Kitobni o'qish: «Хроники закрытого космоса»

Кардинал серый обыкновенный

Хотелось бы сказать: творим и управляем временем;

но приходится признать, – это время строит,

дает нам лицо, определяет мысли и чувства

Техника меняется, люди те же; ракеты

достигли дальних галактик, но люди не перестали

любить или ненавидеть; не изменилось процентное

содержание поэтов, мерзавцев и безбашенных экстремалов.

Глава 1 Новая вводная

Военные учения призваны устрашить врагов

и убедить друзей ими и оставаться

Короткими залпами-квантами отстреливая одиночных космических пехотинцев с инопланетной тарелки, с требовательным негодованием «сверлил» глазами спину командира. Увы, Батя будто забыл об обещании закончить занятия пораньше и не вспоминать о существовании подчиненных на все время уикенда. Самозабвенно лавировал между разно размерными камнями в метеоритном потоке, искал подходы к агрессору, совершенно упуская из виду, что у тарелки со всех сторон перед, а с двух оставшихся – верх.

–– Виктор, приготовься, – в бою первый пилот обращается к экипажу полными именами. – Две торпеды по готовности.

Брюхо… или крыша инопланетной посудины по мере приближения заполняла монитор, но медлить нельзя: в космическом скоротечном бою выигрывает стреляющий первым, и я торопливо придавил большими пальцами обеих рук кнопки на боевых джойстиках. «Тарелка» ответила продолжительным лазерным квантом и ракетой. Батя движением ручки управления уклонился от залпа; а мне и моргнуть нельзя – вел к цели торпеды, одновременно расстреливая из бортового орудия выпущенное «зелеными человечками» серебристое «бревно». На третьем снаряде болванка рванула, застелив экраны слепящим магниевым светом; но наши торпеды уже дошли, прожгли кумулятивными струями обшивку посудины и рванули внутри. Командир спокойно отвернул в сторону и отгородил корабль от взрывной волны большим ломаным обломком когда-то взорвавшейся планеты.

–– Николай, как в машинном? – Николай, в обычное время Колька-Колян, механик и третий член экипажа космолета-истребителя внепланетных поползновений.

–– Срабатываний защиты не было, чистая победа, – коротко отчитался механик.

–– Побеждать всегда – это наша неискоренимая привычка. Всем спасибо, все свободны. Занятия окончены, – командир откинулся на спинку кресла, устало взглянул на панель управления и поднял палец вверх, призывая к вниманию: назойливо мигала на скайпе кнопка связи с КДП (Командно-диспетчерский пункт).

Первый пилот «Руслана» Сергей Иванович Красильников, коротко стриженый брюнет с жестким лицом бойца без правил, почти двухметрового роста. К двадцати четырем годам наработал опыт полетов на грузовых транспортах и малых крейсерах. Излучает энергию подавляющей даже не силы, а неотвратимой мощи. Я мальчишка нагловатый с начальством, но к имени командира невольно добавляю отчество, а застенчивый механик Колька обращается исключительно по должности – «Командир». Между собой говорим: «Батя».

Я уже начал подниматься с места, собираясь сразу от трапа включить восьмую скорость и мчаться на продолжение вчерашнего нечаянного романа с фигуристой брюнеткой Олей, но теперь усмехнулся в полном разочаровании. Взглянул на Кольку и развел руки в межпланетном жесте, обозначающем «полный облом», присел на подлокотник кресла. Звонок от начальства в пятницу, без пятнадцати семнадцать, может означать только одно – выходные не состоятся.

И благо бы, действительно напали щупальцерукие пришельцы на неуловимых тарелках или «чужие» на все заслоняющих космодирижаблях, или злобные ящеры в бронированных космокапсулах. Защищать от них Землю в любое время дня и ночи, во всякую погоду и в самых неожиданных местах наша прямая обязанность, священный долг и, что таить, жгучее желание. Для того и шли в космолетчики и в отряд защиты от космической угрозы, но последней пока не случилось, а современнейший, вооруженнейший, комфортнейший космолет повадились использовать для развлечения министры «родного» Правительства и депутаты «народной», мать ее, Думы.

