Kitobni o'qish: «Две осенние встречи»

1

Ольга отрешённо сидела в зале суда на той самой скамье, на которой даже не думала оказаться ещё вчера. Потухшими глазами она смотрела на сестру Серафиму, сына Кирилла, адвоката и его помощницу. Вот-вот зайдет судья и зачитает приговор. «Да всё равно, что они там решат. Я сделала то, что должна была сделать», – подумала Ольга и подняла свой взгляд на пока ещё пустующее кресло судьи.

– Встать! Суд идет! – громко объявила секретарь заседания.

В тишине зала зашуршала судейская мантия. Судья холодным взглядом оглядела присутствующих в зале и начала:

– Провозглашается приговор…

2

Ольга стояла у окна. На улице шёл дождь. Холодные капли стекали по стеклу. Она смахнула слёзы и принялась готовить отцу ужин.

– Ольга! – послышался из спальни хриплый, но властный голос Александра Павловича.

– Чего тебе? – громко спросила Ольга.

– Подойди, – сухо и жёстко сказал отец.

«Опять командует! – подумала Ольга, – сил уже даже ложку поднять нет, а всё начальник. Деревянный мундир по тебе плачет». Эта ненависть к отцу, казалось, родилась вместе с ней. Так ненавидеть можно только человека, лишившего тебя кого-то из близких.

Ольга зашла в комнату к отцу. Здесь стоял резкий запах лекарств, перемешанный с запахом старости. Отец полулёжа сидел на кровати и щёлкал программы телевизора.

– Принеси мне травяного чая. Только, – Александр Павлович сделал небольшую паузу и поднял холодные глаза на Ольгу, – не очень горячий. Затем небрежно махнул рукой, будто выгоняя её, – Иди уже! Шевелись ты быстрее.

Ольга, молча, вышла на кухню, опустилась на стул, и глухой стон вырвался из её груди.

– Господи! – она встала на колени перед маленькой иконкой, висевшей в углу кухни – Господи! Прости меня. Я не могу больше его терпеть. Но почему, почему ты всё никак не заберешь его? Он должен попасть в ад. Только там ему место.

Насылая на отца гневные проклятья, она открыла свою сумочку и достала из глубины маленький пузырёк, завернутый в мятую газету. Это был отвар из вороньего глаза. Она сделала его из тех ягод, которые собрала, когда ездила с сестрой за грибами. Сама того не понимая, она собирала ягодка за ягодкой, тщательно пряча их на дно лукошка. Что с этим делать поняла уже дома. Ольга вспомнила, как бабушка рассказывала, что отваром из этой ягоды её мама свела в могилу ненавистного участкового, который изнасиловал её в молодости и потом всю жизнь издевался. Все в деревне тогда подумали, что помер он от водки – уж больно любил.

Рецепт отвара бабушка дала внучке ещё несколько лет назад. Тогда Ольга не придала этому значения, но отказываться не стала. Теперь этот день пришёл.

– За всё, – шептала Ольга, – за мою исковерканную жизнь, за смерть бабушки Софии, за твоё скотское отношение к людям. И пусть я попаду вместе с тобой в ад, но ты будешь гореть, а я буду это видеть.

Она подогрела травяной чай и влила туда ядовитый отвар.

– Ну, скоро ты там, ворона? – раздраженно крикнул из комнаты Александр Павлович. – Зачем Вальку отпустила? Она бы всё уже сделала.

– Иду, – полушёпотом ответила Ольга.

Руки дрожали. Сделав глубокий выдох, она вошла в комнату отца и поставила чай на столик у кровати.

– Вот твой чай, – она хотела сказать «папа», но язык не повернулся.

Ольга медленно вернулась на кухню и подошла к окну. Прижалась лбом к холодному стеклу и пустым взглядом стала рассматривать во дворе островки последнего снега, поедаемого дождем.

3

Александр ввалился в избу, громко топая грязными по щиколотку сапогами.

– Валька! Валька! – заорал он, опускаясь на табурет. – Ты что, сука, мужа не встречаешь, поганая твоя душа!

