Kitobni o'qish: «Как мы с Вовкой. На Юг. Книга вторая»

От автора

«Как мы с Вовкой. На юг». Книга вторая, является продолжением уже известной и полюбившейся читателям книги первой «Как мы с Вовкой. История одного лета». Всё те же главные герои и много новых.

«– Юг – это не только море. Это целый культурный досуг, – говорил дед Матвей.

Я подумал, что вот хороший человек, который сразу заметил в нас положительные качества, но обещать ему ничего не стал. Всё-таки это юг, и надо разобраться, что там с культурным досугом».

Не буду забегать вперёд, просто наслаждайтесь новыми приключениями пацанов. Возможно, надо начинать с первой книги, но не принципиально. Хорошее настроение вам гарантировано.

Желаю вам приятного чтения и море позитивных эмоций от прочтения данной книги. Ведь говорят, что смех продлевает жизнь.

Глава 1. Про цветной телевизор

– До поезда ещё пять часов. Может, зайдём к тёте Лизе? – предложила мама. – Давно не виделись.

Мы с Вовкой переглянулись и поняли, что речь идёт о той самой тёте, к которой мы заходили с бабкой и которая нас на свою голову решила сводить в цирк. Честно говоря, я сомневался, что тётя Лиза будет рада нашему неожиданному возвращению.

– Это которая сестра твоей матери? – уточнил папа. – Ну хорошо. Я сдам вещи в камеру хранения, и зайдём. Чайку попьём перед дорогой.

Пока папа относил чемоданы в камеру хранения, я пытался придумать что-нибудь, лишь бы не ходить к тёте Лизе. В тот раз она смирилась с тем, что мы дети и взять с нас нечего. А брать что-то с бабки ей, видимо, было неудобно. Как-никак родственница. Сестра. И вот сейчас мы заявимся с нашими родителями, и она обязательно в этот раз что-нибудь возьмёт с нас. Или, что всего вероятнее, с наших родителей. Мы хоть и родственники, но не такие близкие.

– Мам, а может, не пойдём? – попытался я остановить процесс возврата долгов. – Может, мы на вокзале чай попьём? Или в кафе сходим.

– Я б тоже от кафе не отказался, – вступился Вовка.

– Нечего и думать. Я тётю Лизу давно уже не видела. Мы должны обязательно её навестить. Да и на вас пусть посмотрит. Вон уже как вымахали.

Знала бы она, что Елизавета Петровна уже насмотрелась на нас впрок.

Папа вернулся из камеры хранения, и мы направились к выходу из вокзала. Мы шли, а я представлял, как тётя Лиза увидит нас с родителями и скажет: «Ага! Вот я и дождалась вас! Сейчас вы начнете долги отдавать мне за всё ваше недоразумение и побитых слоников. И хрусталь!» И особое ударение сделает обязательно на слове «хрусталь». Ведь это что-то очень ценное. Дома у нас хрусталь стоит в серванте за стеклом, как в музее, и ждёт своего часа по исключительным праздникам. За слоников я переживал меньше, потому что не имел представления об их ценности. От этих мыслей у меня затряслись поджилки раньше времени расплаты.

– Пап. А может, я в камере хранения подожду вас? Мне даже чай не надо. Я не хочу.

– Я тоже, – предложил Вовка, видимо, чувствуя своим детским мозгом ход моих мыслей, и очень даже соглашался с ними. – Я даже в туалет не хочу.

– Ну вы же не чемоданы, – засмеялся папа. – Да и никто вас не примет в камеру хранения. Давайте дойдём до тёти Лизы, посидим там часок и вернёмся. Нам ещё долго ехать в поезде, успеете, как чемоданы, наваляться на полках.

– А бабушка говорила, что примут, – возразил Вовка.

* * *

В подавленном настроении мы шли в гости к тёте Лизе. Я искренне надеялся, что её не окажется дома. Ну или вдруг случится что. Такое, что надо бежать из этого города подальше, вместо того чтобы ходить по гостям. Я согласен был даже на конец света, хотя эта мысль была немного нелепой, но, с другой стороны, имеющей право на жизнь. Но самой идеальной мыслью была та, где я представлял, что Лизавета Петровна потеряла память и ничего с нас брать уже не будет, а может, даже и наоборот, даст что-нибудь, узнав, что мы родственники. С такими противоречивыми чувствами мы приближались к дому тёти Лизы.

