Kitobni o'qish: «Секретная миссия боевого пловца»
Глава 1
Хип – от имени Архип.
И куда-таки я попал? Где мои вещи?
– Пойдем вдвоем! Я беру закладку, а ты меня страхуешь! Полное радиомолчание! Ты меня провожаешь до середины Днепра, а дальше я сам! Ждешь у буя! На цыпочках, в мягких тапочках! – вставая, заявил Хип сидящему в крохотной металлической каюте Гному, здоровяку в пятнистом гидрокостюме.
– Рисково работаешь, Хип. А если там засада? А ты один идешь, – пробубнил Гном, указательным пальцем почесав подбородок.
Его палец, диаметром превосходивший крупнокалиберную пулю, мог при необходимости пробить миллиметровый стальной лист. А насчет силы в руках Гнома ходили легенды. В Панаме он запросто порвал двенадцатимиллиметровую катаную проволоку заграждения, не произведя при этом ни малейшего шума. Не говоря про полную колоду атласных карт, которую на спор за три секунды разорвал на четыре части.
– Если не повезет, то можно и триппер поймать! – отмахнулся Хип, вешая за спину черный тубус.
– Игломет зачем берешь? – вставая со своего места, поинтересовался Гном, сотворив озабоченное выражение на лице.
– Чтобы ты спросил! – отмахнулся Хип любимой поговоркой своих детей, вставляя в рот загубник и первым выскальзывая наружу.
Через тридцать минут движения Гном отцепился, пожав на прощание правую ногу своего товарища.
Подводный буксировщик, освободившись от дополнительного веса, понес Хипа вперед со скоростью три узла 1, как показал лаг на панели акваплана.
«“Торопись медленно!” – говорили мудрые китайцы бог знает сколько тысячелетий назад!» – напомнил себе Хип, плавно снижая скорость и внимательно прислушиваясь.
Сейчас Хип двигался против течения Днепра, надеясь только на свои уши и показания приборов на миниатюрном акваплане, который был прикреплен к правой руке.
«Пару минут иди со скоростью два узла, а потом еще снизь скорость, а лучше просто выключи. Буксировщик сильно шумит и мешает слушать окружающую обстановку!» – напомнил постоянный советчик и собеседник Хипа, собственный внутренний голос, который иногда вел себя как самостоятельное живое существо.
«Ну, не совсем живое, но обладающее если не собственным разумом, то уж мнением бесспорно! И часто диаметрально противоположным мнению хозяина!» – размышлял Хип.
«А то!» – не преминул вставить веское слово внутренний голос, явно соглашаясь с оценкой своего хозяина.
Хип медленно, со скоростью полтора узла, двигался в ночной и довольно прохладной воде Днепра на глубине пяти метров, держа перед собой портативный буксировщик, искоса поглядывая на пластину акваплана, на которой был установлен гидролокатор размером всего со спичечный коробок.
Китайский миниатюрный вертикальный компас, стоящий слева на акваплане, зеленовато светился, показывая курс на старую затопленную немецкую баржу, к фальшборту которой Хип всегда, во время предыдущих походов за «почтой», привязывал свой буксировщик, после чего высовывал антенну мобильного телефона.
Отследить местоположение боевого пловца среди сооружений металлической баржи было выше человеческих сил и возможностей современной гидролокации.
В десяти метрах от баржи примостился немецкий бронекатер, корпус которого до половины ушел в ил.
«Больше семидесяти лет прошло с окончания Великой Отечественной войны, а этот металлолом еще стоит на дне! В морской воде суда уже проржавели бы насквозь! А в пресной воде железо еще держится!» – прикинул Хип, откладывая наблюдение на дальнюю полочку памяти.
Стоящая на носу бронекатера пушка «Эрликон» была сдернута с креплений и наклонена градусов на тридцать, что говорило не только о прошлом бое, но и о приличном ударе судна о препятствие. Но это совсем не помешало бронекатеру встать на ровный киль и не завалиться. И сохранился бронекатер неплохо. Но почему он до сих пор стоит на дне? «Плохо работают украинские черные дайверы! – пожурил Хип любителей наживы, занимающихся незаконной добычей подводных редкостей. – Проморгали замечательное судно, на котором неплохо можно заработать».