Сию же минуту Валентина выбежала из комнаты:

– Сашенька, ну что ты опять ругаешься. Оленьку купала, – стаскивая грязные сапоги с мужа, виновата шептала Валентина.

– Оленьку! Нагулянную твою! – шипел Александр.

– Да что же ты, Сашенька. Она дочка твоя, родная. Кровинушка твоя.

Александр схватил своими толстыми сальными пальцами Валентину за растрёпанные волосы и, смотря в упор своим колючим взглядом, пьяным голосом сказал:

– Моя кровинушка, говоришь? Серафима моя кровинушка. Её прямо с меня художник писал. А откуда эта белокурая в нашей семье, я не знаю, – переходя на крик, он потащил Валентину в комнату, где в маленьком металлическом корыте стояла, дрожа, крошечная девчушка. Мокрые кудряшки подрагивали в унисон тельцу то ли от холода, то ли от страха перед пьяным мужиком.

– Она не нашего рода – произнёс Александр, ткнув в грудь девочке, – нагуляла сука!

Валентина упала на колени и громко зарыдала. Вся деревня знала о том, что Александр – гулёна ещё тот. Почти все незамужние, да и некоторые замужние, бабы побывали на его скрипучем топчане в конторе. А уж кто не дружил с ним, так житья тому в деревне не было. Директор заготконторы имел большую власть – любого мог в бараний рог скрутить. Так что все старались не ссориться с Александром.

Валентина была скромная и безропотная, безумно влюблённая в своего мужа, женщина. Ей голову поднять было некогда, не то что ребёнка на стороне нагулять. Он ведь её в жены взял из дядькиного дома, почти сироту, без кола и двора, полуграмотную. Зато мордашкой была смазливая и характером мягкотела, а с его нравом именно такая и нужна.

Александр намеренно обвинял Валентину в том, что Оля не его дочь: «Бабу-то в узде держать надо, чтобы ненужных вопросов не задавала», и на счёт родства не сомневался, знал, что дочь его. Но порядок есть порядок. Пусть боится.

Из своей маленькой спальни вышла Софья Ивановна, мать Александра. Слегка наклонив голову на бок, посмотрела с укоризной на сына.

– Сашка! Зачем над супружницей издеваешься? Верна она тебе, сам знаешь.

– Не лезь, мать, не лезь! Я тут решаю, что говорить, а что делать. Сказал, сука она, значит, сука!

Александр снял пальто и бросил его Валентине.

– Почисти. Сейчас.

Валентина молча пошла в сени выполнять приказ мужа. Софья Ивановна взяла полотенце, обернула в него маленькую продрогшую Ольгу и унесла девочку в свою комнату.

Александр следил за всем своим пьяным взглядом, потом сбросил пиджак и сел за стол, широко расставив локти. В углу комнаты стояла напуганная восьмилетняя Серафима.

– Что уставилась? – спросил отец. – Давай неси что-нибудь пожрать. Что там мать приготовила?

Девочка неуверенными движениями стала накрывать на стол. Она видела, как это делает мама, но прежде не расставляла ни тарелки, ни приборы сама, поэтому всё выглядело нелепо.

– Вот ты такая же тёлка, как и твоя мать, – с недовольным видом пробурчал Александр. – Иди лучше её позови.

Сима выбежала в сени. Через секунду вошла Валентина, приглаживая растрёпанные волосы.

– Водки налей!

– Да тебе, поди, хватит, Сашенька.

Муж поднял холодные глаза.

– Сядь! – указал он на табурет, стоящий в углу. Валя покорно присела. – Я от тебя ухожу.

Валентина зажмурила глаза, будто желая представить, что это сон. И каким-то беззвучным слабым стоном выдавила из себя:

– Куда? К кому?

– Какая разница? Я уезжаю из этой дыры в Елисейск. Решено и точка. Спать сегодня лягу здесь, на скамье. Постели мне.

Валентина схватила с печки платок и со слезами выскочила на улицу.

