Kitobni o'qish: «Сигнал»

День выдался не самым лучшим для полетов. Грузные серые, словно пропитанные ртутью, облака и беспокойный графитовый океан сливались в пейзаж из ночных кошмаров Говарда Лавкрафта. Вертолет качало из стороны в сторону, и Марина, зажмурившись, вцепилась в ручки сидения. Все равно за иллюминаторами и лобовым стеклом почти ничего не видно. Закрой глаза и представь, что ты не на высоте трех тысяч метров, а у себя на даче рядом с Ладожским озером – растянула гамак между двумя березами, надвинула широкополую шляпу на глаза и дремлешь под далекие визги плещущихся в воде Тишки и Милы и безостановочное жужжание мух…

– Марина Александровна, Вы там как? – раздался в наушниках голос пилота. Сквозь эмпатию пробивалась легкая усмешка.

– Да-да, нормально. Только укачало немного, – выдавила из себя Марина и добавила виновато. – Я уже десять раз пожалела, что поторопила Вас, Георгий. Надо было все-таки дождаться, когда распогодится. А то летим, как в вате, ужас.

– Поверьте, если бы в воздух действительно нельзя было подниматься, мы бы никуда не полетели, – хмыкнул пилот. – Как я и говорил, можно было бы подождать до вечера, когда ветер станет потише, но это скорее вопрос вашего комфорта… Так что не переживайте. У меня тут оборудование отличное, можно хоть откинуться вздремнуть – машина сама долетит.

– Лучше не надо… – нервно хохотнула Марина.

– Я к тому, что в этих моделях бортового компьютера мозг, как у человека. Даже лучше – не захламлен всякой ерундой, которая его отвлечь может. Один минус – анекдоты рассказывать не умеет, – пошутил Георгий.

– А что за модель?

– ЦУВС-8… Да тут написано на панельке.

Марина заинтригованно подалась вперед и гордо воскликнула:

– О! Так это наша разработка!

– Да ну?

– Ну да, – гордо сказала та и на автомате пояснила. – Центр Управления Всеми Системами на базе искусственного интеллекта Жуков. Контролирует оборудование в фоновом режиме, рисует карту местности, регистрирует информацию с пульта и находит лучший способ, как отладить процессы… Вообще странно, мы их обычно оборонке продаем. Гражданской авиации такой уровень контроля ни к чему, тут все-таки ориентировано на высокую маневренность в экстремальных условиях.

– Это Вы просто над Северным Морским Путем еще не летали, – хмыкнул Георгий. – Но машина, да, как Вы правильно догадались, списана у военных. У них уже ЦУВС-10 стоит, а мне восьмерочки вполне хватает и на погоду эту, и на сканирование воздушного пространства. Чтобы не залететь случайно, так сказать, куда-то не туда.

– Мой муж как раз над ЦУВС-10 работал, – похвасталась Марина.

– Серьезно? – Георгий удивился не то такому совпадению, не то факту ее замужества.

– Ага. Еще когда лаборантом был, – улыбнулась та, с теплотой вспоминая супруга. – То есть понятно, что ассистировал. Так-то само изобретение принадлежит его научному руководителю.

– А десятка правда может отдавать указания ботам на экстренную починку? Мне что-то такое бывший сослуживец рассказывал.

– Да. ИИ синхронизируется с миниботами и распространяет на них команды от внутренней сети. Соответственно и управление ими идет от компьютера автоматически. Это позволяет произвести отладку там, где ЦУВС не справляется. Физические повреждения же и в наш век никто не отменял. Иногда такая банальщина: контакт где-нибудь отойдет, и все – считай, неисправность.

– Спрашивается: зачем тогда вообще экипаж? – философски спросил пилот.

– Зачем вообще люди? – иронично вторила ему Марина.

– Ну так… делать новые машины, видимо.

– Вот я этим занимаюсь, и, положа руку на сердце, скажу, что машины без человека вполне справятся. Большая часть заводов уже давным-давно свое производство автоматизировало, в исследовательских центрах функции половины сотрудников выполняет искусственный интеллект. Так что человеку надо просто заниматься тем, что ему нравится и не обращать внимания на то, что может или чего не может сделать машина. Как писал Маркс, «каждый по способностям, каждому – по потребностям».

– Так Вы коммунистка?

– Скорее кибермарксистка.

– Ну, такое сейчас модно, я слышал… – пропустив ее реплику мимо ушей, задумчиво произнес пилот. – Со всеми этими имплантами, коллективным киберсознанием. Молодежь так вообще в голову биочипы себе вживляет. Совсем свихнулись со своими айти…

– Но это же не только из-за моды делают… Кому-то по медицинским показаниям надо, – пальцы Марины невольно потянулись под шапку и коснулись старого шрама за ухом.

