух, среду, которая является базой и необходимым условием для жизни. И это не сказка, земляне, а реальное положение дел, которое я вижу, глядя на окружающие меня космические дали. Именно живой космос, место жизни мириадов живых существ, стал моей наипервейшей заботой, когда я стал ашэнулом и чему-то научился.
Именно поддержание и сопровождение такого явления, как Жизнь, со всей возможной силой проявления, стало моим главным и основным делом по окончанию обучения под руководством ашэнула Танига. Я сам выбрал для себя такое призвание, делал все для того, чтобы обладать всем необходимым для соответствующей деятельности. Жизнь, что ни говори, стоит того, чтобы жить и утверждать своим проживанием ее же саму. Впрочем, скорее всего, я делал это не на должном уровне, раз по истечению нескольких миллионов эргов мое физическое тело критично потеряло кондиции и нуждается в скорой смене. Пока я держусь. Я уже прожил очень долго даже по нашим меркам. Несколько раз меня в буквальном смысле собирали по кусочкам. Я восстанавливался и продолжал дело.
Детские и юные годы, о которых я веду рассказ, памятны до сих пор для меня. В них, как нельзя полно, раскрываются видение ребенка, его мечты, желания и стремления. Тот мальчик, которым я был, искренне любил жизнь, желал во что бы то ни стало стать быстрее взрослым, недоумевал, почему взрослые не поступают так, как поступил бы он для достижения цели.
Восприятие ребенка, что ни говори, подкупает своей искренностью и чистотой. Я не видел причин, по которым космос, как единый живой организм, постепенно сдает свои позиции, а качество жизни и жизненности в нем постепенно ухудшаются. Я до некоторого времени считал, что у меня нет врагов, что такие черты, как зависть, желание во что бы то ни стало подчинить своей воле, обогатиться за счет кого-то или чего-то, – опасные отклонения, а существа, практикующие такое поведение, серьезно больны. А раз так, то их надо лечить. Я не видел во врагах врагов, не желал им смерти или прекращения существования.
Вместе с тем я считал, что все должны жить и поступать по законам, которые приняты в ведущих содружествах Эночена. Я никак одно время не мог понять, как просто так их можно преступить, ведь, преступая, ты всерьез ухудшаешь не только свое положение, но и положение миров и пространств, в которых живешь. Глупо было, как я считал, пилить сук, на котором ты сидишь, если выражаться земным языком. Еще глупее, по моему мнению, было попустительствовать тем, кто вел такую деятельность и так жил. Ведь их жизнь, по сути, служила ухудшению положения дел во всем космосе.
Тех же габов, злостных уничтожителей природной среды, разрабатывавших живой ресурс космоса в Сэпилсе, я считал преступниками, которых необходимо мало того, что отстранить от привычного им занятия, но еще и лечить. Что же касается самых упорных и не неисправимых, то их следовало или где-то отдельно поселить, переписав личность, или вообще распылить, чтобы они не ухудшали положение остальных жителей Сэпилса. Положение в нем, когда я прибыл в эту галактику, напоминало мне положение больного, у которого уже начались предсмертные конвульсии и который уже мертв, но, тем не менее, еще пытается вставать, дергает руками и ногами, даже поднимается из лежащего положения.
Я не понимал, пока не пообщался с представителями вобугов и аофагов, других ведущих рас галактики, почему лучшие их представители не остановят преступный промысел, не прекратят уничтожать Эйнаф. Именно в звездных системах Эйнафа на планетах, в скоплениях межзвездных остатков и пыли, просто материи, которая, обладая жизненностью, образовывала в космосе причудливые массивы, росли оуцулы и другие живые существа, насыщавшие космос ажерканом.
Этот межзвёздной воздух был, конечно, не такого высокого качества, как в Эночене, откуда я прибыл в Сэпилс вместе с экспедицией, но, тем не менее, и в нем существовали живые существа, как в океане. Конечно, такого многообразия видов тут не было по причине постоянной вырубки оуцулов, а также сокращения количества планет и магров, так назывались образования, в которых оуцулы и другие растительные, в особенности вьющиеся организмы, вместе с обломками, пылью и породой организовывали массивы. И сокращение это было делом рук самих жителей Сэпилса, которые, зарабатывая на этом сэтулы (единица, принятая в Сэпилсе), по сути, уничтожали себя и свое будущее.
