Kitobni o'qish: «Черный горизонт»

Автор искренне благодарит Сергея Казакова (Санкт-Петербург) за неоценимую помощь в работе над текстом и Елену Констандис (Москва) за моральную поддержку.

Разве ты не слышал, что Я издавна сделал это, а ныне выполнил тем, что ты опустошаешь укрепленные города, превращая в груды развалин? И жители их сделались маломощны, трепещут и остаются во стыде. Они стали как трава на поле и нежная зелень, как порост на кровлях и опаленный хлеб, прежде нежели выколосился.

4-я книга Царств, 19: 25-26

Жизнь – такое колесо, на котором долго не удержится ни один человек. И всё всегда кончается тем, что, описав круг, оно снова возвращается к исходной точке.

Стивен Кинг. Противостояние

Глава первая
Первый рассказ Николая Крылова
К ВОПРОСУ О ДЕМОГРАФИИ

Меркуриум, Дольни-Краловице.

10 августа 3273 г. по РХ

…Скрывать нечего, однажды любопытство меня погубит. Если б не природное желание узнать обо всем и в подробностях, я никогда бы не встрял в давнюю историю на Гермесе, которая в итоге и привела меня на этот проклятущий Меркуриум. Прежде я и подумать не мог, что отдельно взятая и вроде бы ничем не примечательная планета способна довести человека до сердечного приступа!

Конечно, насчет приступа я слегка преувеличил – мы, homo sapiens novus, практически не болеем, но тем не менее по возвращении из Готии домой я чувствовал себя не лучшим образом и отсыпался почти сутки. Сказывались усталость, психологическое напряжение минувших дней и обилие информации, полученной за время путешествия на север.

Возвращаться в Дольни-Краловице традиционным способом – сиречь верхом или по морю – не было ни сил, ни желания. Посему я вызвал челнок с расположенной далеко за Полярным кругом базы «Доннар», который и доставил меня в окрестности родимого городка менее чем за час.

Благодаря полимерному камуфляжу и бесшумным электромагнитным двигателям челнока мое прибытие осталось незамеченным – сами понимаете, для обитателей планеты высокие технологии являются чем-то немыслимым и едва ли не колдовским: архаичное сознание меркурианцев не приемлет технологий сложнее водяной мельницы или печатного пресса.

Надеюсь, вы не забыли, что я рассказывал о Меркуриуме, а если нет – разрешите напомнить. Эта звездная система расположена в рукаве Персея спиральной галактики Млечный Путь, очень далеко от земного Солнца, почти в девяносто пяти тысячах световых лет. Колонизация планеты выходцами с Земли – то есть теми, кто уцелел после Катастрофы 2283 года и Великой Эпидемии, поставившей точку в истории человечества в его прежнем виде, – началась около тысячелетия назад.

Нет-нет, разумеется, люди выжили, более того, наша раса разделилась на две различные эволюционные ветви: первая, «традиционная» составлялась из людей, эвакуировавшихся в системы Сириуса и Вольф-360 перед самой Катастрофой. Ко второй относились те, кто остались на Земле и подверглись воздействию комбинированного вирусного препарата, более известного как «Бич Божий» – препарата, который перестраивал генетическую структуру и изменил хромосомный набор человека. Впрочем, об этом событии я рассказывал не один раз и очень подробно, у кого есть желание – могут просмотреть архивные записи¹.

Вернемся к Меркуриуму. За несколько столетий здесь сформировалась неофеодальная цивилизация – колонисты отказались от техногенного пути развития, намеренно стимулировали социальную реэволюцию и добились того, что планета прочно застряла в искусственно созданном «средневековье» со всеми его атрибутами: религиозностью, аграрной экономикой, прекрасными дамами, благородными и не очень рыцарями, колдовством и, конечно, «волшебными существами» – демонами, чудищами и страшилищами, исправно поставляемыми на Меркуриум граульфианским Университетом, в котором, собственно, я и работаю.

