– В жизни нужно расставлять приоритеты, – сказал Комендант, стоя у зеркала, размахивая шпагой и сражаясь с Элвиным, который мелькал вокруг него со стремительностью стрекозы, издевательски опережая на шаг каждое движение. – И действовать мудро.

Всехний беззаботно валялся в любимом кресле и спорить не стал:

– Расставляйте. Только чтобы всем поровну. И мне.

– Тебе достанется особенно, – пообещал Комендант и сделал резкий выпад, попытавшись пригвоздить Элвина к стене, – за твои фокусы с картами.

Элвин уселся на кончик шпаги и заискрился, завертелся. Всехний зевнул и посмотрел на Коменданта:

– Если не везет, то это не значит, что надо сразу искать крайнего. Вы мне, кстати, кроме флюгера еще и браслет проиграли, где он?

Комендант пожал плечами:

– Понятия не имею, давно его не видел. Но если ты его найдешь – возьми себе обязательно.

– Так и думал! – вскочил волк. – Вот я так и думал! Проиграли мне то, что давно потеряли! И после этого мне, ограбленному, еще что-то говорят!

Дверь открылась, и в комнату вошла Анжелика.

Выглядела она бледно, устало, и было видно, что ничего хорошего от нее ждать не придется. Швырнув на стол знакомую стопку листов, она спихнула волка с кресла и уселась, закинув ногу на ногу.

– Давайте примемся за дела, – попросила она, отмахнувшись от Элвина. – Не надо вопросов и замечаний о том, как мне спалось, не надо разговоров про змею и обсуждения этого происшествия. Просто давайте разберемся, наконец, с этим списком. Проверим, что в наличии, что пропало, а что испорчено.

Всехний попытался было улизнуть, но Комендант так посмотрел в его сторону и взмахнул шпагой, что пришлось остаться.

– Итак, – сказала Анжелика, – приступим.

– Садовые вазы, 6 штук, – Комендант сел за стол, прочел знакомую строчку. Задумался: – Опять эти вазы.

– Я уже тоже слышать не могу про них, – поддержал волк. – Кому они нужны, вообще. Читайте дальше, а потом уж, если что, вернемся к этим вашим горшкам.

– Этим горшкам, как вы выражаетесь, около трехсот лет! – возмутилась Анжелика.

– Хорошо. Вернемся к этим вашим старым горшкам, – волк лег у двери, вытянулся, зацарапал когтями пол и плинтус.

– Лодка весельная, алюминиевая. Три штуки. Две на пристани, – Анжелика что-то отметила в своем экземпляре, – а еще одна где?

Комендант показал пальцем на волка. Тот махнул лапой:

– Ну две тут, одна в пруду, не понимаю, в чем проблема. Можете нырнуть и проверить. Две плюс одна. Все три на месте.

– То есть одну вы утопили? – спросила Анжелика. – Так и запишем.

Волк возмутился:

– Я-то вообще в этой истории как раз пострадавший! Представляете, они все, все! Пытались от меня избавиться, – он посмотрел укоризненно, встряхнулся. – Целый суд надо мной устроили, три заседания было. А мой адвокат, вообразите, обвинял меня больше всех. Вот зачем нужен адвокат…

– Давай короче.

– Если короче – то они мне вынесли приговор, посадили в лодку и – привет.

– Только вот почему-то ты тут, а лодки нет, – заметил Комендант. – Зачем топить-то надо было? Лодка в чем виновата?

– Ну да, у вас же вечно виноватых не найдешь, – буркнул волк, и Комендант не нашелся что ответить.

Анжелика сделала очередную пометку.

– Картина «Охотник», мастер Гампсон, приблизительно датируется 17 веком. Холст, масло.

Комендант потер виски.

– У нас тут художников, трое-четверо, – рассудил волк. – Они вам нарисуют, чего хотите. Хоть с маслом, хоть без. Могут три картины нарисовать – и Охотника, и Рыбака и, например, еще…

– Кассира, – предложил Комендант.

Анжелика постучала авторучкой по подлокотнику.

– Мастер Гампсон, 17 век. Меня интересует именно это произведение.

Всехний зевнул и заявил, что о таком художнике он не слышал.

– Много вы знаете художников!

