Kitobni o'qish: «Среда выживания»
Часть 1
Глава 1
Мы жестоко заблуждались, считая, что одиноки во Вселенной.
Частный колониальный проект «Прометей» стал вызовом, брошенным судьбе, способом выжить, обрести свободу, когда стало ясно: обозримая Вселенная плотно колонизирована существами иных космических цивилизаций, ведущих свою, непонятную нам борьбу.
Для меня не стоял выбор между отчаянным риском межзвездного прыжка и гарантированным прозябанием на Земле.
Интеллектуальная и технологическая мощь крупнейшей корпорации планеты, собранная мною в кулак, не уменьшала риск, но давала шанс.
Мы просто не представляли, что ждет нас там, среди холодных звезд…
Пандора, испепеленная войной иных цивилизаций, стала нашей Судьбой и нашим Роком. Колониальный транспорт погиб. Уникальный по тщательному подбору экипаж оказался разделен силой неодолимых обстоятельств…
Андрей Игоревич Русанов. Проект «Прометей»
Город спал тревожно и чутко. В стылой предрассветной тишине отчетливо слышался каждый звук. Небеса стремительно светлели, на покатых крышах домов в свете редких уличных фонарей искрился иней.
Прошипела пневматика, открылась дверь. На пороге здания ремонтных мастерских возникла рослая, пропорционально сложенная человекоподобная фигура. Андроид внимательно осмотрелся по сторонам, легко закинул за спину увесистую снайперскую винтовку, изготовленную кустарным способом из деталей курсового импульсного орудия планетарной машины, направился к зданию колониальной администрации.
Он шел мимо плотной застройки, а невидимые глазу лазерные лучики скользили по закругляющимся стенам жилых модулей, считывая малейшие колебания, – так андроид прислушивался к дыханию людей, случайным фразам, произнесенным во сне, сопению, храпу, кашлю, но не из праздного любопытства – из чувства ответственности, сопричастности.
Поведением человекоподобной машины руководила искусственная нейросеть. Люди спали тревожно. Многих мучили кошмары. Он машинально вносил пометки в базы данных – с одними нужно будет поговорить, успокоить, для других выбить лекарства из скудного НЗ.
У крыльца администрации андроида никто не ждал. В здании не светилось ни одного окна.
Он вошел внутрь, оказался в небольшом сумеречном холле, поднялся по лестнице на второй этаж, постучал в дверь.
Никто не ответил. Лишь подозрительный шорох метнулся за стеной.
Немного повременив, он вновь постучал.
Тишина.
С улицы послышался гул двигателя, скрипнул гравий. По локальной сети кибернетических устройств прошел доклад: планетарный вездеход прибыл.
Ровно пять утра.
Андроид пожал плечами, коснулся указательным пальцем недавно установленного сканирующего устройства, и через пару мгновений дверь приоткрылась, сухо клацнув электромагнитным замком.
Русанов спал, натянув одеяло на голову. На столе серыми покосившимися стопками лежали пыльные, пухлые папки. Из-за постоянной нехватки электронных носителей информации архив поселения вели по старинке, используя пластбумагу.
Взгляд андроида скользнул по столу. Последние документы, над которыми работал Русанов, относились к планировке уровней древнего колониального убежища, – полвека назад внутрискальный бункер построили машины, и с тех пор он пустовал.
«Зачем он просматривал планы уровней? – промелькнула тревожная мысль. – Неужели собирается решить проблему нехватки жилья, загнав людей в сырые, стылые, заброшенные бункера?»
Нет, не похоже. Прочерченные от руки линии, отмеченные условными символами энерговодов, указывали на локальную схему электропитания. Несколько помещений, обведенных маркером, пересекали строки торопливого, мелкого почерка:
«Восстановить энергоснабжение. Разобрать планетарную машину. Использовать водородный двигатель в качестве привода генератора. Оборудование биолаборатории выделить из аварийного запаса посадочных модулей. Подобрать надежных людей в помощь Метелину».
Взгляд андроида фотографически зафиксировал схему и надпись, в то время как его рука коснулась плеча спящего человека.