Габам, этим разорителям среды, противостояли флэбы – ее защитники. Они выступали хранителями планетарных и межзвёздных богатств в мирах Эйнафа. Флэбы на момент прибытия нашей миссии в Сэпилс, теряли свои позиции. Все больше планет и магров переходило в собственность недобросовестных даэнов, которые, получая процент от прибыли при разработке ажеркана и оуцулов, защищали добычу. Войны между флэбами и габами, а также их приспешниками были неизменной составляющей Сэпилса, его визитной карточкой. Они сотрясали галактику, лишь на время затихая. И это учитывая то, что в самом Сэпилсе было огромное количество проблем, могущих выйти из вялотекущей стадии протекания в более быструю.
Я вообще не люблю говорить о высших и низших расах, поскольку знаю истоки и предыстории их возникновения, но пару слов на эту тему все-таки вижу необходимым произнести, учитывая последующую ситуацию. Базовые расы, в Эночене ими были нэашты, видраги, ардейцы, приходит время, теряют запас прочности. Проблема в том, что существа из безжизненного космоса пытаются любым образом их покорить, подчинить, заставить или побудить работать на себя, поскольку данные представители имеют несоизмеримо больший запас и сил, и энергий, и самой жизни в себе. Так было раньше, триллионы лет назад, так пока еще есть и сейчас. Все потому, что продукт, живущий в безжизненном космосе на планетах, где есть такое явление, как жизнь, изначально более слабый и чахлый.
Вот и пытаются самые разные представители этой «поросли», в основном – сорной, усесться энергетически на более живых и продвинутых соседей. Для этого некоторые отщепенцы и изгнанники из нашей среды, лица, являющиеся воплощениями темных и черно-плазменных энергий, также одетые в плоть, пытаются поставить себе на службу ресурс живого космоса в Эночене. Они это делали и продолжают делать, постоянно наращивая усилия. У них, по сути, нет иного выхода, кроме как паразитирование, поскольку представители этих рас не обладают в себе чем-то иным, что позволит им создавать, производить или вырабатывать. Их суть – паразитирование на живом космосе и их представителях. Другого нет и не предвидится.
Разница только в том, что в Эночене пока что нет или очень мало паразитов, а вот в окружающих его безжизненных космических пространствах их предостаточно. Там расы паразиты фактически доминируют. Некоторые их представители, как геводы и их модификации, захватили огромные пространства, подчинив своей воле и силе даже не десятки тысяч рас и цивилизаций рас. Таков их путь, а еще больше путь их элиты – воплощений энергий мрака, бездны, антидуха, черной плазмы и не только. Нашествие для представителей чатхов, геводов и сходных с ними рас – только лишь способ поставить под контроль и жить за счет паразитирования. В первую очередь это энергетическое паразитирование. Особенность его в том, что оно незаметно. Ты привыкаешь доиться, «отстегивать» энергии, привыкаешь быть донором. Такое проживание со временем становится твоей сутью. Ты не хочешь ничего другого.
Именно эту, если говорить земным языком, ужасающую картину, я, Мадр Ас Кэпил, в детстве и юности Мадор, увидел в Сэпилсе, где всеобщее сумасшествие было нормой и само собой разумеющимся делом. Здесь не жили, тут умирали, быстро разлагаясь, получая удовольствие от разложения, от сладости потери, от того, что подставили конкурента или склонили его к такому же растратному проживанию.
Были, конечно, в Сэпилсе и силы, сдерживающие всеобщее увядание и наступающий хаос, но они всего лишь на время отдаляли неотвратимый исход, служа тем спасательным кругом на воде, который быстро сдувался, но пока еще служил средством для того, чтобы держаться на плаву. Флэбы, представители некоторых иных содружеств Сэпилса были своеобразным поплавком на поверхности. Представители остальных рас, цивилизаций и содружеств все больше топили этот поплавок, сокращая сроки существования жизни в Сэпилсе. Для этого некоторые «продвинутые» даэны еще приглашали таких завоевателей как чатхи, предоставляя им базы взамен на безопасность.
Именно такая политика лояльности к чатхам, к геводам и к габам во многом и привела Сэпилс к краху к моменту прибытия нашей экспедиции. Более того, большое количество добровольных помощников прибыло в Сэпилс на помощь флэбам и представителям других содружеств с целью недопущения быстро разгрома флэбов и коалиции, сформировавшейся под руководством Обогая. К его чести надо сказать, что тэйон не только не побоялся выступить против чатхов и геводов, но еще и возглавил коалицию, став нарцихом.