– Да уж зна-аем, – протянул волк. – Например этот, с бородой, усами, но без уха. И этот, с ушами, усами, но без бороды. И этот, без бороды, усов…

– И ушей, – дополнил Комендант.

– Отмечаю, картины нет.

– Есть, – сказал Всехний. – Вам нарисуют точную копию, к завтрашнему утру. Отличить не сможете.

– А настоящая где? – спросила Анжелика, внимательно глядя на Коменданта.

– Там же, где и вазы, – мудро рассудил тот.

– А они где?

Комендант посмотрел на Всехнего. Тот замер, глаза его остекленели, хвост перестал дергаться, и даже дышать он, кажется, тоже перестал.

– Что с ним? – спросила Анжелика. – Это такая защитная реакция? Он что, впал в кому?

– Надо подождать. Сейчас, может, отморозится.

И действительно, волк быстро пришел в себя, встряхнулся, посмотрел на них.

– Так это, – он вытер нос лапой, – на дальнем складе всё.

По виду Анжелики было понятно, что ей ничего не понятно.

– На дальнем складе, – повторил волк. – Там, там всё лежит. Прямо, штабелями.

Анжелика покачала ногой. Дела здесь, как всегда, только усложнялись.

– На складе? Комендант, о каком еще складе пытается говорить это существо?

Комендант, впервые услышавший про склад, с интересом посмотрел на волка.

– Видимо, о самом дальнем, – предположил он.

Волк кивнул: – О нем. Там, там всё и находится. Можете не сомневаться.

Анжелика постучала авторучкой, пытаясь взять себя в руки и рассуждать здраво:

– То есть имеется какой-то загадочный дальний склад. Комендант, вы подтверждаете, что склад существует, и там, видимо, находится часть экспонатов, в том числе и данная картина?

Комендант молчал, обдумывая. Шло время. Часы на колокольне начали бить без остановки, сразу перевыполнив дневную норму.

– Ваш ход, – напомнил волк.

Немного поразмыслив, Комендант кивнул, глядя на листы в руках Анжелики: – Комендант подтверждает…

Анжелика поднялась.

– Прямо сейчас. Вот прямо сию секунду. Ведите меня оба на склад.

– У меня два срочных дела, – отказался Комендант. – Сначала первое, потом еще второе. Господин Всехний волк…

– Я тоже занят. Прямо очень. Но мы дадим вам провожающего.

Анжелика посмотрела на них, сжав губы от злости.

– Не пугайте нас, – сказал волк. – Какая разница, кто с вами будет, в самом деле, если вас интересует результат. Он же вас интересует?

– Да, – выдохнула Анжелика. – Именно он меня и интересует. Но если, только, если с этим вашим складом… со складом. Опять что-то пойдет не так, то я даже не знаю, что сделаю. Лучше мне тогда не попадайтесь оба. Давайте сюда вашего провожатого!

Волк отдал честь лапой и пулей выскочил за дверь. Носясь по всему Кленовому Месту, он отыскал подходящий вариант в саду, под яблоней. Гарри, болтающийся там в кресле-качалке, показался ему прекрасной кандидатурой.

– Гарри, – сказал ему Всехний, тревожно глядя в глаза. – Гарри. Вы меня слышите? Тут это, дело есть одно. Вы меня слышите, Гарри?

– Безусловно, – с достоинством ответил Гарри. Здесь, в тени деревьев, под скрип старого кресла, жизнь казалась ему простой и понятной.

– Тут есть одна девушка. Анжелика. Это имя. Зовут ее так. Вот эту Анжелику надо проводить на дальний склад. Тот, что на болотах. Вы меня понимаете?

Гарри не ответил, витая мыслями где-то далеко-далеко.

– Ну вот мы ходили туда как-то, на болота, кажется, месяц назад. А обратно нам было лень всё тащить, и мы оставили часть там, у дороги и ветками еще закидали. Помните?

Гарри посмотрел на него, задумался. Хотел было что-то сказать, но глаза его прикрылись, и он расслабился.

– Гарри, не спите!

– Что?

– Вы поняли, о чем я говорю? Представим, что это такой склад. Ну там, на болотах. И вам надо провести Анжелику. Туда.

– Анжелику?

Всехний вздохнул.

