Kitobni o'qish: «Департамент переселения»

***

Из Департамента переселения я вернулся подавленным. По дороге только и думал о том, как сообщить эту новость Дане. Моя жена и так не справлялась с эмоциями, постоянно говорила о том, что потом ничего не будет, что она боится, боится, боится… И я должен быть с ней, сейчас и потом, всегда должен быть рядом.

Иногда она впадала в состояние, близкое к истерике, заходилась в крике, обвиняла во всем меня, кричала, что я ничего не чувствую. И тогда я думал о том, что пусть бы уж лучше скорее это случилось, чем жить вот так, в ожидании неизбежного, наблюдая, как она постепенно сходит с ума…

Терпеть ее поведение – вот, в чем действительно заключался кошмар. Вот если бы ее сознание было устроено по-другому. Добавить бы ей хотя бы капельку здравого смысла. И наша жизнь, точнее то, что от нее осталось, превратилась бы в обоюдный покой и счастье.

Я испытывал дискомфорт, но все же находил в себе силы – прижимал Дану к груди, чувствовал, как стучит ее маленькое сердечко, и радовался, что у нас еще есть способность понимать друг друга. И что мы можем потратить оставшееся время, радуясь мгновениям ее стремительно истекающей жизни на этой Земле.

Катер опустился на парковочный магнит. Я откинул дверцу, выбрался наружу. На улице было ветрено и сыро. С серого неба сыпали в лицо капли мелкого дождя. Пригибаясь, я побежал к подъезду. Тяжелая подъездная дверь при моем приближении распахнулась. Навстречу выкатился дворецкий, поскрипывая гусеницами.

– Добрый вечер, господин Белов.

– Привет, – буркнул я. Мне куда больше нравился прежний, живой дворецкий. Но его, как и многих других, забрали почти полгода назад – программа Большого переселения, как ее называло правительство.

Живых людей теперь почти всюду заменили дешевые роботы. Производить дорогие модели для нужд исчезающего человечества – в этом нет никакого смысла.

Электронный ключ щелкнул в замке. Я торопливо ввел код. Дверь в квартиру распахнулась.

Дана ждала меня. Обняла. Прижалась всем телом.

– Где ты был так долго, малыш?

– Зашел в магазин после работы, – соврал я. – Ты же знаешь этих механических продавцов. Я уже думал, мне придется там заночевать.

– Купил что-нибудь?

– Нет. Плюнул, и поехал домой, к тебе…

– Сегодня случилось кое-что… – она подняла на меня полные слез глаза.

– Что? – Меня охватило дурное предчувствие. Сейчас она закатит глаза, будет говорить все быстрее и быстрее, потом начнет метаться по комнатам и кричать. А я буду чувствовать, что виноват перед ней. Нелепое чувство. Бессмысленное, как сама жизнь в привычном человеческом понимании.

– Олеся… – сказала она и замолчала.

– Что Олеся? – Впрочем, я знал ответ. Олеся была ее лучшей подругой. Они общались с Университета.

– Ее нет.

– Как это?

– Переселение! – Она произнесла это с такой интонацией, что стало очевидно – сообщи я ей известие сейчас, и у нее начнется истерика. Но когда-то же надо ей сказать. Ведь все уже решено. Я сам все решил.

Я медленно снял плащ, повесил на вешалку и обернулся к ней. Я смотрел на нее, не отрываясь, почти минуту. Потом проговорил чуть слышно:

– Я был…

Она попятилась, как будто это я угрожал ей чем-то. Я ощутил боль. Несмотря ни на что, она оставалась моей женой, моей женщиной. Я почти ничего не сказал, а она все поняла. Наверное, потому, что каждый день думала об этом, ожидала, когда это, наконец, случится, и меня вызовут в Департамент. Чтобы там вручить полис на переселение.

– Давай обойдемся без истерик, – попросил я.

– Ты был там, да? Был?! Скажи! Да или нет?!