«Такое ощущение, что бронекатер только недавно появился. Ржавчины мало и ракушками ниже ватерлинии совсем не оброс!» – заметил наблюдательный внутренний голос.
Застопорившись на плоской крыше рубки около свернутой больше чем на девяносто градусов суставчатой антенны, слегка обросшей ржавчиной с острыми краями, Хип остановился и внимательно прислушался. Он почти не волновался за целостность своей тушки. Его специальный кевларовый гидрокостюм только на первый взгляд походил на обычный, а на самом деле боялся только пули старого доброго автомата Калашникова.
Но все равно надо было осторожно укладываться на крышу. Запасных гидрокостюмов боевые пловцы на задание не берут.
Вокруг было тихо. Но червячок сомнения в голове Хипа слегка ворочался, заставляя еще раз выверять свои действия. О том, что с ним будет, попади он в лапы СБУ – Службы безопасности Украины, Хип старался не думать, прекрасно понимая, что живым его ни в коем случае не выпустят, и напрочь отметая вариант провала, чтобы заранее не расстраиваться и не дергаться.
Первым делом Хип привязал рифовым узлом к открытому лючку буксировщик, заботливо подложив под него кусок специально приготовленного брезента, прислушался и, вытащив из поясного кармана мобильный телефон, который не боялся воды, начал работать.
Оттолкнувшись от крыши, Хип медленно начал всплывать, чуть шевеля ластами, отслеживая окружающую обстановку только с помощью ушей.
На глаза надежды не было никакой, так как и днем видимость под водой в Днепре редко превышала двенадцать метров, а про ночь и говорить нечего. Даже ладонь собственной руки в двадцати сантиметрах от стекла маски была не видна.
Остановившись на глубине двух метров, Хип выдвинул тонюсенькую суставчатую антенну и осторожно продолжил всплытие.
Как только конец антенны показался над водой, в левом верхнем углу дисплея мобильного телефона загорелся зеленый огонек, показывая, что сеть найдена.
Еще одно нажатие кнопки с телефонной трубки, и вызывной сигнал пошел.
После второго гудка трубку сняли, и Хип доложил:
– Я на месте!
– Я тоже! – ответил неизвестный абонент, и в наушниках гидрофона послышались короткие гудки отбоя.
Теперь по плану надо было начинать движение к закладке.
Но осторожный Хип решил снова сделать по-своему! Как старался поступать всегда, выслушивая начальство и обещая все сделать по тщательно разработанному плану, ни на йоту не отходя от ценных указаний руководства. Но он всегда вносил собственные поправки и коррективы, которые уже раз десять спасали ему жизнь.
«Гладко было на бумаге, но забыли про овраги, а по ним ходить! А под водой в сто раз больше напрягов!» – дополнил Хип известную русскую пословицу.
Прежде всего Хип взял с собой английский игломет, который был его личной собственностью, и второе – положил в поясной карман американскую аптечку диверсанта, которая помещалась в спичечном коробке, но имела вместо спичек сорок микрошприцев, на все случаи жизни, от лечения венерических заболеваний одной инъекцией до десяти разновидностей сыворотки правды.
Чтобы получить этот набор, Хип пошел на должностное преступление – отпустил пойманного американского диверсанта, но аптечка уже три раза спасала ему жизнь и два раза от очень серьезных неприятностей, так что без нее было просто немыслимо идти на задание.
«Береженого бог бережет!» – сам себе заявил Хип, убирая антенну на свое место, а телефон – в поясной карман, где лежали еще два таких же, упакованных в толстые советские презервативы, которых в другом поясном кармане было три десятка.
