Kitobni o'qish: «Смертельный хоровод»

Андреас Грубер

Shrift:

Для Даниэля.
Возможно, ты прочтешь эту книгу, когда подрастешь.

Единственный легкий день был вчера.
Мартен С. Снейдер

Andreas Gruber

Todesreigen

«Смертельный хоровод»

* * *

Пролог

Автомагистраль, теряющаяся в темноте за лучами фар, лежала перед Бенно Марксом бесконечной прямой.

Четыре утра. Уже забрезжил рассвет. Чуть больше часа – и взойдет солнце. На этот раз он ехал в Гамбург. Следующие четыре часа Бенно Маркс проведет в дороге и лишь потом сделает остановку на стоянке грузовиков. Ровно тридцать минут. Затем продолжит путь, а пока выпьет один или два стаканчика кофе из термоса и будет терпеть с посещением туалета. Как всегда.

Он ехал со скоростью восемьдесят километров в час. Мотор ревел, и рамка с фотографией его жены и двоих маленьких детей, заткнутая за зеркало заднего вида, вздрагивала каждый раз, когда грузовик с грохотом преодолевал очередную неровность на дороге. Он был нагружен под завязку. С тягачом все тридцать тонн. Ни свет ни заря Бенно уже побывал на молочном комбинате, потому что чем раньше он приедет в Гамбург, тем лучше. Сдать цистерну с молоком, затем присоединить новый прицеп с продуктами – и обратно во Франкфурт. Все-таки в эти выходные ему удастся увидеть своих детей. Обе девочки признались ему, что в будущем тоже хотят стать водителями грузовика, потому что любят йогурт и мюсли. Он заставит их выбросить эту дурь из головы. Работа была незавидная, просто он больше ничего не умел.

Бенно включил радио. Передавали новости о дорожной ситуации. Все как всегда: если ведущий сообщал о пробке, то обычно уже не хватало времени, чтобы среагировать. Поэтому он больше доверял радиостанции гражданского диапазона.

Бенно взглянул наверх. Прибор висел на креплении – его провод покачивался из стороны в сторону – и молчал. Хороший знак. Может, спросить по рации, нет ли поблизости еще одного водителя? В такое время? Вполне возможно.

«…А теперь перейдем к дорожной ситуации во франкфуртском регионе. На участке между Франкфуртом и Буцбахом замечен водитель, едущий против направления движения. Соблюдайте осторожность при езде в обоих направлениях и не обгоняйте его».

Это был его участок! У Бенно по спине пробежал холодок. За семь лет работы дальнобойщиком он с таким еще не сталкивался. Бенно уставился вперед, но ничего не смог разглядеть. Некоторые грузовики обгоняли его, проносясь на большой скорости в северном направлении.

– Эй, идиоты! – возмутился он. – Вы новости разве не слушаете?

Он подал световой сигнал, но водители жали на газ и уносились прочь.

Бенно посмотрел в боковое зеркало. Автомагистраль медленно оживала. На трассу выезжало все больше автомобилей. Или любители путешествий, у которых еще не было детей-школьников, устремлявшиеся на север, или ранние пташки, спешащие на работу.

– Черт! – Он схватился за рацию. – Говорит Бенно, еду на белой «скании». Я на шестом канале. Вы меня слышите? Я на А5, еду на север в направлении Буцбаха. Только что по радио прошло сообщение о водителе, едущем против движения. Кто-то еще есть на моем участке?

В рации щелкнуло. Потом он услышал низкий ворчливый голос.

– Это Оскар, еду на голубом «мане». На шестом канале помехи, переключись на девятнадцатый.

Бенно переключился на девятнадцатый канал.

– Теперь лучше меня слышишь?

– Да, где ты?

– Только что проехал северо-западный перекресток на Франкфурт. – Бенно взглянул на навигатор и сообщил точный километр.

– Я километра на три впереди тебя и только что проехал мимо автостоянки «Таунусблик», – сообщил Оскар. – На дороге много семей.

– Я вижу, – подтвердил Бенно.

– Пока что мне этот автомобиль не встретился. Блокада?

У Бенно по коже побежали мурашки. Он крепче вцепился в скрипящий кожаной оплеткой руль. Блокада! Много лет он опасался этого момента. Но кто еще это сделает, если не они с Оскаром? По крайней мере, он и его грузовик были полностью застрахованы.

