Kitobni o'qish: «Страх в лагере»

После ужина пришлось смешаться с толпой из старших отрядов, выходящих из столовой, в надежде дойти с ними до спортплощадки, а потом быстро рвануть в сторону домика. Но манёвр не удался, Пашкина банда бродила по дорожкам и внимательно осматривала проходящих. Юрка засел в кустах и ждал, когда им надоест его караулить. Темнело, все разошлись по отрядам. Пашковцев забрала пионервожатая. Тогда Юра рискнул, осторожно выбрался из укрытия и отправился к домику своего отряда. Засада. Двое вышли из-за веранды на дорожку перед ним.

– Ну что, крыса, готов заплатить за свои преступления? Чмо трусливое, думал, что за твою подставу тебе ничего не будет?

Юрка развернулся и бросился бежать, за спиной раздавалось тяжёлое дыхание преследующих. Страх сбивал дыхание, ноги, словно в кошмаре, отказывались слушаться. Он бежал к краю лагеря, там темно и много кустов, легко оторваться от преследования. Остановился Юрка, когда налетел на деревянную стену. Это оказалась старая будка туалета. Он вспомнил, что это самый дальний сортир у калитки к реке, ночью им никто не пользовался, так как лампочки снаружи и внутри давно перегорели, но их не меняли. Юрка дёрнул дверь и скользнул внутрь. Вовремя, раздались тяжёлые шаги, и из кустов появились преследователи.

– Где этот крыса?

– В кустах где-то от страха дрожит. Выходи, сильно не убьём. Всё равно тебе не спрятаться, вернуться придётся, а уж мы дождёмся. Ты дружбана нашего подставил, тебе не жить.

Юрка замер и понадеялся, что эти не додумаются проверить туалет. Сердце рвалось из груди, застревая где-то в горле, звук чужих голосов заглушало собственное хриплое дыхание. Зашумели кусты, потом всё стихло. Юрка понял, что пашковцы пошли караулить его у корпуса, действительно, куда ещё ему деваться ночью, придётся вернуться. Мстители ушли, а страх остался. Юрка понял, что стоит в полной темноте, такой плотной, что она липнет к его лицу и забивается в нос и уши. Он хотел открыть дверь, как почувствовал, что его ноги коснулось что-то холодное.

Дикий крик в тишине лагеря заставил вздрогнуть пацанов, что выбрались из кустов на тропинку.

– Что это?

– Валим, нехорошо это. Ещё скажут, мы виноваты.

Автобусы остановились у больших железных ворот. Ваня прижался лицом к стеклу и стал рассматривать место, которое должно стать его тюрьмой на целых две недели. Пока ничего интересного: на воротах нарисована облупившаяся и выцветшая радуга, за оградой видны лишь стволы сосен. Ваня достал телефон и посмотрел на полоски связи, горело всего две, интернет отвалился ещё по дороге, что привело Ваню на новую стадию уныния.

Отправить его в лагерь решил отец, когда они в очередной раз поругались из-за компа.

– Мальчишки в каникулы должны на улице играть, а не спину и зрение за компом портить, – заявил папа, когда Ваня его подрезал и занял комп первый.

На следующий день папа сообщил, что купил Ване путёвку в лагерь. Уставшая после работы мама отмахнулась от жалоб Вани и стала собирать ему сумку, а потом повела в поликлинику за нужными справками. Не найдя поддержки, Ваня устроил бойкот, перестав разговаривать с родителями, но те этого даже не заметили.

Вот теперь он сидел в автобусе и тоскливо предполагал, что впереди его ждут две самые отвратительные недели в жизни.

– Чего высматриваешь? – спросил сосед, который проспал всю дорогу до лагеря. – Был тут раньше?

– Нет. Думаю, что делать в этой глуши, – сказал Ваня.

– Норм всё будет. Поверь, тут особо за детьми не следят. Вожатые сами отрываются как могут, а воспиталки нас даже в лицо запомнить не успевают. Просто врёшь, что с другого отряда и сваливаешь.

– Так ты тут уже был?

– Нет, в этом не был, но меня по лагерям помотало, все они одинаковые. Меня Егор зовут, а тебя Ваня. Я слышал, как твои тебя звали. Держись меня и не пропадёшь. Главное – сейчас самое лучшее место в бараке выбрать.

– А какое самое лучшее? – заинтересовался Ваня. О таких тонкостях лагерной жизни он не задумывался.

Худой, немного сутулый, с вытянутым лицом и заострённым носом, с глазами чуть навыкате Егор склонил голову набок в задумчивости, чем напомнил Ивану крысу, которую он видел на базе юных натуралистов.

– Поглядим, как всем корпус покажут, надо будет там первыми оказаться.

Их выпустили из автобуса. Жилистая тётка с лицом Варлока и зелёным галстуком на тощей шее построила их в колонну и провела за ворота. Они прошли по аллее, ведущей на большую квадратную площадку.

Всех построили по периметру площадки, и в центр вышел здоровый мужик с мегафоном.

– Здравствуйте, дети. Приветствуем вас в лагере «Серёжа». Сейчас вас распределят по отрядам и покажут корпуса. Открытие смены будет послезавтра, за два дня каждый из вас успеет познакомиться с лагерем и подготовить отрядный гимн, – громко объявил он, не пользуясь мегафоном.

Из-за его широкой спины появились две женщины со списками и быстро начали выкрикивать фамилии. Ваня оказался в одном отряде с Егором, тот радостно потер руки и, схватив его за футболку, потащил в начало колонны.

– Первыми надо, а то у выхода спать будешь.

Места они заняли с двух сторон от окна, пока остальные осматривались. Обстановка в общей спальне на шесть человек оказалась унылая. Кровати, тумбочки и всего одна розетка, к которой тут же образовалась очередь, телефоны в дороге у многих разрядились.