Кредитная карта «Чейз Манхеттен банка» и три тысячи долларов наличными тоже нашли свое место рядом с презервативами и большим шилом в металлических ножнах, сделанных из бериллиевой бронзы, по прочности не уступавшей лучшим сортам стали, но совсем не боявшейся воды.
«Надо быть готовым к любым неприятностям!» – одобрил внутренний голос действия своего предусмотрительного хозяина.
Погрузившись на три метра, Хип взял курс на берег.
«А небереженого конвой стережет! Отношение к российским шпионам у СБУ – очень негативное!» – напомнил внутренний голос общеизвестную истину.
Хип взял на пятнадцать градусов левее, решив зайти к «почтовому ящику» со стороны бе-рега.
Через семь минут на экранчике гидролокатора появилась вогнутая линия берега и ровные ряжи – подводное заграждение, в основном состоящее из свай, вбиваемых в грунт. Поверх ряжей уложен деревянный настил, возле которого должна быть подвешена закладка.
Пока все было тихо. Не слышно ни металлического лязга, ни работы двигателей, что довольно странно для Днепра, по которому круглосуточно ходили суда различного тоннажа.
«Не забывай! СБУ не дремлет!» – напомнил внутренний голос, на замечание которого Хип отвечать не стал. Он повернул на девяносто градусов вправо и пошел строго на шестую сваю, в метре от которой должен был висеть на леске контейнер – пластиковый цилиндр длиной в пять сантиметров. Его следовало срочно отнести к мини-подводной лодке, ждавшей Хипа в десяти кабельтовых 2 ниже по течению Днепра.
Остановившись в двадцати метрах от сваи, Хип медленно вдохнул и внимательно прислушался.
И опять все было тихо.
Поведя аквапланом, на котором установлен гидролокатор, сначала вправо на восемьдесят градусов, а потом влево на сто десять градусов, Хип не обнаружил ничего подозрительного. Ни одного маломерного и тем более крупного плавсредства в пределах досягаемости гидролокатора не имелось.
Включив индикатор, Хип еще раз сверил курс и медленно двинулся вперед. Огонек на контейнере два раза мигнул сначала оранжевым цветом, а потом зеленым, облегчив водолазу ориентировку.
Остановившись в полуметре от сваи, Хип протянул левую руку, в которой был зажат керамбит 3, и обрезал толстую, почему-то туго натянутую леску – сначала снизу, потом сверху. И моментально мысленно хлопнул себя по лбу! На контейнере не было конца 4 для надевания на шею!
«Вот это я попал!» – только и сказал себе Хип, резко уйдя на метр вверх и вправо. За полсекунды Хип оказался под настилом, где снова повернул на девяносто градусов, проплыл три метра и остановился, ухватившись за скользкую сваю.
Вода вспыхнула десятком прожекторов, а сверху упала круглая сеть, отягощенная грузилами, которые скользнули по спине Хипа, чуть не сорвав игломет, который вопреки строжайшим инструкциям боевой пловец взял с собой.
В воду с шумом, плеском и руганью попрыгали с десяток аквалангистов, половина которых запуталась в собственной разошедшейся в стороны сети, а вторая половина ворочала головами, пытаясь с освещенного пространства рассмотреть затаившегося в темноте Хипа.
«Сейчас я вам устрою кордебалет, дилетанты!» – пообещал Хип, направляя ствол игломета на своих неуклюжих противников, которые уже начали расходиться, готовясь выстроиться в цепь и двинуться вперед, неуклюже держа в руках автоматы – АПС 5.
Одно нажатие на курок, короткое «чпок», и пятьдесят отравленных снотворным стрелок понеслись вперед.
Сменив обойму, Хип проскочил до третьей сваи, высунулся, произвел еще один выстрел, который моментально положил еще десяток людей, мечущихся по настилу и стоящих столбами, и снова ушел под воду.
Перегнувшись в пояснице, Хип за секунду донырнул до дна, вытянул руки вперед и начал равномерно работать ластами, прикидывая, что ловцам «почтальона» сейчас не до него. Им надо срочно разобраться со своими ранеными и убитыми.