Если сначала мы лишь помогали не в меру заигравшимся в «настоящую сказку» меркурианцам разнообразить скучную жизнь битвами с настоящими драконами или охотой на оборотней, то несколько столетий спустя Университет начал разрабатывать грандиозный проект создания искусственной экосферы. Как известно, субцивилизация Граульфа пошла по технобиологическому пути – мы научились создавать любых живых существ, от мифологических, до узкоспециализированных, способных жить и выполнять определенные функции в вакууме, атмосфере газовых гигантов, на дне океана при колоссальном давлении и высоких температурах, и так далее, и так далее…

Однако никогда прежде Университету не предоставлялась возможность провести эксперимент глобальных масштабов – создать, расселить и заставить взаимодействовать между собой и с людьми сотни и тысячи видов искусственных тварей! Причем многие из этих существ являются не просто необычными животными, а обладают «способностями, превышающими стандартные».

Расшифровывается эта политкорректная формула следующим образом: университетские уродцы способны воздействовать на добычу или противника энергетически, ментально, с помощью гипноза, эмпатии, направленных ультра– или инфразвуковых волн. Если вы встречаете в глухом лесу Демона-Крикуна (по нашей классификации – тип «Inferno», то есть «нечистая сила», номер в каталоге I-529) и он, как выражаются суеверные жители Меркуриума, вас «заколдовал», сиречь на время лишил возможности двигаться, знайте: никакой магии в этом нет, сплошные биотехнологии.

Кое-кто обвиняет Университет в безнравственности: как можно заниматься разведением и воспроизводством тварей, единственной целью жизни которых является убийство и охота за человеком?! Отвечу так: во-первых, применять к науке слово «мораль» некорректно. Ядерная физика подарила человечеству неисчерпаемый источник энергии, но и позволила создать атомную бомбу. Это морально или аморально? Правильно: обвинять надо не науку, а человека, использующего ее плоды!

Во-вторых, Университет занимался проектом «Легенда» не ради собственного удовольствия: мы лишь выполняли заказ меркурианцев. Вам хочется заполучить живого огнедышащего змея с крыльями и четырьмя лапами, который мог бы охранять сокровища в пещере? Отлично: отдел биоскульптуры берется за работу, готовый образец РНК программируется на выполнение сугубо «драконьих» функций, ему задается строго определенная схема поведения, экземпляр можно отправлять заказчику. И таковому заказчику следует винить только себя, если дракон испепелил неудачливого рыцарюгу или пообедал любимой лошадью какого-нибудь провинциального графа!

Ребята, это дракон, а не домашняя кошка! Он должен выглядеть как дракон и вести себя как дракон! В конце концов, таково было ваше желание – жрите-с! Мы лишь воплотили в материю плод вашей больной фантазии!

Остается добавить, что к сегодняшнему дню искусственная биосфера Меркуриума насчитывает тысячу двести сорок два зарегистрированных вида созданных нами зверюг, из них девятьсот семьдесят обладают способностью к размножению.

К сожалению, есть твари и «незарегистрированные», но подробно об этом мы поговорим несколько позже – данная тема слишком обширна и пока, увы, малопонятна даже мне, сотруднику Университета с неплохим стажем…

Заканчивая краткий экскурс в историю Меркуриума, остается добавить, что невзирая на немыслимую архаичность, неофеодализм, искусственную деградацию сознания, психологии и социума, оставляя в арьергарде дремучий средневековый менталитет, на планете выстроилась вполне жизнеспособная субцивилизация – если считать за макроцивилизацию все «новое человечество», расселенное теперь по великому множеству миров Млечного Пути и соседних галактик.

Кстати, с родственниками, оставшимися после Катастрофы на Сириус-Центре и натужно колонизирующими ближайшие звездные системы, мы не общаемся – «обычные люди», не подвергшиеся генетической перестройке после применения «Бича Божьего», нам неинтересны. Пускай живут как хотят и как умеют.