Весь следующий день Валя просидела в избе. Воды она не носила, детей не кормила, мужу ужин не готовила. Только изучала пустым взглядом деревянные стены избы и решала как быть дальше, как поднимать девочек. У неё не было ни образования, ни специальности. Да и работать ей ещё не приходилось, всё умение сводилось к тому, чтобы быть замужем. С самого утра Александра не было дома и где он – никто не знал. Вернется ли сегодня или больше не придет в этот дом как ее муж и хозяин? Ей нужен был хозяин, по-другому она не умеет, не привыкла.

Валентина подняла голову и осмотрела дом. Софья Ивановна хлопотала у печи, готовила детям покушать. Сима сидела у окна и делала уроки. Маленькая Оля играла с куклой, сидя на кровати. Эта картина не доставляла Вале никакого удовольствия. Если Александр не вернется, то эта жизнь ей не интересна. Она встала и подошла к бабушке Софье:

– Софья Ивановна, – почти твердым голосом произнесла Валя, – Если Саша не вернется, если он уедет или уйдет к другой женщине, я поеду за ним.

– Как же так, а дети?

– Нет. Дети нет. Вот с чем он меня взял, с тем я за ним и поеду.

Софья Ивановна от удивления присела на лавку:

– Побойся Бога, дорогая! Это твои дети. Как они без тебя, без матери?

– А вы на что? – возмутилась Валентина. – Вы же их так любите!

Вдруг Валя перешла на шёпот. Взяла руку Софьи Ивановны, присела перед ней, и умоляющим голосом произнесла:

– Ну пожалуйста, Софья Ивановна. Я так люблю вашего сына. Я не смогу без него. Пожалуйста, не мешайте мне. Умоляю!

4

На третьем этаже здания городского комитета кипела комсомольская жизнь – во всю подготовка к 65-летию Великой Октябрьской Революции. На них возлагали серьёзные надежды партийные лидеры Елисейска. В кабинете секретаря горкома ВЛКСМ собирались активисты. Ольга Орлова, секретарь комсомольской организации местного «Смешторга», пришла одной из первых. И, как всегда, села рядом с секретарём горкома. Оля выгодно отличалась от других комсомольских лидеров своей энергией, работоспособностью и удивительным умением располагать к себе людей. За это её очень ценили, в особенности сам секретарь горкома, Георгий. Место на заседаниях Ольге определил лично – справа от себя. Честно говоря, она ему уже очень давно нравилась. Он бы поухаживал за ней, но прежде всего надо было думать о карьере, поэтому пока довольствовался её присутствием с собой рядом на заседаниях.

Дверь распахнулась, вошел Георгий, легко улыбнувшись всем присутствующим, он обернулся назад и обратился к кому-то в приемной:

– Проходите, товарищ старший лейтенант, не стесняйтесь. У нас люди добрые, не обидят.

В кабинет вошел офицер, молодой стройный брюнет. Слегка сросшиеся брови и карие глаза, предавали его внешности какой-то южный шарм.

– Здравствуйте! Разрешите представиться. Старший лейтенант Яковлев.

Кто-то из девушек выкрикнул с места:

– А если неофициально?

– Неофициально, Кирилл, – немного смущённо ответил офицер.

Ольга с любопытством разглядывала парня: «Хорош лейтенантик. В нашем городишке таких не водится, – подумала она, – жаль только, что колечко на правой руке. Женат красавчик». И тут она вспомнила выражение своей бабушки Софьи: «Хороших парней ещё щенками разбирают».

– Присаживайтесь, – Григорий указал гостю на стул в углу кабинета и бодрой походкой пошел на свое место, – я, прежде чем начать наше мероприятие, коротко расскажу, зачем приехал к нам старший лейтенант Яковлев. Кирилл является военным корреспондентом окружной газеты Московского военного округа. Здесь он по заданию редакции. Дальше, Кирилл, рассказывай сам.

Кирилл поднялся, поправил китель, оглядел присутствующих и начал:

– В вашем городе или где-то рядом живёт человек с очень интересной судьбой. Зовут его Евгений Барновский. В Афганистане он был снайпером в разведроте, где, рискуя своей жизнью, спас товарищей от гибели и чудом остался жив. Потом госпиталь и демобилизация. Сейчас мы не знаем, где он находится. После долгих самостоятельных поисков я обратился к Георгию в надежде с вашей помощью найти этого парня.

