Kitobni o'qish: «Концептуальное мышление в разрешении сложных и запутанных проблем»
Андрей Георгиевич Теслинов – профессор кафедры методологии и дидактики бизнес-образования Международного института менеджмента «ЛИНК», тьютор Открытого Университета Великобритании, руководитель «Мастерской концептуального мышления Андрея Теслинова».
Предисловие
Когда книга была уже почти завершена, со мной произошел случай, повлиявший на выбор ее названия. Дело было в Казани. Гуляя по одной из центральных улиц, я случайно остановил взгляд на огромном рекламном щите, сделанном в грамотной технике вопрошания. Крупными буквами было написано: «ЖИЛ ПО ПОНЯТИЯМ?». Я опешил, как бывает, наверное, с каждым, кого мгновенно и решительно разоблачают в том, чем он занят и увлечен в эту минуту, будто бы кто-то заглядывает ему в душу. Мысленный ответ мой был однозначен – конечно, да! Именно в этот период я действительно жил в состоянии творческого подъема, сочиняя книгу о мышлении в строгих формах – в понятиях, об искусстве концептуального мышления. Я мыслил понятиями, думал о понятиях, разнообразно использовал понятия. Это уже давно составляет сущность моей профессии и того интеллектуального способа, каким я осваиваю действительность.
Эти мысли на миг увлекли мое воображение, лишь потом я заметил остальную часть надписи: «МВД предупреждает: НАКАЗАНИЕ НЕОТВРАТИМО». Это предупреждение усиливало печальное выражение лица узника, смотревшего из-за тюремной решетки прямо мне в глаза…
Трудно осознать размах гигантского разрыва между возможностями, которые открываются уму, освоившему высоту концептуального мышления, высоту изящной работы с понятиями, с одной стороны, и формой развития, какую приобрели эти возможности в миру – с другой. Однако причудливая природа человеческих отношений распорядилась именно так – жизнь «по понятиям» в первую очередь освоил мир задворков. Может быть, это закономерность – истинные ценности вещей и событий легче воспринимаются сознанием, не отягощенным образованием. Однако обидно.
В «Исповеди» у Аврелия Августина есть такие слова: «Если бы я писал книгу высшей непреложности, я предпочел бы написать ее так, чтобы каждый нашел в моих словах отзвук той истины, которая ему доступна; я не вложил бы в них единой, отчетливой мысли, исключающей все другие, ошибочность которых меня не могла бы смутить». Когда я встретился с этой мыслью, мне стало понятно, что примерно так и я сознаю свое внутреннее намерение в отношении замысла истолкования концептуального мышления. В этом намерении нет претензии написать книгу высшей непреложности, но есть искреннее желание воспеть возможности постижения истины теми средствами, которыми мы обладаем от природы: рассудком и сердцем. С самого начала этого интеллектуального путешествия, которое я буду совершать, воображая рядом вас, уважаемый читатель и собеседник, я сознаю ту область практики, в которой смогу быть в наибольшей мере полезным. Это менеджмент уровня таких решений, которые обычно называют «концептуальными». Мой опыт показывает, что, за небольшим исключением, люди редко понимают в деталях, что это такое – концептуальный, концептуальное, концептуальная. Однако в любом случае здесь обнаруживается вполне справедливое ожидание – думать и говорить о некотором исходном, некотором «взглядовом», некотором обобщающем предварительном решении или суждении, за которым следует целый ряд решений менее важных – уточняющих и конкретизирующих. Часто о концептуальных решениях говорят еще и как об оригинальных. Но так ли все это? А если так, то в каком смысле? Чем в действительности отличаются серьезные концептуальные решения от наивных обобщений? И как это – мыслить концептуально? Что должно происходить в нашей голове, когда мы решаемся начать мыслить концептуально? Что в действительности отличает завершенный продукт концептуальных решений от новомодных недоделок?