Забот по вылавливанию обездвиженных водолазов у обеспечивающих операцию моментально стало на два метра выше головы.
«Надо срочно спасать своих фрогменов 6, да и командиров на пирсе! Противнику сейчас совсем не до вражеского диверсанта!» – прикинул Хип, который пока ничем не обнаружил себя, кроме двух выстрелов из игломета, и, как положено профессиональному боевому пловцу, тихо и незаметно ушел.
Потом, просмотрев видиозапись, устроят «разбор полетов», назначат крайнего или стрелочника! Но все это будет потом! Сейчас начнут спасать своих людей, а диверсант может и подождать! Днепр будет перегорожен сетями выше и ниже по течению, и начнется операция «Невод», или «Перехват», в которой задействуют сотни людей и десятки единиц техники.
Вода, в которой Хип двигался, неожиданно вспыхнула пронзительным желтым светом. Вспыхнула и погасла.
«Что за фокусы придумали в Незалежной? Пытливая мысль украинцев не дремлет?» – промелькнуло в голове российского боевого пловца. Но ответа не было. Тем более что никакого изменения ни в самочувствии, ни в работе ребризера не произошло. И дальше не происходило, как понял Хип, моментально проведя ревизию оборудования и своего горячо любимого тела, уходя к самому дну.
Хип не стал останавливаться, а продолжал двигаться вперед, отмечая, что за секунду вода здорово посветлела и стало видно метров на десять-двенадцать.
На всякий случай Хип ушел поглубже, двигаясь в тридцати сантиметрах от дна, отмечая, что сейчас не стало слышно двух лодочных моторов – одного бензинового, а второго дизельного, которые завели после его нападения на людей в районе ряжей.
«И что-то случилось с освещением! Я начал работать глубокой ночью, а сейчас, судя по положению солнца, часов десять!» – подумал Хип, и тут впереди, около затонувшей баржи обнаружились три водолаза в шланговых водолазных костюмах.
В руках того, что справа, был старый держак – приспособление для установки сварочного электрода, у второго – метровый лист металла, а третий тащил двухметровый лом.
От каждого водолаза наверх уходил шланг и сигнальный конец. От сварщика уходили наверх два шланга.
«Лишние свидетели мне ни к чему! Но и лишние жмурики тоже!» – оценил ситуацию Хип, круто уходя вверх и оттуда пикируя на крышу рубки судна, к которому направлялись водолазы, зная по собственному опыту, что вверх подводному работнику в трехболтовке 7тяжело смотреть.
«Почему «в трехболтовке»? На водолазах двенадцатиболтовки!» – оценил шлемы чужих подводных работников собственный внутренний голос – постоянный советчик и незаменимый собеседник не только в долгих засадах на морском дне, но и в трудных жизненных ситуациях. Да и не только! К мнению своего постоянного советчика Хип всегда внимательно прислушивался. Тем более что общение происходило на ментальном уровне, то есть мгновенно! Что боевого пловца Хипа вполне устраивало.
С обеспечивающего судна, к которому тянулись кабели и шланги чужих водолазов, булькнуло ведро, опустилось прямо на крышу рубки, рядом с ручным подводным буксировщиком, за рукоятки которого только что взялся Хип.
Непроизвольно Хип дернулся и посмотрел на обычное новое оцинкованное ведро.
В пяти сантиметрах от края ведра шла надпись «Carl Legein» и была выдавлена немного стилизованная немецкая свастика.
«И куда-таки я попал? Где мои вещи?» – Хип мысленно произнес одесскую поговорку, тенью соскальзывая с крыши рубки и только теперь отмечая на ней практически полное отсутствие ржавчины и совершенно прямую антенну!
Этого не могло быть! Но было!
Хип четко помнил свернутую набок ржавую антенну и покрытую толстым слоем ржавчины крышу рубки.
«Первым делом надо выйти на берег и подумать в спокойной обстановке! Количество воздуха у меня в ребризере строго ограничено!» – приказал себе Хип, тенью скользнув с крыши и снова двигаясь над самым дном.