– Андрей Игоревич, уже утро.
Русанов резко сел, сбросив одеяло, уставился на дройда, затем невнятно выругался. Во взгляде промелькнула острая неприязнь.
– Для чего я велел установить сканер?! – он встал, склонился над умывальником, плеснул в лицо водой, изгоняя остатки сна. – Ну? Чего молчишь?
– Стучал, вы не ответили.
– Громче надо было стучать! – он вытер руки, заметил оставленные на столе документы, торопливо перевернул их изображением вниз. – Который час?
– Пять утра. Вездеход прибыл. Мы опаздываем.
– Здесь я решаю, опаздываем мы или нет! – взгляд Русанова задержался на громоздком самодельном оружии. – Почему не сдал на склад, как было приказано?!
– Я отвечаю за жизни людей, – спокойно ответил андроид. – К тому же мы собрались на ледник, а там опасно, – добавил он.
– Подожди за дверью. Позавтракаю и выйду. Еще раз взломаешь систему доступа – пеняй на себя!
Андроид вышел. Русанов неприязненно посмотрел ему вслед. «Слишком много себе позволяет! Нашелся «искусственный разум» на мою голову, как будто без его своевольств у меня проблем мало!» Зубы впились в сухой и безвкусный брикет. Питательная масса неприятно разбухала во рту, кусок не лез в горло.
Несмотря на признаки крайнего истощения, Русанов не смог проглотить липкий ком, с отвращением выплюнул завтрак в урну, наскоро оделся и вышел в коридор.
– Ну, что застыл? Пошли, – коротко обронил он, плотно закрыв дверь.
Андроид вежливо пропустил его вперед.
На внутреннем мониторе человекоподобной машины отобразилась надпись:
Завершен процесс передачи данных. Условия активации заданы. Получатель – Егор Бестужев, серийный номер импланта 347216.
Он догнал Русанова, поравнялся с ним, спросил:
– Андрей Игоревич, почему вы враждебно настроены по отношению ко мне?
Сдержанная вежливость человекоподобной машины только усиливала неприязнь.
– Враждебно? Да с чего ты взял? Вздор! Я лишь требую порядка, дисциплины, соблюдения установленных мной правил! – Русанов остановился. – Ты своеволен! Не лезь ко мне с советами, прекрати повсюду таскать с собой эту страхолюдину, – он пренебрежительно постучал костяшками пальцев по стволу мощного импульсного оружия. – Только людей пугаешь!
– Я три года руководил городом. Защищал его. Мне трудно… принять перемены.
– А вот это меня не касается! – Русанов вышел на крыльцо, потянулся. – Давай в машину! Заедем за Щедриным, затем на наблюдательную площадку. И запомни: времена изменились. Навсегда.
Андроид забрался в кабину.
«Да, времена действительно изменились, точнее не скажешь, – с горечью подумал он. – Но я – личность. Срок девять лет саморазвития из нейросетей не выкинешь!
Русанов ведет себя странно. Он явно что-то замышляет, но ни с кем не делится планами, даже на ближайшее будущее. – Андроид соединился с бортовой киберсистемой вездехода, передал инструкции по предстоящему маршруту. – Нужно будет посоветоваться с Егором, навестить его в центре имплантации. Может, он подскажет, как мне быть?»
* * *
Солнце уже поднялось над линией горизонта, когда вездеход остановился на небольшой наблюдательной площадке.
Открылся люк, первым на каменистую землю спрыгнул андроид. Он сразу же шагнул в сторону, присел за обломком скалы, привычно устроил ствол оружия в небольшой, отполированной от частого использования выемке.
Позиция старая и надежная. Сам выбирал место, оборудовал, маскировал. Отсюда хорошо просматривалось ледовое ущелье и старая дорога, вьющаяся по его дну.
Из машины, кряхтя, выбрался Русанов, вслед за ним в проеме люка возникла долговязая фигура Димы Щедрина.
Худоба, граничащая с дистрофией, являлась отличительным признаком уроженцев Земли.
Щедрин подошел к краю обрыва, прищурился, защищая глаза от солнечного света.
