Kitobni o'qish: «Курьер смерти»

Shrift:

Andreas Winkelmann

Die Lieferung

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Пролог

Толкнув не запертую, а только прикрытую дверь соседней квартиры, она сразу почувствовала: здесь произошло что-то ужасное.

Жужжали мухи, с порога ощущался отвратительный запах. Уже несколько дней стояла жара. Из-за этого воздух в непроветренном помещении превратился в густую клейкую массу. Дышать было невозможно.

«Не входи», – подсказал внутренний голос.

– Беатрикс? – тихо позвала она.

Ответа не последовало. Зато жужжание стало еще громче. Похоже, где-то в квартире собрался целый рой навозных мух. Отдельные особи забрели в коридор и теперь, как будто пьяные после своего пира, шумно вылетали в подъезд. Она подалась в сторону, чтобы какая-нибудь из них не угодила ей в лицо. Не хватало еще подцепить заразу!

Один особенно жирный черный экземпляр описал пару кругов прямо у нее перед носом и вернулся в квартиру. Это выглядело как приглашение: «Идем! Покажу кое-что интересное! Тебе понравится!»

Она вошла. Ей нужно было проверить, всё ли в порядке с Беатрикс – соседкой, которую она почему-то давно не встречала на лестнице. Отказаться от своего намерения из-за того, что в квартире воняет, было бы неправильно. Неприятный запах, кстати, мог возникнуть по разным причинам, а не только по одной-единственной.

Жужжащий проводник, виляя, полетел по коридору. Наткнувшись сначала на стену, потом на светильник, потом на зеркало, он наконец-то вписался в дверной проем.

Войдя вслед за ним в гостиную, она тут же закрыла рукой нижнюю половину лица и задышала поверхностно – так, чтобы не втягивать в себя омерзительный тяжелый запах, от которого закружилась голова. Ее глаза широко распахнулись, и взгляд упал на низкий столик, стоящий перед кожаным диваном.

На стеклянной столешнице лежала картонная коробка из пиццерии, слегка приоткрытая. Жирные мухи влезали через щелку внутрь и вылезали наружу. Они копошились, деловитые, настойчивые и жадные, как пчелы в улье.

Еще раз позвав соседку и не получив ответа, она преодолела сильнейшее внутреннее сопротивление и подошла к коробке. На белом фоне краснела крупная надпись: «Пицца», а выше был изображен услужливый пиццайоло со своим дымящимся изделием.

Рядом темнели какие-то пятна – явно не помидорный сок и не жир.

Тогда что? Кровь? Или просто мухи нагадили?

Она взяла нож, лежавший рядом с коробкой, поддела и откинула крышку.

Поднялось черное облако. Она закричала.

Глава 1

1

Опять! Вон там!

Регина Хессе не ошиблась.

Она была не из пугливых (иначе не сидела бы в сумерках одна в лесу), но сейчас по ее спине пробежали мурашки. Привычным движением прижав приклад к плечу, она положила ствол на деревянную балюстраду и через оптический прицел посмотрела туда, где заметила какое-то шевеление.

Регина помнила, что в пятидесяти метрах от нее через поляну, за которой она наблюдала, тянется узкая, извилистая, почти заросшая дорожка. Но эта тропа труднопроходима, особенно в темноте. Тот, кто отважился выбрать такой путь, должен был знать гамбургские Черные горы как свои пять пальцев.

Куда же он направлялся так поздно?

Глядя в прицел, Регина подвигала своей охотничьей винтовкой вправо-влево, но ничего, кроме густого леса, не увидела. И все-таки там кто-то был.

Человек?

Поляна бледнела в серебристом свете растущей луны. Ночью все, конечно, выглядит не так, как днем.

И тем не менее…

То, что Регина увидела, напоминало Белую Женщину – таинственный дух, о котором до сих пор время от времени писали в газетах. В семнадцатом веке это предание было здесь очень распространено, но сейчас, разумеется, никто не мог всерьез верить подобным выдумкам. Как трезвый разумный человек, ведущий упорядоченную жизнь…

Черт!