Кирилл достал из портфеля стопку одинаковых фотографий – изображение Евгения и на обратной стороне все собранные данные.

– Если узнаете что-то ещё об этом человеке, сообщите мне. Я остановился в гостинице «Центральная», номер 202. Заранее всем спасибо.

Кирилл начал раздавать комсомольцам фотографии. Ольга смотрела на него очень пристально. Её взгляд буквально приклеился к молодому офицеру. Что-то завораживающее было в этом брюнете. Кирилл подошел к Ольге и протянул ей фотографию. На какое-то мгновение их взгляды встретились. Удивительно, но ни он, ни она не могли оторваться друг от друга. Они будто разговаривали глазами на языке понятном только им двоим. Пусть диалог длился секунду, но Георгий успел обратить на это внимание. Он встал и твёрдым голосом сказал:

– Так, всё, Кирилл, нам надо возвращаться к работе. Мы обязательно поможем тебе найти этого человека. Спасибо. До встречи, – Георгий протянул руку и после рукопожатия проводил военного корреспондента до двери.

Ольга посмотрела на фотографию. Нет, она никогда не видела этого человека, но коллег в «Смешторге» поспрашивает. Может быть кто-нибудь знает или видел этого героя-афганца. Лейтенанту надо помочь. Георгий уже начал совещание, а Ольга продолжала думать о том, почему она не могла оторвать взгляд от глаз Кирилла. У неё, в 21 год, конечно, были парни. И даже был бурный роман с одним из них. Но никогда ещё она не сталкивалась с таким странным чувством. Какое-то невероятное любопытство, внезапное желание встать и уйти вместе с этим человеком. Не важно куда, главное, вместе с ним. И пусть они не знакомы и виделись всего несколько минут. Оля пока не могла понять, что с ней происходит. В реальность её вернул внезапно прорвавшийся в её размышления вопрос Георгия.

– Оля, вы меня слышите?

– Да. Да, извините, я задумалась.

– Я говорю о том, что вам надо до мелочей продумать, как организовать праздничную торговлю в местах торжеств, – закончил речь Георгий, не особо скрывая своё раздражение невнимательностью Орловой, – завтра подготовьте свои предложения и мне на стол.

5

Семья Орлова Александра Павловича, второго секретаря Елисейского горкома партии, жила в небольшом, но приличном доме, недалеко от центра города. Старшая сестра Ольги, Серафима, несколько лет назад вышла замуж и жила с мужем. В одном доме с ними жила бабушка Софья, хотя у неё ещё был свой маленький домик на окраине города. Хотя возраст уже давал о себе знать, она всё так же бодро хлопотала по хозяйству.

У Ольги с бабушкой были очень тёплые, дружеские отношения, чего не было ни с отцом, ни с матерью. Софья была невероятно светлым и добрым человеком. Ольга часто приходила к ней, чтобы рассказать самые сокровенные тайны и поделиться тем, чем никогда ни с кем не делилась.

      В тот вечер Оля пришла домой позже обычного, совещание в горкоме затянулось. Отец сидел в столовой, медленно перелистывая «Правду». Мамы дома не было, и Ольгу встретила бабушка.

– Иди, голубушка, помой руки и садись. Я тебя покормлю.

– Здоровая кобыла. Могла бы и сама себя накормить, – как мысли вслух произнес Александр Павлович.

– Саша! Зачем обижаешь дочку? Ребёнок пришёл с работы. Устала, наверное, – вступилась за Ольгу бабушка.

Ольга, молча, поставила на стол сумку. Бросила укоризненный взгляд на отца и пошла, мыть руки. Софья Ивановна решила убрать сумку со стола, но одно неловкое движение и сумка упала на пол. Из неё посыпались всякие женские штучки и фото афганца, которого разыскивал Кирилл.