«А ты, прежде чем делать, подумай! Думать можно и под водой!» – предложил внутренний голос.
«Лучше подняться к поверхности, высунуть антенну и попробовать позвонить резиденту со второй симки!» – принял решение Хип, стрелой взмывая вверх.
Двадцать секунд спустя Хип застыл в метре от поверхности, а еще через пять секунд антенна на десять сантиметров выскочила из воды. Телефон обиженно пискнул, показывая, что сеть не обнаружена.
«Такого не может быть! Но есть! Даже в районе боевых действий Донецка и Луганска мобильная связь исправно работает! А здесь, в черте огромного города Днепропетровска, связи нет?» – прокомментировал ситуацию внутренний голос.
«Сейчас попробуем по-другому!» – сам себе скомандовал Хип, отмечая практически полное отсутствие движения по акватории Днепра.
«Такого просто не могло быть! Сотни прогулочных катеров, лодок, яхт и аквабайков обычно бороздят акваторию! А сейчас совсем тихо. Опять сплошные непонятки!» – прикидывал Хип, пытаясь составить логическую картину, вспоминая снимки из Гугла – фотографии Днепропетровска и местности рядом с городом. Картинки акватории Хип видел на снимках из космоса, изучая перед операцией поверхность могучей реки и ее притоков в районе Днепропетровска, выше и ниже по течению.
«А сейчас тихо! Как на дорогом кладбище! И это наводит на очень нехорошие мысли! Тебя должна искать милиция, полиция, СБУ, разведка и контрразведка! Они должны носом землю рыть и сбрасывать глубинные бомбы! Ты же столько людей положил! Ты теперь личный враг всех и всего на этой земле! А вокруг все тихо и спокойно! Очень непонятно и странно! Да еще связи нет!» – напомнил внутренний голос, и Хипу показалось, что его постоянный собеседник нехорошо хихикнул.
И тогда Хип все-таки сделал то, что было категорически запрещено: включил первую симку и высунул на воздух антенну! И снова: «Сеть не обнаружена».
Спрятав антенну, он сунул мобильный телефон в поясной карман и осторожно выдохнул воздух, приобретая отрицательную плавучесть. Погрузившись на метр, он пошел вниз, отмечая большое количество рыбы, которой раньше не было.
Впереди появилось большое затопленное судно, бак 8 которого уходил наверх. По первому впечатлению – небольшой сухогруз, которого вчера еще не было.
«Вот на этом судне надо устроить лежку, поспать, посмотреть вокруг и хорошенько подумать!» – приказал себе Хип, обнаружив двухметровую пробоину на метр ниже ватерлинии, в которую легко заплыл.
Через три метра, когда стало совсем темно, включил на маске ПНВ – прибор ночного видения – и медленно двинулся вперед, вытянув руки около головы.
Через семь метров по правому борту обнаружился метровый вертикальный штырь, на который было удобно повесить подводный буксировщик. «Вешать пока не стоит, положи внизу!» – посоветовал внутренний голос.
И Хип строго под штырем положил буксировщик, тут же развернулся и оттолкнулся ногами от переборки.
«Сначала полностью обследовать трюм!» – приказал себе Хип, вытягивая руки вперед.
Минуту спустя в правом дальнем конце трюма, под ржавыми листами железа был обнаружен четырехметровый открытый странный двухместный буксировщик с электрическим двигателем. Вернее, совсем маленькая подводная лодка. На втором, пассажирском сиденье лежал рулон перкаля и кусок мягкого пластика размером с мужской кулак.
Вот только аккумуляторный отсек ее был пуст.
«Сюда бы аккумуляторы! И можно свалить куда-нибудь в верховья Днепра. По Днепру, особенно под водой, пересечь границу Незалежной – пара пустяков. Но нужен электрогенератор для зарядки аккумуляторов, а еще лучше подвесной мотор типа «Вихря» или «Судзуки»! Подводная лодка, конечно, интересная, но самоделка! – оценил свою находку Хип, глядя на хлипкую конструкцию странной подводной лодки, обтянутую толстым перкалем. – Сейчас на выставке подводного оборудования за три-четыре миллиона рублей можно купить приличную китайскую подлодку. Я же купил на выставке подводный буксировщик родом из Китая! Сколько лет на нем хожу – и ни одного отказа».