Папа позвонил в дверь ещё раз. Может, дома нет?

Я чуть не вслух крикнул: «Ура!», но тут за дверью послышался голос, который сообщил нам, что идут, и дверь открылась. На пороге стояла Елизавета Петровна. Первыми она увидела наших родителей.

– Ой, здравствуйте, – удивилась она, и тут же оживилась. – Да проходите, что же вы стоите. Хорошо, что в гости…

Договорить она не успела, потому что вторым делом она увидела нас, что явно ввело её в некое замешательство. Вроде она уже и предложила войти, но сейчас её взгляд говорил, что хорошо бы было, если бы вошли не все, а лучше, чтобы вообще никто. Но воспитание не позволяло ей это сказать, поэтому фраза осталась в её немом взгляде. Но позже она об этом пожалела. Надо было не пускать. Использовать любые возможные отговорки. Но категорически не пускать.

– …решили зайти, – закончила она уже не таким бодрым голосом и впустила нас.

Мы расположились на тесной кухоньке, где Лизавета Петровна суетилась, приготавливая всё к чаю. Правила гостеприимства подсказывали ей, что гостей надо посадить в зале за большим столом. Так правильнее и удобнее, но логика и жизненный опыт настаивали на том, что кухня – более безопасное место в данном случае. Она предпочла не спорить с логикой и пренебречь неуместными в данном случае правилами.

– Как же вас разместить-то всех, – суетилась тётя Лиза. – А у вас когда поезд?

– Через пять часов, – ответил Вовка, и Лизавета Петровна нервно дернула веком.

– Как долго…

– Уже через четыре, – поправил папа, но эта поправка немногим воодушевила хозяйку.

Так мы сидели и пили уже по второй чашке чая. Мама рассказывала новости из столицы, планы на наш предстоящий отдых на юге. Мы с Вовкой вели себя абсолютно идеально. Мы не проронили ни слова и сидели безвылазно за столом, не попросившись даже в туалет. Умиротворяющая обстановка подействовала на Лизавету Петровну благоприятно, и её даже отпустили тревожные мысли. Она решила, что чересчур накрутила себя. И то, что произошло в тот раз, было недоразумением и единичным случаем. Можно сказать, несчастным, но случайным.

– Так, может, покушаете тогда? – предложила хозяйка. – До поезда времени-то ещё уйма. Что голодные будете сидеть. Одним чаем сыт не будешь.

Таким образом, заслужив доверие, мы переместились в зал за большой стол. Папа подвинул стол и расставил стулья, а мама помогла расставить тарелки и приборы. Через несколько минут нам был предложен обед из первого, второго и компота. Мы все вместе уселись за столом и уже в приподнятом настроении продолжили пользоваться гостеприимством. Лизавета Петровна даже достала для себя и родителей, как она сказала, «кое-что погорячее борща».

После обеда, убрав со стола посуду, тётя Лиза предложила нам отдохнуть и посмотреть телевизор в зале на диване, а она пока сходит на пятнадцать минут по своим делам. Доверие доверием, но наших родителей она ненавязчиво попросила присматривать за нами. Чтобы нечаянно не приключилось ничего такого, как в тот раз после цирка. Лизавета Петровна была удивлена, что наши родители не слышали этой истории.

– Неужели Валентина вам не рассказывала?

Но бабка была просто не в состоянии рассказать все истории, которые происходили с нами за каникулы в деревне. Она вообще родителям ничего не рассказала. Может, забыла, а может, решила, что если начнет рассказывать, то это займёт, как минимум ещё одно лето. Поэтому родители не знали ни про цирк, ни про другие приключения, что нам, впрочем, было на руку. Как говорит бабка: «Меньше знаешь, счастливее живешь. Поэтому такие идиоты безмозглые, как вы, всегда выглядят счастливыми». Но наши родители не были таковыми, но некоторые детали им знать всё же не стоило.