– Это что за фото? – нахмурив брови, спросил отец, – Жених, что ли? Ну-ка, мать, дай взглянуть.

Александр Павлович стал рассматривать фотографию.

– Это афганец, – объяснила Ольга, – его разыскивает корреспондент из Москвы. Он там какой-то подвиг совершил и пропал потом после демобилизации. Вроде как у нас осел.

– Так я его знаю, – складывая газету, сказал отец, – он в охотхозяйстве, у Романовича, главный егерь. Приезжает генеральный и только его ставят. Глаз алмаз. Ценный кадр.

– У Романовича, это в Березниках, что ли? – уточнила Ольга.

– Да, в Березниках. Так что скажи своему корреспонденту, пусть ноги в руки и поторопится. Романович всех в отпуск отправляет.

– Спасибо, папа, – Ольга спрятала фото в сумочку и села ужинать.

Вечером Оля не стала звонить в гостиницу, а утром, по дороге на работу, зашла. Алевтина Николаевна только что приняла дежурство и собиралась пить чай с печеньем.

– Здравствуйте, тётя Аля, – задорно поздоровалась Оля.

– Здравствуй, Оленька. Что так рано? Опять надо какого-нибудь ревизора пристроить?

– Да нет. У вас тут в 202-м живёт офицер. Кирилл Яковлев.

– Всё может быть. Я только сегодня утром заступила. Пока не знаю.

– Передайте ему, пожалуйста, что я нашла человека, которого он искал. Запишите мой телефон рабочий. Пусть позвонит. 2-23-09. – Оля положила на стойку конфетку, – приятного дежурства.

– Оленька, какая ты хорошая девчонка, – скрестив руки на груди, сказала Алевтина, – обязательно всё передам.

Уже через три часа Кирилл с Ольгой ехали на «уазике» из местной военной комендатуры в охотхозяйство Бориса Романовича. Для Кирилла очень важно было выполнить задание редакции, тем более, что разыскивал он Барновского долгие месяцы. Материал должен был получиться хороший.

Кирилл, поглощенный своими мыслями, ехал на переднем сиденье и не замечал, как Ольга, сидевшая за водителем, внимательно рассматривала его. Густые черные, аккуратно подстриженные волосы, по-мужски крепкая шея. Нос с небольшой горбинкой напоминал греческий профиль. Она смотрела на Кирилла и понимала, что этот офицер начинает ей нравиться. Никаких чувств у нее, конечно, нет, но если бы он пригласил её на свидание, Ольга бы не отказалась.

Как оказалось, съездили не зря и очень вовремя. На завтра у Евгения уже были планы уехать к сослуживцам в Крым на отдых. Кирилл уговорил его задержаться в Елисейске ещё на пару дней, посвятить это время рассказам об афганских событиях. Евгений отказывался, но Ольга своей завораживающей улыбкой и беспроигрышной фразой: «Ну пожа-а-а-луйста», убедила Барновского согласиться.

Обратно в город возвращались уже вместе с Евгением. Разговор не клеился. Барновский был молчалив и на вопросы корреспондента отвечал односложно. Ольга в разговор не вмешивалась, сидела молча и смотрела в окно на пасмурное октябрьское небо. Через час они уже въезжали в город, афганец попросил остановить машину и высадить его:

– Я тут у друзей переночую, – забирая свой баул, сказал Евгений, – а завтра, как договорились, в 9 буду ждать вас в горкоме. До свидания.

Дверь «уазика» захлопнулась. Кирилл обернулся к Ольге и пару секунд смотрел на неё лукавым взглядом, прищурив один глаз.

– Что? – вздернув плечи, спросила Оля, – Со мной что-то не так?

– Что вы, Оля, все так. Я ваш должник. И просто хочу вас отблагодарить, если это возможно, сегодня?

Ольга отвернулась к окну и заулыбалась.

– Я, – продолжал Кирилл, – приглашаю вас на ужин прямо сейчас. Соглашайтесь.

