Kitobni o'qish: «Случай на кладбище»

Случай на кладбище

Я рыбачил на берегу маленькой речки: ушел от семейной суеты в надежде побыть в уединении на лоне природы. Уже вечерело, и я разжег костер, чтобы сварить на нем уху из нескольких пойманных плотвичек. Дым, исходящий от костра, отгонял наглых кровопийц комаров. Тишина, к вечеру даже ветер как будто уснул.

Речка находилась около кладбища, но меня такое соседство не смущало: современного городского человека сложно чем-то удивить. Тем более напугать. Я разложил свои вещи в брезентовой палатке и уже захотел спать. Удочка в воде ожидала клевка, о котором бы меня известил колокольчик. Я улегся на спальный мешок сверху и начал дремать.

Вдруг снаружи я услышал дребезжание, будто старая телега ехала по кочкам, что-то щелкало, как музыкант, играющий на ложках. Я испугался: вдруг это какая-нибудь воровская шайка, которая хочет поживиться чужим имуществом, – и вытащил складной ножик в ожидании.

Неожиданно в мою палатку с большим любопытством заглянуло лицо, вернее голый череп. Я закричал от испуга и почувствовал, что теряю сознание. Через какое-то мгновение я очнулся на берегу реки. Около меня сидело странное тело, одетое в заплесневевший саван с пятнами, к подолу которого присохли мертвые черви. Чтобы я очнулся, полуистлевший покойник набрал в рот воды и выплеснул ее на меня.

Я проклял себя за то, что не умер несколько мгновений назад. Передо мной сидел мертвец. Неожиданно то, что когда-то было человеком, начало говорить.

– Как вы себя чувствуете? Я испугался, что Кондратий вас прибрал к себе и уже хотел сказать: «Добро пожаловать в наш мир».

– Кто вы? – дрожащим голосом спросил я.

– Меня зовут Никанор Никифорович Пантелеев, 1931 года рождения. А как вас величать, сударь? – поинтересовался Никанор Никифорович.

– Зовите меня просто Сергей.

Рядом с покойником стоял его гроб, изъеденный временем и червями, больше напоминающий дырявую посудину. Мертвец указал на него и сказал:

– Вот полюбуйтесь на мой гроб, это мой дом и мое убежище. Что с ним стало? Он давно пришел в негодность. Вы знаете, что такое гроб для покойника?

– Догадываюсь, – произнес я.

– Именно он является той лодкой, что переправляет нас в мир мертвых. Вы посмотрите на это творение. Это ширпотреб! Разве можно мочить такой гроб? Он же разваливается на ходу. А мне, между прочим, еще лежать в нем многие века. Мои родственники отдали за него кучу денег, а он ни на что не годен. Конечно, я мечтал о дубовом гробе, но мои финансы были на исходе. Все деньги, которые я откладывал на похороны, пришлось отдать непутевым детям, которые не умеют правильно строить свою жизнь. Теперь мне приходится довольствоваться остатками. Вообще, вы, живые люди – ужасные существа. Неужели я таким был при жизни, не понимаю. – Скелет почесал череп костлявой рукой, после зашелся кашлем.

Откашлявшись, он продолжил свой монолог.

– Вы знаете, на неделе я простыл. Скажите, пожалуйста, кто же кладбища располагает в долинах рек и на болотах? Ей-богу, весной я как в джакузи, только что гидромассажа нет, хотя гниение тела выдает жалкие буль-буль. Я в своем гробу как в ванне. Из-за этого развиваются костные болезни, и мне приходиться выходить на поверхность греться. Сыро мне в моем ложе. Кости в такой среде гниют быстрее, а мне хочется еще немного просуществовать. Самое страшное в том, что в реку могут попасть останки трупов: вода, которая подмывает наши кости, попадает в реку и отравляет ее. Получается река мертвых, будь она неладна.

Покойник высморкался в остатки своего савана, потер нос, вернее то, что от него осталось. Я, наблюдая за этим действом, почувствовал тошноту. Мой новый друг продолжил: