Kitobni o'qish: «Церилеп»

Встречаются по линии судьбы от природы сильные люди, нет, не богатыри с объёмными, каменными мускулами, их мощь в другом – в духе! Они бесстрашные, отчаянные: хоть с высоты без парашюта в воду могут прыгнуть ради спасения утопающего, хоть в дом, объятый взбесившимся пламенем, заскочить и котёнка выручить. Подобные персоналии восхищают, взывают уважение, с ними приятно находиться рядом, хочется долго говорить, считаться с их мнением. У меня, к счастью, есть аналогичный приятель, сослуживец – Денис Перегибный, мужчина среднего телосложения, далеко не «Терминатор», правда, как говорят в народе – жилистый: способен поднять груз несколько больше собственного веса. Ростом он порядка 180 сантиметров, плечи покатые, зато кулаки крупные, следовало в бокс идти с его «кувалдами». Больше всего цепляет взгляд Дениса – призрачный с одного ракурса, с иного проникающий и выразительный, примера ради скажу – сложно, долго смотреть Перегибному в глаза, если ты с ним знаком недолго. Главное, то о чём обмолвился выше – сила духа моего товарища: она феноменальная! Насколько я, эгоистичный человек, считающий себя самым-самым (уж не стану скрывать личную погрешность), и то признаю – до смелости Дениса мне срат… далеко-далеко!

К чему нахваливаю мужество коллеги и заодно своего доброго друга? Поясню.

Умерла у Перегибного пару лет назад тёща, женщина неплохая была и, вопреки стереотипам, с зятем у неё отношения складывались восхитительные, потому приятель мой сильно переживал утрату. Да-а человек преклонного возраста, жизнь повидала, куда деваться? Все там окажемся… на том свете.

Товарищ попросил меня помочь с похоронами, дело-то хлопотное, я согласился, и мы помчали в деревню, где жила мать его супруги – это километров сто от Рязани. Переночевали там, причём на улице, в спальных мешках (людей много собралось), а к обеду следующего дня, когда всё подготовили к траурной процессии, остались мы с Денисом в доме вдвоём, ну, не считая покойницы в гробу, который расположили в хате посреди светлицы. Приятель, одетый по-домашнему, в тапочках на босую ногу, потёртых штанах и заплатанной рубашке, чего-то там делал, кажется, подметал и, пока выпало свободное время, я решил сгонять в магазинчик, за «поминальным напитком», проще говоря – горилкой. Не успел миновать двор и дойти до калитки, как Перегибный нагнал меня и, вцепившись огромными кулаками в мои плечи, прямо запищал:

– Ты куда собрался?! Не оставляй одного с мертвецом!

Честное слово, я несказанно поразился! Смотрю на него: запыханный, в глазах явный испуг! Думаю, – «Может, он так шутит? Денис, вообще, сколько его помню, никогда, подчёркиваю – НИКОГДА ничего и никого не боялся. Уж покойников тем более! Мы же в МЧС служим, на такое насмотрелись за годы на пожарах, столько изуродованных тел перетаскали. С чего вдруг ему пугаться представившейся тёщи?!»

Спрашиваю:

– Ден, ты чего?! Прикалываешься? Я в вагончик ваш за сигаретами и выпивкой, потом искрой обратно.

– Нет, старик, – ухмыльнулся Перегибный, тело его дрожало, – не шучу! Я… я понимаю, как оно выглядит со стороны, что ты подумал, поверь, стыдно – край! но-о… то, через что я прошёл в детстве, тот страх го-о-ораздо сильнее стыда.  Жмуров не боюсь, сам прекрасно знаешь, подсыкиваю я оставаться один на один с мертвецом в гробу, да при похоронной атрибутике.

Ничего не мог ему ответить, настолько я растерялся: стоял поражённый, молча хлопал глазами, требуя объяснений.

– Ладно, – вроде слегка успокоился Денис, – пошли в вагончик вдвоём, купим чего надо, в беседке сядем, тогда поведаю тебе историю детства. Только дай слово: не смеяться и не сомневаться в её достоверности.

– Клянусь!

В душном вагончике мы наткнулись на приличную очередь, простояли больше получаса, ожидая, пока каждая старушка мучительно долго делает заказ и после гораздо нуднее отсчитывает мелочь. Перегибный скакал с ноги на ногу, волновался, периодически повторяя, – «Нельзя, нельзя надолго оставлять в доме покойницу одну! Беда может приключиться… хотя день вроде. Нет! Всё равно нельзя!» – Когда перед нами осталась одна старушка, Денис не выдержал, – «Ай, я за тебя заплачу сам, мать, ступай уже ты с богом!» – «Спасибо, сынок!»

Наконец, мы с коллегой вернулись в его двор (точнее, родителей жены), хотели присесть в беседке, но в дом вернулись тесть со сватом, Денис сразу успокоился, узнав, что те останутся до приезда катафалка и предложил мне:

– Часа три до похорон у нас есть, то и больше, пошли к озеру, там спокойнее.

Да, водоём действительно оказался знатным, жалко я не художник, с удовольствием бы отразил его на холсте, что ж, обошёлся фотографией. Прям сказочное место, сколько же в российских глубинках красот! Знаете, поваленное дерево ведёт к воде, высокие камыши тянутся к озеру, словно желают его собой укрыть от неведомого наблюдателя с небес; рыбацкий мостик с кибиткой, выполненный в оригинальном, весьма творческом стиле; дикие утки прорезают гладь, соловьи поют, лягушки квакают.

Перелив алкоголь из бутылки в армейскую флягу, с пояснением, – «Так интереснее», – Денис начал историю из детства.

