Kitobni o'qish: «Четыре сыщика»

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Виктория Медведева
Версия Филина, или Ларчик с двойным дном

Глава первая. Поручение

– Да, понятно, за что списали этого беднягу, – Филин по частям выковырнул очередной лист из принтера. – Бумаги на тебя, друг, не наберешься!

Иванцов пожал плечами:

– Ну, отец о чем-то таком предупреждал, но… О, а вот и Леночка.

Лена вошла в штаб, держа наперевес гитару.

– Привет! Всё возитесь с этим старичком?

– Привет! – Филин скомкал освобожденный лист, вернее, то, что от него осталось, и швырнул его в угол.

– Ну, не бросать же трудягу-печаталку в такой сложный момент его жизни. Аню ждать? – Иванцов кивнул на кофемашину.

– Ага, – Лена уселась в кресло. – Только кофе отменяется. Цейтнот. И к тому же у нее для вас сюрприз.

– Люблю сюрпризы, особенно… – начал Иванцов, но не договорил, потому что дверь с шумом открылась и на пороге возникла Аня:

– Всем привет! Так, у меня очень мало времени. Соревнования через неделю, тренировки, сами понимаете. Вот это – моя кузина Кира, – она посторонилась, пропустив вперед девочку с темной прямой челкой. – Из Костромы. У Киры проблемы. Вернее, поручение. Ну, она сама вам все расскажет. Думаю, это по нашей части. А может, и нет. Короче, я убегаю. Разберитесь. Пока. Кирка, до вечера. Можешь им доверять. Лен, я позвоню.

Когда ураган по имени Анна вылетел за дверь, на несколько секунд воцарилось молчание.

– Ну, я, наверное, пройду? – Новая знакомая вопросительно приподняла брови.

Лена приветливо махнула рукой:

– Давай сюда, Кир. Вот вам и сюрприз.

– Садись, – Филин запоздало вскочил и указал на кресло.

Иванцов тоже поднялся, неуклюже уронив стул.

– Я Митя, а это… – начал Филин.

– Да знаю я, – Кира улыбнулась, от чего на ее щеках образовались ямочки. – Вы – Филин и Иванцов. Детективы. Вы-то мне и поможете. Все-таки у вас в городе я не очень ориентируюсь. Бывала, конечно, но тут такое дело… Вообще-то, я на Анюту рассчитывала.

– Ребята, Кира, вы меня извините, – Лена поднялась и с сожалением направилась к двери, – я ведь зашла перед отъездом. С родителями едем на несколько дней на Валдай.

Помахав на прощание, она указала пальцем на Филина:

– Кир, можешь на них положиться. К сожалению, не смогу поучаствовать, а ведь наверняка будет интересно.

Дверь закрылась, и мальчики вопросительно уставились на новую знакомую:

– Так что за дело?

Кира слегка подалась вперед, лицо ее стало серьезным и немного загадочным:

– Если коротко, мне нужно найти одного человека. Лучше по порядку. Вы что-нибудь слышали о художнике Честнякове?

– Н-ну… – замялся Митя, а Иванцов поднял глаза к потолку, изображая, что роется в воспоминаниях.

Кира понимающе кивнула:

– Конечно, не слышали. Ефим Васильевич Честняков родился в 1874 году, а умер в 1961-м. Кстати, он учился у самого Репина, был его лучшим учеником, а жил всю жизнь в деревне Шаблово, под городом Кологривом. Это триста километров от нашей Костромы. В основном занимался иллюстрациями к сказкам, стихам и пьесам, которые сам придумывал. У него было множество работ, которые он хранил на чердаке своего дома, без всяких условий, в сырости. Да еще и рисовал на дешевой бумаге. Поэтому они сильно пострадали со временем. А когда у него совсем с деньгами плохо было, рисовал на чем угодно. У него полно рисунков с двух сторон нарисованных. Просто он не мог не рисовать. Понимаете?

– А что, кто-нибудь из родных не мог ему помочь? – Иванцов пожал плечами: – Что ж, они не понимали, какой он талантливый?

– Да он был одиноким человеком. Семьи у него не было. И когда умер, его картины разобрали жители деревни. Они очень любили Ефима Васильевича, потому что он всю жизнь занимался с их детьми, был учителем и даже создал для них театр.

– А по-моему, я в Интернете натыкался на эти картины! – Филин стукнул себя по лбу. – Там еще так много детей изображено! Просто вся картина ими усеяна, ни одного свободного промежутка. Очень необычные.

