Kitobni o'qish: «Кровавое золото»

В этот раз Борис Николаевич Гусев стоял перед витриной магазина дамского белья дольше обычного. Взгляд его был сосредоточен не на кружевных трусиках и бюстгальтерах, мужчина с удовольствием рассматривал один из женских манекенов.

У немолодого уже человека вошло в привычку совершать вечерние прогулки по Невскому проспекту. Он любовался яркими огнями рекламы витрин, и той жизни, куда вход для него был закрыт.

Для Бориса Николаевича это был верный способ хотя бы на время забыться и уйти от серости будней, от надоевшей работы и опостылевшей жены.

Разглядывая витрины и фантазируя, Гусев ощущал себя частью магического, мерцающего мира, в который он вторгался в течение уже нескольких месяцев.

Лето сменилось осенью, осень зимою, дождь превратился в хлопья снега, но Бориса не волновали эти перемены, казалось, он не замечал их.

Мужчину интересовали лишь огни города, яркость витрин, а теперь и манекен, от которого было невозможно оторвать взгляд.

Когда-то давным-давно он распланировал свою жизнь этак лет на тридцать вперед. В ней предусмотрено было все: семья, интересная работа с хорошим карьерным ростом, должность не ниже управляющего или, как минимум, главного инженера.

Но жизнь выдалась непростая, и судьба внесла свои коррективы, пройдя по его плану девятым валом.

И вот неудачник, разменявший шестой десяток, бродит по вечернему городу. Ив своих мечтах, используя лишь сослагательное наклонение, пытается построить свою жизнь заново, чего не удавалось еще никому в этом мире.

Размышляя и анализируя, мужчина понимал, что, копаясь в прожитых годах, собрать хоть сколько-нибудь солидный урожай, а тем более изменить прошлое, было невозможно.

Школа, армия, институт и три провальных брака, а о четвертом нечего было и говорить. Чувства к супруге давно угасли, а может, их никогда и не было и вовсе.

Карьерный рост тоже, скажем так, был отрицательным. Какой управляющий, какой главный инженер?! Все мечты растворились в суровой правде жизни. Даже для знакомых и коллег он всегда, еще со школьной скамьи, оставался Борюсиком.

После института, как засел новоиспеченный инженер Гусев за чертежную доску, так и просидел шестнадцать лет в конструкторском бюро на одном месте, даже до старшего чертежника подняться не сумел. А потом, вихрь перемен закрутил, завертел, бросая из одной крайности в другую.

Пробовал силы в бизнесе по сбыту лотерейных билетов. Прогорел. Пришлось продать родительскую дачу и квартиру, чтобы не оказаться прикопанным где-нибудь на Южном кладбище, в могилке вторым номером.

Добрые люди пожалели, пристроили гардеробщиком в медучреждении. Вел себя тихо, в злоупотреблении алкоголем и конфликтах с начальством замечен не был, поэтому и повысили до менеджера по клинингу районной поликлиники.

А ведь одноклассники после вузов, взяв неплохой старт, заняли соответствующие места под солнцем.

Начальник службы безопасности крупной энергетической компании, начальник управления в системе МВД России, главный энергетик крупного промышленного объединения, главный врач районной больницы. Нет, он им совсем не завидовал, он просто не мог понять и принять существующее положение дел, казавшееся ему абсолютно несправедливым.

«Почему они, почему не он?» – этот вопрос не раз задавал самому себе Борюсик.

От этих не веселых размышлений, его отвлекала только череда ярких, бесконечных витрин. И этим самым вечером, он уже в течение часа не мог оторвать взгляда от манекена. Раньше этой пластиковой красавицы здесь не было – точно.

Борис пытался разобраться и понять, что необычного в этом застывшем великолепном слитке пластмассы, повторяющем очертания женской фигуры, завораживающем до такой степени, что пройти мимо было невозможно.

Рассматривая модель с рекламными, по всей видимости, достаточно дорогостоящими женскими аксессуарами, пожилой человек пытался убедить себя, в том, что этот

манекен всего лишь бутафория, призванная привлечь потенциальных покупателей.