Смешно и стыдно: «до зубов» напичканный самым современным, убойно-летальным оружием корабль-истребитель, с поэтическим названием «Руслан», вывозил по выходным и праздникам пресыщенный земными развлечениями истэблишмент в межпланетное пространство: на охоту, рыбалку и космический «пленэр».

Народные слуги, истомленные праведными трудами на благо общества, жаждали отдыха и приключений на грани фола: пьянства в межзвездном пространстве и плясок-хороводов в невесомости. Хозяева Земли. Кто бы осмелился отказать? Выбросив половину боезапаса, среди рабочих помещений корабля встроили люксовые номера, с широчайшими траходромами, и кают-компанию, с чудо-баром и супер-ассортиментом.

Колька-механик, покосившись на общающегося по скайпу командира, подошел в штурманский закуток, выговорил сокрушенно:

–– Светка опять ворчать будет.

Колька в команде самый младший. Темный шатен среднего роста. Лицо славянско-рязанского типа, рябоватое от заживших юношеских «угрей» и веснушчатое. Тем не менее, парень пользовался всегдашним вниманием и расположением девчат, благодаря выраженному обаянию и излучаемой спокойной надежности.

–– Счастье от тебя не сбежит, – успокоил друга, – не пройдет и полгода, и подаришь зазнобе волшебно красивый светлый день или томную темную ночь, а там и…

–– Угу, приколист, – поморщился Колька, – вот я прикол так прикол недавно узнал, оказывается первыми космонавтами собаки были. Прикинь, не люди, а собаки. Интересно, как они связь с Землей держали? Собаки же не разговаривают.

–– Не разговаривают, – согласился я, значительно глянув на друга. – Читал неоднократно статьи в научных журналах о тех полетах. Не разговаривают, а думать умеют. Есть гипотеза, научное предположение, что в космической невесомости собаки думали ненормативной лексикой, проще сказать, матом.

–– Сочиняешь, – не поверил Сашка. – Собаки на собачьем языке думают…

–– Пока ведут беззаботную привольную жизнь на около космодромных помойках, а стоило поместить хвостатых в собачьи условия космокапсулы и отправить в холодный вакуум, так и открылись подспудно сохраняемые познания в трехэтажных уличных оборотах.

–– Орлы, – донесся насмешливый баритон командира, – не хотелось огорчать, но, уверен, сами догадались, что, перерыв на ужин закончится через двадцать минут. Отсчет начался три минуты как.

Пришлось посуетиться. Космическое начальство снабжает пилотов обильно и разнообразно… синтетическими консервами в тубах. «Быстрая» еда, не всегда понятно: мы ее едим или она нас. Может быть, на заре космонавтики, когда летчикам приходилось жить и работать в невесомости, применение туб-тюбиков имело смысл, но, когда в кабине поддерживается искусственная гравитация, выдавливать из пластиковых контейнеров «какашки» киевских котлет и шашлыков по-карски – смешно. «Консерваторы, – однажды пошутил Колька, – только одно на уме… консервы». Питание космонавтов, в прямом смысле, законсервировалось.

Наличие в нашем экипаже парня с «деревенскими корнями» очень помогло сберечь желудки. Тубы с борщами, супами, кашами и космическими компотами Колька в ближайшей деревне менял на нормальные продукты. Пастозные «какашки» крестьяне подсыпали курам и свиньям в качестве витаминных добавок, а изготовленную по «космическим» технологиям посуду использовали для консервирования на зиму овощей. Обоюдная выгода, общее удовольствие.

Пока «распевалась» кофеварка, наготовили бутербродов с кровяной колбаской и зеленью, позвали к столу командира.

–– Рыбалка, она же охота на монстров, жирующих в хвосте кометы Галлея, – энергично прожевывая бутерброд, – прояснил ситуацию Батя, глянул на оставшиеся «бутеры», недовольно поморщился и откусил здоровенный кусок прямо от круга колбасы. Удовлетворенно уркнул и продолжил объяснения. – Знакомые господа Пушкарев и олигарх Зенковский везут на сафари известного по ТВ-программам «голубого» артиста-поэта Окорочковского и мисс Красоту.

–– Пушкарев, который бандит? – переспросил Колька, непроизвольно тронув себя за подбородок. Пару месяцев тому пьяный пассажир начал буянить, спровоцированный простодушным замечанием механика: "Хапают и хапают олигархи: пора бы и нажраться, а, лучше, подавиться ворованным", – и Кольке пришлось отбиваться.