– Да-да, – обрадовалась Кира. – Это они. Так вот, все эти шедевры так бы никто и не увидел, если бы работники нашего костромского музея совершенно случайно не наткнулись на них в Шаблово, в избах жителей. Многих они уговорили отдать картины в музей. Их отреставрировали, и теперь есть целая выставка Честнякова. Кстати, среди бумаг на чердаке нашли даже его переписку с Репиным. И некоторые репинские работы! Представляете? Ведь они были в дружеских отношениях.

– Здорово и что же? Кто-то обворовал музей?

Иванцов принял немного насмешливый вид: ему не очень-то понравилось, что Филин проявил такую неожиданную осведомленность по части изобразительного искусства.

Кира уставилась на него большими карими глазами и покачала головой, от чего Иванцову стало не по себе.

– Ну, это еще непонятно…

– Так что же случилось? – Филин бросил грозный взгляд на приятеля.

У него слегка засосало под ложечкой, что бывало всегда в предвкушении интересного дела.

– Хорошо, перехожу к главному, – Кира сделала паузу, чтобы придать своему сообщению особую важность: – Неделю назад к моему деду приезжал его давнишний приятель Николай Иванович Семёнов. Он живет в Кологриве. У этого Николая Ивановича сохранились картины Честнякова. Он их попросту не отдал, когда работники музея собирали работы художника. Решил сохранить как семейную реликвию.

– Ничего себе, семейная! – возмутился Филин. – Это же народное достояние.

– Ну да. Да он и сам понимал, что надо было давно их сдать, когда побывал в музее и увидел, какими прекрасными стали картины Ефима Васильевича после реставрации. Но все никак не решался признаться. Стыдно было.

– И что, теперь совесть заела, и пришел признаваться?

– Все намного хуже! Три месяца назад к нему приехал некий Синельников. Представился реставратором из вашего города. Начал расспрашивать про Честнякова. Ну Семёнов и признался ему. Показал картины. Начал оправдываться, сказал, что собирается отвезти их в музей. А Синельников ему и говорит: давайте я отреставрирую их, и вы отнесете картины уже в идеальном состоянии. Этим искупите свою ошибку. Я, мол, сделаю это бесплатно, а в виде вознаграждения нарисую копии и через месяц верну ваши картины в лучшем виде, отреставрированные.

– И он отдал?! – Митя чуть не поперхнулся. – Абсолютно незнакомому человеку?

– Ну не совсем. Синельников показал пропуск в реставрационные мастерские. И выглядел очень убедительным. Телефон дал.

– Да такие удостоверения на любой вкус можно у метро купить! – Иванцов покрутил у виска.

– А расписку он хоть с этого типа получил? Ты ее привезла? – без особой надежды спросил Филин.

– Ой, – вспомнила Кира, – да он вместо расписки сам чего-то подписал реставратору. Чуть ли не купчую. Типа это необходимо для оформления в реставрационных мастерских. Чтоб все было официально.

– А ваш Николай Иванович случаем не того? – Филин постучал по лбу. – Может, впал в детство? Бывает же…

Кира кивнула:

– Мы с дедом тоже удивились и даже возмутились. Семёнов только имя запомнил – Аркадий Васильевич Синельников. И название реставрационных мастерских. И вот прошло уже три месяца, а от него ни слуху ни духу. Телефон отключен. Я-то уже давно собиралась Анюту навестить, по музеям походить и вообще. Вот и решила совместить, так сказать, приятное с полезным.

Филин заходил из угла в угол, ероша шевелюру:

– Похищение произведений искусства!

– Похоже на то, – кивнул Иванцов. – Тянет на настоящее преступление. Телефон, конечно, липовый.

– Ну, подождите, – остановила их Кира, – может, вовсе не похищение. Просто человек заработался и не успел отреставрировать.

Филин схватил фломастер и два листа из толстой пачки на столе.

«Семёнов Николай Иванович», «Синельников Аркадий Васильевич» – вывел он размашистым почерком и приколол листы к следовательской доске.

– А ваш Николай Иванович хотя бы сообразил сфоткать работы? Хоть какое-то доказательство.

Кира покачала головой:

– Представляете, нет. Но эти картины не перепутаешь. Они составляют целую отдельную сказку. И на каждой название подписано: «Сказка о крылатых людях». Но что интересно, этот Синельников приходил не только к Семёнову. Оказывается, он не один день промышлял в Шаблово и Кологриве. Всех расспрашивал, у кого еще есть Честняков. Но предложение сделал только Николаю Ивановичу.