В итоге Лизавета Петровна тоже ничего рассказывать не стала, решив, что это не её дело, хотя и касалось её напрямую и не без её участия. Сказала только, что ничего страшного, но лучше бы без приключений в этот раз. Нас посадили на диван, включили телевизор и попросили просто сидеть и смотреть мультфильмы. Тем более телевизор цветной и новый, приобретенный недавно по большому блату.

Цветной телевизор был большой редкостью, и как говорил папа, «стоит огромных денег и очередь на год вперед». Поэтому он записался в очередь на телевизор и откладывал деньги на долгожданную покупку.

Мультфильмов не показывали, но в данном случае нам было всё равно, что смотреть. Тем более выбирать было не из чего. Главное, был сам процесс. Смотреть телевизор в цвете.

– Я пойду на площадку покурю.

– Хорошо, а я пойду посуду помою, пока тётя Лиза ходит. А то как-то неудобно. Поели и всё оставили.

Таким образом мы с Вовкой остались одни в зале, на диване, перед цветным телевизором. У нас потом тоже появился такой телевизор, только нескоро. Если бы мы не пошли в гости пить чай, то это событие случилось бы ранее, а так…

– Вовка, что ты там всё ёрзаешь?

– Ничего, – явно что-то недоговаривал он и прятал у себя за поясом под рубашкой.

– А ну покажи.

Я встал и попытался посмотреть, что там Вовка прячет от меня. Но Вовка упорно сопротивлялся, подтверждая мои догадки.

– Дай сюда, – не отставал я от него.

Дальнейшие события успели развиться и достичь своей кульминации в короткий промежуток времени. Пока папа курил на площадке, а мама громыхала посудой в раковине ничего не подозревающей Лизаветы Петровной, мы с Вовкой вели неравный бой за предмет, который он прятал у себя в штанах. Неравный, потому что силы были явно не равны, и я побеждал Вовку. Через несколько секунд я победил вяло сопротивляющегося Вовку и достал то, что он так упорно не хотел мне показывать. Подкова. Та, которую, как он уверял, мы потеряли. Я даже в своё время успел смириться с тем, что удачи нам не видать. Ведь всем известно, что кто найдёт подкову тому будет сопутствовать удача в жизни. Бабка не верила в это. Точнее, в приметы про подкову она верила, но не в нашем случае. Тем более что мы её сразу успели потерять. Она утверждала, что нам не поможет никакая подкова, даже если мы найдём двести подков, то обязательно все двести сразу и просрём, как и всю свою удачу. Мы можем только надеяться на милость божью и бабкину благосклонность к нашим выходкам, которые явно не имеют ничего общего с удачей. И самая большая удача в нашей жизни – это то, что с нами до сих пор ничего не случилось, несмотря на наши попытки изгадить жизнь всем окружающим своими пакостями.

– Вовка! Ты же сказал, что мы её потеряли, – недоумевал я. – А получается, что ты всё время её прятал у себя в штанах?

– Не всё, – насупился Вовка, – только с того момента, как мы уехали из деревни. Я хотел личную удачу. Для себя.

– Вот ты гадёныш, – только и смог сказать я, как Вовка обратно вцепился в подкову.

Таким образом, пока папа курил, мама мыла посуду, а Лизавета Петровна занималась своими делами, мы с Вовкой делили удачу. Вовка не сдавался и тянул на себя, я же, упершись одной ногой в диван, в свою сторону.

– Да подавись! – выпалил Вовка и разжал свои пальцы, выпуская удачу из рук.

Дяденька диктор, вещавший из цветного телевизора о подвигах советского народа на стройках светлого будущего, оборвал свою речь на полуслове. Точнее сказать, речь его прервала подкова удачи, неудачно полетев в сторону источника звука. Когда Вовка отпустил подкову, я по инерции полетел назад на пол и нечаянно тоже выпустил удачу из своих рук. Подкова, совершив непродолжительный полёт, врезалась в телевизор, который громко хлопнул и потух, пустив небольшой дымок.

Картина, произошедшая дальше, вполне подошла бы к финалу комедии в пяти действиях Н. В. Гоголя «Ревизор». В комнату одновременно влетели папа, закончивший перекур, и мама, бросившая мыть посуду. Я валялся на полу, Вовка сидел на диване, в ужасе закрыв лицо руками, а в проходе в немой сцене застыли папа с мамой. Молча, пуская дым, отходил в электрический рай телевизор, бывший ещё недавно цветным. Не знаю, сколько времени продолжалась эта немая сцена. Оно как будто замерло.