Изящный и стройный, жемчужно-серый и с виду, вроде бы бесчувственный, холодный, безжизненный пластик, но от него почему-то не веяло пустотой.

Пожилого мужчину привлекли две небольшие выпуклости под чашечками красного бюстгальтера. Борис Николаевич раз за разом бросал свой взгляд на эти два бугорка, испытывая некоторое чувство смущения перед манекеном.

Ну почему у мужчин любая выпуклость навевает сексуальные мысли?

Ему даже показалось, что у этого имитатора женской фигуры есть душа. Как будто сейчас, она запросто шагнет с витрины магазина и что-то скажет. Почему настоящие женщины не бывают такими идеальными, гладкими и, главное, спокойными?

Время приближалось к полуночи. На звонок жены он ответил коротко: «Занят, перезвоню позже».

Мысли опять вернулись к манекену, и он, лысеющий человек периода дожития, впервые за несколько месяцев, улыбнулся. Ему даже показалось, что и человеческий муляж ответил взаимной эмоцией на безликом лице.

В голове пронеслось: «Она улыбнулась мне». Но как? Ведь выражение того, что можно было назвать лицом, оставалось неизменным.

В этом была какая-то тайна, ведь рассудок, по мнению Бориса, его не покидал.

Тут он вспомнил свою жену: обрюзгшую, вечно ворчащую даму с неимоверным количеством складок на шее и боках, двойным подбородком и тусклым взглядом.

А ведь когда-то давно, она была совершенной противоположностью этому сегодняшнему куску мяса.

Тридцать лет совместной жизни пролетели как одно мгновение, но за эти годы они ничего не смогли дать друг другу: ни любви, ни привязанности, ни детей, ни материального благополучия.

Жена его раздражала, раздражала всем: манерой одеваться, разговаривать, раздражала хотя бы потому, что она просто есть.

Борис даже не удивился возникшей крамольной мысли о том, что если бы двадцать лет назад придушил ее, то уже отсидел бы, вышел на свободу и жил бы в свое удовольствие.

Обычно столь глубокие самокопания и размышления вгоняли его в депрессию, из которой не возможно было выйти неделями.

Надо было все-таки возвращаться домой.

Он тяжело вздохнул, развернулся, еще раз взглянул на витрину. И тут, Борису Николаевичу показалось, что взгляд на безликом лице манекена изменил свое направление, казалось, стилизованная фигура внимательно наблюдает за ним, стараясь что-то сказать.

Стремясь избавиться от  кажущегося наваждения, Гусев, отойдя в другой угол витрины, вновь обратил свой взор в сторону заинтересовавшей его пластиковой модели.

Как ни странно, фигура в роскошном женском белье вновь обратила свой взор в его сторону.

Повернувшись спиной к светящейся неоновыми огнями витрине, мужчина решил, что увиденное лишь показалось, поскольку он слишком долго разглядывал заинтересовавший его муляж.

Но, сделав несколько шагов в сторону от магазина, Борису, на какое-то мгновение почудилось, что пластиковое существо окликнуло его, сказав: «Приходи завтра, я буду тебя ждать». Мужчина, не поворачиваясь, помимо своей воли, машинально кивнул, мысленно ответив: «Я приду».

Тихо открыв дверь, Борис зашел в квартиру. Жена уже спала, на плите стоял холодный ужин.

Разогревать не было никакого желания, ткнул вилкой в котлету, зацепил, понюхал и отбросил в сторону, аппетит отсутствовал.

Затем, выпив стакан кефира, войдя в комнату и раздевшись, Борис Николаевич взглянул на тело жены, на свесившиеся на сторону былые упругие прелести. Он вдруг вспомнил стройные линии фигуры манекена, ее выпуклости, и у него вновь защемило где-то глубоко в груди.

Упав на супружеское ложе, Борис долго не мог заснуть, вновь и вновь предаваясь воспоминаниям, перелистывая уже пожелтевшие страницы своей жизни.