Филин вскочил:

– Теряем время. Срочно в мастерские!

Иванцов слегка поддержал Киру под локоть, помогая ей встать с кресла. Если бы Митя посмотрел на него в этот момент, то с удивлением обнаружил бы, что тот покраснел.

Глава вторая. В реставрационных мастерских

У входа в мастерские ребята замялись. С какой стати им дадут адрес Синельникова? Если, конечно, он вообще существует.

Иванцов решительно взялся за ручку двери:

– Положимся на вдохновение!

Видимо, только что закончился рабочий день.

– Обратите внимание, – Филин кивнул на людей, выходящих через вертушку. – Пропуска-то у всех пластиковые. А наш реставратор предъявил Семёнову книжечку. Стоп! Вот идет подходящий объект. Его и расспросим.

Подходящим объектом оказалась красивая девушка со светлыми волосами, собранными в хвост.

– Простите, – Филин вежливо улыбнулся. – Вы не поможете? Нам нужен Синельников Аркадий Васильевич. Как его найти?

– А зачем вам Синельников? – На лице девушки отразилось любопытство.

– Дело в том… – Кира выступила вперед. – Дело в том, что…

Иванцов осторожно оттеснил ее.

– Понимаете, в чем дело, вот этот, – он положил руку на плечо Филину, – его сын. Вот, хочет повидаться с отцом.

Да, редко можно увидеть, как человек в одну секунду меняется в лице.

– Ясно, – кивнула девушка, развернулась и вышла на улицу.

– Ну ты даешь! – Митя вытаращил глаза. – Ничего себе вдохновеньице!

– А вы хотели первой встречной выложить все про картины? Зато теперь мы знаем, что таинственный Синельников существует. Не дрейфь, сынок, найдем твоего папашу. А мачеха у тебя ничего себе, эффектная.

Кира прикусила губу, сдерживая смех.

Тем временем все реставраторы успели разойтись, а охранник на вертушке на все вопросы отвечал, что ничего не знает.

– Придется завтра утром снова прийти, – вздохнула Кира.

Но неожиданно удача повернулась к ним лицом.

– Вам чего, ребятки? – спросила пожилая женщина, судя по ведру и швабре в руках, уборщица, на счастье оказавшаяся очень общительной.

Уже через десять минут троица знала, что зовут ее тетя Поля, что у нее три внука и что за этими реставраторами убираться трудно, потому что ничего нельзя толком трогать, а пыль-то садится.

Потихоньку разговор перешел в нужное русло. Оказалось, что Синельников живет в двух местах. Одно место его, а второе – его невесты, Лидочки Артёмовой.

– Ой, тетя Поля, а он нам так нужен! – Кира сделала несчастное лицо. – И срочно. Вы не могли бы найти адреса этих его двух мест?

– А чего это он так вам понадобился? – полюбопытствовала тетя Поля.

Иванцов уже раскрыл было рот, чтобы опять поддаться вдохновению, но Филин опередил его:

– Нам ему нужно срочно картины передать, для реставрации.

– Ну, понятно, – понимающе кивнула тетя Поля. – Да, они берут заказы от людей, от коллекционеров. Платят-то им в этих мастерских не очень. Ладно, сейчас попробую в журнале глянуть. Конечно, все теперь в компьютерах, но старый-то журнал остался.

Подождав еще минут двадцать, ребята уже знали оба адреса: самого Синельникова и его невесты.

Перед уходом Филин спросил:

– Тетя Поля, а вот эти пластиковые пропуска у вас давно появились?

– Да уж с полгода. Прикладывать их надо. Вот и мне выдали, – и тетя Поля с гордостью вынула из кармана белую пластинку.

Глава третья. Подозреваются все

– Итак, что мы имеем? – Филин расхаживал вдоль лавочки, на которой удобно устроились с мороженым Кира и Иванцов. – Синельников существует. Семёнову он предъявил старый пропуск.

– Ну а что, пластиковую карточку ему предъявлять, что ли? – усмехнулся Иванцов.

– Действительно, – одобрительно кивнула Кира и улыбнулась.

– А я думаю, это чтобы не предъявлять паспорт. Ведь пропуск тоже документ. Тем более пропуск в такие известные реставрационные мастерские.