Регина отпрянула от прицела – привидение попало прямо в объектив. За долю секунды, прежде чем она так непрофессионально поддалась страху, ей удалось различить лицо.

Опытный охотник, кого бы он ни выслеживал, сидит в засаде, не издавая ни единого звука. Напомнив себе об этом, Регина не без некоторых колебаний снова приблизила правый глаз к прицелу. Теперь она была внутренне готова к шокирующей картине.

Белая Женщина стояла на том же месте – между двумя молодыми елями. Еще никогда и ни у кого Регина не видела такой ужасающей гримасы. Чувствуя, как кровь застучала в висках, она с трудом поборола желание сесть на пол и свернуться в клубок, чтобы спрятаться.

Сейчас привидение двигалось по направлению к ней через вытянутую поляну, поросшую высокой сухой травой. Женщина шаталась, спотыкалась, падала, вставала и продолжала идти, резко поворачивая голову то вправо, то влево, как хищная птица, и размахивая руками так, будто искала, за что ухватиться.

Регина опустила винтовку и сфотографировала привидение на телефон. Из-за большого расстояния и недостатка света снимок получился нечетким, но она все равно отправила его своему другу, которому сразу же позвонила.

Георг моментально взял трубку. Он никогда не спал, если Регина охотилась, как бы долго это ни длилось. Вообще-то ее хобби ему не нравилось, но восстать против старинной семейной традиции он не решался – как и она сама.

– Привет, это я, – прошептала Регина, морщась от яркого голубого света дисплея. – Я тут тебе кое-что послала… По лесу бродит какая-то женщина. По-моему, ей нужна помощь.

– Погоди-ка, дай посмотрю. Здесь почти ничего не видно, только белое пятно…

– Это она и есть.

– Похожа на привидение.

– Да.

– Ладно, ты где?

– На вышке в двухстах метрах к востоку от Хассельбрака.

– Сиди там, слышишь? Ни в коем случае не спускайся. Я сейчас приеду.

– От тебя до меня сорок пять минут езды, если не больше. За это время женщина сто раз уйдет. Позвони в полицию, направь их сюда. А я пока попробую ей помочь.

– Нет, подожди! Это же опасно!

Георг всегда беспокоился о Регине. Заботливость была одним из тех его качеств, которые ее привлекали.

– Я большая девочка, к тому же у меня есть винтовка.

– Если б ты хоть раз меня послушала…

– Не переживай. Всё под контролем. Просто вызови полицию, хорошо? Люблю тебя.

Регина положила трубку и убрала телефон. Конечно, ее друг прав: в подобных ситуациях сидеть на вышке безопаснее. Люк в деревянном полу надежно закрывался, и она действительно подумала о том, чтобы запереться здесь и ждать Георга. Но разве можно оставить ту женщину без помощи? Да и что может случиться с вооруженным человеком?

Открыв люк и прислонив его крышку к балюстраде, Регина взяла винтовку, спустилась по простой лестнице, сколоченной из еловых ветвей, и пару минут постояла в густой тени под вышкой. За высокой травой, отделявшей ее от поляны, маячило только лицо женщины – совсем белое, даже голубоватое. Поскольку тела видно не было, ощущение того, что это летящий призрак, стало еще сильнее.

У Регины завибрировал телефон. Она подняла голову и с сомнением посмотрела на открытый люк. Сейчас ей очень хотелось вновь оказаться там, наверху, а лучше дома, но она собралась с духом и сделала три шага по направлению к поляне.

Сейчас ни одно облачко не закрывало луну. Воздух серебрился от холодного света, видимость была хорошая.

Вдруг в двадцати метрах от Регины травяное море сухо зашуршало и расступилось. Она крепче сжала в руке опущенную винтовку.

– Здравствуйте… Вам помочь?

Услышав эти слова, женщина остановилась так резко, как будто налетела на стену, и в очередной раз хищно повернула голову туда-сюда. Так иногда делают люди, которые по направлению звука пытаются определить его источник. Если, например, они слепые.