Постепенно мысли в голове стали путаться, образы расплываться, и он забылся тяжким сном.

Гусев не любил ночь. Последние годы к нему во сне приходили исключительно образы непонятных существ, которых описать утром он был не в состоянии. А после пробуждения оставалось лишь ощущение чего-то мерзкого и отвратительного.

Поэтому Борис тянул до последнего, до той минуты, пока все его существо не начинало требовать отдыха.

В эту ночь его посетил сон, который с некоторой натяжкой, можно было бы назвать эротическим.

Нет, его партнером был однозначно не человек. Но кто? Он даже утром был не в состоянии это понять.

Единственным свидетельством произошедшего были следы возбуждения на нижнем белье.

Этим же вечером он вновь оказался на Невском проспекте, но теперь мужчина точно знал, что было его желанной целью – это витрина магазина женского белья, а точнее манекен.

Подойдя, Борис Николаевич улыбнулся и мысленно поприветствовал стоящую в лучах света серую фигуру. Ему показалось, что на безликом лице тоже промелькнула улыбка. А потом, о боже, Борис уловил вопрос, вернее вопрос возник в его голове, но понять все, же было можно, кем он был задан.

Манекен! Пластиковая женщина спрашивала о том, получил ли он прошедшей ночью удовольствие, и было ли ему с ней хорошо.

Ночь! Теперь было очевидно, кто являлся к нему во сне, и с кем он делил мгновения любви и страсти. Той страсти, которую ему никак не могла подарить престарелая жена.

Борис, лукаво прищурясь, вдруг понял, что, несмотря на их отношения, которые из романтических постепенно становились более осязаемыми, он даже не знает, как ее зовут.

Но, не успев задать вопрос, тут же мысленно получил ответ:

– Борис, зови меня Эмилия.

– Откуда вы знаете мое имя? – удивился мужчина.

– Я про тебя знаю все, и ты мне нравишься. Только давай на «ты».

– Я тебе нравлюсь? Разве я могу кому-то нравиться, ведь я не только старый, толстый и лысый, но и практически нищий.

На безликом пластиковом лице Эмилии вновь промелькнула улыбка.

– А разве для любви это важно, разве важно, какой ты: молодой или старый, богатый или бедный. Главное, мы любим друг друга.

– Да, ты права, я впервые испытал чувство любви. И испытал его с тобой, моя дорогая. Ведь можно я буду тебя называть «дорогая»?

– Конечно, милый, это твое право.

Домой Борис не просто шел, он летел на крыльях этого утреннего чувства, ведь впереди было ожидание ночи любви.

Войдя в квартиру, бросив в ответ на приветствие жены что-то невразумительное, он разделся и заскочил в ванну.

Приняв душ, он стал разглядывать отражение своего тела в зеркале.

«Ну и что в этом волосатом куске жира может нравиться и нравиться такому прекрасному, почти неземному существу как Эмилия? – задавал себе вопрос Борюсик и не мог найти на него ответа. – А почему бы и нет, ведь ее взгляд был полон любви и страсти, а предыдущая ночь?»

Разве их любовные игры не были подтверждением искренности слов красавицы.

«Нет, несомненно, я ей нравлюсь, а иначе и быть не может», – пытался убедить себя мужчина, гоня мрачные мысли.

Прежде чем покинуть ванную комнату Борис Николаевич еще раз бросил

мимолетный взгляд на висевшее на стене зеркало и вдруг, кроме отражения своего лица, чуть позади, он отчетливо увидел матовое лицо манекена. Это была Эмилия.

Мужчина на секунду прикрыл глаза и, помотав головой, подумал, что за наваждение, но устремив свой взор на зеркальную поверхность, вновь обнаружил, что оттуда из-за спины на него смотрел милый его сердцу фантом, чье появление он ждал с таким нетерпением.

Вглядываясь в очертания безликого лица за своей спиной, Борюсик испытывал противоречивые чувства.