– Ребята, давайте поедем к Синельникову, – заторопилась Кира, – он нам все сам и объяснит.

Дверь открыл молодой человек в очках.

– Добрый день, – поздоровалась Кира. – Нам нужен Аркадий Синельников. Он дома?

– Да вроде у себя, – молодой человек поправил очки. – Вон туда, в дальнюю комнату.

Квартира была старая, в сталинском доме. Судя по всему, коммунальная. Широкий коридор, в который выходили три двери, дальше еще коридорчик, видимо в кухню.

– Войдите, – раздался голос, когда Кира постучала в дальнюю дверь.

Синельников оказался высоким, довольно молодым и вполне симпатичным. Он приветливо кивнул и указал на диван:

– Проходите, садитесь. Вы, наверное, по поводу выставки?

– Нет, – Кира заметно волновалась. – Мы совсем по другому вопросу. Я по поручению Николая Ивановича. А это мои друзья, они со мной.

– Да? – Синельников с интересом оглядел гостей. – И что же вам поручил Николай Иванович?

– Он поручил выяснить, готовы ли картины. И когда вы их отдадите.

– Картины? – Синельников слегка приподнял брови. – А почему он поручил это выяснить именно вам?

– Дело в том, что Николай Иванович приезжал к нам из Кологрива и поручил.

– А что Николай Иванович делал в этом Кологриве? И, если не трудно, скажите, где этот Кологрив находится, – Синельников засмеялся. – Он действительно существует?

Мальчики переглянулись. Реставратор явно перебарщивал.

– Конечно существует! – Кира расширила и без того большие глаза.

– Ну, извините! – Синельников сделал примирительный жест. – С Кологривом выяснили. Просто я об этом городе только от Остапа Бендера знал. Теперь объясните, пожалуйста, что там делал Николай Иванович?

– Как что! Он там живет! – Кира начинала закипать.

– Не знал… А давно вы его видели в этом… Кологриве?

– Недавно! Перед отъездом я его там видела. Вы же его обманули, похоже. По телефону не отвечаете. Адреса не дали.

– Вы извините, – на лице Синельникова появилось явное удивление, – но Николай Иванович прекрасно знает, где я живу. Он совсем недавно приезжал ко мне. Мы обсудили все вопросы.

– Как?! Николай Иванович был у вас? – почти в один голос вскричали Кира и Филин.

– Конечно! А почему он хочет забрать рисунки?

– Почему?! – Кира просто задохнулась. – Ничего себе! А вы что, считаете их своей собственностью?

– Да! – вмешался Иванцов. – С какой стати вы распоряжаетесь достоянием народа? Им место в музее.

Синельников слегка улыбнулся:

– Я ничуть не уменьшаю достоинства этих работ. Но это вы уже лишку хватили!

– Как вам не стыдно! – Кира вскочила. – Сейчас же отдайте мне рисунки. Я отвезу их в Кологрив! И наверняка вы их так и не отреставрировали, а теперь юлите!

– Успокойтесь! – Синельников поднялся и подошел к шкафу. – Сейчас я отдам их, раз Николай Иванович так решил. Только зачем их реставрировать, не понимаю.

За его спиной Кира переглянулась с мальчиками, Иванцов указал глазами на Синельникова и покрутил пальцем у виска.

Вынув из шкафа большую картонную папку, Аркадий Васильевич положил ее на стол и стал развязывать шнурки.

– Вы уверены, что хотите забрать их? Я позвоню Николаю Ивановичу.

– Еще бы! Человек три месяца ждет. Раньше надо было звонить.

Синельников пожал плечами и раскрыл папку. В ней аккуратной стопкой лежали листы. Мальчики и девочки работают в саду. Птицы летают над деревьями в лесу. Опять же дети собирают яблоки.

– Что это? Где Честняков?!

– Какой Честняков? – Видно было, что у Аркадия Васильевича заканчивается терпение. – Объясните мне, наконец, почему вы хотите забрать рисунки, которые Николай Иванович приготовил для выставки? И вообще, по-моему, вы меня в чем-то подозреваете? Я чувствую, здесь какое-то недоразумение.

– В чем мы вас подозреваем? – Щеки у Киры порозовели. – В том, что вы присвоили себе картины известного народного художника Честнякова, а теперь морочите нам голову!

– Слушай, – Иванцов пнул Митю локтем. – По-моему, у нас какие-то два Николая Ивановича. Вот вы, Аркадий Васильевич, какого имеете в виду?

