Kitobni o'qish: «Первый всадник»
Для обложки были использованы фото со стока:
https://www.shutterstock.com/home
Художник, отрисовавший обложку:
Глава 1
Дай пять!
Говорят, что перед смертью вся жизнь проходит перед глазами. Пролетает, как пленка с лучшими моментами.
Ни черта подобного! На меня неслась машина, а я думала лишь о том, что этому уроду за рулем нужно запихать правила дорожного движения в глотку!
* * *
– Ви, ты уже уходишь? – окликнул меня однокурсник.
Сегодня была последняя консультация по дипломной. Защита на следующей неделе. Если все пройдет гладко, то уже в следующий четверг я буду обладательницей красного диплома специалиста по международным отношениям.
– Да, Саш. Меня освободили от пар, – и я лучезарно улыбнулась парню.
Хороший он, но не для меня. Вот и вся драма.
– Может, тогда сходим в кафе? Я уже свободен, – и парень хлопнул себя по бокам.
– Я на коне, – указала головой в сторону на припаркованный у обочины старенький Сузуки, – и нужно еще многое сделать, – врала, конечно.
Я старалась как можно мягче отшить одногруппника. Не видела необходимости обижать людей без надобности. Земля круглая. Все возвращается.
– А, ну да. Ты же у нас байкерша, – усмехнулся парень, – удачи на госах.
Он махнул рукой и вернулся в корпус. Несмотря на заверения, у его группы еще были пары. Просто кто-то не сдается и настойчиво пытается добиться свидания со мной.
– И тебе, – крикнула вдогонку.
Не то чтобы я была фанаткой байкеров, но мотоциклы любила. Легкость, свобода, скорость и риск – именно это привлекало меня. Я не носила кожу, не понтавалась в барах и не обвешивалась шипами, хоть была у меня одна мотоциклетная кожанка. Но в основном я одевала летнюю мотокуртку, наколенники, ботинки до середины голени с защитой щиколотки и перчатки. Шлем, естественно, прилагался. Как раз сейчас я сидела на лавочке и застегивала наколенники, которые носила с собой в рюкзаке. Ботинки были на мне, как и куртка, которую я до этого носила на руке. А вот шлем был в бардачке.
Я поднялась, застегнула куртку, закинула на спину рюкзак и направилась к своему спортачу. У входа в спорткомплекс, который я проходила, в очередной раз толпились девчонки в ожидании кумира. Наши постоянные квохточки-наседки. Как насядут на мужика, живым уже не уйдет.
Поздоровалась, но мне не ответили. Не до того церберам на шпильках было. Из здания как раз вышла цель. Когда я присмотрелась, то узнала одного из тренеров университета: мастера спорта по капоэйре и двукратного чемпиона мира. Почему этот образчик идеального мужского тела и мастер боевого искусства в полной мере этого слова ошивался в нашем, пусть и престижном, университете, для меня было загадкой. Все в универе знали, что он здесь только консультирует и ведет платные тренировки. Но для чемпиона мира это все равно как-то мелко.
Я плюнула на заморочки восторженных студенток, игнорируя льстивые речи в сторону бедняги тренера, которого зажали в углу массой модельных тел, и двинулась к своему коню через дорогу. Всего половина пути была позади, когда из-за поворота выскочил лихач. Крутой вираж был частой проблемой водителей на этом участке дороги, но никто до этого не несся свыше тридцати километров, рискуя не вписаться. Водила точно пересмотрел Need for speed. Аховый гонщик вдарил по тормозам, но его Порше начало мотать из стороны в сторону, и машина по-прежнему неслась на меня. Вот козлина!
Все тело сковал ужас, я не могла заставить себя отскочить. Оцепенение. Секунды тянулись вечность, но сделать я все равно ничего не могла. До слез обидно было умирать молодой, но такова, похоже, была моя судьба. Однако перед самым столкновением, когда я встретилась с наполненными ужасом глазами парня через лобовое стекло, меня будто кто-то вытолкнул из-под колес, отшвыривая с такой силой к обочине, что я прилично стукнулась спиной о собственный байк. Хорошо хоть старичок на меня не упал. Двести пятьдесят кило железа вряд ли обошлись бы мне без переломов.
В ушах стоял звон, спина ныла, а вокруг тут же забегали, загалдели люди. Женщины распинали водителя, кричали на него и не стеснялись в выражениях.