– Гарри, просто идите с девушкой на болота. Походите там, то да се. Особо, не торопитесь. Понимаете?

– Понимаю, – лаконично ответил Гарри. – Девушка, болота. Болота, девушка.

– Склад еще.

– Именно! – просиял Гарри.

– Что, именно?

– Болота, склад, девушка.

– Пять баллов! – воскликнул волк. – Гарри, я в вас никогда не сомневался. Только надо вам что-то собрать в дорогу. Путь неблизкий. Вам что-то особенное или как обычно?

– Как обычно, – распорядился Гарри, перестал раскачиваться и вытянул ноги.

Всехний кивнул:

– Сейчас всё будет. Только застегните еще хотя бы пару пуговиц на рубашке… Вид у вас! Дорога туда одна, вы не собьетесь.

– Я? – возмутился Гарри, пытаясь разобраться с пуговицами. – Я не собьюсь. Мой путь будет прям.

Его представили Анжелике.

– Вот, – сказал волк. – Ваш провожающий. Держитесь его, и всё будет в порядке. Наверное.

Гарри подхватил приготовленный для него рюкзак и галантно предложил Анжелике руку:

– Прошу за мной.

– Вы отведете меня на склад?

Гарри гордо выпрямился:

– Легко. Склад.

– Болота, – напомнил волк.

– Именно!

Волк помахал им лапой и отыскал Коменданта. Тот брился у фонтана, плескаясь и любуясь своим отражением в зеркале, пристроенном на каменном окуне. Когда-то из пасти рыбы бежала тоненькая искрящаяся струйка, но теперь окунь только изредка плевался и фыркал.

– Ну как я тебе? – спросил Комендант волка, повернувшись к нему гладко выбритым профилем. – А?

Он взял лежавшую рядом шпагу и встал в позу мушкетера. Его черные, влажные волосы придавали образу лихой вид.

– Огонь, – оценил волк. – Нет, правда. Даже синяк к месту. Надо какой-нибудь турнир устроить. Ставки можно будет делать, на победителя. Но я зачем пришел-то… тут эти, двое. Гарри с этой змеей. Они уползли, ушли. Только что. На болота.

Комендант лихо воткнул шпагу в землю и полюбовался на ее отблеск.

– Это хорошо, конечно, – сказал он. – Но ты отправь-ка за ними бесенят, для присмотра. А то эта парочка сейчас забредет куда-нибудь.

– Да там одна тропинка, другой же нет.

– Отправь.

Волк не стал возражать. Он вильнул хвостом, обежал Резиденцию и на заднем дворе отыскал Умбертов, сидевших на поваленном дереве и уставившихся в землю.

– Привет, герои, – сказал им волк. – Хорошая погода сегодня. Слушайте сюда. Слушайте приказ. Коменданта.

Умберты посмотрели на него, заухали.

– Взять еду. Воду. И всё для похода на болота. Туда ушел Гарри с девушкой. Вам надо за ними там присмотреть, понятно?

Бесы ничего не поняли, но виду не подали.

– Ясно, – сказал волк, увидев их неподвижный, немного ошалелый взгляд. – А ну пойдем за мной. Я сам вас соберу.

Через пятнадцать минут Умберты, в полном снаряжении, стояли у калитки, от которой вилась тропинка на болота.

Конгруэнций беспокойно осматривал их, поправляя рюкзаки.

– Туда пойдете, – в третий раз растолковывал он. – Увидите Гарри и девушку. За ними присмотрите, поможете, если что.

– Если что, – закивал маленький бес. – Если что.

– Пойдем, да, – ухнул большой.

– На болота, – напомнил волк.

– На болота. Отлично получится!

Конгруэнций вздохнул, посмотрел на них:

– Ну удачи, – махнул он на прощанье.

– И вы там это, особо не торопитесь, – добавил волк.

Это было единственное, что Умберты поняли. Они просветлели немного лицами и согласно закивали головами:

– Не надо торопиться. Торопиться – не надо.

С одинаковыми рюкзаками за спинами, коренастые, они зашагали по тропинке. Всехний с Конгруэнцием долго смотрели им вслед. Бес вздыхал, казалось, без перерыва.

– Да чего ты, – успокаивал его волк. – Всё нормально. Отлично получится.