– Конечно, – ответил он с пересохшим горлом.

– Хорошо, может, он просто случайно выехал не туда и уже давно стоит на полосе аварийной остановки.

– А если нет?

– Тогда мы его остановим. – Оскар говорил так уверенно, словно у него уже был опыт общения с сумасшедшими, которые специально ехали против движения. – Жми на газ, дружище. Я поеду медленнее. Увидимся через четыре минуты. Конец связи.

– Конец связи, – прошептал Бенно. Эта часть автобана была трехполосной. Двух грузовиков было недостаточно. Он уставился на рацию. Она молчала.

Инстинктивно Бенно уже прибавил газу. Теперь он ехал со скоростью почти сто километров в час, перестроился в среднюю полосу и обогнал «ситроен» с домом-прицепом. Через стекло увидел, что на заднем сиденье спят двое детей. По крайней мере, сумасшедший не врежется в этот автомобиль и не разрушит жизнь семьи.

Через несколько сотен метров он увидел знак, указывающий на заправку, мимо которой только что проехал Оскар. Там должны стоять другие грузовики. Только он схватился за рацию, как на девятнадцатом канале прозвучал голос:

– Бенно, Оскар, говорит Кати. Я слышала ваш разговор. Еду на черном «маке». Вам нужна третья? Я сейчас выезжаю с заправки «Таунусблик».

– Добро пожаловать, Кати. Воздух пахнет металлом, маслом и бензином! – закричал Оскар.

– Ничего нового.

– Доброе утро, Кати, – сказал Бенно и подумал, что на самом деле вся эта болтовня просто для успокоения нервов. – Я как раз подъезжаю к заправке. – Он посмотрел в боковое стекло со стороны водителя. Заправка с придорожным рестораном и расположенная за ними смотровая башня со стеклянным лифтом были ярко освещены, но находились на другой стороне дороги. Однако над автобаном проходил мост. И на нем Бенно увидел черный американский грузовик с праздничной иллюминацией, тягач в семь с половиной тонн без прицепа, который ускорился и мчался к выезду на автобан.

Бенно подал световой сигнал.

– Я тебя вижу, – передал он по рации.

– А я тебя, дружище! – выкрикнула Кати. – Подвинься! «Мак» протрубил два раза, как круизный лайнер, выходящий из порта.

Бенно остался на средней полосе. Кати съехала на автобан, поравнялась с ним на разгоне и выкатилась на правую полосу. У ее черного грузовика под крышкой капота было значительно больше лошадиных сил, чем у его машины.

– Добро пожаловать в команду, – прокряхтел Бенно. Ему вдруг стало не по себе.

– Какое радостное приветствие. – Это прозвучало цинично.

Бенно поравнялся с ней, чуть сбавил скорость, и вскоре они ехали рядом. Одновременно им в голову пришла одна и та же идея, и они включили аварийную сигнализацию. Но все равно некоторые грузовики за ними гудели и подавали сигналы дальним светом.

– Почему эти придурки нас не обгоняют, могут взять нашу работу на себя, – возмущалась Кати.

Бенно посмотрел через стекло с пассажирской стороны в кабину Кати. Насколько он сумел разглядеть в подсветке приборов, у нее были короткие темные волосы, черная бейсболка в цвет грузовика и татуировка на шее.

– Это твой грузовик? – спросил Бенно.

– Ага.

– И ты все равно участвуешь в блокаде?

– По опыту знаю, что психи предпочитают среднюю полосу, – так что я вне опасности.

– Подтверждаю, – вмешался в разговор Оскар.

– Где ты? – спросила Кати.

В рации щелкнуло. Оскар назвал свое местоположение.

Бенно посмотрел на часы. С его первого контакта с Оскаром прошло меньше четырех минут. Они нагонят его в любой момент.

– Тихо! – крикнула Кати.

По радио повторили предупреждение о водителе, едущем против движения.

«Нет отбоя тревоги – продолжайте соблюдать осторожность, двигаясь в обоих направлениях».

Потом снова зазвучала песня. Stairway to Heaven¹.

– Идиоты, – выругался Бенно и убавил звук, чтобы не слышать припев.

– Я вижу вас в боковом зеркале, – наконец сообщил по рации Оскар. – Освободите для меня местечко. Я немного замедлюсь.