– Пружинкина, конечно. Николая Ивановича Пружинкина. Преподавателя нашей художественной школы. А вы?

– А мы – Семёнова.

Но Кира не хотела так просто отступить.

– Пожалуйста, не морочьте нам голову каким-то Пружинкиным, – голос ее дрогнул. – Три месяца назад вы в Кологриве взяли картины Честнякова, обещали их отреставрировать и вернуть.

– Ребята, – Синельников с облегчением выдохнул. – Вы меня просто с кем-то перепутали! Наверное, с однофамильцем. Я никогда не был в городе Кологриве. И никакого Семёнова, честное слово, не знаю.

– Стоп! – прервал Филин. – А как вы объясните, что у вашего однофамильца оказался ваш пропуск?

– Мой пропуск? – Синельников потер подбородок. – Не представляю.

– Вы хотите сказать, что понятия не имеете обо всем этом деле?

– Вот именно, – Синельников говорил твердо. – Сейчас, подождите минуту.

Он подошел к тому же шкафу, порылся в выдвижном ящике.

– Ничего не понимаю! – Вид у него был растерянный. – Пропуск лежал здесь, давно. Ведь у нас уже полгода пластиковые.

– Прошу прощения, конечно. Значит, вы отрицаете, что ездили в Кологрив, и не понимаете, куда подевался ваш пропуск, который вы предъявили Семёнову? – Филин сверлил Синельникова глазами.

– Ну да! Не понимаю! Потому что не ездил в Кологрив и пропуск никому не предъявлял.

Наступило молчание.

– Ладно, – медленно проговорил Филин. – Но тогда нужно вычислить тех, кто мог воспользоваться вашим документом. Вы же понимаете, что дело нешуточное. Пропали ценные картины.

– Да, я понимаю, это серьезное обвинение, – согласился Синельников.

– Вы извините нас, – Кира смотрела смущенно. – Просто все нити ведут к вам. Но, видимо, кто-то и вас обманул. Вы же не против того, что нужно разобраться, кто это сделал?

– Я думаю, это даже необходимо! – согласился Синельников.

– Начнем с ваших соседей, как вы считаете? – предложил Иванцов.

Синельников понимающе кивнул.

– Мои соседи: Ольга Степановна, пожилая женщина. И Алексей, студент, снимает комнату у соседа – тот в долгосрочной командировке. Учится в педагогическом, на художественном факультете.

– Значит, на подозрении ваша соседка, студент и преподаватель Пружинкин. Вы же сами сказали, что он бывает у вас, приносит рисунки, – резюмировал Филин.

– Я, конечно, не очень хорошо знаю Лёшу, – задумался Синельников. – Но, по-моему, мои соседи приличные люди. Они не могли пойти на кражу. И с Николаем Ивановичем я давно знаком. И зачем кому-то красть мой пропуск? Не понимаю.

– Ну как-то ваш пропуск попал в Кологрив, – Филин пожал плечами, – мы обязаны проверить всех. И, пожалуйста, никому из них не говорите об этом деле.

– Само собой. Я не хочу выказывать недоверие этим людям.

– Да, и еще есть один человек. Извините, но мы знаем, что у вас есть невеста…

– Нет-нет! – остановил его Синельников. – Это абсолютно исключено!

Он подошел к шкафу и поправил фото на полке. Филин привстал со стула, да так и сел.

С фотографии, в обнимку с Синельниковым, улыбалась та самая девушка со светлым хвостом, которая была их первым «объектом». Иванцов и Кира тоже все поняли и переглянулись.

Уходя, они в дверях лицом к лицу столкнулись с полноватым мужчиной.

– Приветствую, Николай Иванович, – Синельников пожал мужчине руку. – А это ребята по поводу экскурсии в мастерские. Реставрацией интересуются.

– Вот и с Пружинкиным познакомились, – шепнул Филин, когда они спускались по лестнице.

Глава четвертая. Задержание с поличным

– Да, Серёга! Умеешь ты вовремя применить свое вдохновение! – съехидничал Филин, как только они вышли на улицу. – Удружил Синельникову, подставил перед невестой по полной. У жениха-то, оказывается, сынок имеется.

– Зря вы так горячитесь, Дмитрий, – парировал Иванцов. – Все вышло как нельзя лучше. Теперь у нас есть вполне уважительная причина заявиться к этой Лидии Артёмовой. С извинениями за нашу невинную шутку. Спасибо доброй тете Поле за то, что обеспечила нас адресом.