– Убийца! Безмозглый лихач! Да по тебе тюрьма плачет! – и все в таком же стиле.
Ко мне подбежали парни, в основном студенты, и помогли встать. Кто-то из более осведомленных кричал, чтобы меня не трогали, и тогда я снова оказалась на асфальте. И вот эти студентики явно никудышные ребята, ибо не придумав ничего лучше, они просто отпустили меня, отчего мой зад и копчик имели отвратительно болезненное повторное знакомство с твердью.
– Вы что творите! Двигать в таких случаях нельзя, – строго отчитал столпившихся подбежавший мужчина.
– Слышишь меня? – спокойно спросил тренер.
Его широкая ладонь несколько раз появилась перед моим лицом. Кажется, он махал. Я кивнула в ответ. Звон почти прошел.
– Отлично. Что-нибудь болит? – спрашивал, а сам попутно мягко прощупывал мои ноги и руки.
Ладони аккуратно, но с легкими нажимами прошлись по ногам от края ботинок, до боков бедер. Потом мужчина осторожно прошелся пальцами по ребрам, ключицам и шее. Дальше ладони скользнули на руки, ощупали локти и подвигали кисти в разные стороны.
Это подкат, или я слишком сильно приложилась головой?
– Спина. Я ударилась ей о мотоцикл, когда отскочила, – тихо ответила.
Руки мелко подрагивали от пережитого стресса, а голос не слушался, все время запинаясь. Услышав мой ответ, мужчина решился стянуть с меня куртку и ощупать спину, переместившись назад. В голове мелькнула мысль не позволять подбираться к своему тылу, ибо осмотр сверх тщательный, но я себя переборола. Голова также подверглась ощупыванию. Удивилась, как этот дотошный тип не заглянул ко мне в рот.
– Открой рот.
Ан нет, дошел и до рта. Я выполнила просьбу, нехотя показав язык, когда и об этом меня попросили.
– Конечности целы, спина тоже. Сотрясения, вроде нет. Но могут быть внутренние разрывы и повреждения. Лучше пусть в больнице осмотрят, – он снял свою явно дорогую фирменную мастерку, сложил в несколько раз и положил на тротуар, – тебе лучше не двигаться, но асфальт холодный весной, поэтому сядь-ка сюда.
Брюнет легко приподнял меня, минимизируя возможность какого-либо движения с моей стороны, и посадил на свою мастерку. Почему он не использовал мою куртку, для меня было загадкой.
– А почему вы… – и я заторможено указала на свою куртку, что лежала на мотоцикле.
– Она у тебя вся в кевларовых вставках, сидеть было бы очень неудобно.
Да, папа очень ответственно подходил к моей защите. Тут денег он не пожалел. А вот байк я покупала сама, на это мне ни копейки не дали.
Тренер широко улыбнулся, смотря прямо на меня. У него была модная прическа, как многие сейчас ходят. Затылок выбрит, один бок коротко подстрижен, а от пробора на другой бок перекинуты длинные черные пряди ниже уха. Ему очень шло, как и странно бирюзовые глаза, которые смотрели цепко, но тепло. Никогда не думала, что такие бывают. Кажется, их называют цвета морской волны.
– Зовут тебя как, рыжик? – мягко спросил брюнет, очаровывая своей улыбкой, и нечаянно задел мою больную мозоль.
Волосы – отдельная тема. В моем роду ни по маминой, ни по папиной линии не было рыжих, даже рыжеватых. Это и было причиной того, что отец чуть не бросил нас с мамой после моего рождения. Вот только не стал, слишком любил мою маму. Когда я подросла, уже никто не сомневался, что я дочь Владислава Мечника, владельца транспортной компании. Лицом я сильно походила на отца, а вот хрупкостью на мать.
– Виктория, – ответила, понимая, что мужчина пытается отвлечь меня от пережитого. И у него это отлично получалось.
– Хорошее, имя. Победа. Вот и соответствуй ему. Я Константин, тренер по капоэйре.
Как будто я не знала, кто он. Может я больше по фитнесу и учебе, но подруги у меня девчонки продвинутые. Стоит красавчику холостяку переступить порог универа, и они становятся в стойку, как охотничие псы, почуявшие дичь. А меня все это цепляет за компанию: кофепития на лавочке возле спорткорпуса, переменка в случайной близости от машины объекта и тому подобное. Сложно быть неосведомленной в таких условиях.