9. Фиона

В Кленовом Месте проездом объявилась Фиона – темноволосая, спортивного вида девушка, любительница заложить руку за руку и поиздеваться над собеседником. Она была режиссером – снимала короткие черно-белые ролики, а в периоды творческой активности и целые фильмы. Фиона частенько заскакивала в Кленовое Место, где отдыхала от съемок, монтажа и утомительных поисков денег для своих многочисленных проектов. Появления ее были совершенно неожиданные – просто однажды оказывалось, что за завтраком, вместе со всеми, неприступно сидит одна чопорная мадам и вежливо интересуется, когда уж там ей предложат, наконец, кофе по-венски. Натура у нее была какая-то уж слишком ранимая и вспыльчивая. «Я никогда не обижаюсь, – убивала Фиона незадачливого собеседника своим ледяным тоном, – я злюсь». А когда злилась, она становилась невыносимо вежливой. «Милорд, – говорила она, и "милорд" в душе покрывался инеем, – правильно ли я понимаю, что ваше мнение расходится с моим?»

Так что большинство мужчин относилось к Фионе с большим уважением и опаской. Осторожные фразы для беседы с ней обычно готовились загодя и, после тщательного оттачивания, пускались в ход. Но и это не спасало положения. Будучи особенно в ударе, Фиона могла прицепиться даже к замечанию о погоде.

«Что значит "ветер"! – орала в таких случаях мисс Фи, как ее называл Всехний. – Смотрите мне в глаза! Я что, похожа на идиотку?! Нет, скажите, я что – идиотка?! Вы считаете, что со мной больше не о чем говорить, как только о погоде?! Да сами-то Вы кто! Кто! На что надеетесь, если не умеете вести себя в обществе?! Не знаете ни черта! О чем мне с вами, вообще, говорить?!»

Наоравшись, Фиона обычно усаживалась в кресло, закрывала лицо руками и впадала в оцепенение, переставая реагировать на извиняющегося перед ней собеседника. В ближайшие полчаса трогать ее было абсолютно бесполезно.

«Фиона молчит, – говорили старожилы. – Дайте ей время, и она придет в себя. А лучше уходите-ка подобру-поздорову».

Услышав в замке знакомые интонации, перемежающиеся хрипловатым смешком, Всехний подбирался к Фионе и вешался ей на шею как шарфик, или наматывался на ногу, где и висел подолгу, прикрепившись зажатым в зубах хвостом. С первой встречи они подружились, с первой встречи Фиона корила Всехнего за малейшую провинность, но в глубине души прощала ему всё на свете, одобрительно глядя темными глазами. Они могли бесконечно разговаривать друг с другом на самые разнообразные темы, хотя Всехний ничего не знал о том, как снимаются фильмы, а Фиона мало интересовалась накоплением сказочных богатств.

В этот день, позавтракав, узнав последние новости и рассказав о своих делах, Фиона быстрым шагом обошла окрестности, посидела на берегу пруда, поднялась на крышу замка, осмотрела новые картины в Резиденции, а потом затеяла групповую съемку – для чего попросила собраться всех – всех без исключения – у фонтана.

– У вас полчаса на сборы, – определила Фиона. – И пеняйте на себя, если не успеете. Можете не особенно прихорашиваться, но всё же лучше показать, что у нас тут если и притон, то уж самого образцового содержания.

Полчаса не полчаса, но вскоре все собрались и долго рассматривали друг друга, видя словно в первый раз. Никогда еще в Кленовом Месте не было столько разодетых мужчин, и поражающих свежестью и живостью девушек.

Джейн выпросила у Коменданта веер, вуаль и лорнетку, представ в старинном, немного сумасшедшем образе; Дикий Охотник раздобыл шляпу с пером; Комендант блистал не только синяком, но и мушкетерским нарядом со шпагой за поясом; Здоровенный, в яркой гавайской рубашке, напоминал мачо; и даже Харольд, хоть и держался скромно, выглядел молодо и подтянуто.

Установив камеру на штатив, Фиона, с присущей ей природной активностью и целеустремленностью, начала тасовать персонажей как колоду карт, изредка оценивая композицию в объектив.