Регина сделала еще один шаг и встала на маленький вал, оставшийся после того, как ее отец вырыл яму под фундамент для вышки. Это прибавило ей десять сантиметров роста.

Она хотела еще раз привлечь к себе внимание, однако слова застряли у нее в горле, когда она вблизи и с небольшого возвышения разглядела лицо женщины. На левой стороне головы темнела бахрома коротких волос, правая была обрита. Уши торчали. Бледная кожа туго обтягивала череп и, казалось, могла вот-вот прорваться в тех местах, где выступали острые скулы и нос, да к тому же почти просвечивала – как у альбиноса.

Женщина сказала что-то, чего Регина не расслышала, и, шатаясь, подошла еще ближе. На краю поляны, в тени леса, трава уже не росла очень высоко и не заслоняла тело женщины. Оно было голое, бледное, как воск, и ужасающе худое. Отчетливо виднелись ребра, бедренные кости и плечевые суставы.

«Беги отсюда! Уноси ноги, пока можешь!» – закричал Регине ее внутренний голос. Но она не могла ему подчиниться. Ей было жалко женщину.

– Идите сюда, я вам помогу.

Как только Регина это сказала, женщина протянула руки, похожие на когтистые лапы, и бросилась к ней, гротескно разинув рот и беззвучно выговаривая те же слова, которые пыталась произнести минуту назад.

Подбежав совсем близко, женщина не остановилась и даже не замедлилась. Просто пронеслась дальше. Регина подняла винтовку, чтобы ее задержать, но было уже поздно.

2

Виоле Май стало жутко – опять.

Целый день она не боялась, но сейчас, поздним вечером, страх, как прожорливый зверь, снова забрался к ней в живот и в голову, заставив думать о вещах, которые, наверное, никогда не произойдут.

А может, и произойдут…

После жаркого дня гамбургские дома стояли как будто придавленные тяжелым неподвижным воздухом. В шестидесятиметровой мансардной квартире Виолы было почти нестерпимо душно. Тем не менее она только приоткрыла окна, вместо того чтобы их распахнуть, а шторы оставила задернутыми. Конечно, на четвертый этаж с улицы не залезешь – это понятно. Но когда сидишь одна, факты быстро проигрывают битву со страхом.

Виола, всегда не любившая одиночество, сейчас особенно сильно заскучала по своей лучшей подруге. Ее рука потянулась к телефону. Несмотря на то что для звонков было уже поздновато, Сабина сразу ответила.

– Привет, моя дорогая. Как дела?

– Хотела уточнить, всё ли в силе насчет завтрашнего дня.

Вопрос удивил Сабину. Подруги еще вчера договорились прогуляться по магазинам. С чего бы им отказываться от этого плана?

Про свой страх Виола пока молчала. Во-первых, он казался слишком смутным, слишком неопределенным. То, на чем он основывался – шаги, тени, шумы, – Виола вполне могла просто нафантазировать. Во-вторых, если б она поделилась с Сабиной, та немедленно заподозрила бы Мариуса и набросилась бы на него со всей импульсивностью своей натуры. Этого Виоле не хотелось. Зачем бередить старую рану? Ведь прошел год, боль только-только поутихла…

– Ну конечно, всё в силе! – ответила Сабина как всегда бодрым голосом.

Она была из тех людей, которых можно разбудить в три часа ночи и попросить принести запасной ключ от захлопнувшейся двери или убрать огромного паука, заползшего на кровать. Что бы ни случилось, Бина всегда с радостью помогала. Побольше бы таких, как она, – искренних оптимистов, успешно доказывающих, что нет такой проблемы, которую смех не сделал бы менее значительной и более решаемой! Виола обожала свою лучшую подругу и относилась к ней как к старшей сестре.

– Только, может быть, тебе самой расхотелось идти? – спросила Сабина. – Что-то случилось? У тебя странный голос.

– Да… То есть нет. Всё в порядке, просто… Я лучше завтра расскажу, не по телефону.

– Ну супер! Ты напустила туману, а я всю ночь ворочайся, гадай, в чем же дело! – ответила Сабина и рассмеялась – громко и от души.

