Kitobni o'qish: «Деточки.RU»
Глава 1
Мел неприятно скрипнул по доске и вывел Сашу из мечтательного состояния, в которое она имела обыкновение погружаться всю свою жизнь, сколько себя помнила. Какой отвратительный звук! Брр, аж мороз по коже. В классе раздались возгласы протеста. Конечно же, со стороны девочек. Ребята принялись хихикать. Помещение наполнил равномерный гул.
– Сивухин! Прекрати немедленно! – Ирэна Григорьевна поморщилась. – Кто там у меня?.. Тишина в классе!
Смешки затихли. Все-таки странное имя у их классной руководительницы – не Ирина, а именно Ирэна. Раньше Саша воспринимала его, как должное, а вот сейчас задумалась: интересно, откуда оно происходит?! А ведь однажды случился с ней забавный курьез. Классе, наверное, в пятом, когда Ирэна Григорьевна только стала их классной, Саша ошиблась и назвала ее Ириной.
– Ирэна Григорьевна, – строго поправила ее тогда учительница, особо выделяя звук «э» и глядя на девочку поверх очков в тонкой оправе. – И попрошу не путать.
– Извините… – промямлила Саша и с тех пор старалась не ошибаться.
Сейчас на классной были те же очки, изящные, в тонкой оправе, но простые, без излишеств, через которые она оглядела класс, выявляя нарушителей тишины. У учеников, пусть и десятиклассников, Ирэна Григорьевна пользовалась непререкаемым авторитетом. Непонятно, как ей это удавалось, но своих хулиганистых подопечных она держала поистине железной рукой. Так что умышленный скрип мелом – это максимальное прегрешение, которое они могли себе позволить. И то, на это был способен решиться разве что только Колька Сивухин – отпетый двоечник и хулиган, который снова не выучил урок и теперь дурачился у доски.
В классе ощущался знакомый запах мела, хлорки и совсем немного краски, которой покрыли пол во время последнего ремонта прошлым летом. Теперь, к концу года, он почти выветрился, но, если принюхаться, его все еще можно было различить. Саше всегда казалось, что в школе уютно, и даже едкая краска не могла испортить впечатление. Здесь было все такое родное и знакомое, привычное и немного домашнее. Саше нравилось сюда приходить. Впрочем, урок алгебры по четвергам и вовсе можно было считать особенным.
Лишь только исчез внешний раздражитель, Саша посмотрела в окно и тут же снова забыла о происходящем в классе. Прямо напротив располагалась баскетбольная площадка, но, конечно, не она привлекла внимание девочки – Саша, как и большинство отличников в любой школе мира, довольно равнодушно относилась к спорту. Зато прямо сейчас там, на пружинистом покрытии площадки, собиралась их школьная команда по баскетболу – начиналась тренировка. Физкультурник готовил ребят к городским соревнованиям и ради этого даже отпросил игроков с занятий. Вон они, строятся, готовясь к разминке. И конечно, среди них он. Звезда команды, гордость школы и подающий огромные спортивные надежды молодой человек – Руслан Кузьмин, по которому «сохли» почти все девочки школы. И было на что посмотреть: широкоплечий, статный и рослый, он выделялся среди других ребят, товарищей по команде. А если сюда добавить широкий подбородок правильной формы, голливудскую белозубую улыбку, легкую небрежную походку и гибкость пантеры перед прыжком, то станет понятно, почему при виде Руслана сердечко Саши начинало биться сильнее, чем следовало бы при обычных обстоятельствах.
Руслана Саша знала давно, с первого класса, но почти не общалась с ним, поскольку парень учился в параллельном классе. Сказать по правде, она поначалу и вовсе не обращала на него внимание. Парень и парень – что в нем интересного? Но, как это часто случается, мир Саши перевернулся однажды солнечным осенним днем здесь неподалеку, в коридоре школы. Тогда она дежурила. Как, впрочем, и весь ее класс. В ее задачу входило не пускать других учеников на парадную лестницу, которая являлась чем-то вроде священной коровы для администрации школы. По ней разрешалось ходить только учителям, поскольку лестница, как и все здание школы, была старинной, возможно, даже представляла некоторую архитектурную ценность, и директор, надо заметить, небезосновательно опасался за ее сохранность. Об этом запрете знали все без исключения ученики школы и старались по лестнице не ходить – за нарушение дисциплины могло серьезно попасть. Однако все равно классные руководители каждый раз отряжали одного-двух дежурных следить за порядком, потому что через парадную лестницу пролегал самый короткий путь на второй этаж, и нет-нет, но находились смельчаки, которые ценой возможной взбучки рисковали пересечь опасный участок.