– Комендант, поверните голову вправо, так не будет видно ваше бандитское украшение! И вытащите шпагу из ножен – вы будете в эпицентре события. Еще вправо, еще! Джейн, поднимите вуаль и тоже – в центр! Боже мой, Джейн, не в центр слева, а в центр в центре! Леди Хельга, у вас вид, будто вам тут все должны, и много. Здоровенный, встаньте! О, Господи… сядьте немедленно, а лучше – ложитесь на землю! Вы занимаете весь кадр, у нас не портретная съемка, а групповая! Марина и мистер Харольд, сядьте прямо на него! Прогоните ворону из кадра, ей здесь не место. Охотник, сложитесь вчетверо! Для вас с Кентавром нужна панорамная техника! Снут, вас не было видно справа, вас теперь не видно слева. Вы можете как-то проявить себя? Попробуйте подвинуться к Лу-Лу! О нет, вы совсем потерялись на ее фоне! Давайте к Джейн.

Снут попробовал подвинуться:

– Здесь кто-то лежит!

– Так встаньте на него! Итак, итак… кажется, неплохо. Только верните ворону, она добавляла естественности. А еще некоторые, которые со шпагой, пусть держат ее подобающим образом, а не как дирижерскую палочку! Всехний, вы великолепны! Только не двигайтесь.

– Ну, – прохрипел Кентавр откуда-то снизу. – Жмите уже на спуск, пока я еще жив!

Но Фиона оторвалась от объектива, еще раз внимательно осмотрела всех и спросила, немного удивленно:

– А где Гарри?

По настоянию Кентавра, исторический снимок был сделан в неполном составе, после чего оказалось, что Гарри нет ни в шалаше, ни в Замке. Когда стало понятно, что его вообще нигде нет, поднялся переполох. Лесные девы метались, как ночные бабочки у лампы и усиливали тревогу.

Наконец выяснилось, что с тех пор, как Гарри ушел на болота с Анжеликой, его никто не видел. Кто, и с чего это вдруг придумал, что Гарри устроил на болотах сражение с бобрами – в дальнейшем так и не выяснилось. На болота вообще редко кто ходил – там жил один только птеродактиль Кузька в окружении бобров, и делать там было совершенно нечего. Тем не менее слух о том, что Гарри в беде, распространился мгновенно. Лесные девы были безутешны:

– Гарри, Гарри, – они окружили Коменданта и принялись стенать: – Он мог запросто попасть в лапы Кузьке… Он пошел на болота… а там бобры! У них ужасные зубы!

Комендант подумал, поразмыслил. Погода была прекрасная, особых дел не предвиделось, и какая-то активность явно напрашивалась.

– Я объявляю поход, – провозгласил он, приняв решение. – И даже не поход, а целую спасательную экспедицию. На болота.

Слова эти почему-то показались всем насколько неожиданными, что вся шумиха стихла. Даже Всехний в изумлении замолчал, ошарашено глядя глазами, зареванными по поводу очередного, случившегося с ним несчастья.

– А что, хорошая мысль, – первой нарушила тишину Фиона. – Болота могут быть довольно живописны. Заповедная природа в первозданном виде… Новые впечатления, эти приглушенные болотной опустошенностью снимки, перемена обстановки. Почему бы и нет?

– Когда же, когда? – продолжали беспокоиться лесные девы. – Важна каждая минута! Возможно, счет идет на мгновения!

– Успокойтесь, – утешил их Комендант. – Экспедиция будет собрана в рекордные сроки. Не думаю, чтобы с Гарри на болотах что-то могло случиться, но это хороший повод чтобы немного развеяться. Конго, начинай сборы. Надо отправиться как можно скорее, раз путь предстоит неблизкий.

Конгруэнций кивнул, достал блокнот и изобразил на первом попавшемся листке бессмысленную закорючку.

– В первую очередь позаботься о еде, воде и снаряжении, – распорядился Комендант, и посмотрел в сторону Лу-Лу, затмевающую ярко-желтыми шортиками даже огненную рубаху Здоровенного. – Все желающие могут к нам присоединиться!

– Никуда и с места не двинусь, – сказала Хельга. – И ни за что не присоединюсь к этой очередной авантюре. Нечего там делать. От этих болот даже у Гарри хватит ума держаться подальше, с чего вы вообще взяли, что он там?