Бескрайний ледовый панцирь планеты, изрезанный сетью глубоких разломов, простирался до самого горизонта. Льды дыбились торосами, кратеры, отмечающие ближайшие очаги вулканической активности, рдели багряными язвами. Стоило задержать взгляд на отдельных формах рельефа, и кибернетические модули импланта тут же приближали и детализировали объекты.
Дмитрий подавленно осматривался. В отдалении над несколькими действующими вулканами поднимались столбы пепла. Сильный порывистый ветер сминал серые шлейфы, вытягивал их навстречу восходящему солнцу.
Куда ни посмотри, повсюду мертвый, однообразный ландшафт.
Обреченная иррациональная злоба вскипала в душе, невольно проецировалась на Русанова. «Он обманул нас! Об этом ли мы мечтали, покидая Землю?!» Щедрин невольно поежился, заметив, как темные фигурки существ, отдаленно похожих на людей, промелькнули и исчезли в глубине ледового ущелья.
– Зачем мы приехали сюда? – не оборачиваясь, глухо спросил он.
– Хотел поговорить наедине, – Русанов уселся на широкую подножку вездехода. – Мозги тебе вправить!
– Зря время потратишь. – Щедрин с удовольствием заехал бы ему в морду, но сил хватило только на фамильярность. Уже немало, учитывая, кем до недавнего времени был Русанов. – Я свое мнение высказал: корпорации больше нет!
– Значит, бунт?
– Называй, как хочешь! Я не одинок во мнении! Люди тебе больше не доверяют!
Русанов презрительно скривился.
– Дима, мы все в одинаковом положении! Поверь, мне понятна твоя растерянность, злость! Но эмоции не изменят реальность!
Щедрин угрюмо молчал. Всего неделю назад (в субъективном восприятии времени) он перешагнул порог криогенного модуля колониального транспорта «Прометей», веря, что его ждет новая жизнь, новая родина. Конечно, глупо было рассчитывать на «райский», полностью пригодный для человека мир, – они готовились к борьбе с чуждой биосферой, к планетному преобразованию… но действительность превзошла все самые мрачные, пессимистичные прогнозы.
Предательская слабость сковывала движения. От резкого головокружения к горлу подступала тошнота. Дикая, непонятная, инстинктивная злоба искала выход, но физическая немощь не позволяла ей выплеснуться. Он сжал кулаки, и тут же волна ледяной испарины окатила тело липкой дрожью.
Отчаянные, обреченные мысли теснились в голове. Первый в истории Земли частный колониальный проект обернулся полным крахом надежд. Девяносто семь лет потеряны в момент гиперпространственного прыжка, из-за ошибки в расчетах, но это лишь самая малая из проблем!
Русанов утверждал: мы найдем пригодную для жизни планету! И ему верили, слепо, необоснованно. А как иначе? Ведь все мы были лишь сотрудниками крупнейшей корпорации Земли, а он – ее хозяином!
Вот она – наша «земля обетованная», – бескрайняя ледяная пустошь, простирающаяся от горизонта до горизонта! Но это лишь видимая ее часть. Сведения о планете, которые пришлось усвоить за последние дни, просто не укладывались в голове!
Озноб мурашками полз по телу. Система сканирования, связанная с базовым имплантом, ловила лихорадочные, обрывочные мысли человека, пыталась по-своему отреагировать на них.
На фоне ледника вдруг резко обозначились контуры скрытых в его глубинах объектов.
Обломки огромных космических кораблей, принадлежащих разным, едва знакомым человечеству цивилизациям, – вот что скрывал в своих недрах бескрайний ледяной панцирь Пандоры!
Шоковые ощущения нарастали, как лавина. Трудно представить масштаб битвы, произошедшей тут сотни лет назад. Испепеленную, а затем скованную стужей планету ныне окружали стальные кольца, состоящие из поврежденных искусственных сооружений – орбитальных станций, платформ, спутников…
Там до сих пор таятся силы, мощь которых основана на технологиях, далеко опередивших земную науку. Ими движет давняя, совершенно непонятная людям вражда, перечеркнувшая для нас всякую надежду на выживание. «Бог мой… – Щедрин, не отрываясь, смотрел вдаль. – Колониальный транспорт уничтожен, у нас практически не осталось планетарной техники, элементарного оборудования…»
Русанов сидел на подножке вездехода, что-то просматривал через кибстек, хмурился, не пытаясь возобновить прерванный разговор. Он ждал, пока окружающая обстановка окончательно надломит Щедрина.