Можно было по-разному относиться к Обогаю, который давно начал терять себя, но та его часть, которая пока еще была относительно здоровой, прекрасно понимала, что нашествие чатхов и активизация геводов – смерть для вобугов и аофагов. Да, нарцих, как глава коалиции, ловчил, да, он сам в недавнем прошлом поощрял вырубку оуцулов и переработку ажеркана, который потом становился очень дорогостоящим товаром, но в решающие моменты все-таки инстинкт самосохранения и сознательность брали верх. Ажеркан в переработанном виде продавался на планеты, существовавшие в зоне безжизненного космоса за пределами и Сэпилса. И платили жители тех планет очень неплохо по меркам Сэпилса.
Взамен поставлялись и оборудование, и оружие, и технологии, многое другое, что было необходимо жителям Сэпилса, особенно их высшему классу. Волновало ли даэнов то, что, уничтожив оуцулы и ажеркан, они превратят Сэпилс в безжизненную зону? Не настолько, чтобы мешать бизнесу. Были среди даэнов и умеренные лица, которые желали установить ограничения на вырубку оуцулов и переработку сырья из них, но подобные меры не приводили к желательным результатам. Среди добытчиков все больше было так называемых журов, этаких беспредельщиков, которых установленные квоты не волновали совсем. Важен был заработок.
Почему был так ценен ажеркан? Все просто. Изделия из него, а делались на основе продуктов из переработанного ажеркана и еда, и питье, и одежды, и дома, продлевали жизнь в буквальном смысле в десятки раз. Конечно, за подобную «роскошь» представители с планет, расположенных в абсолютно безжизненном космосе, платили очень неплохо. И бизнес этот процветал, но за счет смерти самого Сэпилса. Галактика уже тогда подошла к черте, за которой маячила бездна. Прибытие чатхов запустило в геводах программы активизации самого потаённого, что было в них.
В какой-то мере описал ситуацию, складывающуюся в Сэпилсе к моменту, когда действия двух основных противоборствующих сил готовились вылиться в битве флотов. Уже тогда она была неизбежна. Ведь, уничтожь ты фартары, мадилы, пачлы, а торговый флот и нарфы, эти универсальные транспортные узлы для перемещения кораблей любого класса даже мелких планет в другие места космоса, возьми под свой контроль и ты – король положения. Примерно это и хотел сделать Исимин в случае успеха. Именно он и Абулай, перешедший на сторону чатхов, стали двумя ведущими игроками и должны были поделить Сэпилс между собой. В таком случае моя миссия полностью исчерпала бы себя. Было бы не до поисков тайников, а надо было бы в срочном порядке бежать из Сэпилса.
Также некоторые нэашты, их местные называли ачвирсами, прибыли на помощь здоровым силам в Сэпилсе. Если бы не их участие, то проигрыш чатхам и их сторонникам случился бы еще раньше основного сражения. Но к делу.
Итак, обращу внимание потомков на Брада, который после встречи с Лаиной, назвавшейся Цэей, прибыл к Обогаю. Он в точности рассказал Обогаю все, что было сказано, передав информацию от Тарга. Обогай, выслушав Брада, вначале вообще не принял то, что ему советовали сделать. Он даже, слегка повысив голос, снова обвинил Брада в том, что он попал под влияние нэаштов. Когда же Брад сказал ему, кого нужно назначить временно главой флота с правом принятия единоличных решений, Обогай вообще возмутился и, вскочив с удобного кресла, зашагал по помещению.
– Ты понимаешь, что тебя провели, как мальчишку? – была первая фраза, которую услышал в свой адрес Брад. – У тебя, как я вижу, совсем головы нет. Вверять судьбы содружества в руки мальчишке, пусть он и продолжение Визарка или любого другого ашэнула, не то, чтобы неразумно, недопустимо, кто бы что ему не подсказывал.
Брад, как мог, увещевал Обогая и доказывал разумность предложения. Обогай, правда, лишь один раз рассердился и возмутился. После того, как он посмотрел послание от Тарга, Обогай заговорил по-другому. Вызвав снова к себе Брада, Обогай сказал ему следующие слова:
– Будем готовить флот к бою. Захват Цоу и Валш-Элна оправдан со стратегической точки зрения. Этот вызов Абулай точно примет. Вот только как сделать так, чтобы потери были минимальными? У нас и так мало воинов и ресурсов. Тэйоны нам воинами и техникой помогать не будут. Сейчас мы им должны продемонстрировать, что что-то можем.
– Кому доверишь управление флотом? – спросил тогда Брад.