…На Меркуриуме плотно заселен только один материк, называемый Скандзой. Девять королевств, двадцать шесть небольших графств-герцогств-княжеств, вроде бы независимых от основных держав, но тесно связанных с ними экономическими нитями и обязательными в неофеодальном обществе династическими браками между представителями правящих дворянских родов.

Жизнь бурлит, у нас все так же, как у других людей: политика, интриги, войны – последних, кстати, значительно больше, чем в других мирах, таковы особенности архаичного менталитета. Для любителей романтики и сказки эта планета является самым подходящим местом – если хотите получить максимум приключений на свою задницу, приезжайте на Меркуриум! Сказок вы получите в полном объеме – в основном страшных.

Ибо в последнее время у нас творится сущая чертовщина, понять исходные причины которой я пока не в силах. Но кое-что мне известно точно: проект «Легенда», прежде такой привлекательный, тщательно разработанный и лелеемый Университетом на протяжении столетий, дал трещину.

Искусственная биосфера неожиданно взбунтовалась – мы, наблюдатели, постепенно теряем контроль над собственными творениями и пока не способны противодействовать медленно расползающейся угрозе.

* * *

Челнок приземлился на берегу реки в двух километрах от города, я миновал каменный мост через полноводную Римаву, прошел через Королевские ворота, сопровождаемый озадаченными взглядами стражи и присматривавшего за событиями чиновника из ведомства княжьего охранителя, пана Озимека, руководившего местной тайной полицией.

Еще бы! Во-первых, все до единого сотрудники Университета находятся под надзором – «алхимикам», прибывшим с другой планеты, не особо доверяют, мы спокон веку были на подозрении. Во-вторых, выглядел я ужасно: варвар варваром, настоящий готиец в некрашеной холстине и звериных шкурах! Ничего не попишешь, в Готии меня должны были принимать за своего, там не носят богатых и ярких одежд, как в цивилизованной Моравии!

Кроме того, пана Озимека и его головорезов должно было насторожить мое исчезновение: господин вице-советник короны (это мой официальный титул в здешней государственно-бюрократической иерархии) бесследно сгинул незнамо куда на целых три недели! По большому счету мы не обязаны давать отчет моравским, да и любым другим властям о своих действиях, но обстановка в стране, особенно в предгорьях Танвальдского хребта, медленно ухудшается, а виноватыми втихую полагают алхимиков – странных чужаков, занимающихся странными делами…

«Алхимическая лаборатория», она же региональный центр наблюдения Университета по Верхней Моравии и наш главный офис на планете, располагалась прямиком в княжьем замке – в башне, нависающей над обрывом. На первом этаже для меркурианцев устроен шикарный аттракцион: кипящие колбы, сосуды с разноцветными жидкостями, тьма-тьмущая «волшебных» амулетов и непременное чучело крокодила под потолком. На крыше – небольшая обсерватория.

По основной легенде алхимики на Меркуриуме занимаются высокой наукой, изучением демонических тварей и фармакологией – в отличие от благородных, клоны-простецы подвержены болезням, случаются эпидемии. Словом, мы не только надзираем за «Легендой» из доступного лишь граульфианцам убежища в подвале башни, но и приносим ощутимую практическую пользу – здешняя медицина находится на уровне чуть выше пещерного.

В башне обнаружился лишь Гинек, мой слуга из простецов, присматривавший за домом и занимавшийся хозяйством. Удивления нежданным явлением хозяина не выказал, по крайней мере внешне – для простеца у него слишком высокий IQ, целых 94 единицы. Огладил ладонью вислые усы, спросил, не желает ли пан Николай покушать с дороги.

Пан ответил, что желает немедленно умыться и лечь спать, поскольку устал как последняя собака. Во дворе Гинек вылил на меня несколько ведер воды, выдал чистую одежду и проводил наверх, в жилые комнаты. Никаких новостей не сообщил, он вообще неразговорчивый. Сказал только, что пан Щепан чем-то очень недоволен – два дня уже ярится!