«Позже посмотрю еще раз!» – решил Хип, снова укрывая подводную лодку листами железа. Оттолкнувшись от переборки, он вытянул вперед руки и отправился к штырю, около которого лежал его китайский буксировщик. Остановился, внимательно прислушался и только начал надевать правую рукоять буксировщика на штырь, для удобства взявшись за нее левой рукой, одетой в металлизированную перчатку, как почувствовал, что кусок стали слева начал поворачиваться.
Сорок градусов поворота, щелчок.
В трюме мигнул и загорелся cлабенький желтый свет.
Хип моментально выключил ПНВ, чтобы его не испортить. Хотя французская маска для подводного плавания имела свою автоматику ПНВ, которая срабатывала при наружной освещенности в полтора люкса, рисковать не стоило, особенно во вражеском тылу. Что-то Хипу подсказывало, что при выходе из строя ПНВ починить его вряд ли удастся. Что на Украине, что в России провести ремонт такого технически сложного оборудования будет весьма сложно, если вообще возможно.
Да и возникающие у ремонтников вопросы: «Где взял? Зачем тебе? Сколько отдал?» – потребуют четких и аргументированных ответов, которых Хип не знал.
«По всей видимости, рукоятку этого штыря после щелчка надо вращать обратно! Обычная “защита от дурака”!» – решил Хип, моментально претворяя свое решение в жизнь. Рукоятка не повернулась, но негромко заработал электродвигатель.
Металлическая панель в переборке, справа от штыря, начала поворачиваться вокруг своей оси.
«Только наши головы могли дойти до такого идиотизма!» – оценил конструкцию входа в подводное укрытие Хип, снимая со штыря свой ручной подводный буксировщик.
Проскользнув в метровой ширины отверстие, Хип оказался в широком проходе, который через два метра уперся в весьма крутой металлический трап, покрашенный шаровой краской.
Сняв ласты, Хип повесил их сзади на ремень и, ухватившись обеими руками за поручни трапа, начал подниматься наверх.
Пять метров наверх – и его голова оказалась на воздухе.
Он сразу вынул загубник изо рта и с наслаждением вдохнул свежий воздух, который, правда, пах ржавчиной и водорослями, но это был наружный воздух!
Еще три ступени наверх, и Хип оказался на металлической площадке, где стояли новые аппараты Дэвиса 9, в количестве трех штук, и один однобаллонный акваланг с выбитой эмблемой Французского иностранного легиона.
«Что-то здесь не так! Легионеры давно на ребризерах ходят, а в аквалангах только любители ныряют!» – только и успел подумать Хип, поскольку вблизи послышались шаркающие шаги.
Открылась совершенно незаметная дверь, и в проеме показалась черноволосая физиономия, украшенная здоровенным носом, на котором красовались две бородавки.
Получив рукояткой ножа «Атак» в лоб, обладатель черных волос и замечательного носа рухнул вниз.
«Килограммов восемьдесят мужик весит! Вон как на палубу грохнулся!» – оценил стати черноволосого Хип.
Снизу раздался глухой щелчок, показывая, что проход закрылся.
«Обратно как будешь выбираться?» – справился внутренний голос.
«Должен сказать чернявый! Стукнул-то я его не смертельно! Будем решать вопросы по мере их возникновения!» – мысленно ответил Хип, перешагивая через упавшего мужика, на лбу которого вздувалась огромная шишка.
Хип обнаружил, что попал в довольно большую комнату, где имелся стол, на котором стоял немецкий электрический чайник с выбитой свастикой на боку, три алюминиевые поллитровые кружки, открытая упаковка черного чая, пачка сахара-рафинада и два брусочка немецкого сала в целлофановой обертке.