Обогай, глядя на Брада, усмехнулся.
– Выбор-то невелик между мной и тобой. Я возьму на себя командование. Будешь мне помогать. Вместо себя на должность поставишь Утоя. Он, как я вижу, справится.
В это время в одной из резиденций Абулая на планете Дарн также состоялась беседа, о которой я не могу не сказать, ведь в результате этой беседы Абулай нажил себе еще одного, достаточно могущественного врага, а также окончательно укрепился в мысли о том, чтобы выступить на стороне Исимина.
Недавний вроде как бы и сторонник Абулая, Абальгам, видя, как развиваются события, быстро сообразил, к чему ведут действия Абулая. Его совсем не устраивало то, что Абулай, пусть пока это и держалось в секрете, стал гэогом (верховным владыкой Сэпилса). Данную информацию Абальгам получил от одного из своих друзей, занимающего один из самых высоких постов при Исимине.
Проговорился и намеренно слил Абальгаму информацию о назначении Абулая гэогом некто Фоа Урс, начальник службы безопасности Исимина, который, как и положено, вел свою игру, до определенного времени оставаясь в тени, делая вид, что его вполне устраивает занимаемое им положение. На самом деле, естественно, Фоа хотел сам занять место Исимина, небезосновательно полагая, что его шеф и зазнался, и зарвался, и вообще обнаглел и действует напролом, не щадя жизней преданных ему воинов.
Абальгам, как только получил это известие, хотел сразу же переговорить с Абулаем, но решил выждать до того времени, пока его агенты не соберут информацию о действиях Абулая и его помощников. Во время паузы, трезво и без эмоций наблюдая за складывающейся ситуацией, Абальгам все больше приходил к выводу о том, что в случае проигрыша Обогая и коалиции он останется ни с чем, поскольку Абулай заберет под себя все, за счет чего до сегодняшнего времени Абальгам получал немалый доход.
Само собой разумеется, что такое положение дел не устраивало одного из самых могущественных теневых игроков, который, хоть номинально и подчинялся Сурцине, но действовал, как Абальгам считал, вполне самостоятельно. Зная Абулая и его запросы, Абальгам сделал для себя обоснованный вывод о том, что, если ему не удастся договориться с Абулаем в беседе о разделе планетарных содружеств в Сэпилсе и Абулай ему не предоставит гарантий, то он примкнет к Обогаю и будет помогать ему.
Подобные действия Абальгама, можно сказать, также одного из ставленников Сурцины, могли бы показаться странными, но лишь на первый взгляд. Абальгам был представителем сил, ратовавших за медленное, но неуклонное продвижение геводов и сопутствующих им рас во вновь открываемые миры и пространства. В данном случае Абальгам считал, что нашествие чатхов под руководством Исимина только лишь усугубит ситуацию в Сэпилсе и не даст ему осваивать ресурс галактики так, как он привык это делать: не торопясь и со вкусом.
Его интересы не учитывались. Базы и фактории на десятках планет, которые контролировали Абальгам и его помощники, забирал сильнейший. И по большому счету Абальгама не волновало, кто это будет: Исимин, Абулай или третье лицо. Для него была важна его доля. Если ее Абальгам лишался, то он готов был сражаться за сохранение ресурсов и влияния на планетах и в межзвездном пространстве до последнего. Надо сказать, что ни Исимин, ни Абулай не то, чтобы дать ему какие-то гарантии, даже побеседовать с ним на эти темы не желали.
Жаловаться Сурцине на произвол Абальгам также не стал, понимая, что за его интересы Сурцина, у которого и так было достаточно проблем, выступать не будет, и слова не скажет. Впрочем, Исимин и Абулай все равно бы не послушали Сурцину. Реальная обстановка на месте определяла их действия. Поэтому Абальгам, давно скрыто готовящийся к войне, решил пойти ва-банк. Он первым делом напомнил о себе Обогаю, который был очень удивлен поступившими к нему от Абальгама предложениями.
Обогай даже не поверил своим ушам, когда посланец Абальгама сказал ему, что хозяин тайно, оставаясь в тени, предоставит коалиции пять мадилов и один фартар, снаряженные за его счет. Как такое может быть, в голове у Обогая не укладывалось. Он заподозрил в этом какой-то хитрый ход, и пока не отвечал ни положительно, ни отрицательно на предложение Абальгама, хотя фартары и мадилы были ему нужны.