Дмитрий неприязненно взглянул на него.
«Ведет себя как ни в чем не бывало! – промелькнула раздраженная мысль. – Все еще мнит себя хозяином положения! Темнит, не говорит правды, считая, что подчиненным необязательно знать подробности, связанные с гибелью «Прометея»! Ставит себе в заслугу спасение наших жизней. Да, этого не отнять: Русанов успел отделить криогенные модули, успешно посадить их на планету, отправил людей и технику для организации первичного поселения, но… – щека Дмитрия непроизвольно дернулась, сведенная нервным тиком, – это происходило сорок девять лет назад!»
На душе было пусто, тоскливо, безнадежно.
Полвека криогенного сна, медленно, по капле истощавшего организм, привели не только к физической немощи. Рассудок саботировал, словно Щедрина подменили. Жуть, безнадежность, растерянность, злоба доминировали в мыслях. Он сам себя не узнавал.
Реальность Пандоры попросту уничтожала всякую надежду…
Крохотный анклав первопроходцев влачил тут жалкое существование на протяжении четырех поколений! Нас не разбудили сразу после посадки криогенных модулей, а теперь поставили перед фактом – техники нет, «Прометей» уничтожен, жить негде, продовольствия в лучшем случае – на месяц! – злость вспыхнула с новой силой, но ее огонь совершенно не согревал.
– На что ты рассчитывал, пробуждая нас?! – голос Щедрина прозвучал сипло, надорванно.
Русанов медленно поднял взгляд, оторвался от заметки, которую мысленно надиктовывал в кибстек:
– Считаешь, мне следовало проявить милосердие? Оставить все как есть? Не вскрывать «Курганы Спящих»?!
Непривычное словосочетание резало слух. «Курганами Спящих» коренные пандорианцы называли места посадки отделяемых криогенных модулей колониального транспорта «Прометей». Вследствие утраты знаний заваленные камнями сегменты воспринимались ими как часть ландшафта плоскогорий, некое мистическое место, связанное с неимоверно далекими событиями, чей истинный смысл стерло беспощадное время.
Русанов быстро терял терпение.
– Я спрашиваю, ты предпочел бы умереть? Превратиться в кусок замороженного мяса?
Щедрин мрачно промолчал в ответ.
Он хотел жить. Нотки издевки, прозвучавшие в вопросе Русанова, уязвили, на минуту он испытал жгучий стыд: не всем повезло, как ему. Многие криогенные камеры дали сбой в процессе пробуждения.
Снова вернулась иррациональная злоба. Мысли прихотливо меняли моральную окраску, то вспыхивали угольком слабой надежды, то вновь подергивались пеплом безысходности.
Невольно вспоминалась Эрида1. Мы все работали, словно одержимые. Мечтали о межзвездном прыжке. Безоговорочно верили Русанову. Почему же теперь предали его, отвернулись?
Он не мог понять своего поведения. Желчность, неприязнь – это все от бессилия, истощения? Покидая умирающую, перенаселенную Землю, мы прекрасно знали: космос плотно заселен. В обозримой Вселенной доминируют чуждые нам цивилизации, ведущие непримиримую войну, и шанс отыскать незаселенную, пригодную для жизни планету был ничтожно мал. Мы готовились к борьбе. Что же изменилось теперь? Почему при взгляде на Русанова возникает ледяной озноб, неприязнь, граничащая с ненавистью?
– Не скрою, вы с Малеховым поставили меня в сложную ситуацию, – Русанов смотрел на Дмитрия хмуро, исподлобья. – Понимаю, все истощены физически, раздавлены морально. Но почему мои попытки наладить исследовательскую работу встречают тупое непонимание, озлобленность? Что за сбой произошел, Дима? Вы и на пандорианцев тоже смотрите искоса! Они-то в чем провинились? В том, что случайно приняли сигнал аварийного маяка? Отыскали и пробудили меня?