Грузовик перед Бенно включил сигнал торможения и перестроился на третью полосу. Как Оскар и сказал: голубой «ман». Грузовик тянул за собой прицеп «юмбо».

– Какой груз? – спросил Бенно.

– Строительная техника.

Прицеп был длиной не меньше восемнадцати метров, и, по расчетам Бенно, общий вес составлял около сорока тонн. Они с Кати ускорились и через несколько сотен метров догнали Оскара.

Теперь они ехали рядом. Рев двигателей стал в два раза сильнее, чем до этого. В боковом зеркале Бенно увидел, что за ними уже выстроилась целая колонна машин. Большинство, видимо, поняли, что они задумали, но некоторые умники все равно продолжали гудеть и мигать.

– Не обращайте внимания, – посоветовал Оскар.

Бенно посмотрел в его кабину. Оскар сидел в своем грузовике немного выше, чем он. Лет шестидесяти, с седым венчиком вокруг лысины, усами и парой лишних килограммов. Рукава его рубашки были закатаны, на запястье висело множество браслетов дружбы, которые поблескивали в свете приборов. Почему-то он напомнил Бенно его отца.

Они молча ехали рядом, сбросив скорость до семидесяти километров в час, и ждали. Перед ними тянулся пустой автобан. Лишь их три пары фар ближнего света разрезали темноту.

Шестьдесят километров в час.

Сообщение о психе за рулем прошло по радио в третий раз. Отбоя тревоги все еще не было. Пульс Бенно ускорился. Он выключил радио и сделал глоток из термоса. Возможно, последний. Лишь сейчас он заметил, насколько у него пересохло в горле.

Они замедлились еще больше.

Пятьдесят километров в час.

– Черт возьми… вон он впереди, – неожиданно раздался голос Оскара из рации. – Едет к нам по средней полосе.

Как и сказала Кати.

Почти одновременно они включили дальний свет и стали гудеть. Теперь и Бенно увидел свет фар автомобиля, который мчался им навстречу. Затем говнюк их неожиданно выключил.

– Он не сбрасывает скорость! – заявила Кати.

– Замедлимся до сорока, – предложил Оскар.

Бенно убрал ногу с педали газа. Увидел слева и справа, как грузовики отстали, и тоже нажал на тормоз, чтобы быть с ними на одном уровне.

– Бенно, дело принимает серьезный оборот, – сказал Оскар. – Он ускоряется и едет прямо на тебя.

– У тебя есть подушка безопасности? – спросила Кати.

– Да, – проскрежетал Бенно. Краем глаза он заметил, как Оскар смотрит в его кабину.

Почему-то у него было такое ощущение, что он знает Оскара и Кати уже целую вечность. Наверное, потому, что в такой момент, как сейчас, было важно иметь рядом друзей.

– При столкновении не упирайся руками в руль, понял? – сказала Кати.

– Чушь! – прорычал Оскар. – Отстегни ремень безопасности!

– Что я должен сделать? – закричал Бенно.

– Отпусти руль, отстегни ремень и переберись за сиденье! В спальном месте зона деформации на метр больше!

Бенно уставился на несущийся на него автомобиль. Он схватился за пряжку ремня. А если времени не хватит? Его ноги казались свинцовыми.

– Давай же! – торопил Оскар.

– Ты уже не успеешь! – закричала Кати.

Бенно словно окаменел. Инстинктивно он посмотрел на фотографию своих дочерей. «Дерьмо! Какая глупая идея! Если бы ты выехал не в четыре, а в пять».

В следующий момент появился автомобиль. Темный и быстрый. Выскочил словно из ада, со всего разгона вклинился под бампер и застрял под мостом грузовика. Бенно вытянул руки, его откинуло вперед в подушку безопасности, он услышал треск лобового стекла, визг и скрежет металла. Все, что не было закреплено, полетело через кабину.

Лобовое стекло, которое напоминало паутину, выпало из рамы и отлетело в сторону, а осколки боковых стекол посыпались на Бенно. Ветер ворвался в кабину и выдернул фотографии из-за зеркала заднего вида. Автоматически Бенно хотел схватить их, но его откинуло в сторону.

Посыпались искры. Грузовик завихлял.

– Тормози! Держи грузовик посередине! – кричала Кати.