– Если хочешь, приходи на занятие. Мои обалдуи будут рады девушке, – продолжал вести мирную беседу квалифицированный тренер.
А он молодец. Мало того, что имеет неплохие знания в оказании первой помощи, так еще и тонкий психолог.
– С удовольствием загляну. Как только выпишут, – я дергано улыбнулась, указывая на парамедиков, которые вытаскивали каталку из скорой. Двое из команды уже спешили ко мне с чемоданчиками.
– Думаю, с тобой все будет в порядке, – он сжал мою ладонь и отдал в руки медработников.
– Шок? – сразу спросила девушка в медкостюме, направляя фонарик мне в глаза.
– Нет. Реагирует адекватно. Внешних повреждений нет, но об остальном не могу сказать, – рассказал все Константин и скрылся из виду.
Вряд ли его спрашивали, скорее просто она говорила вслух, но мужчина все равно ответил. Похоже, прибыла полиция и начала опрашивать свидетелей. В их числе был и тренер. А парамедики вовсю взялись за меня.
– Какой кошмар! Да если Гавриил об этом узнает, мне конец! – странный нервный голос раздавался будто отовсюду и неприятно ввинчивался в голову. Как в трубу кто-то кричал.
– Как я не предотвратил такой роковой случай? А если бы она погибла! Нет, я правильно сделал, что коснулся ее, но… Но теперь мне конец! Гавриил точно меня разжалует, – продолжал стенать неизвестный, вызывая у меня головную боль.
Я начала озираться, чем привлекла повышенное внимание медицинских работников, но так и не нашла говорившего.
– Странно, – произнесла молодая женщина медик, отворачивая ворот моей рубашки, – синяк похож на отпечаток ладони.
Она смотрела на мое плечо. Там, со стороны спины, действительно был странной формы синяк, будто кто-то шлепнул меня ладонью, только очень сильно.
– Кто-то запятнал без чувства меры? – улыбнулась медработник.
– Я ударилась спиной о байк, – пояснила для скорой, но сама прекрасно помнила, что влетела в мотоцикл не правым плечом и уж точно ни с кем не играла в пятнашки.
– Забираем, ребята, – скомандовала девушка, и меня положили на носилки.
Когда проносили мимо зевак, я рассмотрела в толпе странного светловолосого парня в широких белых штанах, на манер шаровар. А вот торс красавца был полностью оголен. Но даже не это так впечатлило меня, как два огромных, белоснежных, переливающихся на солнце крыла. Как у ангела на картинках.
Ряженный, что ли? В секту народ зазывает? Неужели именно он меня оттолкнул.
– Ангел, – растерянно прошептала сама себе.
Таких рекламщиков я еще не видела. Полуголыми они обычно не ходят. Совсем ошалели.
– Нет, красавица. К ангелам тебе пока рано, – хохотнул парамедик, что нес меня со стороны головы.
Через секунду он затолкнул носилки через задние двери скорой и сам залез вовнутрь, уменьшая мне обзор. Однако я успела поймать крайне удивленный взгляд блондина с крылышками, перед тем, как двери машины закрыли, и скорая тронулась.
Чертовщина какая-то. Или, правильнее, ангельщина?
Глава 2
Мессия или шизофрения?
Привезли меня в третью городскую больницу, чему я была безмерно рада. Во-первых, она недалеко от моего дома, и, во-вторых, здесь работает моя подруга. Естественно, первым делом я попала в приемный покой. Однако надолго я там не задержалась. Прибежал молоденький ординатор и сказал медбратьям везти меня в реанимацию по распоряжению Любови Андреевны, главного реаниматолога больницы. Подруга подсуетилась.
Меня тут же начали обследовать, брать кровь из вены и пальца, ощупывать конечности, как это делал Константин, только тщательнее. В общем, крутили, как хотели. Поставили капельницу, и пообещали перевести в стационар через два часа, если состояние не ухудшится. Их сильно пугал синяк чуть ли не на всю мою спину, что я заработала от удара о байк. Однако врач сказал, что кости целы и никаких видимых повреждений нет. Вот только рентген позвоночника все равно назначил. Меня на него отвезли как раз перед капельницей. А сейчас я лежала и капалась. Аппаратура вокруг успокаивающе попискивала, шок сходил на нет, и навалилась усталость.