Недолго думая, Обогай отправил на переговоры для выяснения позиций к Абальгаму Брада, который вернулся после переговоров какой-то смущенный. Первым делом Брад сообщил Обогаю крайне важное известие, доведя до его ведома весть о том, что флот Абальгама под руководством Мойи в составе восьми фартаров, трех десятков мадилов и пятидесяти пачлов готов выступить на стороне Обогая и коалиции. При этом Абальгам предлагал Обогаю тайно договориться о совместных действиях. Здраво рассудив, Брад от помощи решил не отказываться, сказав, что уточнит позицию Обогая и даст вскоре окончательный ответ. Также Брад рассказал Обогаю о том, что Абальгам в беседе привел ему неоспоримые аргументы в пользу их союза, взамен хотел лишь гарантий, что его базы на планетах и сами планетарные тела, на которых управляли его ставленники, не будут у него отняты, если коалиция одержит победу. А в этом Абальгам не сомневался.
Когда же Брад спросил Абальгама об Абулае, тот поморщился и произнес: «Абулай в последнее время дурно пахнет. От него воняет мертвечиной». Также Абальгам довел до сведения Брада тот факт, что Абулай стал гэогом. Причем запись беседы Исимина и Абулая в полном объеме была предоставлена Браду и Обогаю. Сомнений в том, на чью сторону встал Абулай, у Обогая и Брада не осталось никаких. Но ни один, ни другой решили данный факт пока не делать достоянием гласности на совете. Единственное что, так это Обогай направил копию записи беседы Грагу и некоторым тэйонам, которым доверял. Таким образом и Лакиции стало известно о проделках Абулая.
Сам же Абулай пока что изображал из себя преданного сторонника коалиции и даже угрожал Исимину и чатхам в беседах. В общем, вел себя умело и, как он считал, ловко. Дело шло к решающей схватке, время которой неумолимо приближалось. Стороны готовились к решительному выяснению взаимоотношений, покусывая и пощипывая друг друга мелкими набегами.
Абальгам для прояснения отношений с Абулаем прибыл на Дарн инкогнито. Он даже не решился совершать, как обычно, телепортацию, посчитав в сложившихся условиях этот способ перемещения опасным для себя. Кто знал, что было на уме у Абулая, который в определенные моменты был готов на все ради выигрыша. Я еще раз подчеркиваю, что какие-либо моральные и этические нормы, выполнение и соблюдение законов, еще какая-либо ерунда в делах правления не соблюдались. Действовал между тэйонами (правители сразу нескольких планет) и даэнами (представители элиты высших рас Сэпилса) один принцип: кто первый добрался до цели, тот забирает все и устанавливает свои порядки. И эта система ценностей и правил игры не менялась.
Да, конечно, договоренности соблюдались, но приходило время, и они нарушались, в результате чего заключались новые и так до бесконечности. Поэтому надеяться на порядочность или еще на подобные ложные точки опоры не приходилось. Расплата за подобные просчеты могла последовать незамедлительно и неотвратимо. Поэтому Абальгам учел риски.
Абулай встретил Абальгама, как самого близкого и лучшего друга, что еще больше не понравилось Абальгаму. Он сразу же заподозрил недоброе, но виду не подал и принял правила игры, предлагаемые Абулаем: начал также раскланиваться, вынужденно шутить и играть роль близкого друга, который давно не видел товарища. Абулай между тем развлекал Абальгама, заверял его в дружбе, говорил, как ему близки идеалы коалиции, тепло отзывался об Обогае, – в общем, всячески уверял Абальгама в дружественности своих намерений. Абальгам в ответ также улыбался, делал самые разные жесты, означающие доверие, прикладывал руку к сердцу, отзываясь об Абулае, к голове, намекая на его ум, рассказал даже несколько секретов, которые побудили Абулая задуматься, и лишь затем перешел к делу.
Два могущественных даэна в одиночестве сидели на террасе. Между ними находился стол причудливой формы, на котором, подчиняясь мысленному желанию каждого, то возникали, то исчезали напитки или блюда с самой разнообразной пищей. Абальгам, впрочем, много не ел и не пил. Он только лишь со всей осторожностью делал несколько глотков и ставил сосуд на место. Перед тем, как что-либо попробовать, Абальгам незаметно делал полный анализ содержимого и только после этого надпивал жидкость или пробовал фрукты. Конечно же, Абулай знал об этом, но виду не подавал. Он не приказывал к нынешней беседе что-то подсыпать в пищу или питье гостю.