Из оцепенения всех вывел звук поворачивающегося в замке ключа. В квартиру, улыбаясь, держа торт в руке, входила Лизавета Петровна…

Тетя Лиза, когда вошла в квартиру, не сразу почувствовала беду, но едва заметный запах горелой проводки навел её на мысль, что зря она пошла по делам. Зря она не послушала свой внутренний голос и понадеялась на двух взрослых людей. Зря. Первым делом она увидела растерянные лица родителей. Мама смогла сказать только:

– Господи. Как неловко-то получилось…

Папа просто молчал. В уме он прикидывал, сколько стоит модель этого телевизора, и сколько у него денег лежит на книжке, и сколько лет понадобится, чтобы опять накопить на свой. Вовка, судя по всему, думал о том, что удача ему точно не светит. Даже при наличии подковы. Я думал, как бы нам выкрутиться. В этот раз с нас точно что-то возьмут.

– На счастье, – сказал я первое, что пришло мне в голову.

Лизавета Петровна заглянула в комнату, и по её увеличивающимся глазам и открывающемуся рту было понятно, что с репликой она не согласна. Не таким она представляла себе счастье. Она, как рыба, хватала воздух ртом и хотела что-то сказать, но слов в воздухе не находилось. По крайней мере приличных. Гуманитарное образование и красный диплом подсказывали хозяйке телевизора, что мат – это плохо. Очень плохо. Тем более применимый к детям. Даже просто в их присутствии, но в данной ситуации других слов мозг не вспоминал.

– Как же так? – Словарный запас предложил единственный компромисс. – Как же так?

Лизавета Петровна больше ничего придумать не смогла. Это была единственная фраза, которую она повторяла до нашего ухода. Папа пообещал ей, что как только мы вернемся с юга, он переведет ей деньги на сберкнижку за испорченный телевизор. А может, даже постарается сам купить новый и привезти лично.

– Как же так? – вместо «до свидания» сказала нам Лизавета Петровна на прощание, закрывая дверь…

* * *

Дорога до вокзала прошла в молчаливом диалоге. Папа иногда смотрел на нас и вроде иногда порывался что-то сказать нам с Вовкой, но мама каждый раз его одергивала, понимая, что ничего доброго он не скажет. Но в целом она была согласна с ним. Ситуация с чаепитием вышла боком и дополнительными издержками, абсолютно не запланированными в их жизни.

А я думал, что взрослые порою чересчур самоуверенны и недальновидны. Мы с Вовкой сразу им предложили не ходить, а попить чая на вокзале. Там он точно вышел бы нам дешевле.

Глава 2. Знакомство со студентами

Несмотря на сложившуюся ситуацию, наши родители приняли единственное правильное решение – не портить дальнейший отпуск негативными эмоциями. Нам с Вовкой ничего по поводу происшествия не стали высказывать. Единственное, что мама сказала:

– Надеюсь, вы понимаете, что вы натворили?

Мы с Вовкой согласились и с мамой, и с папой, который добавил, что мы должны понимать то, что каких-то благ мы лишены на долгое время.

Мы заняли свои плацкартные места, разложили вещи по полкам, и мама разогнала нас с Вовкой по разным местам, чтобы мы не попались в самом начале пути под горячую руку, вытворив что-то очередное и немыслимое. Вовка, как обычно, остался внизу, а я занял верхнюю полку, откуда стал рассматривать ближайших попутчиков на предмет обмена сахаром. Напротив нас на боковых местах сидела пожилая пара. Возможно, они пойдут на обмен.

Мама по привычке достала дорожный набор, но потом вспомнила, что все уже успели пообедать у тёти Лизы, и, печально вздохнув, отложила его в сторону. На глаза ей попались две упаковки валидола, которые бабка приготовила для тёти Нюры. Она долго смотрела на них, видимо, размышляя над тем, стоит ли уже начинать их использовать по прямому назначению. Или ещё не время? Затем, прочитав на бумажке: «От Валентины для Нюры. Держись!», убрала их в сумку, решив, что она ещё молода и продержится так, без лекарств.