– Я думаю, эту Артёмову обязательно нужно проверить, – серьезно сказала Кира. – Синельников явно ее выгораживает.

Решено было незамедлительно ехать к невесте Синельникова. Филин достал мобильник и в навигаторе принялся вбивать ее адрес.

Кира дернула его за рукав:

– Смотрите! Студент!

Из подъезда вышел очкарик, который открывал им дверь. В руках у него был тубус.

– Ого! – Иванцов присвистнул. – Уж не Честняков ли в этом приборе? Торопится!

– За ним, – тихо скомандовал Филин. – Идем на расстоянии. Он нас видел, так что осторожно.

Алексей быстрым шагом шел по улице, не замечая преследователей.

– Если картины у него, то сейчас он передаст их покупателю, – заволновалась Кира. – И мы ничего не сможем сделать.

– Спокойно, мы зафиксируем момент передачи, – Филин потряс мобильником. – Не отвертится. А за покупателем устроим слежку.

– Точно, у него встреча с покупателем, – заключил Иванцов. – Ну и студенты пошли. Сам будущий художник, да еще педагог, а ворует народное достояние, не моргнув глазом.

Очкарик уселся на лавочку. Ждать пришлось минут пятнадцать. Наконец к нему подошел совсем молодой парень.

– Ну ничего себе! – прошипел Иванцов. – Молодняк какой-то. Я ожидал солидного дядю, скорее всего, иностранца.

– Будет тебе сам покупатель приходить на бульвар, – усмехнулся Филин. – Этот сейчас заберет товар и положит его в камеру хранения. Не таскать же картины с собой.

– А как же тогда мы вычислим покупателя? – заволновалась Кира. – Мы же ничего не сможем доказать! Как хотите, но я сейчас же пойду и выведу этого студента на чистую воду!

Кира, не слушая возражений, выскочила из засады и направилась прямиком к лавочке, на которой именно в этот момент происходило нечто очень интересное. Пришедший «молодняк» вынул что-то из внутреннего кармана и передал это Алексею.

Филин принялся щелкать мобильником, но Кира как на зло оказалась между ними, так что в объективе видна была только ее спина.

– Фу ты! – Филин, а за ним Иванцов выскочили из кустов.

– Вам чего, ребята? – Алексей удивленно оглядел троицу.

– Чего нам? – У Киры от волнения дрожал голос. – Нам нужны картины народного художника Честнякова! Которые находятся вот в этом тубусе. Как вы могли? Будущий педагог! Чему вы научите детей? Похищать народное достояние? Сейчас же верните работы Честнякова!

Алексей с интересом оглядел Киру:

– По-моему, мы сегодня уже виделись?

– Ну и что? – растерялась Кира. – У вас же в тубусе картины?

– Какие еще картины? – довольно грубо встрял пришедший парень. – Лёха, ты их знаешь?

– Да, имел такое счастье, – усмехнулся Алексей. – Они к соседу моему сегодня приходили. Так это Аркадий Васильевич вас ко мне послал? Никак сбрендил?

– Вовсе нет, – Кира не знала, что делать дальше.

Иванцов подошел и взял ее за руку:

– Извините, Алексей. Мы по собственной инициативе. Просто нам показалось, что вы имеете отношение к некоторым произведениям искусства. Если это не так, то простите. Мы уходим.

– Да ладно, стойте, – остановил Алексей. – Мне, как будущему педагогу, как совершенно правильно заметила девушка, интересно, о каком народном достоянии так заботятся школьники, что прямо-таки на улице бросаются на людей?

Ребята молчали, не зная, как выпутаться. Дело провалено, это ясно.

– Хорошо, – наконец выдавил Филин, – мы вынуждены раскрыть карты.

– Ну-ну, – видно было, что студент еле сдерживается от смеха.

– Мы ищем картины художника Честнякова, – обреченно закончил Филин.

– У меня?! – Алексей приподнял очки, разглядывая всех по очереди.

– Ну да, – Филин развел руками.

Он чувствовал себя полным идиотом.

– Рад был бы вам помочь, товарищи школьники. Но в этом тубусе всего лишь чертежи. Помогаю молодым первокурсникам, – он снял крышку тубуса. – Как будущий педагог, считаю, что вы должны убедиться в правдивости моих слов.

В тубусе действительно оказались чертежи. Алексей помогал первокурсникам, хоть и не безвозмездно, но за очень умеренную плату.