С одной стороны, мужчине хотелось повернуться и обнять это странное существо, а с другой, суеверный страх, сковывавший его тел, не давал это сделать.

Прошло несколько минут, и Борис стал замечать, что изображение Эмили за его спиной становилось постепенно размытым, а потом и вовсе исчезло.

Он повернулся и тихо прошептал:

– Эмили, любимая, ты где?

И тут же мозг пронзила фраза:

– Здесь, дорогой, иди, я сейчас приду.

Приведя себя в порядок, надев чистое белье, Борис направился к месту ночного рандеву со своей новой возлюбленной.

Жена, лежа в кровати, посмотрела на мужа с удивлением, ведь перед сном он никогда не принимал душ, а уж тем более не надевал свежие трусы и майку.

Забравшись под одеяло, Борюсик неожиданно почувствовал руку жены на своем животе, повернувшись и заметив игривый взгляд, с раздражением отбросил ее кисть в сторону, коротко, буркнув: «Отстань, я устал».

Женщина отвернулась и тихо заплакала, но Борису не было до нее никакого дела, все его существо застыло в ожидании прихода Эмилии.

Разные мысли роились у него голове, мешая сосредоточиться на предстоящем свидании, Борис чувствовал, Эмилия где-то тут совсем рядом за дверью, в ожидании, когда его супругу накроет пелена сна.

Наконец жена заснула.

Прошло около часа, но, несмотря на то, что за закрытой дверью раздавались странные звуки, похожие на легкие шаги, Эмили не появлялась.

Может она ушла, подумал Борюсики решив проверить свои предположения, тихонько открыл дверь, выглянул в прихожую – никого.

Мужчина, вернувшись в комнату, снова лег в постель, через какое-то время за дверью все стихло.

Он посмотрел на супругу, она продолжала спать. Решив, точно удостоверится в этом, Борис Николаевич слегка толкнул ее в бок, жена, повернувшись к нему спиной, лишь что-то пробурчала во сне. Постепенно Бориса окутал сон. Проснувшись, мужчина понял, что она, его возлюбленная, этой ночью до постели не дошла, взглянув на часы, они показывали ровно семь утра. Сев на край постели, Борис ощутил себя абсолютно разбитым, при этом, голову словно тисками охватила нестерпимая боль, но главное, Эмили не пришла, это было ясно.

Почему, ведь она была совсем рядом, он видел ее отражение, разговаривал с ней, слышал ее шаги и горячее дыхание за своей спиной.

В голове проносились мысли, одна мрачнее другой. Может, его возлюбленная передумала и ушла, решив, что есть помоложе и побогаче.

А может, Эмилия, испугавшись встречи с его женой, не решилась зайти в спальню.

Надо было собираться на работу. Запив водой таблетку цитрамона и не позавтракав, Борис вышел на улицу.

Еле дождавшись окончания рабочего дня, он отправился к заветному магазину. Остановившись у витрины, Борис смотрел на Эмили и ждал объяснений, но модель безмолвствовала. Казалось, что она не обращала никакого внимания на страдания человека, попавшего в ее амурные сети. Прошло несколько часов, Борис не уходил, сверля взглядом безмолвно стоящего фантома.

Он ждал. Приблизилась полночь. Эмили, наконец, удостоила Борюсика своим вниманием.

Наклонив голову, она объяснила свое отсутствие:

– Извини, дорогой, я собиралась провести прошлую ночь с тобой, но меня смущает присутствие рядом твоей жены. Мне кажется, она вот- вот проснется, и тогда мне несдобровать. Кажется, эта женщина способна на все.

А я такая хрупкая, посмотри на мое тело. И правда, материал, из которого был изготовлен манекен материал, не выглядел прочно.

Но главное, еще ты совсем забываешь, что я все-таки девушка, и мне нравится, когда дарят цветы и красивые вещи.

– Прости меня, Эмилия, я как-то даже не подумал об этом, ведь ты необычная девушка, да и есть ли возможность передать тебе подарки? А что касается жены, то куда же ее деть? Другого места для встреч с тобой у меня нет.