Сейчас на ярость возлюбленного начальства мне было решительно плевать. Уверяют, будто люди благородные мало утомляются и меньше обычных людей нуждаются в сне – это в значительной мере верно, но после путешествия в Готию чувствовал себя ахово, требовалось немедленно отдохнуть.

– …А ну подъем, бездельник! – громыхнуло над моим ухом. Из-за полуприкрытых ставен в спальню лился солнечный свет. Выходит, я поспал всего два-три часа? – Не озирайся так, скоро полдень будут бить! Дрыхнешь со вчерашнего дня!

– Доброе утро, пан Щепан. – Я протер глаза кулаками и громко, словно дворовый пес, зевнул. – Рад вас видеть…

– А уж я-то как рад, не пересказать. – Официальный представитель Университета на Меркуриуме и куратор всех центров наблюдения уселся на лавку напротив, протянул руку, взял со стола кувшинчик с квасом, принесенный заботливым Гинеком, отпил. Поставил на место. Строго воззрился на меня крупными карими глазами. – Уволить тебя, что ли?

– За что?!

– За нерадение. И за пренебрежение прямыми служебными обязанностями. Ты хоть представляешь, что у нас происходит? Где ты шлялся двадцать дней? Просил же, не исчезай надолго! Каждая пара рук теперь на счету!

– Да что стряслось-то? – взмолился я. – Вы разговаривали с Вильрихом фон Зоттау и Эльзбет из Лоденице?

– Одевайся быстрее, – буркнул пан Щепан. – И топай вниз. Такое покажу, закачаешься! Объяснять причины своего отсутствия будешь потом… Завтрак тоже потом, сначала дела!

Час от часу не легче. Будто мало невероятных событий в Готии, после которых мои воззрения о мироустройстве и логике придется кардинально пересматривать!

Проникнуть в настоящую лабораторию человеку постороннему невозможно: сканер определяет уникальный фон биоизлучения, присущий только имеющим допуск в центр, отодвигается замаскированная под каменную кладку бронедверь, вскрыть которую невозможно никаким лазером, сразу за дверью – узкая винтовая лестница.

Техника внизу исключительно граульфианская – никакого презренного «железа» или кремния, одни биотехнологии. Зато мы энергетически независимы, электричество вырабатывается органикой, а электромагнитный фон не превышает природный: засечь лабораторию средствами наблюдения и детекторами практически невозможно. Скрытность – наш главный лозунг.

Пан Щепан идентифицировался, активировал систему мониторинга искусственной биосферы. На громадном, во всю стену, биолюминесцентном «фасеточном» мониторе возникли контуры материка, цветная диаграмма и множество точек, отмечающих, где находятся наши любимые питомцы и их группы. Особых изменений по сравнению с состоянием трехнедельной давности я не отметил, разве что несколько красных пятнышек, обозначавших существ класса «Inferno», сместились южнее линии ареала обитания – что ж, это предсказуемо…

Однако пан Щепан хотел показать мне нечто совсем другое. Он запросил картинку с наших спутников наблюдения и с автоматической станции, находящейся на одной из лун, вращавшихся вокруг планеты. Компьютер увеличил изображение, и господин начальник эпическим жестом указал на экран:

– Что это такое, по-твоему?

– Это? – Я едва не поперхнулся воздухом. – Господи Иисусе, откуда они здесь?

В вакууме над Меркуриумом, выстроившись неровным клином, плыли три вытянутых синевато-серебристых космических корабля. Их силуэт мне был отлично знаком: боевые фрегаты класса «Гепард», произведены на Юноне-II – нашем главном техногенном центре, юнонианская субцивилизация как раз предпочитает работать с «железом».