Смеялась она часто, при том что ее жизнь не была легкой и беззаботной. Совсем наоборот. Она каждый день видела болезнь и упадок. Далеко не всякий способен нести такое бремя, а она справлялась и помощи не просила. Тем не менее Виола старалась время от времени хотя бы немного облегчить для нее этот груз.

Прежде чем распрощаться до завтра, они поболтали о том о сем. Виола почувствовала себя лучше. Но, убрав телефон и окинув взглядом пустую, угрожающе тихую квартиру, она снова ощутила страх.

– Вот зараза! Да хватит уже наконец! – сказала она вслух.

Виола была единственным ребенком в семье. Когда родители уходили на работу и оставляли ее дома одну, она часто воевала с многочисленными духами и чудовищами, которые так охотно пристают к маленьким детям, не причиняя им, впрочем, никакого вреда. Теперь ее, уже взрослого человека, одолевали другие демоны – куда более опасные! Но сдаваться она не планировала.

Собравшись с духом, Виола подошла к окну и, раздернув занавески, открыла его настежь. Воздух, который полился снаружи, не был прохладным, и все-таки это был воздух. Ощущение, будто она в тюрьме, немного ослабло.

Чтобы квартира проветрилась быстрее, Виола открыла окно еще и на кухне, и в ванной. Решив, что пора готовиться ко сну, сунула в рот зубную щетку и по своей старой привычке прямо так побрела в гостиную. Приблизилась к большому окну – и замерла.

Там, снаружи, кто-то стоял!

На улице горели фонари, расположенные довольно близко друг к другу, но пышные деревья и кустарники отбрасывали длинные густые тени. На одном из таких затемненных участков он и стоял… Или стояла? Женщина? Виола не разглядела. Было довольно далеко и недостаточно светло. Так или иначе, этот человек не двигался, держал руки в карманах. Белое пятно лица смотрело в ее сторону.

Она попятилась. Щетка замерла во рту, паста вытекла на подбородок. Виола машинально утерлась, однако в ванную не пошла – ноги словно приросли к полу. Трусливая сторона ее натуры подсказывала ей замереть и надеяться, что опасность исчезнет сама собой. Только когда пенистая жидкость начала капать на одежду, Виола все-таки вернулась в ванную, сплюнула в раковину, ополоснула лицо – и сразу же назад в комнату. Схватила со стола телефон, решив сфотографировать стоящего, чтобы доказать себе самой (а завтра еще и Сабине), что ее страх не безоснователен. Но прежде чем она успела сделать снимок, на лестнице послышался шум.

«Дверь заперта, с тобой ничего не случится, ты в безопасности», – мысленно произнесла Виола и посмотрела на домофон, думая, что он вот-вот зазвонит.

Все как будто стихло. С телефоном в руке она приблизилась к двери, стараясь бесшумно ступать босыми ногами. Маленький кругляшок глазка прямо-таки магически притягивал взгляд. Опершись обеими руками о дверное полотно, Виола наклонилась и посмотрела в отверстие.

Линза деформировала очертания предметов: ступеньки, стены и соседские двери казались разбухшими. На дешевый линолеум падал резкий свет. Сначала Виола никого не увидела, но потом заметила какую-то тень под лестницей, ведущей на пятый этаж.

Это заставило ее отпрянуть от глазка и на ватных ногах вернуться из коридора в комнату. Увеличив расстояние между собой и дверью, насколько было возможно, Виола решила позвонить Сабине и, как только экран загорелся, заметила неотвеченный вызов, который, видимо, пропустила, потому что звук был отключен.

Незнакомый номер заканчивался на «456».

Звонивший оставил сообщение.

Виола нажала на «Прослушать».

Шелест… потрескиванье… и еще какой-то странный шум…

3

– Я потеряла ее из виду!

Йенс Кернер, держа телефон возле уха, оглядывался по сторонам. Вокруг был только лес: ели, сосны, кое-где буки, клены и дубы. И даже сейчас, среди ночи, здесь пахло окалиной, потому что рекордно жаркое лето без дождей совершенно высушило почву.

Эта духота и у Йенса выжимала из пор последнюю влагу. Утомленный быстрой ходьбой по густо заросшим Харбургским горам, он стоял весь липкий от пота. Местные тропы образовывали замысловатую сеть, в которой трудно было ориентироваться ночью. Йенс не то чтобы сбился с пути… В какой стороне его машина, он знал, но то, чем он занимался последние полчаса, скорее напоминало беспорядочное блуждание, нежели целенаправленный поиск. Рубашка и джинсы приклеились к телу, в волосах застряли иголки.

Йенс не отрывал трубку от уха, чтобы оставаться на связи с Региной Хессе. Еще двенадцать полицейских уже прочесывали Харбургские горы в поисках зловещей Белой Женщины, но только эта охотница видела ее своими глазами и следовала за ней – до этого момента. Теперь таинственная фигура скрылась.

«Крутая! – подумал Йенс о Регине. – Говорит толково, лишнего не болтает, не паникует, одна бегает ночью по лесу…»

Нечеткий снимок, который охотница прислала ему на телефон, выглядел действительно жутковато. Если б не эта фотография, он решил бы, что у Регины Хессе не все дома и она просто морочит полиции голову, выдумывая привидения.

Но та женщина, которая пробиралась сквозь высокую траву, точно не была призраком, хотя и очень напоминала героиню голливудского фильма ужасов. Голая, почти полностью обритая… Хотя Регина Хессе рассказала об их столкновении деловито, без эмоций, Йенс мог себе представить, какого страху она натерпелась. Насколько женщина опасна, было непонятно. В конце концов, она не напала на охотницу, а только оттолкнула ее. И все-таки следовало соблюдать осторожность.

– Слышите что-нибудь? – спросил Йенс.

– Нет, ничего. Думаю, она продолжает двигаться в том же направлении. Жаль только, что не по тропам, а прямо через подлесок…

– Хорошо. Я жду здесь. Дайте знать, пожалуйста, как только ее увидите. И не подвергайте себя опасности!

Нажав на отбой, Йенс быстро позвонил своему сослуживцу Рольфу Хагенаху, который тоже участвовал в поисках – прочесывал северную часть леса, образовав подобие цепочки с четырьмя другими полицейскими. Еще одна такая же группа работала южнее того квадрата, где находился Йенс. Остальные коллеги, справа и слева от него, готовились перекрыть выход из леса на востоке. Никого из них он не слышал и не видел.

Хагенах сразу ответил на звонок.

– Рольф! – заговорил Кернер. – Охотница упустила ее из виду, но считает, что она бежит, куда бежала, то есть в восточном направлении. Подходите, пожалуйста, ко мне, и мы вместе стянем кольцо.

– Понял. Сейчас подойдем. Только как работать в такой темноте? Я собственную руку держу перед глазами и не вижу. Может, вызовем вертолет с прожекторами?

Йенс, разумеется, и сам об этом думал. «Если через полчаса мы ее не найдем, то вызову, – решил он. – А то она выбежит мимо нас на дорогу и, чего доброго, окажется на А7. Навредит и себе, и другим… Однако вертолет – удовольствие недешевое и притом не гарантирующее успеха. Сейчас ведь начало июля! Листва такая густая, что никакой прожектор не пробьет!»

– Пока попробуем справиться своими силами, – тихо произнес Йенс.

Нажав на разъединение, он набрал номер Карины Райнике – коллеги, ответственной за цепочку, которая работала в его квадрате. Сказал, чтобы ее люди старались не шуметь и прислушивались к любым шорохам. Потом убрал телефон. Когда свет экрана погас, вокруг стало совсем черно. Прошло какое-то время, прежде чем глаза Йенса привыкли к темноте и начали различать ветки, сучья, торчащие из земли корни… Да, трудная местность!

От зрения сейчас было мало толку, зато слух заметно обострился. Теперь Йенс улавливал легчайшие шумы.

С деревьев постоянно что-то падало – наверное, шишки. Они тихо, но вполне различимо шлепались на землю. А в подлеске то здесь, то там без конца кто-то ползал и шнырял, какой-то мелкий зверь – мышь или лиса. Йенс побаивался кабанов, которые здесь водились. Не хватало ему или кому-нибудь из его коллег потревожить мамашу, устроившуюся на ночлег со своими поросятами…

Он слишком нервничал, чтобы стоять спокойно, и потому пошел по узкой полузаросшей тропинке, ведущей вправо. Коллеги, по идее, были где-то рядом. Йенс с трудом подавил желание их позвать. Он не привык бродить по ночному лесу и чувствовал себя, мягко говоря, не совсем уверенно. Конечно, определенные районы Гамбурга в это время суток гораздо опаснее, и тем не менее он предпочел бы находиться там, а не здесь.

Откуда-то послышался нарастающий шум. Сплошной хаос всех этих листьев, сучьев и веток мешал точно определить направление.

Йенс остановился и спросил себя, что делать, если бледная женщина выскочит из темноты прямо на него. Вряд ли она сдастся без боя. У сумасшедших (нормальной она быть не могла) иногда открываются почти сверхъестественные силы. Наручников у Йенса при себе не оказалось, а применение оружия в этой ситуации было бы неоправданным.

Шум все нарастал. Кто-то быстро продирался через подлесок. Впрочем, пока этот человек был еще достаточно далеко. Если б не ночная тишина, Йенс ничего не заметил бы. Его коллеги, надо полагать, сейчас слышали то же, что и он, и точно так же насторожились.

Звонить им было нельзя. Даже если все отключили звук, свет экранов мог отпугнуть женщину. Да и отвлекаться на разговоры не стоило. Это рассеивало внимание.

«Что творит с людьми ночной лес», – мелькнуло в голове у Йенса.

И вдруг – крик! Короткий, резкий. Определенно, женский. Раздался где-то недалеко. Может, метрах в тридцати…

Йенс, расставив ноги, перегородил тропинку и принялся водить взглядом из стороны в сторону, чтобы ни в коем случае не пропустить тот момент, когда женщина выскочит из подлеска.

Сердце ускоренно забилось, пот потек еще обильнее, чем до сих пор. В последнее время подобные симптомы всегда возникали, если Йенс доставал служебное оружие, поэтому он все чаще предпочитал не вынимать его из кобуры – даже в тех случаях, когда это казалось не совсем разумным. До недавней кровавой истории в духе Грязного Гарри¹ такого не было.

– Эй! Стоять! – послышалось справа.

Это выкрикнул один из полицейских, оказавшийся совсем рядом.

Подлесок громко затрещал – почти как под лапами медведя. Однажды, на рыбалке в Канаде, Йенсу довелось услышать приближение бурого исполина. Это было устрашающе.

– Нет… Нет!

Снова послышался крик – теперь уже панический. За ним последовали стоны, бормотанье и шум борьбы.

Рука Йенса скользнула к оружию и зависла над кобурой. Расстегивая клапан, он всегда чувствовал себя так, будто выпускает злого духа из бутылки, и это ему не нравилось. Но если обстоятельства вынуждали, он легко, на одном дыхании делал, что должен.

Вдруг Кернер заметил движение справа: кто-то бежал по узкой тропинке. Бледная женщина, резко выделяясь в темноте, двигалась прямо на него. Да как быстро! Черт возьми! Ужасно быстро!

Вытянув руки, похожие на когтистые лапы, она без видимых усилий преодолевала расстояние, отделявшее ее от Йенса. Он увидел кровь на ее бледном теле – кровь повсюду. И лицо, и грудь, и плечи были исчерчены бесчисленными ранками – болезненными свидетельствами долгих скитаний по лесу.

Йенс расставил ноги еще шире и развел руки в стороны.

– Стой! – громко крикнул он.