Вы спросите – почему «новомодных»? Дело в том, что уже многие интуитивно сознают или чувствуют наступление некоей особенной поры в развитии социальной практики. Понаблюдайте: сегодня побеждают не столько те, кто умеет поддерживать процессы и процедуры, сколько те, кто умеет создавать идеи и смыслы. Сошлюсь хотя бы на гигантские по влиянию на общественное сознание успехи брендинга. Об этой грядущей поре уже пишут как о наступлении нового времени – о «концептуальной эпохе».1 К ней уже готовятся гуру в бизнесе – я имею в виду настойчивые призывы к менеджерам мыслить архетипами – как еще слабыми, но все же формами концептуального мышления.2 Разумеется, говорить и действовать в духе «концептуального» free style уже становится модным. В этой связи я предвижу расцвет действительных мыслителей-концептуалистов и техник концептуального менеджмента.
И все же почему добротно построенные решения концептуального уровня обладают познавательной и конструирующей мощностью? В этой книге и, возможно, последующих за нею я попытаюсь по мере сил дать ясные ответы на все подобные вопросы. При этом постараюсь вести себя одновременно инструментально и философски. Обещаю, что в моем тексте будут преобладать так называемые «практичность» и «технологичность». Сознаю, что это конструктивно, поскольку большинство людей моего круга и я сам активно погружены в деятельность. Большую часть времени наше сознание решает задачи о целях деятельности, ее смысле, средствах и плодах. И хорошо, что так! Тот сплав, который есть деятельность по сути, сплав, как говорил Аристотель, «деятеля и деяния» дает нам богатый материал для ума и души. Только материал этот без философского одушевления обычно превращается в шлак, на котором никогда не вырастут цветы понимания самой деятельности и через нее – жизни.
Я говорю об этом потому, что обыденное сознание, скорее всего, никогда не свяжет философию с «технологичностью» и тем более с «практичностью». Но думать так – это заблуждение. Очень точно выразил эту мысль Лев Николаевич Толстой: «Из метафизических знаний, основанных на внутреннем сознании, можно и должно выводить законы жизни человеческой, – как, зачем, жить?».3 Иными словами, подлинная философия непременно должна быть практичной. Именно это значение философии будет преобладать здесь в отношении концептуального мышления как основы успеха менеджмента концептуального уровня.
«Технологичность» будет проявляться здесь в двояком смысле. Во-первых, мне хочется показать концептуальное мышление как могучую технологию принятия решений и постижения сложной реальности, какою нам представляется современный бизнес и современный человек. Эта технология близка к философии, поскольку ставит своей целью упорядочить «ревностное стремления к истине»4 ума и сердца. Во-вторых, хочется показать и сам предмет – концептуальное мышление технологично, то есть так, чтобы вы были внутренне согласны с ходом рассуждений и могли при самостоятельном следовании его логике получить эти же результаты. Смысл такого рода «технологичности» я вижу в возможности для вас выводить собственные суждения относительно концептуального мышления и принимать собственные решения концептуального уровня. Этому будет помогать Практикум, выстроенный мною здесь в виде упражнений для тренингов и развития навыков концептуального мышления.
Мы уже начали рассматривать «территорию» вокруг нашего предмета, но еще не подошли к самому предмету. О нем будет вся книга. И все же вначале уместно сказать, что феномен мышления – еще во многом загадка для людей. И тем более загадка – феномен «концептуального мышления». Успехи концептуального мышления, особенно ярко проявившиеся в последние 30 лет, придают ему ряд свойств, таких, например, как универсальность, всепроникновение, оригинальность, перспективность, креативность и другие. Все это возбуждает сознание непосвященных и, как ни жаль, способствует вульгаризации концептуального мышления. Однако у него действительно есть ряд свойств, ради которых оно заслуживает глубокого изучения.
По разным поводам вопросы концептуальных решений и умопостроений отражаются в публичной риторике весьма широко. Наверное, можно составить список более чем из 300 наименований публикаций, где прилагательное «концептуальный» встречается осмысленно и профессионально, а не ради украшательства текстов. Однако эти публикации носят аспектный или прикладной характер в отношении самого феномена «концептуальное мышление». Мы же попытаемся взглянуть на него целостно и философски.