Тут надо сделать небольшое отступление и объяснить, что «Миров Конвенции» – то есть планет с населением более миллиона человек – у нас три тысячи сто шестьдесят два. За неполную тысячу лет, прошедшую после Катастрофы на Земле, homo novus расселились очень широко. В один прекрасный день люди поняли, что следовало бы учредить некое подобие конфедерации и в случае необходимости оказывать друг другу содействие: Вселенная – место опасное, а после того, как мы узнали о существовании настоящих чужаков, чужого нечеловеческого разума, пришлось принять некоторые оборонительные меры.

Общая Конвенция – это свод обязательных правил, которые обязаны соблюдать все субцивилизации. Она регламентирует межзвездную торговлю и обмен товарами, уточняет правила пользования Металабиринтом, вводит единое для всех сообществ уголовное право и подтверждает взаимные обязательства по ведению обороны в случае возникновения чрезвычайных ситуаций.

Настоящего единого правительства у Миров Конвенции нет, да и быть не может – мы люди свободные и не терпим, когда ущемляют независимость субцивилизаций. Однако «конфликтная комиссия», координационный комитет, призванный разрешать возможные споры и наблюдать за исполнением Конвенции, существует: любой планете достаточно отправить запрос, и комитет окажет надлежащую помощь. Не исключая военную.

Большой военный флот содержат только два мира – Норик-VII и Рас Альгети, более известный как Альфа Геркулеса. Им боевые корабли необходимы, эти две субцивилизации ведут дальнюю разведку в поисках полезных ископаемых и просто из чистого любопытства традиционным способом, с помощью флота.

Лет триста пятьдесят назад ребята с Норика очень серьезно нарвались – встретились в Скоплении Лебедя с неизвестными прежде и донельзя агрессивными «зелеными человечками», понесли немалые потери и после этого печального инцидента заказали на Юноне два ударных авианосца и эскадры поддержки.

Общая численность флотов, способных в случае войны встать на защиту Миров Конвенции, невелика – сто шестьдесят боевых единиц, не считая истребителей. На первый взгляд немного, почти в четыре раза меньше, чем на Земле – а ведь в те времена люди постоянно обитали только в Солнечной системе, на Сириусе и Вольф-360! Но лишь четверти объединенного флота Норика и Рас Альгети хватит, чтобы уничтожить из космоса любую планету, включая газовые гиганты, и взорвать звезду класса G.

Три фрегата, находившиеся на геостационарной орбите Меркуриума, представляли собой очень грозную силу: если поступит приказ, они за несколько минут превратят наш материк в дымящуюся пустыню. Поэтому вопрос «что они тут делают?» оказался более чем насущным.

– Корабли прибыли в нашу систему в автоматическом режиме, без экипажей, – сообщил пан Щепан. – «Гепардов» выделило для патрулирования и мониторинга ситуации на Меркуриуме правительство Норика-VII. Запрос в контрольный комитет Конвенции был отправлен деканатом Университета Граульфа с согласия Совета Первого Поколения. Как раз после моего доклада о недавних событиях.

– Они все с ума посходили? – ахнул я. – Зачем? Это ведь то же самое, что охотиться за кроликами с помощью ядерного оружия! Чем могут помочь тяжелые военные корабли?

– Дослушай до конца, – угрюмо сказал Щепан. – Это еще далеко не все новости. Они ввели термин «зараженная зона», а нас переквалифицировали в «наблюдателей» без каких либо прав управления «Легендой».

– Что?? – Я был потрясен. – То есть как? В каком смысле?

– В прямом. Пока ты развлекался в Готии, с Граульфа сюда прибыли несколько специалистов из высшего руководства. Компьютеры всех центров наблюдения перепрограммированы, информация теперь напрямую поступает в Университет по каналу Планка.

– Да быть не может! Сигнал по универсальной линии Планка блокируется искусственными сферами сингулярности, установленными Университетом в этой звездной системе!