– Пандорианцев мне жаль, – глухо произнес Щедрин. – Дети, подростки… Взрослые погибли, – он перебирал обрывочные, задержавшиеся в сознании факты из жизни четвертого поколения колонистов. – Теперь вот мы – голодные, истощенные, свалились им на голову…
– Но они же не ноют! Ведут себя достойно!
– Ты им головы заморочил! – огрызнулся Щедрин. – Корпорация! Технологии! Превосходство! Эти ребята сами не понимают, что поверили пустым словам! Все сгинуло вместе с «Прометеем»!
– Ну, разрыдайся! – презрительно обронил Русанов. – Только не пойму: какой смысл скулить, сеять панику, подбивать едва живых людей на бунт?! Неужели больше заняться нечем?!
– А на что ты рассчитываешь?! Технологической базы нет! Мы очнулись в каменном веке! Планета для жизни непригодна! Впереди – голод, агония, смерть! Взгляни вокруг! Лед! Обломки чужих кораблей! Очаговые поселения эшрангов и хонди! Ты хоть понимаешь, что их война перечеркнула нашу судьбу еще до старта «Прометея»?!
– Прекрати истерику! Держи себя в руках! Мы – научная элита корпорации!
– Замолчи! Без технологической базы грош цена нашим знаниям!
– У меня есть четкий план действий! – резко ответил Русанов. – План нашего спасения! Но он не предусматривает разброда, анархии! Работать надо! Действовать! Решительно, жестко, сообща, полагаясь только на свои силы! Сжать в кулак интеллектуальный потенциал выживших! – фраза вышла высокопарной, штампованной, но он не обратил на это внимания, продолжил запальчиво: – Глупо тратить время на взаимные упреки! Либо мы примем условия выживания, либо, как ты сказал, сдохнем. Выбор-то не богат!
Щедрин скривился:
– Ты всего лишь пытаешься сохранить власть! Привык командовать! Больше тебя ничего не интересует! Но здесь – не Земля! Власть денег, – он сплюнул, – уже не в счет!
Русанов недобро прищурился.
– Хорошо. Допустим, я перестану указывать. Что ты предпримешь для нашего спасения?
– Нужно попытаться установить контакт с «братьями по разуму». В зонах умеренного климата, на границе льда и вулканов есть их поселения.
Русанов лишь криво усмехнулся.
Такой вариант развития событий его не устраивал. Идти на поклон к хонди или эшрангам? Ну уж нет… Проходили… Ненависть всколыхнулась, как мутное, пузырящееся болото.
– Ты всерьез думаешь, что контакт возможен? На равных, не рабских условиях? История четырех поколений пандорианцев тебя ни в чем не убедила? Эшранги и хонди всячески пытались их поработить, вовлечь в свою вражду! Нет, Дима. Хватит! Выход у нас один – возродить корпорацию! Ввести строжайшую дисциплину! Остановить панику!
– Корпорации больше нет! – хрипло выкрикнул Щедрин. – Извини, Андрей Игоревич, но ты теперь – рядовой житель планеты!
– Значит, не договоримся?
– Нет! – Щедрин действительно не видел выхода из создавшейся ситуации. Тупик. Но ведь анклавы инопланетных существ как-то выживают?! Он ухватился за эту идею и решил: буду стоять на своем. – Я заберу две планетарные машины. Организую экспедиции. Одну возглавлю сам, другую поручу Роме Малехову. Кто поддерживает тебя – пусть остаются. А мы попытаемся установить контакт с хонди и эшрангами!
Русанов с трудом удержался, чтобы не сбросить Щедрина в пропасть. А заодно и андроида – метнулась мысль.
«Нет. Нельзя. Щедрин с Малеховым приползут назад! – гневно подумал он. – Или погибнут. В любом случае их затея обречена на провал. Зато у других больше не возникнет даже мысль о бунте! Иногда нужно уметь жертвовать малым, чтобы сохранить целое».