Бледная женщина, не отреагировав, продолжала мчаться на него. Ему пришлось сделать шаг вправо, оставив на тропинке одну ступню, о которую бежавшая споткнулась. Тяжело смотреть, когда человек, несущийся во весь опор, запинается и падает. Йенс страдальчески скривился, словно сам почувствовал боль.

Женщина, не группируясь, рухнула лицом и грудью вниз. Ее словно одеревеневшее тело проехало еще два метра по земле, устланной иголками и хворостом.

Йенс подскочил к ней, чтобы задержать ее, пока не подоспели коллеги с наручниками, но неожиданный удар ногой в живот чуть не вышиб из него дух. Он потерял равновесие и приземлился на задницу с такой силой, что зубы резко сомкнулись и прикусили язык. Рот мгновенно наполнился теплой жидкостью с металлическим вкусом. Боль была дикой, но Йенс не закричал, а только сплюнул кровь.

Поднявшись одновременно с женщиной, он решил теперь действовать наверняка: просто навалился на нее всей своей тяжестью, помноженной на боль и ярость, которыми было продиктовано это движение. Его тело, весившее больше ста килограммов, погребло под собой жалкий скелет сумасшедшей, сломав ей, судя по треску, как минимум одно ребро.

Кровь, вытекая из его рта, капала с подбородка на голую спину женщины. Сейчас он смотрел прямо на ее безволосый затылок. Череп, туго обтянутый кожей, был обрит, но не гладко. Казалось, это проделали чем-то вроде мачете.

Женщина резко подняла голову. Йенс ожидал этого и вовремя увернулся от удара. Извиваясь, как змея, ужасающе костлявое тело высвободило себе немного места, однако выскользнуть так и не смогло.

– Перестаньте, я же хочу вам помочь! – произнес Йенс, опять брызнув кровью.

Что это он сейчас проглотил? Уж не кусочек ли языка?

Женщина принялась кричать. Сначала это был просто визг, потом в нем стали различаться слова. Они повторялись снова и снова:

– Darling², свет моей жизни… Darling, свет моей жизни…

4

За некоторое время до этого

Ее постоянное судорожное сглатывание действовало ему на нервы, и он с облегчением вздохнул, когда, захлопнув дверцу машины, отсек от себя этот звук.

Куда приятнее было слушать, как шумят ели, покачивая ветками на ветру. Если он стоял так достаточно долго, то пение леса постепенно меняло тональность. Иногда ему удавалось улавливать голоса, недоступные слуху большинства людей.

Именно ради лесов он сюда и приехал. Они давали ему то, чего не давал город. Без них он давно погиб бы. Благодаря им он обрел собственный дом, где всегда мог найти убежище. Хорошо, что другие люди не пользовались этим исцеляющим местом. Так оно принадлежало ему одному.

Оставив грузовик на дороге, он прошел сто метров пешком. Ему хотелось медленно погрузиться в атмосферу, а на машине это не получилось бы – особенно если сзади, в кузове, кто-то без конца скулит и икает.

Сознательно фиксируясь на каждом своем шаге, он впитывал все ощущения: хрусткость листвы под ногами, прохладу воздуха, смолистый запах елей и живой аромат грибов, пробивающихся сквозь мох; при луне их шляпки напоминали блестящие купола соборов.

Темные сооружения выросли перед ним, словно из-под земли. Он замер и задумчиво улыбнулся. Кто бы предположил, что однажды он сможет смотреть на них с улыбкой! Раньше они внушали ему только панический страх, желание бежать прочь, ну и ярость – неутихающую ярость. Но теперь это было в прошлом. Отдавая истинного себя этому месту, он забывал о том, почему люди годами мучили его.

Сейчас, стоя здесь, он предвкушал захватывающие впечатления, но, как человек организованный, не позволял себе с головой окунуться в радость. Страсть и вожделение губительны. Тому, кто не понимает, что их необходимо обуздывать, лучше не вступать в игру, где на кону жизнь или смерть.

Он обошел строения и внимательно проверил, всё ли в порядке. Здесь было обо что споткнуться, но ему даже свет не требовался. Он знал, где валяется строительный мусор, где остались дыры, прикрытые досками, где пол так накренился, что хоть скатывайся от одной стены к другой.