Оказалось, что инстинктивно Бенно нажал на газ. Он тащил расплющенный автомобиль перед собой по асфальту, не решаясь посмотреть вниз, потому что ему было достаточно того, что он видел краем глаза. От машины мало что могло остаться – искореженная груда металла, пластик, горящий бензин и нечто, напоминающее человеческое тело.

Часть первая. Суицид. Среда, 1 июня

1

Александра Майкснер прицепила рацию к поясу и направилась через автобан. От влажной поверхности асфальта отражались сигнальные огни машины скорой помощи. Рядом на ветру трепетала красно-белая заградительная лента. Весь участок дороги напоминал поле боя.

– Майкснер, дорожная полиция, – представилась она пожарному, который руководил спасательными работами. – И как?

– Уже ничего не поделаешь! – перекрикивал он шум крана, который как раз устанавливали в надлежащую позицию. – Нам придется вырезать труп из того, что осталось от автомобиля.

Майкснер посмотрела на машину скорой помощи на полосе аварийной остановки. Задняя дверь была открыта, и в кузове лежал молодой мужчина. Приятной внешности, крепкий, со светлыми волосами. У него были ссадины, голова перевязана. Согласно документам его звали Бенно Маркс. Он остановил водителя-психопата и все еще находился в шоке. Когда врач закончит осмотр, Майкснер хотела переговорить с Бенно, прежде чем того отвезут в больницу.

А пока она подошла к месту аварии. «Господи, на что это похоже!» В результате лобового столкновения черный «ауди» въехал под передний мост грузовика. От силы удара заправочный штуцер сбоку на цистерне получил пробоину, и молоко растеклось по автобану. Но самое страшное было в том, что автомобилю снесло крышу и сплющило, как губную гармошку. «Просто выехал не в ту сторону? Ни за что не поверю! А если правда то, что утверждали два других дальнобойщика: водитель «ауди» выключил фары и ускорился. Значит, ты хотел умереть!»

Майкснер отметила маркировочным спреем положение колес на автобане, затем пожарные с помощью стального лебедочного троса вытащили из-под грузовика обломки машины. Разрезали металл гидравлическими ножницами и достали труп мужчины – или то, что от него осталось. «Твою мать!» Одного молодого пожарного стошнило. Майкснер не могла сказать, сколько лет было самоубийце. Во всяком случае, судя по одежде, это был мужчина. То, что осталось от его головы, было вдавлено в туловище.

Если где-то и лежали водительские права или удостоверение личности, сейчас до них не добраться. Поэтому Майкснер позвонила в центральный офис и продиктовала висбаденский номер «ауди» для установления личности владельца. Если погибший был владельцем автомобиля, в настоящий момент идентифицировать его можно только таким способом – а она должна была как можно быстрее выяснить его фамилию.

Майкснер отцепила с пояса фонарик. С любопытством осветила смятый салон автомобиля. Повсюду были осколки стекла и кровь. Между педалей застрял смартфон. Возможно, мужчина разговаривал по телефону во время движения, выронил сотовый, хотел поднять, случайно повернул не на тот съезд и выехал во встречном направлении. Исключать такое было нельзя, но выглядело маловероятным.

Майкснер взяла телефон латексными перчатками и положила в прозрачный пакет. К дисплею прилипла кровь и осколки, он треснул, но телефон все еще работал. Эти штуковины просто неубиваемые. Через пленку Майкснер хотела проверить адреса контактов и последние звонки, но телефон был заблокирован.

Черт, отпечаток пальца!

Она оглянулась и увидела, что труп в мешке лежит на носилках на обочине. Врач скорой помощи посмотрел на наручные часы и принялся что-то писать на листке бумаги.

Майкснер подошла к носилкам и расстегнула молнию. Наружу вывалилась рука погибшего, осколки посыпались на землю.

– Вам помочь? – равнодушно пробормотал врач, не поднимая глаз.

– Мне лишь нужен отпечаток его пальца, – прохрипела она, сунула указательный палец трупа в полиэтиленовый пакет и прижала подушечку пальца к смартфону.

Даже если мужчина был мертв, линии на его пальце проводили ток. И действительно – сканер разблокировал аппарат, и содержимое сотового стало доступным. Майкснер отошла в сторону.

– А кто застегнет мешок? – крикнул ей вслед врач.