Как Хип помнил из лекций в разведшколе, точно такое же сало, именно в стограммовой упаковке и целлофановой обертке, выдавалось немецким десантникам и спецгруппам немецких диверсантов во времена Второй мировой войны.
Что выдавалось английским и американским спецгруппам сейчас, в двадцать первом веке, Хип тоже знал, а вот немецкое сало, из пайка немецких полярных летчиков и диверсантов, даже сподобился попробовать. Несмотря на семидесятилетний возраст, сало оказалось вполне пригодным к употреблению, как и дореволюционная русская тушенка, а под марочное виски и то и другое прошло великолепно. Тем более что предстоял пятнадцатичасовой перелет до Москвы и можно было немного расслабиться.
Больше всего Хипа обрадовала белая дверь с красноречивой надписью «Гальюн» на русском языке.
– Сначала в гальюн! Нормально погадить – что может быть лучше после длительного заплыва! И подумать! Размышления в гальюне всегда шли мне на пользу! – оповестил Хип, первым делом втыкая вилку электрического чайника в розетку с надписью «220 В» и в темпе снимая амуницию, которой набралось аж на три стула.
Через три минуты в чем мать родила, прихватив с собой только АПС и полный мочеприемник с мочой, Хип скользнул в гальюн, где обнаружил не только унитаз, но и душ.
«Семь часов в воде без возможности помочиться! Как кстати я тогда прочел эту статью 10 в журнале «Попьюлар сайнс»! Ведь журнал в гальюне валялся!» – сам себя похвалил Хип, опоражнивая резиновый резервуар мочеприемника в унитаз.
Спустив воду, Хип уселся на унитаз и обнаружил справа от себя сложенную вдвое газету «Правда» за семнадцатое июня сорок третьего года. Процесс освобождения кишечника моментально пошел быстрее, а когда Хип взял газету в руки, то они немного дрожали.
На первой странице имелась набранная крупным шрифтом оперативная сводка.
Хип прочитал ее начало, дальше читать не стал, а, соскочив с унитаза, рванул в душ. Там он начал мыться в глубокой задумчивости, не замечая, что моется холодной водой.
«Похоже, ты провалился во времени, парень, и попал в лето сорок третьего года!» – вынес вердикт внутренний голос.
«И что теперь мне делать?» – мысленно задал сакраментальный вопрос Хип, бывший совсем недавно капитаном второго ранга самого прославленного из элитных воинских подразделений России.
«Первым делом осмотри внимательно базу! Должны быть указания, куда ты попал! И не забудь связать черненького», – распорядился внутренний голос.
– Какие есть варианты? – вслух поинтересовался Хип, вытираясь жестким вафельным полотенцем с меткой на немецком языке. Хип перевел ее: «Эсминец “Гетеборг”».
«Вариант первый: это база боевых пловцов Черноморского флота, которые выполняют специальное задание командования, типа твоей задачи. Вариант второй: база фрогменов – немецких «людей-лягушек». Вариант третий – база неизвестных боевых пловцов! Ведь откуда-то появился акваланг с эмблемой французского иностранного легиона!» – предложил варианты внутренний голос.
«Очень хлипкий первый вариант. База должна была строиться до войны, с подведением всех коммуникаций», – мысленно ответил, выходя в каюту, Хип. Он открыл первый шкаф, где в строгом флотском порядке лежала одежда советского моряка, явно довоенного изготовления.
С большим наслаждением Хип надел новые, с советской биркой от тысяча девятьсот тридцать восьмого года черные трусы, легкий тельник, робу и сразу почувствовал себя новым человеком. Он лихорадочно придумывал себе легенду, так как все боевые пловцы так или иначе связаны с разведкой, с большей или меньшей степенью секретности. А наличие всяких штучек типа АПС, игломета, мобильного телефона в количестве трех штук, портативного гидролокатора, о которых в сорок третьем году прошлого столетия никто и не слышал, наведет на очень странные размышления контрразведку не только немецкую, но и любой страны, в том числе и советскую.