Работа была несложная. Саша, по своему обыкновению и укоренившейся привычке, погрузилась в собственные размышления, разглядывая мраморные ступени и фигурные балясины перил. Так бы и простояла она все дежурство, если бы в поле ее зрения не попали… кроссовки. Да, дорогие и удобные, известной заграничной фирмы, с белыми толстыми шнурками, отделанные натуральной кожей. Принадлежали они явно не учителю и никак не могли находиться на вверенной Сашиным заботам лестнице. Она оторопело подняла глаза на владельца роскошных кроссовок и нос к носу столкнулась с Русланом, который смотрел на нее с озорной усмешкой.
– Стой! Сюда нельзя! – выкрикнула она, растопыривая руки, словно собиралась с разбегу броситься ему на шею.
Куда там! Лестница была широкая, а Руслан юркий, словно угорь.
– Поздно! – парировал он, буквально взмывая вверх по ступеням с ловкостью кошки мимо растерявшейся Саши. – Я уже здесь!
И довольный собой парень весело рассмеялся и скрылся из виду. Саше оставалось только удивленно застыть, глядя ему вслед и хлопая длинными ресницами. Именно в тот момент ее и охватило новое чувство теплой радости и предвкушения. Трудно сказать, что произвело на Сашу большее впечатление: широкие плечи и сильные руки Руслана, озорные искры в его карих блестящих глазах или та уверенная, безусловно, тренированная легкость, с которой он скользнул мимо нее по лестнице. Ей захотелось, чтобы Руслан еще раз пробежал вниз или вверх, неважно, куда. Уж тогда бы она не оплошала! Ухватила бы за гибкий торс, скрытый под бесформенной спортивной ветровкой, будто в шутку, не давая убежать. Или наоборот, дала бы ухватить себя? Только бы повторить этот чарующий и волшебный момент! Вернуться в тот миг, когда она стояла на лестнице в нелепой позе футбольного вратаря, пытаясь поймать этого нарушителя. Но, к ее сожалению, ни в это, ни в какое-либо последующее дежурство Руслан так и не появился.
Сколько раз потом Саша прокручивала в голове тот незначительный эпизод! Сколько фантазировала на тему того, что бы она сказала Руслану, и что бы он ответил. Увы! Не сказала. И он не ответил.
Далеко не сразу Саша поняла, что влюблена. Ведь это было новое, доселе невиданное для нее чувство, которое ворвалось в ее жизнь буйным, все поглощающим пожаром. Все мысли отныне были только о Руслане: где он и с кем, чем занят, думает ли о Саше, как она о нем. И сейчас девочка смотрела на баскетбольную площадку за окном, позабыв обо всем на свете. Благо, предмет ее обожания об этом не подозревал, иначе Саша сгорела бы со стыда.
Игра на площадке началась, и девочка с восторженным замиранием сердца следила за гибкими, точно у хищника, движениями Руслана. Вот он обошел одного соперника, второго… Прыжок! Тело юноши изогнулось дугой, а мяч в высоко поднятых над головой руках быстро пролетел мимо незадачливого защитника и опустился точно в корзину. Саша ничего не понимала в баскетболе и никогда им не интересовалась, но в этот момент искренне порадовалась за Руслана, испытывая странное чувство удовлетворения и теплоты. Отчего-то ей нравилось, что Руслан забросил этот мяч, будто от его успеха зависело ее собственное счастье, втайне она гордилась этим незначительным достижением, как если бы оно было ее собственным. Сашу настолько взволновала игра, что она принялась нервно покусывать кончик косы, которую по случаю четверга заплела сегодня утром.
– Смотришь на своего? – послышался вдруг ехидный шепоток за плечом.
Это, конечно, сказала Лизка – та еще язва и по совместительству единственная близкая подруга Саши. Знакомы они были лет сто, чуть ли не с детского сада. Лиза стала единственным человеком на свете, кого Саша посвятила в свою тайну. Впрочем, сама Лиза отрицала уникальность своего знания, нередко говоря, в точности, как сейчас:
– Да ну тебя, Саш. Вся школа в курсе, что ты сохнешь по Руслану! Абсолютно все, кроме него самого. Возьми да скажи ему. Ну?!
– Ты что?! Он надо мной смеяться будет!
– А что смешного-то? Нравится он тебе, и что тут такого? А будет смеяться – сам дурак. Я так считаю.
– За ним все девчонки ухлестывают! А то я не знаю, – не сдавалась Саша.
– И что с того? Он ни с кем не встречается, значит, у тебя есть реальный шанс, – с непререкаемой уверенностью в своей правоте заявила Лиза.