– Вы! – Майкснер не будет еще раз смотреть на труп и касаться его руки. Вместо этого она пролистала последние сообщения на телефоне.

За несколько минут до столкновения мужчина отправил эсэмэс. Хоть бы это было не сообщение жене типа «Дорогая, включи кофеварку и поцелуй от меня детей, я скоро буду».

Она сама была дочерью, и это бы ее расстроило. Она открыла сообщение и пробежала глазами по нескольким предложениям. То, что она прочла, абсолютно не соответствовало ее ожиданиям.

«Ты был прав.
Прошлое настигает нас.
1 июня всех нас погубит.
Прощай!»

Тут зазвонил ее собственный телефон, и она немедленно ответила: это был центральный офис.

– Мы проверили номера, это служебный автомобиль. Наш коллега, из БКА Висбадена.

– Из Федерального ведомства уголовной полиции? – ошарашенно переспросила Майкснер.

– Да. Главный комиссар уголовной полиции Геральд Рорбек.

Майкснер никогда не слышала этой фамилии, но достаточно хорошо знала БКА. Все-таки почти три семестра проучилась в академии, пока не сдалась. Сейчас она уже год как могла бы работать профайлером, но не поладила с преподавателем. Как и почти все на ее курсе. Поэтому Шёнфельд, Гомез и она прервали обучение, и лишь Сабина Немез и Тина Мартинелли дотянули до конца в Академии для особо одаренных молодых кадров. Именно те, от которых она в начале ожидала меньше всего. Господи, какой же говнюк был их преподаватель. Мартен Снейдер, цинично подумала она, нет, неверно: Мартен С. Снейдер. Это «С» было ему чертовски важно.

– Вы еще там?

– Да, спасибо за информацию, – сказала Майкснер. – У Рорбека были родственники? – Она услышала, как коллега в центральном офисе застучала по клавиатуре.

– Его жена умерла в прошлом году. Есть сын пяти лет.

«О черт!»

– Спасибо. – Майкснер положила трубку.

Значит, коллега! И теперь его сын сирота. Она взглянула на мешок для транспортировки трупа на носилках, и перед глазами у нее снова возник ужасный образ. Разорванные брюки, переломанные в нескольких местах ноги, искореженное тело.

Тут ее охватило нехорошее предчувствие. Она еще раз подошла к обломкам автомобиля и посветила фонариком внутрь. Ничего! Тогда она обогнула машину и осветила заднее сиденье. Инстинктивно приготовилась увидеть там сплющенный труп ребенка. Но, к счастью, заднее сиденье тоже было пустым.

– Эй, вы! – позвала она одного из пожарных. – Можете взломать багажник?

– Сейчас?

– Нет, после завтрака. Конечно, сейчас, это срочно.

Майкснер подождала минуту, пока двое мужчин разрезали крышку гидравлическими ножницами.

«Прошлое настигает нас… Прощай!» Мужчины отступили в сторону, и Майкснер заглянула в багажник.

Пусто! Никакого детского трупа.

Майкснер с облегчением вздохнула.

– О’кей, спасибо. – Она посмотрела на дисплей телефона и еще раз прочитала текст – все так же мало смысла, как и до этого. Помимо загадочного содержания ее озадачило еще одно обстоятельство. «Первое июня, это же сегодня!»

Внезапно она осознала, что даже не проверила, кому было отправлено сообщение. Теперь Майкснер изучала номер получателя. Некто, сохраненный под именем СНЕЙ.

– О нет! – вырвалось у нее. – Я знаю этот номер! И это имя!

Загадочное эсэмэс было отправлено ее бывшему преподавателю: Мартену С. Снейдеру.

2

Сабина Немез вошла в маленькую аудиторию-амфитеатр и оглядела ряды, расположенные полукругом. Восемь студентов ее курса были уже на месте.

Вид был ей знаком. Она сама просидела за этими партами целых четыре семестра. Непривычно было лишь то, что стоять за кафедрой сейчас приходилось ей.