Соседей у меня не было, вторая специализированная кровать в боксе пустовала. Удивительно удобная вещь, кстати. Я больше получаса пролежала в одной позе, а ничего даже не затекло. И все время приходила медсестра, проверяла меня. Вторая сидела за стеной и смотрела через большое стекло. Я уже начала уплывать в сон, как дверь реанимационной палаты резко открылась, возвращая меня в реальность стуком о стену.
– Ви, как ты тут?
Ко мне быстрым шагом подошла высокая красавица в белом врачебном халате.
– Все хорошо, Люб, – я улыбнулась, – отделалась легким испугом.
– Тебя чуть не сбили. И Вольфыч не назначает рентген позвоночника просто так, – начала отчитывать подруга.
Вольфычем звали еще одного реаниматолога. Его полное имя Вольфган Руарович. Кажется, русифицированный француз во втором поколении. Люба часто о нем рассказывала.
– Так кто-то все-таки успел изучить историю моей болезни, пока так спешил ко мне. И как, доктор? Я буду жить? – поддела реаниматолога.
– Хватит ерничать, Ви. Раз я не согнала сюда консилиум, то жить тебе весело и продолжительно, – и Люба в ответ подбадривающе сжала мое плечо. Улыбками она никого не одаривает с самого рождения. Удивительно серьезная личность.
– Ага, значит, последние два часа ты мариновала светлые умы медицины в другом месте? – и это уже было не шуткой.
Я самая младшая в нашей компании девчонок лучших подруг, и те, в свою очередь, слишком меня опекают. Я бы даже сказала маниакально. Однако за семнадцать лет я с этим смирилась. Люба самая старшая из нас, ей двадцать восемь. Многообещающий специалист и светлая голова медицины в прямом и переносном смысле. Каждый хирург мечтает заполучить ее к себе на операцию анестезиологом. Выходец из семьи юристов, она сломала наследие, подавшись в одну из самых тяжелых и ответственных профессий. Ее втихую все называют серым кардиналом. В основном из-за положения, но также за сталь в глазах и вьющихся кудрях.
– Твой папа хотел сорвать сделку и примчаться. Я отговорила и обещала, что тебя осмотрят лучшие специалисты, – она наклонилась ко мне и проникновенно спросила, – я когда-нибудь нарушала слово?
– Нет, – и я тепло улыбнулась подруге, благодаря за заботу взглядом.
– То-то же. Кстати, я пришла тебя в стационар забрать. Сейчас медбратья придут, помогут.
Действительно, через несколько минут пришли два парня в форме медработников и увезли меня на третий этаж, в травматологию. Стоило им занести меня в платную палату, как в нее тут же ворвался вихрь.
– Где то чмо, что умудрилось тебя сбить? – неистовствовала Вера, – я скормлю его сибирской язве!
– Успокойся, Вер. Я успела отпрыгнуть. Он не сбил меня, – попыталась утихомирить свою самую взрывную подругу.
Верочка у нас микробиолог. Вирусы и болезни – ее страсть. Ей тоже двадцать восемь, но она младше Любы на полгода. Нашу горячую штучку сразу после университета прибрала к рукам международная фармацевтическая компания, однако она все равно закончила магистратуру и стремится получить докторскую. А за ней и Нобелевскую премию, что вполне реально при ее-то характере. Так что с нашей модельной блондинки станется достать сибирскую язву из лаборатории и травануть парня за наезд на меня. Мне уже было жаль этого несчастного. За своих ясноглазая Верочка мстила кардинально и неотвратимо.
– И это спасло ему жизнь, – пробурчала вирусолог, затихая, – но штамм бешенства не помешает умыкнуть из хранилища. На всякий пожарный, – уже более мирно высказалась без пяти минут злой гений.
От выведения смертельного вируса, что уничтожит весь мир, Веру останавливало только наше присутствие в этом самом мире.
– А мы тебе булочек принесли, – спокойно произнесла Люба, останавливая поток способов убить человека страшной болячкой.
– У меня тут с повидлом, маком, творогом, – Вера начала выкладывать кулинарные шедевры на тумбочку у кровати, – и, конечно же, торт. Без него Надя меня не отпустила. Увы, сама не пришла, занята своей кондитерской.