Абулаю даже доставляло удовольствие то, что Абальгам так внимательно и последовательно, ничего не пропуская, исследует пищу и напитки. «Пусть помучается», – примерно так рассуждал Абулай, наблюдая за Абальгамом, который то ли не хотел, то ли не считал нужным сразу приступить к беседе. Два «друга» говорили как бы ни о чем, рассуждая о событиях, как будто бы и не было войны. Эта безделица их, как было видно из беседы, совсем не волновала. Абулай куражился, откровенно высказываясь о некоторых вещах, подсмеиваясь над Исимином, вспоминая дурачка Варду, который поверил ему, за что сразу же поплатился жизнью.
Абальгам же ждал момента, чтобы постепенно начать прояснять ситуацию. И такой момент наступил, когда Абулай в очередной раз заговорил об Обогае и похвалил его, за усердие и ответственное отношение к общему делу. Как только Абулай высказал свое мнение, Абальгам сразу же застал его врасплох предложением:
– Ты знаешь, я тоже симпатизирую Обогаю. Я ему даже десять мадилов предлагал снарядить за свой счет, так он не захотел, сказал, что только если ты поддержишь меня и его, тогда он примет от нас двоих подарок. Я думаю, что тебе не составит труда столько же мадилов предоставить коалиции. Наша помощь важна и существенна. Командиры у Обогая есть. Мы серьёзно усилим коалиционный флот в таком случае. Что скажешь?
Предложение Абальгама немного выбило из колеи Абулая. Он слегка застыл, так и не завершив фразу.
– Ты что, – продолжал наступать Абальгам, – думаешь, что этого мало? Так это только лишь первый взнос. Думаю, что мы с тобой способны на большее. Наш пример наследуют. Исимин тогда точно не решится наступать.
Слова Абальгама испортили настроение Абулаю, но виду он не подал, а сразу ухватился за предложение, сказав, что и сам так думает, что давно готовит помощь коалиции. Абальгам также легко и свободно делал вид, что верит Абулаю, поддерживает того, а потом, когда Абулай успокоился, невинно предложил:
– Слышал, что Сурцина дал тебе титул гэога. Ты у нас теперь круче Исимина. Может, как-то объединимся и выдворим этого сына тьмы из Сэпилса? Сил у нас для этого вполне достаточно. Обогай поможет.
Абулай, как не владел собой, но при этой фразе так и застыл на половине движения, не донеся фрукт до рта. Только теперь он понял, что Абальгаму все известно и сразу же сменил тон, попытавшись, впрочем, вначале свести дело в шутку.
– Ловко ты меня поддел, – только и нашелся, что ответить Абулай. – Только информация у тебя недостоверная. Я не гэог. Ты что-то напутал. Или осведомители тебя неправильно проинформировали. Я, конечно, ценю твой профессионализм, но тебя провели, выдали желаемое за действительное. Нет у меня договоренностей с Исимином, а тем более с Сурциной.
– Ты бы врал убедительнее. Может, тогда бы я тебе и поверил. Ты ж сам признал над собой власть Сурцины, обещал разобраться с флэбами. Это, по-твоему, что?
В следующую секунду перед Абулаем в воздухе возникло объемное изображение, на котором в точности была воспроизведена его беседа с Исимином. И тут скрывать что-то было бессмысленно. Абальгам не был простачком.
«Может, прямо здесь и кончить сваула (животное, питающееся только лишь падалью)?» – проскочила у Абулая мысль, но он сразу же отмел ее.
– Я не советую тебе от меня избавляться прямо здесь, – свистящим шепотом произнес Абальгам. – Это тебе не принесет желаемой выгоды. К тому же, как ты догадываешься, я подготовился на этот случай.
Абулай криво усмехнулся.
– Ты мой гость и друг. У меня нет и в мыслях таких намерений.
– Давай раскроем карты, – предложил Абальгам. – У меня в Сэпилсе свои интересы, у тебя свои. То, что ты помогаешь Исимину, меня не волнует, но то, что ты, став гэогом, в случае победы начнешь прибирать к рукам содружества, внушает беспокойство. Мне нужны гарантии того, что ты не тронешь планеты и фактории на них, которые контролируем я и мои союзники. Ты их знаешь. И ты такие гарантии мне вполне можешь дать. В таком случае я займу нейтральную позицию, хотя Исимин мне не нравится. Мне непонятно лишь одно: как ты попал под его пяту? Он же держит тебя своей костлявой рукой за шею, играет и манипулирует тобой.