– Не, я таких не осуждаю, – поспешил добавить Георгий, – но сам бы не позволил себе в голову ничего такого поставить, даже если бы врачи сказали.

– Вы же бывший военный? – смекнула Марина. – Вам разве не положены импланты?

– В голове – нет, упаси боже. Звание не то было, такие только офицеры себе ставят, и то не все. Один был в правой руке и один – в спине. Но как со службы ушел, мне их вытащили. До сих пор болеутоляющие пью, а то иногда так прихватит – сил нет. В общем, я знаю, каково это, когда в тебе железяки стоят. И повторюсь: в голову я бы ни за что такое не поставил.

«Захотел бы жить – поставил», – чуть не вырвалось у Марины, но она промолчала. Имплант в голове ей необходим так же, как кардиостимулятор – человеку со слабым сердцем. Только эта дорогостоящая «железка» не просто поддерживает орган, а является полноценной его частью. А еще она позволяет врачам отслеживать, не вернулась ли болезнь, от которой раньше было очень мало способов излечиться, и в целом оперативно получать данные по состоянию здоровья пациентки, не тратя времени на анализы. В каком-то смысле это ее личный ЦУВС. А самое прекрасное – то, что Марина его практически не чувствует. Наверное, привыкла.

С таким имплантом она может полноценно работать, радоваться жизни, наслаждаться играми с Тишкой и Милой, прогулками с Антоном по набережной Финского залива… Она может оставаться собой. Это не имеет совершенно никакого отношения к тому, что ставят себе дети богатеньких родителей, чья жизнь крутится вокруг AR-пространства(прим. AR – Augmented Reality, дополненная реальность). Но пускаться в философские споры по этому поводу сейчас не имело никакого смысла. Вместо этого Марина с удовольствием для себя обнаружила, что липкий страх, охватывавший ее всякий раз на воздушных ямах, прошел. Видимо, разговор на любимую тему, уверенный голос опытного летчика в наушниках и знание того, что вертолет работает на надежных технологиях, позволили женщине наконец-то расслабить плечи и выглянуть в иллюминатор.

Они уже выплыли из низких облаков, и вид на океан стал яснее. Не сказать, однако, чтобы он захватывал дух – на архивных кадрах даже столетней давности крайний север выглядел куда более впечатляющим. Редкие белые льдины напоминали мраморные надгробные камни на необъятном весеннем кладбище. Они выглядывали из-под почти черной на их фоне воды, а над ними реяли крикливые чайки. Некоторые серебристые осколки были запачканы россыпью клякс, в которых едва угадывались тюлени.

– Георгий, это и есть Северный Морской Путь? – спросила Марина в микрофон наушников.

– Нет, что Вы, – усмехнулся тот. – СМП остался позади, мы давно его пролетели. Уже минут через пятнадцать будем на «Чилингарове».

– Это хорошо. Надеюсь, я там быстро управлюсь.

– Я в любом случае буду Вас ждать, Марина Александровна. Так что не спешите. Пока дозаправлюсь, пока туда-сюда… Да и вообще мне уж точно торопиться некуда. Меня-то дома муж не ждет.

Подколол все-таки.

– Я бы очень удивилась, если бы ждал, – решила отделаться шуткой Марина. – Но кто-то же ждет?

– Мама. И два пса. Ну и дочка, может быть.

Марина хотела уточнить, что скрывается за этим «может быть», но тут и без слов многое было понятно. Ей стало немного жаль Георгия, и она захотела его подбодрить:

– Уверена, она будет рада увидеть Вас в целости и сохранности.

– Да уж куда я денусь, – вновь с наигранной бравадой усмехнулся Георгий. – Это всего лишь обычная доставка. Я такие то и дело совершаю за СМП.

Несмотря на разгар лета, на буровом судне «Чилингаров», куда приземлился вертолет, было весьма холодно. И не только из-за пронизывающего ветра и высокой влажности, но и из-за приема, который устроили Марине члены экипажа. Стоило ей вылезти из кабины («Ах, какое облегчение!»), двое встречающих вытянули шеи, высматривая кого-то за ее спиной.

– Добрый день. Вы из «Заслона»? – хрипло спросил первый мужчина средних лет, напоминавший заросшего щетиной тролля с уродливым шрамом, выглядывающим из-под шапки.

– Да. Марина Александровна Лебедева, ведущий инженер отдела… – протянула руку та, но мужчина перебил ее, вскинув кустистые брови:

– А, так это Вы инженер?