–– Помнится, драка тогда не выявила победителя, – невинно глядя в стол, заметил я. – Наверняка депутат захочет довести дело до победного финала. Если что, правый хук у него «проседает», можно ответить прямым поверх.

–– Не стоит задавать вопросов с общеизвестными ответами, – взгрустнул о несовершенстве истеблишмента Батя и отхлебнул кофе. – Олигархи не совсем люди и не нажрутся никогда. Обманул классик, объявив первой человеческой потребностью труд, а не еду. Безопаснее для челюсти излиться накипевшим перед нами. Мы и бить не будем и не скажем никому.

–– Врал классик, как свойственно великим и считающим себя таковыми, –шутливо поддержал я Батин спич, – но и олигархи разные, и на каждую их душу нужен свой археолог.

–– Не только олигархи, в каждом человеке второе дно обнаруживается, – откликнулся Колька. – Кто за доброй улыбкой злые мысли скрывает, а другой, хихикает противно, а сам такой и есть… падонок. Кулаки сжимаются.

–– Желчь приносит в жизнь пикантность, – я снова не удержался от прикола. – Правильно поступаешь, выплескивая ее периодически, а то начнет отравлять организм изнутри.

–– Смеешься, а прав, – усмехнулся Колька. – Высказался и вроде бы выполнил, и уже не стремишься махать кулаками в реале.

–– Все равно, чем занимается человек, в каких условиях и в каком времени находится. Важно, что он остается человеком… или не остается, – философски «догрустил» и подытожил Батя. Резко сменив тон, безапелляционно прихлопнул ладонью столешницу. – Депутатов бить нельзя.

–– А побои принимать можно, – осторожно проворчал Колька.

–– Прав, побои принимать можно, – жестко усмехнулся Батя. – Парни, воспитанные на пещерных инстинктах, получили громадные деньги и власть. Сила и насилие в основе взаимоотношений. Убивая, грабя и насилуя, они не разбойничают, а решают хозяйственные споры…. Иногда, принимая неправедные побои, делают карьеру, но это к слову. Требования обычные. Что бы ни творили наши гости, воспринимать как само собой разумеющееся. В конфликты не вступать, на провокации не поддаваться, на пьяные выходки не реагировать. Об увиденном и услышанном молчать до конца жизни, если не хотите закончить ее несколько раньше определенного природой срока. Олигархи не звери, но деньги разрешают им иногда отпускать внутреннюю сущность с поводка, как они говорят: «Объяснять долго, а в лицо стукнуть не трудно!» Виктор, проверь страховки и медкнижки.

Когда командир говорит: «Виктор», перестраиваюсь в рабочий режим моментально. Мощнейшая энергетика сильной личности не вызывает даже тени желания к неподчинению и неисполнению. Обращение по полному имени действует на меня, как команда «фас» на овчарку. Быстро присел к своим мониторам, на высветившейся голографической «клаве» набрал список «охотничков». Справа высветились данные о медицинских допусках и страховках.

Обывательская молва считает космический транспорт самым безопасным и комфортным, а полеты в межзвездном пространстве обычной скучноватой прогулкой. Космические полеты – почти обыденка: «водила» двигатель на прогрев включил, сам себе время отсчитал и к ручнику потянулся, – можно ехать.

Посмотрели бы на бесконечный список оставшихся в космосе навсегда, не обязательно погибших, иногда затерявшихся без шансов вернуться. А еще внезапные перегрузки, до двадцати «же», в переходах встречных гравитационных полей, когда корабельные механизмы в истирающих и закручивающих струях работают на пределе возможностей и не выдерживают порой.

Медицинские книжки оказались в порядке: у всех «космическое» давление – сто двадцать на восемьдесят, гемоглобин и холестерин в норме. Страховки в пределах разумного: у бандита-депутата и олигарха-афериста по миллиарду баксов; у артиста-поэта и супермодели по пятьдесят тысяч, – цена человеческой жизни в зависимости от социального статуса.