Так мы ехали некоторое время, которое неумолимо долго тянулось, несмотря на скорость поезда. Поезд ехал быстро, сменяя пейзажи за окном, а время стояло на месте. Мы с Вовкой однажды попытались отпроситься у родителей прогуляться по вагону, потому что в окно смотреть надоело, но они были неумолимы и во избежание недоразумений никуда нас не отпускали.

– Хотите фокус покажу? – предложил нам папа, чтобы хоть немного развлечь нас.

Я свесился с верхней полки и кивнул. У Вовки глаза загорелись, и он тоже согласился. Папа достал из кармана платок и снял с руки часы. Затем он положил часы на ладонь, накрыл платком и произнес заклинание: «Фокус-покус, карамба-барамба». Затем он поводил рукой над платком, скомкал его, покрутил над головой, встал и выкинул скомканный платок в окно.

– Ну? Как вы думаете? Где теперь часы?

– Улетели в окно, – сообразил Вовка. – И где тут фокус?

В отличие от Вовки, я сверху видел, как в процессе манипуляций папа убрал часы в карман, но раскрывать секрет фокуса не стал.

– А фокус в том, – продолжил папа, – что сейчас я снова скажу волшебные слова, и часы окажутся у меня.

– Ага. Фокус в том, что ты зачем-то платок хороший в окно выбросил, – вмешалась мама.

Папа произнёс очередное «карамба-барамба» и с видом победителя достал часы из кармана. Удивлению Вовки не было предела. Я для приличия даже поаплодировал. Меня поддержала пожилая пара людей, сидевших напротив. Я по такому случаю, пока они обратили на меня внимание, предложил им меняться сахаром, но они ничего не поняли, и я решил их пока не мучить, а дождаться, пока они закажут чай, и тогда объяснить им, в чём смысл.

На этом развлечения закончились, и время снова замерло, сменяя однообразные пейзажи за окном. Мне даже не помогала моя любимая игра.

– Мам. Ну можно мы пройдёмся? – пытался я уговорить маму. – Мы далеко не пойдём.

Мама наконец-то сжалилась над нами, заметив, что мы совсем раскисли, и разрешила нам прогуляться недалеко и недолго.

Я обрадовался, слез с полки, и мы с Вовкой отправились в путь по вагону. Справа от нашего плацкарта сидели три женщины и одна девочка. Слева четыре мужчины. Зато через один пролёт ехали два молодых парня и две девушки. У них было весело. Работал негромко транзистор, они играли в карты и смеялись. Именно возле них мы и задержались. Со временем они обратили на нас внимание.

– Вы откуда такие? – спросила девушка.

– Мы отсюда, рядом едем. На море, – пояснил я.

– Значит, вместе едем, – улыбнулся парень.

– К тёте Нюре? – поинтересовался Вовка.

– Ну, может быть, и к ней тоже. Мы ещё не знаем, где остановимся. На месте разберемся.

– Если к тёте Нюре, – продолжил Вовка, – то только с валидолом.

– Нет уж. Спасибо, – засмеялись молодые люди. – Мы лучше кого-нибудь другого найдём. Того, у кого можно пожить пару недель без валидола. Мы же отдыхать, а не на лечение едем.

– Садитесь, – предложили нам. – Мы вас лимонадом угостим.

Так ничего не подозревающие студенты приняли нас в свою компанию и, как говорит бабка, «пригрели змею на груди». Но я скажу честно, что ничего плохого мы предпринимать не планировали. Мы вообще ничего не планировали. Мы хотели просто посидеть в весёлой компании.

Мы сидели, пили лимонад и смотрели, как они играют в карты. В «дурака». Смеялись над их шутками, когда они вешали «погоны» на проигравшего и заставляли его кукарекать. Пару раз заглядывала мама и, убедившись, что всё под контролем, как самоуверенно утверждали студенты, уходила обратно.

– А хотите я вам фокус покажу? – оживился Вовка.

– Ну давай.

– Мне нужны часы и платок, – огласил он список реквизита.

– А молоток, надеюсь, не нужен? – хихикнул один из парней.