Ладонь опустилась, так и не встретив рукопожатия.

– Да, я. А что такое?

– Мы просто не думали, что Вы… прилетите одна.

Он явно не так планировал закончить фразу.

– Я, конечно, понимаю, что женщина на корабле к беде, но все же не волнуйтесь, ассистенты мне не нужны, – колко ответила Марина и продемонстрировала всем чемоданчик с инструментами и диагностическим оборудованием. – Только это.

– Ну, добро, – согласился снисходительно «тролль». – Я, кстати, капитан. Алексей Михайлович Смирницкий. А это – наш технический специалист Адиль Ахметов.

– Очень приятно, – кивнула Марина второму встречающему, который был и моложе, и симпатичнее своего коллеги.

– Взаимно, – откликнулся тот вежливо. Глубоко задумчивый взгляд черных раскосых глаз за толстыми очками и вкрадчивый голос выдавали в нем человека интеллигентного. – Хотите чаю? Или сначала осмотрите поломку?

– Давайте начнем с осмотра, – решила инженер, хотя каждая клеточка ее замерзшего тела голосовала за горячую чашку крепкого чая.

– Адиль, проводишь? – распорядился Смирницкий. – Мне надо с Гогой словечком перекинуться. Я скоро подойду.

Ахметов кивнул и пригласил Марину следовать за ним.

Шли по палубе к капитанской рубке, минуя скучающих бурильщиков в дутых спецовках. Огромная установка, вздымающаяся к волнующемуся серому небу, стояла безмолвно. Интересно почему: из-за обеденного перерыва или той самой поломки? Но нет, какое отношение радиолокационная станция имеет к буру? Марина скользнула взглядом по лицам рабочих, ища в них ответ. Кто-то поймал ее взгляд, но женщина не смогла прочитать ровным счетом ничего. Ни любопытства, ни облегчения. Какая-то апатия, даже пустота. Но, наверное, когда неделями приходится жить на вахте в столь суровых условиях, и не такая тоска возьмет.

Адиль заговорил, только когда они зашли внутрь рубки, чтобы не перекрикивать ветер, гулявший снаружи. Еще один мужчина, дежурящий у панели управления, обернулся к ним и выдавил: «Здрасссьти».

– Дим, это Марина Александровна. Марина Александровна, это Дмитрий Войнов, помощник капитана.

Представленные друг другу обменялись любезностями. Дмитрий выглядел полной противоположностью стереотипам о том, что помощник кого бы то ни было – это обязательно нежный юноша с безвольным трясущимся подбородком. Он был явно старше Адиля, и вид у него был столь же суровый, как у капитана Смирницкого. Только на тролля он не особо походил, скорее на белого медведя из тех документалок про север.

– Ну, вот, собственно, компьютер, – указал Адиль, махнув в сторону установки со всевозможными датчиками, экранами и кнопками.

Марина приблизилась к панели и коротко бросила:

– Рассказывайте.

– Это началось в воскресенье, когда мы приступили к бурению, – начал помощник капитана. – Показания обзора водной поверхности стали сбоить. Вот тут цифры дергались, будто мы движемся, хотя мы так-то стояли на месте. Потом на цифровой карте эхолота появился весьма крупный объект. И он был прямо под нами.

– Может, подлодка? Или кит? – предположила Марина, запуская диагностику.

– Не-е-ет, что Вы, – протянул Дмитрий. – Киты в этой области уже давно не водятся.

– Мы тоже подумали на подлодку сначала, – добавил Адиль. – Причем на какую-то крупную типа атомной. Но она немного покружила вокруг бура и пропала с радара.

– С чего бы это подлодке кружить вокруг вашего бура? – скептично фыркнула Марина, как будто перед ней был не опытный техник, а ее семилетний сын, фантазирующий на ходу.

– Вы подождите, дальше – лучше, – заинтриговал Дмитрий.

– С того дня каждый раз, когда мы приступали к бурению, на ЦКМ (прим. – цифровая карта местности) появлялся этот объект. И каждый раз компьютер сходил с ума… сначала вышла из строя система движения, потом навигация, наконец связь пропала, – с каждым словом в голосе Адиля все отчетливее начинали звучать нервные нотки. – Когда этот объект появился в третий раз, мы запустили дрона, чтобы он снял, что там внизу. Потом посмотрели запись – по тем координатам, которые мы задали, исходя из показаний карты, ничего не было… То есть на карте объект есть, а на местности – нет. Но разве такое возможно? Хорошо, что ЦУВС отправил вам автоматическое сообщение о поломке прежде, чем мы поняли, что застряли тут.