– А я все равно боюсь, – честно призналась Саша. – Вдруг он меня отвергнет? Вдруг не захочет встречаться со мной? И какой же дурой я буду выглядеть после этого?! Нет, Лиз, я так не могу.
– Отвергнет, так отвергнет. Что ты теряешь-то? А, впрочем, ладно, – нашлась Лиза. – Не хочешь разговаривать, напиши письмо. Во!
– Письмо? – задумалась Саша. – А это мысль! Только что я ему напишу?
– Ну, как что? Ты прямо как маленькая. То, что обычно пишут: люблю, мол, жить без тебя не могу и все такое.
– Да ну тебя!
– Соловьева! Федотова! – строго сказала Ирэна Григорьевна. – Что за шум там у вас? Кто может помочь Сивухину?
Девочки замолчали. Ирэна Григорьевна неторопливо поправила волосы, собранные в пучок на затылке.
– Соловьева! Какой минимальный положительный период синусоиды?
– Синусоиды?.. – переспросила Лиза. – У нее период… равен… – Она умоляюще покосилась в сторону Саши, но та снова уставилась в окно. Там Руслан опять бросил мяч в кольцо, но на этот раз не попал. Саша расстроилась.
– Не помнишь? – допытывалась Ирэна Григорьевна. – Так… А что твоя подруга скажет?
Саша не расслышала вопроса Ирэны Григорьевны, в классе снова послышались смешки. Все привыкли к подобным периодическим выпадениям Саши из реальности и любили пошутить на эту тему. Не были они новостью и для Ирэны Григорьевны.
– Федотова! Снова спишь? С добрым утром тебя, Федотова! Просыпайся, скоро обед!
– А? Что? – вздрогнула Саша, услышав свою фамилию.
– Какой минимальный положительный период у синусоиды? Тихо всем! – Ирэна Григорьевна старалась перекричать шум безудержного веселья, вдруг охватившего учеников.
– Два «пи», – заученно отбарабанила Саша.
– Верно. Ну, что, Сивухин? Теперь понял, как график пойдет? А тебе, Соловьева, стыдно должно быть. Мы столько раз это повторяли!
– Ирэна Григорьевна, я помню, как мы это проходили… – начала тараторить Лиза, оправдываясь.
– Мимо! – безапелляционно перебила ее Ирэна Григорьевна. – Пройти можно только мимо чего-то. А мы с вами – что? А, Соловьева? Правильно! И-зу-ча-ли, – наставительно произнесла она по слогам.
Раздался звонок. Ребята засобирались на выход. И быстрее всех несчастный Сивухин. От радости, что так легко отделался, он даже подкинул вверх мелок правой рукой и залихватски поймал его возле самого пола левой.
– Все сидим! Не расходимся! – скомандовала Ирэна Григорьевна. – Записываем домашнее задание…
Глава 2
– Знаешь, думаю над твоей идеей, и она мне все больше нравится, – призналась Саша, когда они шли домой после школы.
– Ты о чем? – поинтересовалась Лиза.
– Ну, о письме… Руслану.
– А… Я всегда только хорошие идеи подсказываю. Разве нет? – Лиза лукаво усмехнулась и показала язык. – Я такая… идейная! – Она тряхнула рыжей шевелюрой и поддела носком блестящей туфельки маленький камушек, которому не посчастливилось случайно оказаться у нее на пути. На Лизе была ярко красная ветровка, расстегнутая так, чтобы открыть принт с изображением популярного рэппера, и светлые широкие брючки, легкие и просторные, подпоясанные плетеным ремешком, отделанным мелкими стразами, – предметом зависти девчонок в классе.
– Пойдем ко мне, – пригласила Саша. – Я тебе уроки помогу сделать, а ты мне – письмо правильно написать. Ну, чтоб цепляло!
– Это я могу! – похвасталась Лиза. – Зацепит так, что потом не слезет твой Руслан. Идем!
Подруги направились к дому Саши. Идти предстояло недалеко, буквально один квартал. Девочки часто так делали, потому что Лизе добираться было куда дольше и сложнее, и лучше всего на автобусе. По этой причине квартира Саши уже давно превратилась в своего рода девичий штаб, где подруги нередко собирались, чтобы посекретничать, обсудить школьные сплетни или просто побездельничать и послушать музыку.
– Мама! – позвала Саша, едва переступив порог. – Со мной Лиза. Мы позанимаемся в комнате.
– Хорошо, – откликнулась мама. – Привет, Лиза.
– Здрасьте, тетя Тамара!
