Один из леса

что, Стас, пойдем? Ты со стены спускался по той лестнице, что в кирпичной башне? Я думаю, в ней заночевать можно. Запремся и… вскочил, Метис спрыгнул с возвышения. Кузьма заскреб ногами по полу, пытаясь встать. Шутер с Серым и Томатом, успевшие отойти от второго окна, бросились

любая наша мысль, намерение, желание – это электрические токи в нашей голове.

дальний край комплекса, где наткнулись на еще один ангар: одиноко

Они рассыпались по двору, заглядывая в здания, потом все вошли в цех, где я разбирался с Борзым. А ведь там остались следы, кровь на станине… хотя по ним не особо разберешь, что происходило в цехе. Больше в поле зрения каратели не появились: получается, вышли через двери с другой стороны. А если они оставили внутри пару часовых? Те могли засесть на чердаке у слуховых окон и сверху контролировать весь двор. Может, ерунда это, никого там нет, но все равно – теперь на лесопилку соваться нельзя. Когда совсем стемнело, я забрался поглубже в заросли, с головой завернулся в куртку и заснул, сказав себе, что должен встать через три часа. Привычка просыпаться, когда нужно, выработалась давно и служила безотказно. Открыл глаза, когда высоко в небе висел месяц. Хорошо, что до полнолуния далеко, иначе было бы слишком светло для моего плана. В расселине шумела вода. Примяв кусты, я встал, помахал руками, поприседал, разминаясь. На лесопилке не светилось ни одного огня. Переодевшись в камуфляжные штаны, голый до пояса, я спустился к реке. Вымазал грязью торс, плечи, шею, лицо. Вернулся и дождавшись

Самое удивительное, что я знал эту женщину. В Мичуринске-2 ее называли Божьей Коровкой. Психованная тетка, которая питалась лесными ягодами и корнями, жила непонятно где и большую часть дня бессмысленно слонялась по улицам. Почти в каждом поселении есть хотя бы одна такая личность.