Комендант посветлел лицом:

– Жаль, что ты не идешь с нами, – он улыбнулся, еще более приободрившись. – Конго, пятнадцать минут на сборы! Берем только самое необходимое, ты понял? Не забудь музыку, шашлык, ракетки, мячи и Лу-Лу! – Он осекся. Болезнь, накрывшая его на похоронах Всехнего, еще не прошла до конца, и случались рецидивы.

Леди Хельга навострила уши.

– Луну, – пришел на выручку Охотник. – Надо взять, конечно. Этот светильник, в виде луны, из Каминной. Как же мы без него.

– Гениальные мои, – произнесла Хельга, – зачем вам в походе светильник-то?

– Конгруэнций, – переадресовал вопрос Комендант, – на кой черт нам светильник в походе?

– Так вы сами только что сказали, – простодушно ответил бес.

– Тогда возьмите обязательно!

Леди Хельга посмотрела на них, махнула рукой и отправилась к себе:

– Идите куда хотите, хотя вам одна дорога – в сумасшедший дом. У меня от вас голова разболелась.

Начались суетливые, наполненные смехом и бесконечными поисками то одного, то другого, сборы. Чтобы не ошибиться и ничего не забыть, в конце концов стали брать всё, что попадалось под руку.

– Смерти моей хотите, – орал Кентавр, взваливая на себя очередной тюк с палатками, рогатинами, котелками и флягами.

– Почти заканчиваем, – говорил Элькин. – Почему почти? Потому что еще мангал, посуда, вода и почти всё.

Пестрый подтащил очередной рюкзак, из которого торчали клюшки для гольфа.

– Матерь моя заповедная, куда столько? Там что, опять несут этот барабан? К черту его! А зачем столько матрасов?

– Вы спрашиваете, зачем? Затем, что позиция содержится в списке! – Элькин был непреклонен. – Указанное количество – четыре единицы. Почему? Смотрите сами. Они, потому что, идут сразу перед надувной лодкой. – Бес протянул листок, исписанный с двух сторон и исчерканный правками.

– Вот садитесь все в эту лодку и гребите к своим болотам! – злился Кентавр. – Я вам что, фургон? Вы еще диван возьмите!

Наконец шумная, веселая толпа извилистой вереницей покинула замок, распевая походные песни и выкрикивая спасательные лозунги. Последним тащился навьюченный Кентавр, напоминая пирамиду, шатающуюся на подпорках.

Всехний не испытывал к болотам, бобрам и птеродактилям особых чувств и остался в замке, мотивируя свою лень служебными обязанностями:

– Я еще слишком молод, – оправдывался привыкший к уюту и комфорту волк. – Я еще не готов. У меня, в конце концов, тоже есть личная жизнь.

Проводив спасателей-искателей и быстро помахав им лапой, Всехний обратил внимание на носящийся в воздухе заманчивый аромат. С закрытыми глазами он направился к источнику и оказался на кухне. Там энергично хозяйничал лучший поэт Кленового Места, Борис Сирецан. Проспавший и фотосъемку, и поход, он орудовал половником в дымящейся кастрюле, колдуя над супом с фрикадельками. Изредка он выхватывал авторучку из кармана и записывал пришедшие в голову гениальные строчки прямо на скатерти. Сразу было видно настоящего мастера – философски небрежного в движениях и словах, готового в любой подходящий момент начертать точное и емкое четверостишие.

– Ага! – сказал поэт, заметив голодный блеск в волчьих глазах. – А волки неплохо ловятся на наживку с фрикадельками! В общем-то, супчик можно разливать по тарелкам, так что осталось только дождаться остальных… Супу много! Люди, звери, птицы, маги, колдуны и принцессы! Подходите не стесняйтесь, я всех угощу! А Гарри снабдит нас освежающим напитком.

– Супчик? – переспросил Всехний. – Я вообще-то не голоден. После этого волк поставил возле себя две тарелки. – Кстати, на угощение к вам никто не придет, а Гарри вас ничем не снабдит. Он пропал. Обитатели замка…

– В истерике, – подхватил Сирецан. – И флегматики, и холерики.

Поэзия в нем била через край.