После того как девять месяцев назад Мартен Снейдер был арестован и отстранен от службы, сдал оружие и служебный значок и оставил академию, в учебном плане образовалась большая брешь. Его заменяли некоторые коллеги, но сейчас одна из них, преподаватель Анна Хагена, уехала в командировку. Президент БКА Хесс обратился к Сабине и попросил вести занятия учебного модуля Хагены. Недолго, лишь один месяц до летних каникул. Дополнительно к ее работе в группе по расследованию убийств. И Сабина согласилась – при условии, что на занятиях у нее будет свобода действий. Хесс нехотя дал добро. Видимо, у него не хватало людей. А так как Сабина – бывшая ученица и напарница Снейдера – как никто другой, знала его методы обучения в академии, она была словно создана для этого.

Сабина положила досье на кафедру, встала рядом, убрала длинные каштановые волосы за уши и сунула руки в карманы брюк. При своем росте метр шестьдесят три она вряд ли олицетворяла властный авторитет, но студенты были тише воды ниже травы и смотрели на нее, полные ожидания.

– Меня зовут Сабина Немез. – Свое звание она не стала называть. – Добро пожаловать на курс «Оперативный криминалистический анализ», – начала она и почувствовала, как сердце забилось где-то в горле. Наверняка она более взволнована, чем ее студенты. – Так как главный комиссар уголовной полиции Анна Хагена в командировке, до конца семестра у вас буду преподавать я. Как вы знаете, ваш непосредственный доцент, Мартен Снейдер, отстранен от службы на неопределенное время.

– Мартен С. Снейдер! – крикнул кто-то.

– Правильно. – Сабина улыбнулась. Господи, как часто сам Снейдер исправлял ее подобным образом. – Мы могли бы сейчас взять пособие по Оперативному криминалистическому анализу и смоделировать какой-нибудь фиктивный случай или разобрать актуальное раскрытое дело. Но мне не очень хочется этим заниматься, к тому же я считаю такой метод неэффективным. Да я и понятия не имею, что у вас там сейчас в учебном плане.

– Плохо подготовились, – пробурчал студент в третьем ряду.

– Я бы даже сказала, совсем не подготовилась, – исправила его Сабина. – Я лишь вчера узнала, что буду вести вашу группу. И поэтому сделаю вам предложение. Я буду заниматься с вами тем, что умею лучше всего.

Студенты выжидательно смотрели на нее.

– Четыре семестра мне посчастливилось учиться у Мартена С. Снейдера, а затем работать его напарницей. За это время я познакомилась с его методами.

– Метод «визионерского видения», – прошептал кто-то.

– Именно. Поэтому, в лучших традициях Снейдера, я хочу разобрать с вами несколько нераскрытых преступлений. Он всегда считал, что уже раскрытые дела можно найти в Гугле или в архиве. Но я, как и он, хочу, чтобы вы стали самостоятельно думающими людьми. Разрешены любые креативные подходы. Так что мы возьмем какое-нибудь актуальное преступление и попытаемся мыслить нешаблонно. При этом вы познакомитесь с широким спектром методов расследования Снейдера – за исключением кое-каких его особенностей.

– Например, косячков, – сказал кто-то.

Студенты рассмеялись, и Сабина улыбнулась. Разумеется, слухи о пристрастии Снейдера к марихуане дошли и до них.

Затем Сабина посерьезнела.

– Но прежде я должна попросить вас подписать соглашение о конфиденциальности. – Сабина прошлась по рядам и раздала формуляры. – Если вы нарушите его, то вылетите из академии. Если же будете соблюдать мои указания, то за месяц практики узнаете больше, чем за год сухой теории. Как вам это?

Студенты закивали. Одна девушка подняла руку.

– Да, пожалуйста?

– Каким вообще был Снейдер?

Сабина рассчитывала на многое, но не на это.

– Снейдера нельзя описать. С ним нужно быть знакомым.

Но студентов такой ответ не устроил.

– Расскажите! – настаивали они.

«А и в самом деле, каким он был?» Сабина подошла к кафедре, вальяжно села на стол рядом и свесила ноги.

– Он был невыносимым, – сказала она. – Иногда я его ненавидела за то, как он обращался с другими людьми. Он унижал их, буквально сравнивал с землей. Не терпел возражений. Но такая жесткость по отношению ко всем людям и особенно к своим студентам служила одной лишь цели: он хотел подготовить нас к реальному миру. Отчисляемость на его курсе составляла семьдесят процентов. И при этом у него был самый высокий процент раскрываемости – девяносто пять. Он мог «проникнуть» в мозг любого извращенца – и делал это до полного самопожертвования. – Она со вздохом подняла глаза. – Но так далеко мы с вами заходить не будем.