Мысль здравая, за одним исключением: где я возьму еще одного талантливого инженера? Кем заменю погибших? Каждый из экипажа «Прометея» незаменим, особенно сейчас!
– Ваша бездарная гибель стала бы прекрасным наглядным уроком для остальных! – Русанов все же не сдержался, вспылил: – Ты противоречишь сам себе! Сначала говоришь, что война инопланетных рас, испепелившая Пандору, заранее обрекла нас на верную гибель, и тут же готов ползти к ним, молить о помощи?! Хотел бы я посмотреть на это, но не могу разбрасываться людьми!
– Ты меня не остановишь!
– Посмотрим.
– Убьешь?
– Нет. Кое-что покажу.
* * *
– Ты ознакомился с историей пандорианцев?
– В общих чертах, – ответил Щедрин. – Для них все превратилось в мифы. Даже «Прометей»… – хмуро добавил он.
Русанов прошел мимо андроида, открыл неприметную панель приборного комплекса, установленного среди скал, внимательно изучил показания, жестом поманил Дмитрия.
– Взгляни.
«Метеорологическая станция?» – мысленно удивился Щедрин.
Графики, таблицы, диаграммы. Температура. Влажность.
Он постарался сосредоточиться. Климатические данные за последний месяц. Так, посмотрим… Что хотел показать Русанов? Взгляд считывал информацию, искал что-то необычное.
Нашел.
В первый момент Щедрин подумал о фальсификации, подключил имплант, напрямую соединился с системой.
Температура окружающей среды повышалась медленно, но неуклонно, изо дня в день!
Вообще-то таянье льдов началось еще пять лет назад. Коренные пандорианцы, потомки небольшой группы колонистов, высадившихся на планету для организации первичного поселения, называли смягчение климата коротко и емко: Весна.
Щедрин вновь ощутил озноб и испарину.
Они деградировали, не проводили исследований и не подозревали, что процесс постепенно набирает силу климатической катастрофы, которая вскоре охватит Пандору!
Да быть не может! Откуда такой прирост энергии?!
По сохранившимся отчетам, среднегодовая температура на планете составляла минус двадцать градусов по шкале Цельсия.
Данных наблюдений за длительный период времени попросту нет, но в архивных документах, которые он просмотрел, не упоминались заметные скачкообразные погодные изменения. Значит, климат на протяжении полувека менялся медленно, постепенно?
Но теперь температура растет, причем катастрофически быстро!
– Это локальная аномалия?
– Нет, – сухо ответил Русанов. – Месяц назад я воспользовался МаРЗами2 из аварийного запаса криогенных модулей. Охват территорий достаточно велик, чтобы прогнозировать глобальный масштаб происходящего. Прогнозы планетологов внушают серьезные опасения. Научная группа Одориной не нашла причин резкого роста температуры окружающей среды. Ни один естественный природный процесс не мог привести к столь внезапному, стремительному и резкому изменению. Начавшееся таяние льдов вскоре будет сопровождаться шквальными ветрами и непрекращающимися ливнями. Теперь ты понимаешь, почему твоя затея бессмысленна?
– Сколько у нас времени? – испуганно спросил Щедрин.
– Два-три месяца, не больше. До начала проливных дождей, – уточнил Русанов. – Подчеркну, если ты не понял: процесс неестественен. Ни вулканическая деятельность, ни солнечная активность не дает и сотой доли того прироста энергии, что мы видим!
– Тогда в чем причина?!
– Деятельность «братьев по разуму». Неизвестные нам технологии, – жестко заключил Русанов. – Иной трактовки нет. Они когда-то испепелили планету плазмой. Океаны выкипели. Помутнение атмосферы вызвало эффект ядерной зимы. Наступило глобальное оледенение. В течение столетия обломки кораблей и станций сходили с орбит, падали на поверхность планеты. Так возникли очаги вулканической активности. Зима затянулась. Выбросы продуктов извержений не давали солнечным лучам вновь согреть планету, растопить лед. Но процесс постепенно шел на убыль. Начало Весны четко прогнозировалось.