«Хотя, если водолазы-разведчики не очень грамотные, может и прокатить! Но очень недолго. Связь у водолазов-разведчиков с Большой землей обязательно есть, и меня расколют в пять минут! Оптимальный вариант – идти к партизанам и там каким-то образом воткнуться в их ряды. Тем более что осталось до окончания войны меньше двух лет. К концу войны такая неразбериха будет, что, имея справку об участии в партизанском движении, вполне реально нормально легализоваться и прожить оставшееся время вполне спокойно и обеспеченно! Можно пристроиться в санаторий Крыма спасателем и инструктором по плаванию. Купить сарайчик и жить очень прилично. Завести катер, а при необходимости просто свалить в Турцию! И даже если будет войсковая операция, то вряд ли поймают!» – прикидывал свое послевоенное житье Хип, ему очень не хотелось бросать свои водолазные штучки, которые он собирал уже больше десяти лет. Один английский игломет чего стоил! Не в денежном эквиваленте, а как оружие! Хотя Хип отдал за него в Маракайбо полторы тысячи долларов. Ведь только благодаря английскому игломету сегодня удалось отбиться от украинской засады!
«Ничего не бросать, а надежно припрятать! Выходить к партизанам со своей дежурной легендой водолаза-исследователя: попал под бомбежку, у меня амнезия! Как в двадцать первом веке амнезия не лечилась, а только диагностировалась, так и в двадцатом веке дело проистекало!» – решил Хип, у которого поднялось настроение, стоило только выработать рациональную линию поведения.
За двадцать секунд связав пленника, у которого на лбу вырос приличных размеров рог, Хип оттащил его к свободной от вещей переборке. Рядом находилась водяная батарея отопления. Еще тридцать секунд понадобилось, чтобы привязать его к здоровенной, выше человеческого роста, явно немецкой водяной батарее. И, глубоко вздохнув, Хип принялся планомерно обыскивать каюту, внимательно прислушиваясь – посторонних шумов пока не имелось.
В голове начала проклевываться смутная мысль насчет фрогменов-итальянцев. Уж больно черноволосый походил на итальянца, хотя и был одет в советскую матросскую робу.
«Ты сам любишь ходить в матросской робе советского производства. Она мягкая и целиком из хэбэ и натуральной шерсти!» – напомнил внутренний голос.
«Весьма приятная вещь – одежда советского производства! Вещи сплошь натуральные и весьма приятные человеческому телу!» – моментально ответил Хип, обнаружив за картиной с болтающимся по бушующему морю «летучим голландцем» ухоженную «беретту» в кожаной кобуре скрытного ношения. В мгновение ока он положил найденное оружие на стол.
«Лучше тебе с коллегами не встречаться. На всякий случай тебя просто пристрелят! Чтобы не заморачиваться! Как бы ты поступил с очень эрудированным человеком в боевой обстановке?» – ехидно поинтересовался внутренний голос.
И Хип должен был согласиться со своим постоянным советчиком, что остаться в живых при встрече с коллегами ему не светит.
Черноволосый связанный мужик, лежащий около переборки, застонал, поднял голову, с ненавистью посмотрел на Хипа, выдал:
– Baciami il culo! Bastardo! 11– и уронил голову набок.
– Останешься жить – твое счастье, не останешься – значит, тебе не повезло! – именно так выразился Хип, но сказал это по-английски.
В третьем шкафу обнаружилась гражданская одежда и ящики с сухозаряженными аккумуляторами, которые наводили на очень интересные мысли. Немецкие, советские, французские гидрокостюмы из микропористой резины, ИДА – индидивуальный дыхательный аппарат 12, еще какие-то иностранные ИДА, которых набрался тюк целых два метра высотой.
«Все берем, а потом будем разбираться!» – сам себе скомандовал Хип, добавляя в кучу маленький авиационный компрессор с двигателем внутреннего сгорания и такой же маленький мотор-генератор.