Становление концептуального мышления во мне происходило в среде научной школы Спартака Петровича Никанорова. Я изучал и практиковал его «Метод концептуального анализа и синтеза систем организационного управления».5 Впоследствии мне стало ясно, что этот метод существенно шире той области, для которой он применяется. Я постараюсь показать, что это и есть тот самый метод принятия решений, которым пользуются глубокие и успешные менеджеры и аналитики в сложных, размытых ситуациях по отношению к малопонятным предметным областям практики. Одновременно это и метод порождения смыслов, и метод постижения сложной реальности, и метод упорядочивания самого мышления. Это и многое другое я объединяю здесь и рассматриваю как концептуальное мышление – особенную и могучую форму мышления, обладающую силами подлинно философского уровня.
Такой взгляд «заставил» меня исследовать суть, корни, приемы и возможности концептуального мышления. Этой работой я надеюсь послужить освобождению нашего сознания от ослабляющих его сил. Мне видится, что действительное «мышление по понятиям» может стать способом распознавания по ее отзвукам, доступным каждому из нас.
В процессе написания книги мне неожиданно понадобилось создать некую параллель между свойствами концептуального мышления и других форм освоения действительности и самовыражения. Я выбрал художественное искусство – фотографию. Там, где слагаемые мастерства фотохудожника подобны мастерству концептуалиста или, напротив, расходятся с ним, я искал примеры, которые могли бы усилить, подчеркнуть линии моего предмета. Этот поиск привел меня к встрече с замечательным фотомастером из Магнитогорска Валерием Миняевым – членом Союза фотохудожников России. Благодарю его за возможность использовать его личный архив для выбора нужных мне примеров.
Выражаю глубокую благодарность своим первым наставникам в лабиринтах концептуального мышления. Это были С. П. Никаноров, 3. А. Кучкаров, С. В. Солнцев, Н. К. Никитина. Благодарю Владимира Разумова за мягкое введение меня в круг философии, придавшей моим концептуальным упражнениям оттенки свободы, глубины и… незавершенности. Я искренне признателен тем, кто в разные периоды написания книги и по разным поводам выступал в роли слушателя, доброжелательного критика и оппонента: В. Михееву С. Неретину, Ю. Троицкому, Ю. Шатину. Благодарю своих друзей и коллег Галину Горшкову, Сергея Сидоренко, Татьяну Мунину Игоря Башкатова, Виктора Носкова, Людмилу и Дмитрия Бутенко, Николая Акатова и многих других, чье радостное ожидание появления книги придавало мне душевных сил.
1. Феномен «концептуальное мышление»
Здесь обсуждаются внешние признаки решений и других умопостроений, которые отражают концептуальное мышление. На примерах показывается, что высокий менеджмент концептуального уровня может поддерживаться только мышлением, натренированным в концептуальных практиках. Проводится поучительная «линия» становления концептуального проектирования решений как интеллектуальной технологии работы со сложностями, равной которой по мощности пока нет в зарубежной практике. Показываются возможности концептуально выстроенных решений.
Свидетельства концептуального мышления
Верно говорят люди вслед за мудрецами, что «удивление – начало мышления». Всякое диво, чудо, невидаль, диковина, всякая редкость оживляют наше мышление, приводят нас в из-ум-ление, обнаруживая именно то, что до этого момента мышления-то и не было вовсе. Было разве что простое прикосновение привыкшего к «вещи» ума.
Но не всякий «изумленный» заметит, что здесь мог состояться еще и факт концептуального мышления. Он состоялся бы, если б вместе с удивлением возникла примерно такая мысль: «Стало быть, до сих пор я имел ложное представление об этой вещи, в которое не „помещалось“ то, что удивило меня. Но теперь мое представление иное. В нем возможно и то, что меня удивило, и, наверное, еще многое другое, чего я не вижу, но о чем я могу подумать…».
Факт человеческого предательства или, скажем, супружеской измены дает нам ту же возможность обнаружить или проявить концептуальное мышление. Если бы обида не затуманила рассудок, то обманутый смог бы понять, что произошло всего лишь разоблачение неверного представления о любимом. Это было представление, в котором измена воспринималась как невозможное.
Вот известный пример.