– В связи с «особой ситуацией» сферы сингулярности деактивированы, но приемопередающие устройства опять же управляются только деканатом, мы ими пользоваться не можем. Равно как и контролировать численность живых существ…

Прекрасно. Просто замечательно! Раньше сотрудники центров могли убить или парализовать любую особь, передав соответствующий сигнал бионаноконтроллерам, вживленным в каждый искусственный организм!

– Слушай дальше. В Университете легкая паника – я доставил на Граульф некоторые образцы тканей «новых существ», наподобие той твари, которую анатомировала твоя подруга Эльзбет. Кроме того, Совет Первого Поколения нажаловался на нас – мол, господа алхимики видят, что проект «Легенда» становится неуправляемым, и ничего не предпринимают. Поэтому большое начальство решило взять управление в свои руки. До времени, пока обстановка не нормализуется.

– Нормализуется?! – заорал я. – Идиоты! Мы практики, мы видим все собственными глазами, работаем с особями, знаем особенности планеты! Что способна сделать кучка университетских теоретиков? Как они смогут воздействовать на «новых существ»?

– …Поэтому-то сюда прислали фрегаты. В случае чего они проведут принудительную стерилизацию отдельных районов.

– Господи… – Я откинулся на спинку кресла и смахнул ладонью пот со лба. – Теперь это называется принудительной стерилизацией? Плазмой с орбиты? Когерентными пучками? Водородными бомбами? Пропал Меркуриум!

– Не накличь, – огрызнулся пан Щепан. – Фрегаты находятся здесь на всякий случай. Если вдруг станет совсем плохо. Университет не пойдет на крайние меры. По крайней мере – пока.

– А нам-то что теперь делать?

– Ничего. – Щепан неуверенно пожал плечами. – Ждать, когда на Граульфе разберутся и вернут нам полномочия.

– Думаете, разберутся?

– Не знаю. Должны. Деканат создал особый отдел, который будет заниматься исключительно проблемой мутаций стандартных особей, искать причину… Расскажи лучше, как ты жил у варваров целых три недели? И что делал?

– Искал упомянутую причину, – буркнул я. – И знакомился с незваным гостем.

– Ты его все-таки нашел?

– Разумеется. В общем, слушайте – история донельзя странная, я бы даже сказал невероятная…

* * *

Итак, ситуацию мы теперь не контролируем. Скверно. Больше всего мне не понравилось то, что университетские бонзы пошли на поводу у Совета Первого Поколения – своеобразного теневого правительства планеты, о котором почти ничего не известно – эта организация настолько засекречена, что большинство населения Меркуриума даже не подозревает о ее существовании.

Пан Щепан, ранее являвшийся консультантом Совета, вкратце объяснил мне, будто в него входят представители старейших семей, тех, что первыми пришли на Меркуриум и затем начали немыслимую Большую Игру – это по их инициативе был разработан план искусственной деградации общества, именно они инициировали проект «Легенда» во всем его многообразии.

Надо отметить, что «Легенда» – это не только и не столько эксперимент над биосферой: человека цивилизованного банальным чудовищем не напугаешь, ему будет достаточно воспользоваться плазменным пистолетом, чтобы устранить со своего пути зубастого уродца. Именно поэтому Совет намеренно и старательно, на протяжении долгих столетий, загонял меркурианскую субцивилизацию в средневековье самыми изощренными способами.

Учитывалось всё: создание новых языков и наречий по древним земным образцам, церковь, воспроизведение простецов-клонов, которые обслуживали расу господ и составляли почти восемьдесят процентов населения планеты, полный запрет на высокие технологии, неучастие Меркуриума в межпланетных организациях и союзах, тотальная самоизоляция, контроль над культурой и так почти до бесконечности.

Именно Совет Первых контактировал с Университетом, по их рекомендациям мы создавали «сказочных» животных, они принимали или отвергали наши собственные разработки, и это при том, что персональный состав Совета никогда не раскрывался: его предводители общались с нами только посредством интерактивных средств связи. Я иногда думал, что Совет – это лишь фикция, некий призрак, фантом, пугало, которым стращают незадачливых инопланетян вроде нас.