Зенковский, кроме почти официальных званий олигарха и афериста, оказался графом. Как грибы множатся среди богатых жуликов князья, герцоги, бароны и графья. Понимаю, что ребята уже и немало заплатили за гордое звание, но неплохо бы и ежегодный налог на титул: хочешь носить, плати Ваше Сиятельство. Тебе честь, народу польза: вдруг случится, чиновники не все украдут и останется денежек на километр-другой асфальтированной дороги.

Страховки смотреть обязательно. На космических прогулках случались мудрецы, страховавшие себя на запредельные суммы в случае смерти, и заносившие в корабль рюкзак с динамитом, чтобы смерть непременно произошла, а родные получили безбедное существование.

Покрутив фото-голограмму в разных плоскостях, полюбовался формами девицы. Бедра равномерной полноты, про себя называю такие ведрообразными, вспоминая уличную частушку: «А под юбками бедра, как молочные ведра», – самый цимес; голени средней полноты, хочется прихватить всей ладонью и второй ладонью погладить. Колени круглые – глаз не отвести, – ноги моей мечты. Живот измучен диетами, но сохранил, небольшой слойчик подкожного жирка, что придает фигуре волнующую женственность. Грудь великовата, но держится высоко, а грушеобразные плавности перед сосками задерживают взгляд. Простоватое лицо обрамляют длинные пепельно-блондинистые волосы. Звать, Мария, Мария Минская, – красиво. Супермодель и начинающая актриса, – все при ней; можно работать.

Глава 2 Чтобы жизнь не казалась пресной

"Плечевые» девушки и в космосе есть,

но, понятное дело, не выставляют свои

прелести на обочинах маршрута,

а подсаживаются в космопортах

-– Витя, – голос командира заставил вздрогнуть. – Один раз скажу, а повторять не буду: девушку везут не для тебя.

–– Мы не ищем возможности совершить, мы ищем причину уклониться. Помню я, помню, – смущенно проворчал в ответ. Осторожно глянув на друзей, подобрал «раскатившуюся» губу и перенес изображение в архив. Когда на корабле «высокие» гости, пословица: «Видит око да зуб неймет», – точно отражает наше состояние.

–– Пойдем встречать, – Батя кивнул на экран наружного наблюдения, отразившего белоснежный лимузин у трапа и суетящуюся прислугу. – Для отдельных особ есть особые способы доставки. Поздороваюсь, а дальше ты. Взлет через час. Дай языку размахнуться.

Ритуал встречи за десяток экскурсий в межзвездные миры отточился до автоматизма. Командир выходил на верхнюю площадку трапа в костюме, «цвета кипящего кофе с молоком», небрежно лаская в левой ладони трубку черного дерева, в правой держал наготове зажигалку белого золота. Изображал желание шагнуть на ступеньку вниз, но оставался на месте; с шестиметровой высоты (два – свой рост, остальное – трап) равнодушно смотрел на приезжих.

Охотники в ярко желтых комбезах радостно топали по ступенькам: модель Мария, вертлявый длинноволосый хлыщ-«голубок», аферист-олигарх, и последним, презрительно оглядываясь багрово красным… мордой, тяжело переставлял ноги депутат и бандит в одном лице Пушкарев.

Начиная с первых выездов на охото-рыбалки обязанности экскурсовода и массовика-затейника естественным образом легли на мои плечи, точнее, на язык, которым и приходилось молотить без умолку. Депутаты и министры, сознавая свою значимость, отдавали команды и высказывали пожелания движением пальцев, их гости: «нужные люди» или оруженосцы-«шестерки» в присутствии хозяев старались помалкивать.

Короля играет свита. В момент встречи "охотников" я работал на имидж командира. Дав гостям подняться наверх, шагнул из шлюза на трап:

–– Добро пожаловать на борт корабля-истребителя межпланетных негодяев «Руслан». Вас приветствует командир боевого экипажа Сергей Иванович Красильников, – Батя, отрешенно оглядывая пространство, кивнул и чуть подвинулся, пропуская всех к шлюзу.

Шлюз – хитрая ловушка. Пока один люк открыт, другой – заблокирован. Система отрабатывалась веками, преодолевая всегдашнее стремление летчиков распахнуть дверь ударом ноги и разобраться с космосом без посредников. Захлопнулся наружный люк, и включились встроенные в переборки светильники «дневного» света, придав лицам синеватый мертвенно-бледный оттенок. Красотка Мария, до того не отводившая взгляда от командира, испуганно обернулась ко мне. Едва заметно улыбнулся и кивнул в сторону открывающегося внутреннего люка, мысленно зачислив себе зачетный бал: рыцарь вернул даме душевное равновесие.