– Так что мне за отсутствующих отпустите супчику. Кстати Вы в курсе, что мы, Всехние волки – исчезающий редкий вид? Не в курсе были – теперь в курсе. Наливайте смелее, и сюда тоже, благодарю. Да чего там. Ах, еще много, ну тогда, конечно, добавьте.

Сирецан был человеком понимающим.

– О чем мы? Да. Фрикадельки. Ага, ага… – Всехний не умолкал и не отрывался от тарелки. – Вот я и говорю – встали под знамена и пошли. Искать Гарри. А он где – на болотах. А я туда не могу – всё работа, дела. Когда замок под присмотром, когда есть уверенность в завтрашнем дне – это половина успеха.

Часы замка ожили и пробили четыре задумчивых удара. Такой затяжной бой находил на них редко, и каждое выступление всегда было неожиданным.

Поэт и волк долго прислушивались к последнему уходящему удару, звук от которого словно отдалялся, затихая.

– Кстати, – сказал Борис, словно очнувшись, – как волка, владеющего внутренней информацией, можно вас спросить, зачем они выломали и взяли с собой замечательный лунный светильник из Каминной залы? Вся аура этого волшебного места безнадежно испорчена.

Волк махнул лапой:

– Это долго объяснять. Комендант недостаточно здоров, поэтому приходиться подстраиваться под ситуацию.

Сирецан покачал головой:

– Видимо, дело серьезное, раз приходится выкорчевывать из стен старинные светильники. Скажите, не замешана ли в этой истории женщина? Не является ли это старой, как мир, историей…

– Является, – перебил волк. – И если господин Комендант в ближайшее время не поставит в ней точку, мы сами ее поставим. Всем уже надоело объяснять Хельге, почему у него вдруг в последнее время случается столько неотложно жизненно важных дел, особенно под вечер.

Сирецан, подперев рукой голову, выдохнул и сладко зажмурил глаза:

– Значит, развязка близка… жаль, жаль.

– Вы тоже влюблены в Лу-Лу? – поинтересовался волк.

– Она мне близкий по духу человек, – уклончиво произнес Сирецан.

– И на лодке ее уже катали?

– Мир полон искушений, – всё так же уклончиво отвечал Сирецан.

– К счастью, у нас тут появилась еще одна, близкая вам по духу особа, – хмыкнул волк. – Поэт-художник, художник-поэт, наша непревзойденная Джейн. Так что всё самое интересное еще впереди.

– Правда, мир пока не слышал о таком поэте. Как и о таком художнике.

– Скоро услышит, – пообещал волк. – Наша красотка скромна, но всегда в самой гуще событий. Стихи Джейн, конечно, далеки от ваших, но думаю, это и к лучшему. В конце концов, вы сможете многому ее научить, в профессиональном плане. Ну, катая на лодке.

Сирецан скосил на него глаза, не меняя положения головы.

– Я вам точно говорю. Вы оба одинаково сумасшедшие.

Поздним вечером болотная экспедиция вернулась, наполнив Кленовое Место шумом и смехом. Все пропавшие были найдены живыми и здоровыми. Спасатели составили карту неисследованных ранее участков местности, накормили Кузьку и сделали серию снимков на фоне болот и выглядывающих отовсюду бобров. Возле замка экспедиция наткнулась на Всехнего и Сирецана, которые сидели на берегу пруда и пели о луне над ночной улицей – а когда песня заканчивалась, они начинали петь ее снова и снова, меняя слова и придумывая целые куплеты.

Что же касается Гарри, то он, вполне себе живой и здоровый, был найден и возвращен в шалаш, в родное, обжитое место. На следующий день он с удивлением услышал о собственной пропаже и бурных поисках, и всё просил рассказать ему еще раз про это происшествие. Самое интересное, что через некоторое время он стал сам, с удовольствием, описывать гостям свой поход на болота. Лесные девы, толпящиеся в его шалаше, делали выразительные глаза, ахали, всё подтверждали и добавляли подробностей про его героическую битву с бобрами.

– Десятки бобров, – подтверждал Гарри, важно кивая и поджимая губы. – Сотни.

Что же касается Анжелики, то она, молчаливая и уставшая, собрала вещи и утром следующего дня ушла из Кленового Места, ничего не говоря, ни с кем не прощаясь и не оборачиваясь.