И она достала на свет полуторакилограммовый торт в глазури, с кремом и масляными лилиями. Чего еще можно было ожидать от повара со второй специальностью кондитер. Худющая Надя является шеф-поваром французского ресторана, но ее страсть всегда была в сладостях. В этом году подруга открывает свою кондитерскую, поэтому все время занята. Однако на сладости для себя и родных у нее всегда есть минутка. До сих пор ума не приложу, как, съедая столько сладкого, она остается тощей. Ей двадцать шесть, но выглядит на восемнадцать. Всегда такой задор и радость плещут в ней. Особенно когда что-то мастерит на кухне. Там она царица, художник и богиня. Любитель черного шоколада, что отражается в ее глазах схожестью цвета.
Вообще, меня давно волновал вопрос, как такие выдающиеся личности завязали дружбу с такой простотой, как я. Папа у меня человек волевой и сильный. Известен в довольно широких кругах, а вот я обычная. Цветом волос и глаз только отличилась, но это, увы, не мое достижение. Правда, девчонки пророчат мне карьеру крутого дипломата, но я как-то сомневаюсь, хоть и жутко хочу верить этому предсказанию. В экстрасенсорику не верю, пусть и обладатель колдовских глаз.
Когда мы от души наелись булочек и отшлифовали все это тортиком, заедая стресс, как все время говорит Надя, девчонки начали расходиться, пообещав навестить меня завтра. Люба еще задержалась на некоторое время, однако ее вызвали, и реаниматолог убежала спасать жизни.
До вечера меня никто не беспокоил, кроме медсестер и врача на обходе. А вот после ужина, который мне принесли в палату, внутрь просочился странный блондин с заклеенным носом поперек перегородки и под ноздрями. Его зелено-карие глаза украшали два цветастых фонаря.
– Простите меня, пожалуйста. Я не хотел… – мямлил довольно красивый парень.
Только вот с некоторых пор блондины меня пугали. Но этот казался нормальным. В смысле, не крылатым и не ангелоподобным.
– Я не гоняю. Всегда осторожен. Но сегодня сильно торопился и не рассчитал скорость, – он смотрел в пол и нервно заворачивал край медицинской рубашки в процессе словоизлияния. Его собственную одежду, похоже, залило кровью.
Из слов парнишки поняла, что именно он чуть не протащил меня по асфальту своим черным Порше.
– Ладно, с кем не бывает. Больше не будешь газовать, какова бы ни была причина, – миролюбиво ответила, заставляя тем самым парня нерешительно поднять глаза, – я Виктория. С тобой-то что?
– Луксор, – назвался парень, отчего у меня расширились глаза, – а это ерунда, – он указал на свое лицо, – затормозил в ограждении и выстрелила подушка безопасности. В результате перелом носа и феники. Теперь вообще красавец.
Я улыбнулась. Парень мне понравился. В конце концов, кто из нас не лихачил, когда очень нужно.
– Ладно, я пойду. Если что, меня можно найти в соседней палате, – и Луксор улыбнулся так, что где-то что-то подскочило. Должно быть, давление шалило.
Вот где настоящий сердцеед. Наверняка на его счету не одно разбитое сердечко.
Ночь выдалась беспокойной. Отчасти потому что на спине было больно спать. А вторая причина заключалась в ранней побудке и странном силуэте, что неожиданно и бесшумно пробрался ко мне в палату.
Ну что за халатность! Пускают фанатиков к больным. Еще ангелками наряжают.
Я сидела на кровати, боясь пошевелиться, и во все глаза смотрела на чудо чудное с шестью кубиками пресса.
Ух, какие экземпляры нынче в секту вербуют. Может, вступить на денек.
– Ты видишь меня, – ангел не спрашивал, он утверждал.
– Нет, – ответила без задней мысли, подтверждая его слова, – я скоропостижно ослепла, оглохла и обеднела!
– Поразительно! Неужели это из-за моего касания? – блондин в шароварах сделал шаг в мою сторону, а я вжалась в спинку кровати. Вдруг помешанный.
Слава богу, второй шаг он сделать не смог. Белоснежное крыло зацепилось за стол, который стоит во всех платных палатах, вынуждая мужчину остановиться. Значит, сквозь стены не ходит. Сквозь столы тоже.
Точно ряженный!
– Денег не дам, – осмелела я.
– Зачем мне твои деньги? – удивился больной верой.
Ответить не успела, вошла медсестра и принесла мне передачку от Нади. Эта егоза успела испечь кекс, прибежать в больницу и передать сладость мне. За это я была искренне благодарна подруге. Вот только признательность за заботу как-то потерялась, когда медсестра чуть не снесла ряженного. А чуть, потому что блондин исчез и резко появился уже возле меня.