Торопливо инструктировал гостей, рассаживая в кают-компании по «плавающим» антигравитационным креслам.

–– Противоперегрузочным, если можно, – впервые подал вальяжно-плаксивый голос, а лучше бы молчал, «служитель муз». – Нет нужды употреблять заимствованные слова, где можно обойтись исконно русской лексикой.

Удивительно, сколько негатива может собраться в одном человеке: «голубой», славянофил, артист, поэт, – если еще и вегетарианец, представитель нестандартной кулинарной ориентации, будет трудно сдержаться и не выбросить в открытый космос без скафандра.

–– Извините, – соблюдая этикет, мягко возразил поэту-артисту-блюстителю-радетелю языка Окорочковскому. – В экипаже все «технари». Разговариваем однозначными словами-терминами «и матом», – добавил мысленно, – чтобы избежать недоразумений.

–– Конечно, понимаю Вас, – приосанился служитель муз; похоже, не часто общались с ним столь уважительно.

Разъясняя порядок поведения на взлете и выходе из атмосферы, проверил привязные ремни, помог принять положение «полулежа». Нечаянно коснулся плеча Марии, и девушка, скрывая волнение, «включила кокетство»:

–– Командир придет пожелать нам счастливого полета? – голос оказался сипловатым, глубоким, чувственным, и я невольно отодвинулся, скрывая возбуждение.

–– … и приятного времяпрепровождения в обществе лучшего штурмана Военно-космических Сил. Первый пилот обратится по громкой связи.

–– А Вам взлет не доверит?

–– Штурман тем и отличается от летчика, что ему не дают порулить, – усмехнулся, подмигнул, и красотка догадалась замолчать.

Живот олигарха-афериста-графа ремень не охватывал. Пришлось подстраивать систему:

–– Пора худеть, – смущенно резюмировал олигарх. – Вернусь, и на диету. Я Федя.

–– М-м-м….

–– Просто, Федя, – олигарх протянул руку, и я ответил осторожным пожатием.

Помогая умостится депутату, выщелкнул из его подмышечной кобуры пистолет, перехватил и слегка прижал в пальцах взлетающий кулак, шепнул примирительно:

–– Неуместно, а на выходе верну.

–– Пистолет в кармане всегда уместно, – сдерживая стон и злобно морщась, сквозь зубы проворчал депутат, но смирился и кивнул. – Разбуди за час до подлета, – Пушкарев коротко взглянул и прикрыл глаза припухшими веками.

–– Подойду, – ответил мимоходом, не размениваясь на эмоции и аккуратно пристроил на подлокотник помятый кулак бандита. Знает зараза, что на борт с личным оружием нельзя, и прихватил «пушку» из композитных материалов, не улавливаемых металлоискателем.

Для себя определяю Пушкарева как "незаинтересованную в мнении сторон вершину", по-другому, "самодур", – это не негативная оценка, это обозначение состояния души клиента. Боец-одиночка, в зависимости от обстоятельств, настроения или меркантильных интересов принимающий статус "всем друг" или "всем враг". Неординарный дяденька, и конечно, за недолгое знакомство успел меня и просчитать, и оценить. Разминая краснеющие пальцы, взглянул уважающе и спросил полушутя.

–– В зятья пойдешь?

–– Не решил пока, – усмехнулся независимо и "включил громкость". – Кресла можно покинуть через час. Кают-компания, кубрики-люкс и бар в полном вашем распоряжении. Богатейшая фильмотека о космической живности: рыбы, питоны, тритоны, крабы-отшельники и прочие экзотические дети космоса, – торопливо инструктируя, позволил себе небольшую буффонаду. – У многих народов души после смерти тела удаляются в места богатые рыбой и дичью. Посмотрите фильмы и узнаете, где находятся эти места: живность там прямо кишит. Сплошь каннибалы и этим похожи на людей. – Подмигнул графу-аферисту Феде. – В людях много звериного и, если не сдерживает закон и перспектива наказания, большинство человеков быстро возвращается к обычаям дикого леса и соответствующего поведения. Всегда с удовольствием поедаем ближних. Пульты в правом подлокотнике. Можно включать прямо сейчас. К местам охоты доберемся к восьми утра. Взлет через десять минут.