Но кто тогда действительно руководит этим миром? Владетельные особы наподобие милейшего князя Якуба, держащего престол в Дольни-Краловице? Король Остмарка Оттон или ярлы Готии? Да ничего подобного – эти люди как раз полностью уверены, что искусственная сказка, Большая Игра, является реальностью. Их менталитет полностью соответствует правилам этой жутковатой Игры.

Совет, поставивший главной целью почти абсолютную изоляцию Меркуриума от других человеческих сообществ, алхимиков-наблюдателей недолюбливал, но и обойтись без консультантов Университета, постоянно работающих на планете, не мог. Запретов было множество – подписка о неразглашении, режим тотальной секретности, ограничения в передвижениях по Лабиринту сингулярности. Все это можно было бы перетерпеть, тем более что для нас на первом месте стояла интересная работа: грандиозный и невиданный никогда прежде глобальный эксперимент.

Но если теперь Совет вмешался в наши дела и заставил деканат пойти на уступки – быть беде. Эти люди не просто консервативны, они опасные ретрограды, которые не могут допустить, чтобы дело всей их жизни рухнуло. Совет не остановится перед любыми жертвами, лишь бы правда не всплыла – шоу должно продолжаться…

Для меня шоу продолжилось непосредственно на рабочем месте вице-советника высокой короны – я уже упоминал в одном из прежних рассказов о том, что формально являюсь прожженным бюрократом на службе князя Якуба. «Особая управа» занимается проблемами «магии» и «колдовства» – то есть лицензированием подобной деятельности, доступной только благородным: если человек желает использовать сверхвозможности своего организма, мы не должны чинить ему препон, но наоборот – помогать.

Простецы тоже приходят к нам со своими трудностями, в основном затем, чтобы пожаловаться на распоясавшуюся нечисть или попросить лекарства – алхимики обязаны присматривать за здоровьем клонов, все-таки их создание и воспроизведение также находится в ведении Университета.

– До вас, пан Николай. – Гинек вошел в мой «рабочий кабинет» на втором этаже башни. – Нижайше просят принять.

– Кто просит?

– Эти… Деревенские. Из Бороградека. Приехали поутру.

– Что нужно? – вздохнул я. Не иначе, очередное сообщение о чудовище, сожравшем десяток-другой простецов. Бороградек расположен ближе к Танвальдским горам, обстановка там очень неспокойная.

– Баба заболела. Ничего не помогает, решили к господам алхимикам ехать.

– Решили? Сколько их?

– Так трое. Баба с мужем и знахарь тамошний.

Интересно. Чем так припекло трудовых пейзан, что они решились отправиться в большой город, расположенный в полусотне миль от Бороградека – небольшого дворянского владения на северо-западе? Только бы не какая-нибудь малоизвестная инфекция, заразных болезней нам для полного счастья не хватало!

– Проси.

Гинек привел смущенных простецов – их наверняка потрясла грандиозность княжьего замка и громкий титул моей незадачливой милости. Да и оделся я сегодня как полагается: синий колет с шитьем серебряной нитью, берет с пером, кинжал на поясе.

Все трое неловко поклонились, мужчины сдернули шапки. Женщина-простица тихонько охнула и схватилась за поясницу.

Живописные деревенщины, ничего не скажешь. Все трое принадлежат к этническому типу «Галлика-I» – высокие, смуглые, с темными волосами и карим глазом. Знахарь начинает седеть, семейная пара значительно моложе, лет эдак под тридцать. У мужа наироскошнейшая угольная бородища, усы заплетены в косицы. Одеты небогато, но аккуратно, медные украшения. Значит дворянин о своих простецах заботится и живут они не нуждаясь.

– Ваша милость. – Знахарь оказался самым смелым. На всякий случай отбил еще один поклон. – Беда, ваша милость.