Медсестра вышла, а я замерла, пытаясь осознать тот факт, что мой гость невидим и телепортом скачет. Или он вообще не существует, но это пугало даже сильнее.
– Что тебе от меня надо? – в лоб и с уткой наголо.
Продолговатый железный тазик очень кстати стоял под кроватью и удобно лег в руку. Если что, хряпну по темечку, а охрана пусть потом разбирается, видим или невидим ангел в отключке.
– Мне? Это я тебе нужен, – спокойно пояснил блондин, – я твой ангел-хранитель. Прости, что не предотвратил аварию должным образом. Меня отвлекли. Но я очень рад, что ты жива, и я выполнил свои обязанности.
Он говорил мелодично, со странными интонациями, что тепло растекалось где-то внутри от его голоса. Вот только страх все равно никуда не делся. Приятно осознавать, что тебя защищают, но лучше бы не знать об этом вовсе. Правду говорят, незнание – благо.
– А можно, я того… Перестану тебя видеть? – спросила, прикрываясь уткой.
– Ты отмечена дланью ангела. Как можно желать лишиться такой благодати? – поражался моей просьбе ангел.
– Да или нет? – слушать его было страшно, ибо я все больше склонялась к прогрессирующей шизофрении на почве обширной травмы мозга.
Ответа я не получила. В палату заявился сначала врач, а следом и девчонки во главе с Любой. Я была вынуждена опустить свое железное орудие, но припрятала его поближе. Когда осмотр крайне нервной меня закончился, девчонки не удержались от вопросов:
– Что с тобой? Тебе плохо? – начала Люба, начиная собственный осмотр. У нее профессиональный баг. Все время оценивает состояние здоровья у всех людей, что находятся в радиусе пяти метров от нее. При этом она совершенно не улыбается.
– Выглядишь хуже, чем вчера, – прямолинейно заметила Вера, – давай кровь возьму? Вдруг тут биотеррорист пробежался по больнице. Необходимо исключить все варианты, – и она выудила из сумочки не распакованный шприц.
– Я надеюсь, ты сейчас пошутила? – на нашего микробиолога строго посмотрела реаниматолог, – она у меня в больнице. Если кто и будет тыкать в нее иголки, то только я.
– А можно совсем без иголок? – жалобно спросила, кося взглядом на отошедшего в угол за дверь ангела.
Он стоял молча и ждал, чем пугал меня еще сильнее. Будто маньяк в ожидании, когда жертва останется одна. Девчонки совершенно его не замечали, и я не знала, плохо это или хорошо. Ели блондина нет, то по мне плачет психушка, а если есть, то церковный приход. Пора становиться мессией.
– Детка, что с тобой? – отвлекла меня Вера, – куда ты так пристально смотришь?
И все трое обернулись на ангела. Я затаила дыхание.
– Они не видят меня. Смертным такое не под силу, – успокоил и насторожил одновременно блондин.
– Так, ладно. Попрошу Вольфыча, пусть подержит тебя еще денек, – строго заговорила Люба, – стресс плохо сказывается. Побудь еще под наблюдением. В обед к тебе придут родители. Кстати, – и она опустила руку в карман, вытаскивая смартфон, – твой разбился, и я принесла тебе свой старый. Симку восстановила Надюха, так что позвони отцу. Он скоро тут всем головы поснимает, пока длится его командировка.
– Во сколько прилетает? – уточнила у подруги.
– Через два часа. А теперь отдыхай, – она подоткнула одеяло и встала, утаскивая за собой девчонок.
– Это тебе на полдник, – шепнула Надя и всучила в руки целый пакет эклеров. У нее в руках был второй побольше.
Да я буду выкатываться из этой больницы при выписке. Слишком хорошо Надя печет. Ее даже приглашали во Францию в один из лучших ресторанов, но она отказалась. Как по мне, то французы просто поняли, что эту «саранчу» не прокормишь. Наша кулинарная звезда все время что-то жевала в больших количествах, но вот на боках жирок не спешил откладываться. Как же мы все завидовали блондинке.
Девчонки как раз выходили, поравнявшись с моей крылатой галлюцинацией, когда Люба бросила косой взгляд на ангела сквозь матовое, искажающее стекло в двери в палату. И я могу поклясться, что она четко посмотрела в глаза блондину.
Да что здесь происходит?!