Компании так называемой «Большой детройтской тройки» («Дженерал-Моторс», «Форд», «Крайслер») долгие годы были мировыми лидерами в производстве автомобилей. Известный провал успеха этих концернов в 1986 год из-за наплыва надежной японской техники способствовал проявлению феномена концептуального мышления. «Оказалось», что успех был основан на представлении менеджеров этих концернов примерно такого рода:
– в автомобилях главное – стиль и отделка, а надежность – не так важна;
– наши компании делают не автомобили, а деньги;
– автомобиль – символ статуса, значит, он важнее качества;
– американский рынок автомобилей закрыт от всех;
– от рабочих мало зависит производительность труда и качество;
– каждый, связанный с системой производства, должен знать о бизнесе только то, что надо ему.6
В этом примере концептуальное мышление проявляется в признании некоторой концепции7 (лат. conceptio – понимание, система, взгляд, представление), через которую то или иное явление осознается нами. Правда, это важное признание в приведенном примере состоялось стихийно, в критической ситуации, то есть непрофессионально.
Вот другой пример.
Известно, что в IV веке до нашей эры ученик Платона по имени Аристотель разработал учение о правилах построения умозаключений, при которых гарантируется удержание истины в ходе рассуждений – силлогистику. Это учение о том, как формы речи могут обеспечить истинность познавательного процесса, живет до сих пор. Силлогистика с той поры является неким когнитивным (познавательным) нормативом для ведения логически непротиворечивых рассуждений. С этим нормативом можно познакомиться в любом учебнике формальной логики.
Попробуйте ответить на такой вопрос: как мог бы выглядеть когнитивный норматив доаристотелевского типа рассуждений искателей истины? То, что сейчас происходит в вашей голове, когда вы пытаетесь ответить на этот вопрос, имеет признак концептуального мышления, поскольку вы пытаетесь определить так называемый «конструкт» – некую конструкцию из понятий, которая бы определяла целый класс явлений. Сейчас речь идет о классе способов умозаключений, которыми пользовались до появления силлогистики.8
Вот еще простенький пример – упражнение.
Сейчас вы держите в руках книгу какого-то определенного жанра. Скорее всего, это жанр монографии. А по какому основанию выделяют этот вид книжной продукции среди других? В поиске ответа на этот вопрос ваше мышление выполняет концептуальную работу – оно ищет логические основания суждений.
Здесь будет много примеров, но для начала пусть появится еще один из задачника концептуалистов.
У вас наверняка есть представление о том, что такое «изменение». Наверняка вы знаете, что будет происходить в мире, определяемым этим представлением, с учетом действия закона сохранения? Теперь следите за тем, как станут меняться ваши представления, когда вы будете отвечать на следующие вопросы.
– В чем будет состоять различие между эффектами, если в мире станут действовать два разных закона сохранения?
– Что произойдет, если окажется, что на самом деле действуют N законов сохранения?
– Что изменится в вашем представлении о переменах, если окажется, что каждое единичное изменение имеет «свой» закон сохранения?
– Какие явления вы станете ожидать от мира, в котором два разных закона сохранения относятся к двум различным, но связанным граням любого объекта?
Согласитесь, что, во-первых, каждый новый вопрос здесь вносит изменение в первоначальное представление (концепцию) о переменах. Причем с каждой новой созданной таким образом концепцией «появляется» новый мир с особенными свойствами. Во-вторых, за каждой новой концепцией можно развернуть новое особенное пространство различений. Профессионально устроенное концептуальное мышление совершает обе обозначенные процедуры (процедуру конструирования новых «миров» и процедуру порождения новых понятий) осознанно и инструментально.
Пожалуй, уже этих начальных нестрогих свидетельств некоторого особенного мышления достаточно для того, чтобы ввести в разговор первые признаки феномена «концептуальное мышление».
– Оно происходит там, где возникают попытки помыслить исток суждений и переживаний, исток рождающихся смыслов. Можно сказать иначе, это мышление, сознающее существование у его «хозяина» некоторого исходного представления о реальности. Это представление выступает как интеллектуальное условие, как некая когнитивная причина, определяющая наше восприятие реальности и конструирование смыслов. Прикосновение к такой причине наших суждений о «вещах» – признак концептуального мышления.