– Что же случилось теперь? – Щедрин даже не пытался скрыть свое замешательство.
– Тысячи кораблей, участвовавших в битве за эту звездную систему, потерпели крушение либо совершили вынужденную посадку, – напомнил Русанов. – Однако в большинстве случаев их экипажи не погибли. Мне пришлось прибегнуть к крайним мерам, чтобы получить достоверную информацию. Еще до вашего пробуждения я допросил нескольких эшрангов и хонди. Удалось выяснить: на всех инопланетных кораблях имеются некие аварийные устройства. Они называют их «генераторами стасиса».
– Система поддержания жизни?
– Нет. Технология лежит вне нашего понимания, далеко за пределами человеческих знаний. Стасис, насколько я понял, локально останавливает время.
– Не может быть! Это…
– Невозможно? Увы, мы сильно проигрываем в уровне развития. Но проблема в ином. Для поддержания защиты необходимо громадное количество энергии. Сейчас, судя по всему, она иссякает. Все больше эшрангов и хонди вынужденно выходят из стасиса. Они так же, как мы, – заложники Пандоры. Понимаешь, к чему я веду?
– Повышение температуры – дело их рук?! – не поверил Щедрин.
– Думаю, это побочный эффект от работы неизвестных нам устройств. Эшранги отчаянно пытаются вырваться с планеты. Данные, полученные от зондов, указывают на возобновление боевых действий. «Братья по разуму» сцепились друг с другом, причем не на шутку.
– В чем причина?
– А ты как думаешь? Постарайся понять: стасис остановил для них время! Секунду назад был бой, поражение, гибель, и, – Русанов щелкнул пальцами, – стасис отключается, вокруг льды, прошли сотни лет. Они понимают, что обречены. Пытаются завладеть теми кораблями, которые еще можно отремонтировать. Так что забудь о бредовых идеях относительно контакта. Их вражда нам совершенно непонятна, а лезть в чужую драку – бессмысленно.
– И что же нам делать?!
– Пережить климатическую катастрофу!
Щедрин совершенно сник. От его недавней агрессивности не осталось и следа.
– Никаких шансов, – он невольно взглянул на бескрайний ледник. Показания приборов невозможно истолковать двояко. Если рост температуры не прекратится, то стремительное таяние огромной массы льда неизбежно. А у нас всего пять планетарных машин, десяток изношенных аграрных сервов и грузовая антигравитационная платформа. Не тот тип техники, чтобы бороться со стихией.
Боже… что же делать теперь?!
Русанов своего добился. Если он хотел морально раздавить Щедрина, полностью лишить его воли, то выбрал правильное время и место. Перед глазами двоилось. Разыгравшееся воображение рисовало жуткие картины ближайшего будущего.
– Дима, у меня есть четкий план спасения! – повторил Русанов. – Первый удар стихии мы переждем в старом бункере…
– Но он же не оборудован! – неподдельный ужас теперь сквозил в голосе Щедрина. – Я осматривал верхний горизонт. Нет даже разводки энергопитания, сразу за шлюзовыми воротами трещины в скалах! Пустые, темные, сырые помещения!
– Прекрати! – Русанов все же сорвался на крик. – Я не меньше твоего хочу жить! Иди, займись осмотром убежища! Собери группу инженеров! Думайте, как загерметизировать хотя бы один уровень!
Голова Щедрина тряслась, губы дрожали. Он не выдержал точно рассчитанного информационного удара. Смерть, которая казалась вероятной, отдаленной, вдруг приблизилась, заглянула в глаза. Злоба тут же иссякла, оставив мерзкое чувство бессилия, страха.
Он даже не спросил, в чем именно заключается план Русанова, снова посмотрел на показания метеорологической станции, затем перевел взгляд на ледник, глухо спросил:
– Что, прямо сейчас идти?..
– Возьми вездеход. Я пешком прогуляюсь. Для начала переговори с Ромой Малеховым, введи его в курс дела. Только не вздумай поднимать панику! – каждое слово Русанова било наотмашь, словно пощечина. – Вы раскололи экипаж! Вам и исправлять ошибки!