Один студент поднял руку.

– Говорят, в прошлом году он застрелил человека.

– Так и есть.

– Вы ведь там были, да? Его поэтому арестовали и отстранили от службы?

Сабина кивнула. У нее по-прежнему стояли перед глазами те образы, и она все еще ощущала слезы, которые в тот день бежали у нее по щекам.

– Вы присутствовали на судебном процессе Снейдера?

Она снова кивнула.

– Я была главной свидетельницей.

– И что?

Все подались вперед и уставились на нее.

«Господи, какая любопытная группа!» Но Майкснер, Шёнфельд, Гомез, Мартинелли и она были точно такими же три года назад.

– Достаньте из архива дело Снейдера. Там вы можете почитать мои свидетельские показания.

– Мы уже давно это сделали бы, но у нас нет доступа к архиву.

«У меня его тогда тоже не было».

– Будьте креативными, придумайте что-нибудь.

Разочарованные, студенты откинулись назад.

– Чем сейчас занимается Снейдер? – спросила девушка с короткими светлыми волосами в первом ряду.

– Честно говоря, я не знаю. – После судебного процесса у нее не было никаких контактов со Снейдером. За все это время она ни разу его не видела, никогда не просила у него совета и раскрыла все свои дела самостоятельно.

После того как шум в аудитории утих, она снова прошлась по рядам и собрала соглашения о конфиденциальности. Затем взяла пульт управления, опустила жалюзи и включила проектор.

– Надеюсь, у вас крепкий желудок. Сейчас вы увидите фотографии с места недавнего преступления…

Через час студенты покинули аудиторию. Наверняка они сейчас направятся в столовую, чтобы выпить крепкого кофе, на большее у них аппетита точно нет. Но щадить их не было смысла. Сабина решила с самого начала отделить зерна от плевел, как Снейдер. Она выключила проектор и сложила материалы.

Когда она уже собиралась выйти из аудитории, зазвонил ее сотовый. На дисплее отобразился номер Хесса. Президент собственной персоной. Уже поступили первые жалобы на ее методы преподавания?

– Доброе утро, президент Хесс, – ответила она на звонок.

– Немез, для вас появилось новое расследование, – сразу перешел он к делу.

– Но я сейчас преподаю в академии. Вы же сами…

– Я знаю! – перебил ее Хесс. – Пара часов в академии не основная ваша деятельность.

– Главный комиссар Тимбольдт об этом знает?

– Не волнуйтесь, я его проинформирую.

– Спасибо, – пробормотала Сабина. После отстранения Снейдера новым руководителем группы по расследованию убийств в БКА стал Тимбольдт, совершив невероятный скачок по карьерной лестнице. – О чем речь?

– Вчера вечером женщина упала с лестницы в своем доме и сломала позвоночник. Недалеко отсюда, в Майнце. Ее обнаружили только сегодня утром. Вероятно, речь идет об убийстве.

«Вероятно?» Сабина молчала. Хесс над ней издевался?

– Кража со взломом и убийством?

– Мы еще не знаем.

– При всем моем уважении, но это вряд ли расследование для БКА. Разве не уголовная полиция Майнца отвечает за…

– Немез! Пока что я решаю, где и когда расследование будет вести БКА. И этот случай важен! Погибшая – доктор Катарина Хагена.

Хагена! Не очень распространенная фамилия. Сабина положила материалы на кафедру и уставилась в окно. За парковкой академии, шлагбаумом и будкой вахтера на другой стороне дороги стояло могучее здание БКА.

– Хагена! – повторила она. – Как…

– Правильно, как Анна Хагена. Погибшая – ее сестра.

Сабина сглотнула. Не только потому, что взяла группу Анны Хагены, – она знала женщину лично. Хагене было около сорока пяти, и два года назад Сабина посещала некоторые ее занятия.

А теперь сестра Анны Хагены была мертва.

– И я должна?..

– Да, черт возьми. Вы должны заняться этим делом и, если речь действительно идет об убийстве, найти мерзавца.

– Анна Хагена уже знает, что ее…

– Нет, и это ваша вторая задача: аккуратно сообщите ей о случившемся.

1.«Лестница на небеса» (англ.), песня британской рок-группы Led Zeppelin.