– Концептуальное мышление происходит там, где вместе с мыслимым осознаются и его логические основания, то есть способы, какими мысли рождают другие мысли.9 Речь идет об основаниях, связанных со строгими формами умопостроений. Обращение к строгим правилам логики, использование понятий как строгих форм мышления в ходе прокладывания интеллектуального пути позволяет нам находить чистые, незамутненные терминологическим мусором, неискаженные эмоциями смыслы.
– Концептуальное мышление происходит там, где возникают попытки помыслить нечто универсальное через единичное и особенное.
Согласитесь, это странные попытки. Странно, глядя, например, на упавший на асфальт осенний лист, подумать не о листе, а, скажем, об увядании. Но не этот ли эффект является целью художника?! Ремесленника от художника-мастера отличает в первую очередь способность выразить абстрактную идею в конкретной форме. Именно это нас восхищает в рисунке, в песне, в фотографии. Хорошую фотографию всегда можно заметить по тому, насколько через схваченное мгновение автору удалось «показать „типическое“, характерное для многих таких же объектов или ситуаций».10 В искусстве это называют «фотографичностью» или иногда «образностью» – за конкретным непременно должен появляться абстрактный образ.
Отличие этого эффекта от того, который возникает при возбуждении концептуального мышления, состоит только в том, что последнее заботится не о размытом и неясном образе, а о некоем отчетливом концепте. При таком мышлении мы, рассматривая конкретное опытное представление о чем-либо, в действительности имеем дело с одной из возможностей, с одной частицей некоторого концепта.
Однако сознавая свою роль как истолкователя сути концептуального мышления, мне важно создавать не только точные формулы в вашем сознании, но и образы. Я буду использовать для этого фотографии.
«За конкретным „схваченным“ мгновением здесь непременно появляется образ…».
Можно заметить, что свойство восходить к абстрактно-универсальному через конкретное есть не только и не столько признак концептуального мышления, сколько философской мысли вообще. Ведь именно «…она занимается главным образом такими исследованиями, которые способствуют разъяснению вопроса об общем на мир воззрении».11 Действительно, эта особенность роднит концептуальное мышление с философским. Стоит ли здесь уже говорить о различиях между ними?
– Это мышление, готовое вскрыть множества в каждом мыслимом явлении. Концептуальное мышление за каждым понятием или даже словом различает разнообразия, подразумевает миры, которые возможны благодаря этим понятиям. Так, например, в понятии «танец живота» концептуалисту сразу же увидятся все формы, все разновидности, все стили танцев живота, которыми могут зажечь все возможные танцовщицы всех мыслимых зрителей. И лишь некоторым из них вспомнится только один-единственный танец одной-единственной танцовщицы… Вы понимаете почему. Итак, за единичным здесь мышление признает множественное.
Но не стремится поведать о нем немедленно, если нет такой необходимости. В этом проявляется способность ума и души удерживать многообразие вещей в некотором единстве.12
– Это мышление, в котором за всяким суждением замечается и признается след мыслителя, его исследовательские намерения (интенции) как индивидуальные источники порождаемых смыслов. Всякий концепт есть сплав мыслителя и мыслимого. По продукту концептуального мышления всегда можно восстановить его творца.13 Он заметен по намерениям, которые послужили причинами так или иначе выстроенных предположений относительно мыслимого. В ходе концептуальной работы эти намерения становятся явными. Через автора концепта проходит предельная граница того мира, который создается плодами концептуального мышления. Личностно-пограничный характер интеллектуального труда – признак концептуального мышления. Это тоже роднит его с философским. Хорошо об этом свойстве философии писал Г. Зиммель:14
«Реакция философствующей мысли в действительности и по своему смыслу означает не поглощение мира индивидуумом, не его очеловечивание, а то, что, напротив, возникает типическая картина мира, в который включается также и индивидуум; образуется целое – именно такое, каким его может мыслить этот тип „человеческого“; и благодаря этому индивидуум, сознающий свою, несомненную реальность, установляет единство целого и сам может быть понят через него».
Это еще не все признаки концептуального мышления. Но пусть этих свидетельств будет пока достаточно для первого «прикосновения» к нему.
Теперь сделаем второе.
Bepul matn qismi tugad.