Она готова была в ту же секунду сказать «да», но необходимо было выдержать паузу и показать, что она в раздумьях. «Эти интеллигентские штучки: уместно, не уместно, – думала она. – Какого черта? Конечно, уместно». Она подождала ещё немного времени и, заметив в глазах офицера испуг, выпалила:

– Да, поехали, была не была.

В ресторане они весело болтали, рассказывали друг другу о себе и смешные истории из жизни. Заказали бутылочку «Токайского». Оба любили именно это вино. Им было комфортно и приятно проводить время вместе. Вокруг были разные люди, пробегали официанты, настраивали инструменты музыканты, но ни Кирилл, ни Оля этого не замечали. Для них вокруг было пусто. Только они вдвоем, напротив друг друга. Лишь когда музыканты заиграли безумно популярную тогда песню «Cosa sei», они очнулись. Кирилл протянул руку Ольге и, не говоря ни слова, они стали танцевать. Ольга очень хотела, поднять голову и посмотреть в глаза Кириллу, но боялась. Боялась спугнуть то чувство, которое начало радовать ее сердце. Этот офицер был из другого мира. Это не местные парни с семечками в карманах, не местные начальники, в глазах которых читалась подленькая похоть. Это был мужчина из другого, неизвестного Ольге мира. Мира, где есть галантность и внимательность к женщине. Мира приятных слов и запахов, трепетного прикосновения к женской руке. Ольга в этом мире ещё никогда не была.

Они провели вместе несколько часов. Кирилл пошёл провожать Олю домой. Они шли по тёмной улице. То тут, то там сверкала в лужах луна. Утром шёл дождь, а высыхало в этой местности всё очень долго. Кирилл протянул девушке руку, чтобы помочь перепрыгнуть через очередную лужу. Оля крепко взяла офицера за руку и вдруг ощутила на его руке обручальное кольцо. Она остановилась и на секунду замерла.

– Что-то случилось? – с недоумением спросил Кирилл.

– Нет, все в порядке. Только, прошу тебя, не провожай меня дальше. Здесь рядом. Я дойду сама.

Кирилл хотел было что-то возразить, но, увидев холодный взгляд Ольги, все понял.

– До свидания, Оля.

– До свидания, – тихо произнесла девушка и быстрой походкой скрылась в темноте улицы.

Как всегда дома Ольгу ждала только бабушка София.

– Девочка моя, что же так поздно? – почти шёпотом спросила Софья Ивановна.

Ольга обняла старушку, прижалась к ней и на ушко шепнула:

– Бабуля, я была на свидании с очень хорошим парнем, – после этих слов Оля тяжело вздохнула.

– Но что-то в этом парне не так? – тоже шёпотом спросила бабушка.

– Да, бабушка. Женат он, – Ольга отвернулась к окну и замолчала.

– Почему же ты пошла с ним на свидание? Или не знала, что женат?

– Да знала я всё. Нравится он мне, – Ольга обняла себя руками за плечи и дрогнула. – Что-то холодно у нас.

– Отец не велит топить на ночь. Уголь экономит, жмот. Плохо же я все-таки его воспитала, – Софья Ивановна взяла большой цветастый платок и накинула его на плечи внучке, – совета ждешь от меня?

– Бабушка, а кто ещё мне подскажет? Что мне делать теперь? Как поступить с этим?

– Поступай, внучка, так, как велит тебе сердце. Лучше один раз в жизни напиться крови, чем всю жизнь питаться падалью, – бабушка присела на табуретку и, зарыв глаза руками, занервничала, – Господи, зачем я тебе это говорю. Грех встречаться с женатым мужчиной. Не слушай меня, старую дуру. Оленька, ты такая молодая и красивая девочка. У тебя ещё будет любовь. Счастливая и светлая, – она положила руку на плечо Ольге и с глубоким вдохом сказала, – всё не то я тебе советую. Сердце своё слушай. Оно подскажет.

С этими словами Софья Ивановна удалилась в свою комнату.

Ольга ещё долго не могла заснуть. Сердце выскакивало из груди и никак не хотело успокаиваться. Эти мучения продлились до глубокой ночи. И уже далеко за полночь девушка всё же заснула.