– Нет. Больше ничего не надо, – успокоил Вовка.

– Ну тогда на. Держи, – вручил Вовке парень свои часы, а девушка одолжила платок.

– Можно мне у окна? Возле стола, – попросил Вовка.

Студенты, не ожидая ничего плохого, пропустили Вовку к окну, решив, что ему нужно побольше света и место на столе. Как мне потом рассказал Вовка, он просто вспомнил, как я пытался выступать в цирке с номером по распиливанию человека, и тоже захотел славы и аплодисментов.

Вовка положил часы на стол, накрыл их платком и начал производить руками магические пассы над ним. Затем взял платок с часами, начал произносить заклинание: «Фокус-покус, марамба-тарамба!», дунул и на третьем круге заклинаний швырнул платок с часами в открытое окно.

Я на секунду растерялся и даже открыл рот от неожиданности. Я, конечно, понимал технику фокуса, но в действиях Вовки проглядывалось явное отсутствие мастерства в магических делах. И возможно… хотя даже скорее всего мы вместо аплодисментов получим сейчас пиндюлей. Если не от студентов, то от родителей точно. Потому что интуиция мне подсказывала, что наши гастроли заканчиваются и сейчас нас отправят восвояси, не оценив мастерство Вовки по достоинству.

Вовка же с чувством исполненного долга окинул присутствующих взглядом победителя и поклонился «благодарным» зрителям. Первый пришел в себя хозяин часов.

– Пи… простите, – прикрыл рот он рукой. – Я хотел сказать, что не уверен в том, что я в восторге от фокуса.

– Командирские? – поинтересовался друг.

– Были, – в его голосе звучало неприкрытое разочарование. Примерно с такой интонацией говорил дед, когда из нашего «истребителя» полетела зажигательная бомба.

– Ну спасибо, парень, – «поблагодарил» Вовку хозяин часов. – Я их даже поносить не успел. Мы ещё не на юге, а мне кажется, что уже пора соглашаться на ваш валидол.

– Так это ещё не всё! – с улыбкой объявил «благодарной» публике Вовка.

– Так это ещё не всё? – удивился хозяин часов. – Так у меня часов больше нет для новых фокусов.

– Я свои тоже не дам, – сообщил его друг, на всякий случай пряча часы в карман, видимо, подозревая, что для продолжения фокуса потребуются ещё часы.

– Да ничего не надо. Сейчас я верну часы! – обнадёжил всех Вовка.

Публика немного ожила. В глазах хозяина часов даже появилась некая надежда. Лично я не разделял его ожиданий. Я только молча ждал, чем, собственно, всё это закончится.

Вовка помахал руками в воздухе, потом сказал: «Фокус-покус, тарамба-барамба!» и добавил: «Всё!»

– А-а-а-а-а. Ну теперь я понял, что это действительно всё. Я как-то успел поверить, что это действительно фокус и часы сейчас вернутся, – парень окончательно расстроился.

– Да неее, – успокаивал его Вовка. – Проверьте свой карман. Часы у вас в кармане, – заверил Вовка.

Парень подскочил и начал судорожно проверять карманы. Он даже проверил карманы висящей на вешалке рубашки, но часов нигде не было.

– Может, у кого-нибудь другого в кармане? – с надеждой и одновременно неуверенностью в голосе предположил Вовка.

Чтобы быть уж уверенными до конца в фокусе, все проверили свои карманы. Часов, естественно, нигде не было.

– Странно, – удивился Вовка. – А где же они? Может, я заклинание перепутал? Может, пойдёмте у всего вагона проверим?

Компания, не так давно ещё весёлая, была не уверена в том, что причина в заклинании. Причина была, по их словам, в том, что это они дураки и сами виноваты. И ругать Вовку не за что, но на всякий случай отвели нас к родителям.

– Они что-то натворили? – спросила мама, заметив, что вид у нас виноватый.

– Да не. Всё нормально. Фокус нам показали, – студент по-доброму взъерошил Вовке волосы на голове. – С часами.

Про детали фокуса они ничего рассказывать не стали, но папа, судя по всему, всё понял и мысленно благодарил студентов за то, что они не потребовали компенсации за часы. Ведь это было бы уже слишком.