– Как дела? Как учеба? – задала свой дежурный вопрос мама Саши.
– Нормально, – пожала плечами Лиза. – Только на дом задают много. Чем ближе к концу года, тем больше.
– А ты уже выбрала, куда пойдешь после школы?
– Не знаю. Может, на иняз, а может, на журналистику вместе с Сашей. Одним словом, что-нибудь гуманитарное, а то у меня с математикой не очень.
– Пора бы и определиться! – наставительно сказала мама.
– Да что вы, тетя Тамара! Еще целый год впереди – успею.
– Ну-ну…
– А вот, кстати, насчет уроков… – нетерпеливо вставила Саша. – Мы как раз собирались делать домашнее задание по математике.
– Ой, да! – всполошилась Лиза. – Домашка же.
– Обедать будете? – спросила мама.
– Потом, мам.
– Ну, как хотите.
– Идем, Лиз.
– Ага.
И девочки скрылись за дверью Сашиной спальни. Убедившись, что доступ извне надежно закрыт с помощью небольшой хлипкой щеколды, Саша громким шепотом выдохнула:
– Ну, все! Давай писать.
– Что писать?
– Письмо Руслану!
– А как же домашка?
– Лиз, потом. Мы за полчаса все сделаем, там несложно.
– Тебе видней, – ухмыльнулась Лиза.
Саша вырвала из тетрадки листочек в клеточку, схватила ручку и приготовилась писать. Она вопросительно посмотрела на подругу.
– Что? – удивилась та.
– Диктуй! Ты ж говорила, что в подобных делах мастер.
– Ах, да! М-м-м… Гм… Пиши так: «Дорогой Руслан!» Или нет… Какой он дорогой? Так слишком официально. Лучше романтично написать, например, так: «Любимый Руслан!». Как считаешь?
– Я уже написала «дорогой».
– Фигня! Зачеркни и напиши «любимый». Потом перепишешь на чистовик.
– Хорошо. Что дальше?
– Ага… Гм, так… Пиши: «С тех пор, как я тебя увидела, я не думаю ни о ком другом, кроме…»
– Ни о чем или ни о ком?
– Слушай, понятия не имею. Я бы написала «ни о ком».
– Погоди. Это неграмотно, мне кажется. Да и бредово получается.
– Почему?
– Я же Руслана знаю с первого класса, так?
– Ну?
– Вот и возникает вопрос, почему я ему говорю обо всем об этом только сейчас. Нет, знаешь, он точно посчитает меня идиоткой.
– Гм… Хм… Пожалуй, ты права. Зачеркивай!
– Уже.
– Тогда напиши так: «Вот уже два года я только и делаю, что думаю о тебе…» Заметь, даже не надо теперь ломать голову, «о ком» написать или «о чем». И так понятно, что о нем, том самом, любимом. Ловко, да?
– Да, здорово получается!
– А то! Пиши дальше: «…и, наконец, решила признаться: я тебя люблю!»
– Ох… Вот так сразу?
– А чего тянуть? Не «Войну и мир» пишем. К тому же, он спортсмен. А они долго читать не любят. Зато обожают, когда все четко и конкретно. – Лиза наставительно подняла вверх указательный палец. – Краткость – сестра таланта. Не помню, кто сказал, и вряд ли про письмо спортсмену, пусть и любимому, но для нашего случая тоже сгодится.
– Как-то стремно… – с сомнением протянула Саша.
– Ладно. Хочешь «воды», нальем. С верхом. Тогда перед этим предложением вставь фразу: «Я часто наблюдаю, как ты играешь в баскетбол, и болею за твою команду…» Ты ж наблюдаешь?
– Угу.
– И болеешь?
– Не-а. Просто радуюсь.
– Неважно, – отмахнулась Лиза. – Ему все равно будет приятно. А ради такого дела можно и приврать.
– Так… Написала.
– Молодец! Теперь в конце пиши: «Давай будем с тобой встречаться». Вот. И подпись: «Навеки твоя Саша». Во!
– Погоди? Это все?
– Ага. А что не так? – удивилась Лиза, которой всегда плохо давались школьные сочинения.
– Ну, я не знаю… Наверное, надо написать что-то про свои чувства, переживания, ощущения… – принялась перечислять Саша, у которой, как у отличницы, сочинения получались заметно лучше.
– Ой, да брось! Не стоит растекаться, что называется, мыслью по древу. Основную идею письмо передает. А все остальное пусть сам додумывает. Должна же быть в тебе какая-то загадка! – выдала Лиза на гора очередную «мудрость». – Давай, переписывай на чистовик. Завтра ему отдашь лично в руки.