Пришлось затратить еще полторы минуты, настраивая каждому индивидуальный экран.

–– В том районе есть обитаемые планеты? – почему-то шепотом спросил Федя.

–– Несколько дачных участков, – ответил вполголоса. – Смотри о рыбах, Федя, – это интересно.

Поспешил в центральный пост, пристегнулся в кресле, пробежался взглядом по мониторам управления, прислушался к уютному поуркиванию включающихся и запускающихся систем.

–– Взлет «по-самолетному», – проинформировал командир. Добавил обороты двигателю и, дождавшись выхода «на режим», плавно отпустил тормоза.

«Самолетный» взлет экономит до пятидесяти процентов горючего, а это хороший запас на случай, если кому-либо из властных, но безответственных гостей падет в нетрезвую душу желание завернуть «по пути» на неведомую планетку на предмет поиска податливых амазонок или нестандартных приключений на высокопоставленную жопу.

Пятикилометровая бетонка взлетной полосы промчалась под кораблем и затерялась внизу. На экранах кругового обзора голубизна быстро сменилась прозрачной чернотой, наполненной множеством золотистых перемигивающихся блестяшек-звезд. Правду сказать, экран показывает реальную картину, только на стартовой площадке или при движении корабля вместе с космическим потоком, как плот по реке, с нулевой относительно воды скоростью.

Во всякое другое время неторопливую картинку «рисует» компьютер, заботливо охраняя нашу психику от бесконечного мелькания звезд и планет. Корабль, набравший скорость светового луча, по сути становится ладьей Харона, в которой мнение пассажира не имеет никакого значения, а для случайно выпавшего за борт любой берег ТОТ.

Космолет пронзает пространство и время, руководствуясь заложенной программой, автоматически реагирует на случайные внешние раздражители, например, расстреливает внезапно объявившийся на пути астероид или уклоняется, если камень слишком велик.

–– Иваныч, я тут порылся, – спина командира заметно вздрогнула и напряглась. – Наши гости летят не совсем на охоту; точнее, совсем не на нее…

Сергей Иванович Красильников честен патологически. Всякая ложь, всякое несоответствие декларируемого и реального, вызывает у него болезненную реакцию, едва ли не аллергию. Однажды признался: «Не могу смотреть фильмы, читать книги об аферистах и мошенниках, – сразу депрессия».

А меня авантюрный жанр увлекает. Всегда стараюсь разглядеть за общедоступным спрятанное, за показным «двойное дно», за громко объявленным латентный, скрытый интерес. Командир как профессионал доверяет моей въедливости и придавливает в себе аллергию на аферистов вообще и меня в частности, руководствуясь интересами дела, – профессионал высочайшего класса.

–– Не томи.

–– Завтра в одной точке сойдемся мы, комета Галлея и обитаемая планетка Эпикур, на которой уже есть дачи наших олигархов, но юридически территория никому не принадлежит. Кажется, депутат и бандит в одном лице собирается «потанцевать» планету в свой карман.

–– Если среди охотничьей добычи будет фигурировать планета, нам ни жарко, ни холодно, – Батя обернулся. – В чем интрига?

–– У богатых свои причуды, – я сосредоточенно листал всемирную информационную сеть. – Дай пару часов, соберу и выложу весь расклад. Наверняка кто-то где-то проболтался. Ты же не собираешься довольствоваться догадками?

–– Тормозишь!

–– Это нам большим и недалеким свойственно: мыслей мало, зато обдумываем каждую долго.

–– Занимайся. Как раз успеем добраться к местам богатым дичью, – командир отвернулся к ходовому монитору. – Среди последней отмечена повышенная агрессивность. Дополнительно протестируйте защиту аппарата.

Мог бы и сразу командиру всю картину нарисовать. Господина Пушкарева не первый день знаю и отслеживаю, но теперь требуется время, разложить инфу в разные папки: «для служебного пользования» и «личного употребления». Обдумать, правильно понять и не затягивать с воплощением.