Осмотр его удовлетворил. Все окна и двери целы. В последние два года вандалы сюда не лазили. Впрочем, эти идиоты могли вернуться в любую минуту. Следовало убедиться, что поблизости никого нет.

Поднимаясь по склону обратно к машине, он запыхался. Сердце забилось быстрее. Где-то закричал сыч. Кто-то прошуршал по подлеску – куница или енот. И те, и другие жили у него на чердаке и по ночам шумели на весь дом.

Добравшись до машины, он постучал по металлической боковине кузова. Изнутри донесся шум. Он отчетливо представил себе, как она вздрогнула и подползла к стене, по которой он стукнул.

– Здесь начнется твоя новая жизнь, – сказал он громко, чтобы она расслышала.

Потом сел за руль, включил двигатель и подвел машину к дому. Фары прокладывали тоннель через лес, пока их свет не упал на внушительную стену из еловых досок, выкрашенных в коричневый цвет. Стекла белых окон отражали лучи. В какой-то момент он даже подумал, что изнутри кто-то светит фонарем прямо ему в глаза.

Объехав главное здание справа, он спустился по пологому въезду, который изначально предназначался для доставки продуктов. С этой стороны над склоном холма возвышался подвальный этаж, которого не было видно спереди. Белая двустворчатая дверь, достаточно высокая и широкая, позволяла небольшому грузовику въехать внутрь. Выйдя из машины, он отпер массивный навесной замок, вновь сел за руль и задним ходом припарковался. Потом закрыл дверь изнутри на задвижку и включил свет. Служебное помещение, которому не полагалось быть красивым, освещалось холодными резкими светодиодными трубками.

Подойдя к раздвижной боковой двери машины, он сделал несколько медленных глубоких вдохов, чтобы полностью вернуться в сегодняшний день, и только после этого открыл кузов.

Она сидела в дальнем углу, сжавшись в комок. Когда он перевозил цемент, один из мешков порвался, поэтому она была вся покрыта едкой серой пылью. «Это тоже своего рода макияж, – подумал он. – Только немного не в ее вкусе». Кричать или сопротивляться она не могла: рот был заткнут, руки и ноги связаны.

Он посмотрел на нее. Красота – вот от чего все парни сходят с ума…

– Подойди ко мне, darling. С сегодняшнего дня все будет хорошо. Я тебе обещаю.

Она, как и следовало ожидать, не подошла, а только вжалась еще сильнее в жестяные стенки. Надеялся ли он на другую реакцию? Ну, может быть, самую малость. Вообще-то он знал, что должен проявить терпение. «Хорошее случается только с терпеливыми», – прочел он где-то в соцсетях. Там люди постоянно выкладывают мудрые советы, которым сами не следуют.

– Хочешь, чтобы я к тебе подошел?

Поняв, что это угроза, она приняла правильное решение и наконец зашевелилась. Поползла на животе по пыльному полу кузова. Никуда не торопясь, он дождался момента, когда расстояние между ними сократилось до полуметра. Ее большие выразительные глаза с ужасом смотрели на него. Было заметно, что по пути она плакала.

Он протянул к ней руку, она отшатнулась.

– Не надо меня бояться. Давай я тебя освобожу.

Повернув ее, он развязал ей узел на затылке. Выплюнув грязный платок, она сделала такой жадный вдох, как будто все это время не дышала. Распрямив спину, откинула голову назад, подбородком вверх. Видимо, она очень страдала от своих оков – как физических, так и душевных.

Развязав веревки на ее руках и ногах, он отступил на шаг назад. Трудно было предугадать, как она отреагирует на первое прикосновение. Остались ли у нее силы, чтобы защищаться? Сохранилось ли прежнее высокомерие?

1.«Грязный Гарри» (Dirty Harry, США, 1971) – полицейский боевик-триллер в стиле неонуар с Клинтом Иствудом в заглавной роли. Режиссер – Дон Сигел. – Здесь и далее примеч. пер.

2.Дорогой, любимый (англ.).