– Что произошло? Рассказывайте. – Я мимоходом рассматривал женщину. Сыпи вроде нет, чуть бледновата, что еще ни о чем не говорит. Брюхо как при голодной водянке, но это явно не последствия голода. По большому счету в медицине я не слишком хорошо разбираюсь, специалистом является наш сотрудник пан Михаловец, который сегодня будто назло уехал в Белынь.

Знахарь, запинаясь и конфузясь перед вельможным паном, начал объяснять. Мол, раньше такой хвори никогда не видел. Баба начала пухнуть. И не просто пухнуть – внутри у нее будто завелся кто-то. Кто – лучше не говорить, даже средь ясного дня. Вот он, знахарь, и боится, всякое ведь бывает, вдруг нечисть?..

Тут я обеспокоился всерьез. Кое-какие особо неприятные зверюги, числящиеся в университетском реестре, действительно способны инфицировать своим эмбрионом другое живое существо – правда, только зверя, на человека они напасть не могут, до такого изысканного садизма проектировщики из отдела биоскульптуры еще не доросли. Однако при нынешней сложной обстановке всякое может случиться, надо обязательно проверить!

– Давно это началось?

– Полгода уже, ваша вельможная милость…

– Зачем так долго ждали?

– Не осмеливались утруждать, ваша вельможная милость…

Мужиков я выгнал, опухшую простицу уложил на застеленную волчьими шкурами лавку. Она шепотом спросила, надо ли задирать юбку, чтобы показать живот, и покраснела как рак.

– Не надо, – поморщился я. От деревенской бабы и без этого исходил букет немыслимых ароматов. – Скажи, на тебя никакой зверь раньше не нападал? С нечистой силой не встречалась?

– Как можно, ваша милость, у нас в Бороградеке тихо, не то что в горах, – едва слышно ответила моя неожиданная пациентка.

В подобных случаях я традиционно использую хитрую аппаратуру, произведенную на Граульфе. Берется серебряный амулет, в котором скрыт целый комплекс сканеров и резонаторов, плюс крошечный томограф, плюс анализатор биоэнергетического фона. Полная информация об исследуемом живом объекте выдается на монитор, вмонтированный во внутреннюю сторону деревянной обложки фолианта, лежащего на моем столе.

Я положил амулет на круглое тугое брюхо больной, активировал нанотехнические устройства, подождал две минуты и, после того как серебристый кругляш моргнул алым огоньком, проверил результат.

– Гинек! – Я завопил так, что перепугавшаяся простица шарахнулась в сторону и едва не навернулась с лавки. – Гинек, мать твою!

– Что угодно? – Невозмутимый слуга возник в дверном проеме.

– Пана Щепана сюда! Бегом! Бегом, я сказал!

Гинек мигом исчез, понял, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Я дрожащими руками схватил с полки еще один прибор, замаскированный под фибулу с иглой-застежкой, заставил бабу протянуть руку, уколол ей указательный палец до крови. Устрашившаяся простица жалобно моргала.

Для анализа хватило нескольких секунд. Результат аналогичен.

– Что опять? – В кабинет быстрым шагом вошел пан Щепан. За его плечом маячил встревоженный Гинек.

Я молча указал на небольшой светящийся экранчик. Благовоспитанный и обычно флегматичный Щепан крякнул, пробормотал под нос несколько ярких русских словечек с биологической семантикой (я когда-то научил), провел обе процедуры заново, еще больше перепугав нашу гостью из Бороградека.

– Звиздец, – констатировал факт пан Щепан. Рухнул в мое кресло. Заговорил на непонятной для клонов латыни: – Так… Николай! Эту – в изолятор при лаборатории. Сопровождающим сказать, что придется лечить… Нет, мужа тоже забрать, не ветром же ей надуло?! Я хочу знать о них всё! Полное обследование, до последней молекулы, на внутриклеточном уровне! Знахаря поселить вместе с простецами, живущими в замке, глаз с него не спускать! Запросить статистику из… Где… Кхм… Где производили данную конкретную партию клонов?