– Находилось село в Ростовской области на границе с Донецкой… хотя по факту скорее деревушка, после развала Союза и закрытия фабрики там домов семь осталось, не больше, но все называли именно селом. Отец по глупости квартиру нашу профукал, пришлось переезжать к бабке, я маленький совсем был. Прикинь, уж названия не помню… то ли Унылое, то ли Уныльное, не суть. Там некая аномальная зона проходила типа «Бермудского треугольника», я серьёзно. Всякие экстрасенсы приезжали с приборами и спицами, даже из-за бугра, вплоть до америкосов. О селе не раз по ящику показывали, в передачах мистических. Оно не сохранилось до наших дней, году в 2004 – ом его снесли подчистую и трассу провели… ой! Сколько аварий на том участке, где раньше Унылое находилось, произошло – кошмар. Не о том речь, отвлёкся я, извини. Избу мы делили напополам с соседкой, бабка одинокая, не мешала нам, скорее помогала, хорошая такая, неворчливая, добрая, родная и то меня меньше любила, кажется. Вот… померла та старуха в 1997 – ом – это забыть я уж не в силах.

Здесь мы выпили с Денисом по походному стаканчику, не чокаясь, и он начал суть истории.

Село Унылое (или Уныльное), Ростовская область 1997 – ой год.

В избе, обложенной кирпичом, что находилась у самого леса, за которым начинается Донецкая область, произошло несчастье: умерла баба Люба, соседка Перегибных. Дело происходило в обыкновенном, средних размеров доме дореволюционной постройки, где скрипят дощатые полы, стены бревенчатые, потолок низкий. Утром, с приходом смерти в жилище, хозяева завесили все зеркала и старый телевизор «Рекорд В-312», выключили обычно несмолкающий радиоприёмник «Спорт-301».

Аура в избе воцарилась поистине траурная, если не устрашающая: синичка стучит клювом в окно, куда-то в печку пробрался сверчок, щекочет нервы стрекотанием, а отыскать его и выбросить на улицу (или прихлопнуть) никак не выходит; тикает заводной будильник, лампочка не светит – десять минут назад отключили электроэнергию. Посреди самой большой комнаты стоит на двух плотно сбитых табуретках гроб с покойницей, по его бокам стаканы, наполненные овсом, в них церковные свечи, они испускают чёрный дымок и потрескивают, пугая детей – Дениса и его сестрёнку Лизу. В тени от слабого огня фитилей жуткие черты лица умершей, а при жизни, оно было таким добрым. Вдруг рот усопшей приоткрылся, девочка, находясь на руках у мамы, заметила это и завизжала от испуга.

– Подвяжи ей челюсть скорее! – скомандовала Наталья мужу и принялась успокаивать младшую.

– Сама этим займись! – Со злобой отмахнулся Николай, – детей в спальню отведи, чего ты их здесь держишь, жути нагоняешь, хочешь, чтобы им кошмары по ночам снились?! Всё, я к куму.

– Нельзя же покойницу одну оставлять! – Насторожилась Перегибная, взяв свободной рукой Дениса за плечо.

В комнату вошла мать главы семейства, Марья Максимовна, со словами:

– Ничего, ничего, ступайте, я с Любой посижу, и рот, и ноги подвяжу, поболтаю с ней напоследок, чтоб не поднялась от скуки.

Денису, пока его не увели в спальню, тоже сделалось боязно, пожалуй, не меньше чем Лизе, но он постарше на пару лет, старался виду страха не показывать и в сторону красного гроба не поворачиваться. Мальчик опасался не самого тела бабы Любы, её призрака – смотрели на днях фильмы о злых привидениях. Парнишка про себя думал: «Дух может вылететь отовсюду! Особенно стоит остерегаться зеркал… хорошо, они завешаны тканью, но она чёрная! Призрак же может вселиться в тёмную ткань и набросится на меня! Лучше сбросить её с зеркала, нет, лучше бежать! Куда? Неважно, прочь из избы: к соседям, крёстному – хоть куда, только бы не здесь!» – А пока не стемнело, семилетний Дениска был куда смелее! Тогда он рассуждал иначе, его беспокоило, что нельзя включать телевизор: там сегодня обещали целый день показывать мультики без рекламы! Эх, досада. Теперь мальчик скорее радовался, что «Рекорд» накрыли белой наволочкой, ведь полтергейсты способны включать/выключать экраны, вселяться туда, ну, так показывали в том страшном, зато захватывающем фильме.

Наталья увела маленьких в спальню, легла вместе с детьми на большую кровать, покрытую мягкой периной, с атласным одеялом и тяжёлыми подушками, начала тихо рассказывать им сказки, знала которых ещё со своего детства уйму. Лиза быстро засопела, Денису же спать не хотелось, он лишь притворялся, чтобы не расстраивать маму. Какой здесь сон? За окном поднялась «кровавая» луна, ветер качает старую акацию, она громко скрипит и стучит колючими ветками о крышу. У парнишки возникло чувство, что кто-то наблюдает за ним с улицы: занавески осели от стирки в слишком горячей воде, не сводятся до конца, полностью спрятать пугающее стекло – невозможно. Дальше хуже: пёс из будки во дворе душераздирающе завыл – «на покойника»! Сильно бил по нервам этот противный собачий стон, кому приходилось слышать подобный, не спутает его никогда ни с каким другим поведением лающего питомца. А любимая кошка, словно назло, ушла из дома, не спит в ногах, не тешит ласковым мурлыканьем, с ней сделалось бы гораздо уютнее.

Подумав – «Детки заснули», – Наталья поднялась с постели и, на ощупь в темноте отправилась проведать недавно вернувшегося, само собой, поддатого мужа: тот сидел на диване слева возле гроба. Денис, тихо выскользнув из-под одеяла на пол, отправился следом: подслушать разговор взрослых, он так это любит! Благо, под его пока малым весом доски не скрипят, получилось пробраться бесшумно.