– Ох, нет. Я так не могу. Может, лучше ты?
– Час от часу не легче! При чем тут я-то? У тебя от твоей любви, похоже, совсем мозги отключились.
– Лиза, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, – взмолилась Саша. – Я и так со стыда сквозь землю буду готова провалиться. Передай ты, а?
– Эх… Что с тобой делать? Ладно, передам.
– Спасибо! Вот век не забуду!
– Угу. Напомню тебе об этом, пожалуй, во время следующей контрольной. Переписывай на чистовик и пойдем, пообедаем, что ли? Аж есть захотелось с твоими розовыми соплями, честное слово. Не может парню в любви признаться! Кому рассказать, засмеют. – Лиза сокрушенно всплеснула руками. – А после можно и уроками заняться.
– Хорошо. Только подправлю кое-что.
После некоторых препирательств (Саша настояла на том, чтобы убрать из текста патетику) и двух переписываний на чистовик письмо было готово. Подруги внимательно прочитали его еще раз:
Милый Руслан!
Мне неловко в этом признаваться, но в последнее время я только и делаю, что думаю о тебе. Часто наблюдаю за твоей игрой в баскетбол и радуюсь победам вашей команды. Пусть тебя это не удивляет: уже давно ты стал мне небезразличен, и я не могу больше молчать.
Все, на что я надеюсь — это проводить как можно больше времени рядом с тобой, поэтому я предлагаю начать встречаться. Что ты по этому поводу думаешь? Буду ждать ответа.
Вместо своего имени в конце этого незамысловатого послания Саша добавила залихватскую размашистую подпись с множеством кудрявых завитков – она специально потренировалась на отдельном листе бумаги.
– Сойдет, – резюмировала Лиза. – Коротко, по делу и при этом вполне романтично. Пошли есть, а то у меня уже желудок к спине прилип.
Когда подруги пообедали и закончили домашнее задание, было уже довольно поздно. Но этим майским вечером солнце не торопилось садиться за горизонт, и Саша вызвалась проводить Лизу домой. Не потому, что опасалась за нее, скорее, ей нужно было обсудить еще кое-что.
– Не забудь письмо, – напомнила Саша.
– Оставь лучше у себя. Завтра утром принесешь. Перед первым уроком поймаю твоего Руслана и вручу.
– И то верно…
Девочки направились к дому Лизы.
– Приходи пораньше, не опаздывай! – на ходу торопливо напутствовала подругу Саша. – Мы его во дворе школы подождем. Он приходит минут за десять до начала занятий, я точно знаю.
– Да не волнуйся ты. Все нормально будет, – беззаботно отвечала Лиза. – Никуда он от нас не денется.
– Я тебе утром пораньше позвоню, разбужу.
– Валяй.
Проводив Лизу, Саша так замечталась о завтрашнем дне, что чуть не прошла мимо собственного дома. На улице стемнело, но девочка не спешила. Волнуясь, она еще немного побродила по двору в радостном предвкушении, с наслаждением вдыхая прохладный вечерний воздух, который уже наполнили ароматы ранних майских цветов. Что скажет Руслан? Как он отреагирует? Наверное, обрадуется. Ведь любому человеку приятно, когда ему признаются в любви. А быть может, он и сам давно влюблен в нее, но боится признаться? Вот было бы здорово! От этой мысли Саша ощутила новый прилив положительных эмоций. А если даже и нет, то он обязательно ее полюбит, как только узнает поближе. Лишь бы Руслан согласился встречаться с ней! Лишь бы ему понравилось ее признание!
Пора домой. Так скоро! Нет, сегодня Саша не сможет уснуть. Лечь в постель – всегда пожалуйста, а вот спать ей совсем не хотелось. В нервном напряжении Саша сделала еще один круг вокруг дома, мечтательно глядя на зажигающиеся окна, прежде чем с неохотой вернулась в квартиру.
– Где ты пропадала? – поинтересовалась мама. – Я даже Лизиной маме позвонила. Она сказала, что та уже давно дома. Я начала волноваться.
– Гуляла, – рассеянно ответила Саша.
– Так поздно? Одна?
– Ой, ничего не поздно! – Саша сразу же заняла оборонительную позицию. – А свежим воздухом дышать так и вовсе полезно.
– Да?
– Да! – отрезала Саша и скрылась в своей комнате. Ей не хотелось ни о чем думать и ничего обсуждать, кроме Руслана и завтрашнего дня, которому предстояло, по всем признакам, стать одним из счастливейших дней в ее жизни.
Мама только внимательно посмотрела ей вслед, но останавливать не стала – у нее сегодня было еще много хлопот.