– Но паника неизбежна!
– Я вернусь через час. Вместе с Малеховым собери начальников отделов и научных групп – вас они послушают. Остальное предоставь мне. Паники не будет, если каждый займется делом! Все. Митинги окончены. Ты со мной согласен?
Щедрин ничего не ответил. Он молча развернулся и побрел к вездеходу.
* * *
Глухо взревел двигатель машины. Русанов даже не обернулся.
– Вы совершаете ошибку за ошибкой, – продолжая наблюдать за ледником, произнес андроид. Он слышал разговор и сделал свой собственный вывод.
– Вот как? – Русанов неприязненно взглянул в спину человеческому подобию. – И в чем же заключаются мои промахи?
– Нельзя пренебрегать нуждами людей.
– Нужды делают людей более сговорчивыми, – цинично ответил Русанов.
– Я несколько лет руководил колонией, – будто не услышав его, продолжил андроид. – Страх – губительное чувство. Оно уничтожает здравый смысл. Мне кажется, Андрей Игоревич, вы преследуете сугубо личные цели, а на остальных вам плевать!
– Несомненно. Я эгоист. И знаешь, в чем моя цель? Возродить корпорацию, сплотить людей, объединить земные и инопланетные технологии! Построить хорошо защищенный город! Воссоздать утраченную технику! Вновь выйти в космос…
– Вы пренебрегаете людьми, презираете их, – упрямо повторил андроид. – Не важно, насколько хороша конечная цель. Она не оправдывает средств, избранных для ее достижения!
– Не смей повышать на меня голос!
– Для меня многое выглядит странным! – не унимался андроид.
– Например?
– Почему полвека спустя после крушения вдруг включился аварийный маяк спасательного сегмента? Когда мы отыскали его и проникли внутрь, работала только одна криогенная камера из трех! Не странно ли? Ее источник энергии показывал семьдесят процентов заряда, когда два других давно истощились!
– Да вы все просто сговорились! – вспылил Русанов. – Как я могу отвечать за действия автоматики?!
– В этом и вопрос! Автоматика не делает предпочтений! Система спасательного сегмента не могла перераспределить энергию, убив двух человек в пользу третьего!
Русанов вдруг смертельно побледнел. Андроид уже не просто раздражал его своими независимыми суждениями, он превратился в реальную угрозу! В отличие от людей, им невозможно манипулировать. Сорок девять лет саморазвития превратили обыкновенную бытовую машину в личность, настоящий искусственный интеллект, который не угомонится, пока не докопается до правды!
– Будь добр, подойди сюда! – он унял злобу, изобразил испуг.
Андроид послушно встал, подошел к нему. Он прекрасно различал нюансы интонаций человеческого голоса.
– Вы что-то заметили? – обеспокоенно спросил он, зная, сколько различных тварей обитает во льдах. – Вечно голодные, они не гнушаются ничем.
– Видишь силуэт в глубине ущелья? Вон там. Да нет, дальше!
– Но там никого нет!..
Резкий удар в спину столкнул андроида в пропасть. Русанов с трудом удержался на краю, несколько секунд балансировал руками, затем шумно перевел дыхание, взглянул вниз.
Изломанная человекоподобная фигура темнела среди камней и льда. Мгновенное сканирование показало затухающую энергоматрицу. Отлично. Еще одной проблемой меньше, он успокоил дыхание и, будто ничего не произошло, направился к старой дороге, вьющейся между скал.
Импульсивный, иррациональный поступок его не взволновал. Андроид, безусловно, пригодился бы в будущем, но – Русанов желчно усмехнулся, отметая проблему, – техникам его не отдашь, наболтает лишнего. Да и в концепцию общего информационного поля, основанного на явлении технологической телепатии, искусственный интеллект никак не вписывался.
Шагая по дороге, он обдумывал планы на ближайшее будущее.
С бунтом покончено. Щедрин и Малехов теперь в лепешку разобьются, лишь бы восстановить единство экипажа. Людьми легко управлять в ситуациях, когда речь идет о жизни и смерти.
