Kitobni o'qish: «Отец для моей дочери»

Пролог

Подъезжаю к двадцатиэтажному бизнес-центру, чтобы встретиться с отцом своей дочери. Сердце выпрыгивает из груди, потому как я просто не знаю, чего мне ждать от этой разговора.

Поднимаюсь на лифте на самый верхний этаж, нервно перебирая пальцами ремешок от сумки. Его кабинет открыт. Глеб уже ждёт меня.

– Привет! – здороваюсь первой.

– День добрый! – отвечает он, прищурившись.

– Ты уже видел результаты теста ДНК? – начинаю с главного. – Убедился, что Мия твоя дочь? – вздёрнув подбородок, заглядываю в глаза Глебу.

– Почему ты не сообщила, что беременна? – игнорируя вопрос, переспрашивает он. Мужчина пребывает в ярости. Играющие желваки на скулах и напряжённая поза выдают его эмоции.

– Потому что, когда я узнала, меня не было в стране, – выдерживаю испепеляющий взгляд со стороны Ланского. – Но я же тебе звонила однажды. Ты чётко дал понять, что не хочешь говорить со мной.

– А сейчас ты вернулась… – Мужчина встаёт со своего места и медленно приближается ко мне. – Чтобы что? Испортить мне жизнь?

– Нет, конечно. Да и зачем мне это? Мне нужны деньги, Глеб, иначе мы с Мией через пару недель окажемся на улице. Я хочу, чтобы ты помог, – на выдохе говорю я. – Со временем я всё тебе верну.

– Вернёшь? – цинично усмехается мужчина.

– Глеб, я скажу это лишь раз. – Набираю побольше воздуха в лёгкие. – Мне не к кому обратиться. И, не будь ситуация патовой, я бы никогда не пришла к тебе. И кстати, ты можешь быть уверен: я не собираюсь вешать на тебя Миюшу.

– Осторожнее со словами, Марина, – предупреждающе смотрит мне в лицо, присаживаясь на стул, стоящий напротив моего, и придвигаясь так, что аромат его дорогого парфюма врезается мне в нос. – Ребёнка я буду видеть как минимум пять раз в неделю. И если вздумаешь помешать, то разговаривать будем по-другому, уяснила?

– У меня и в мыслях не было мешать твоему общению с Мией, если ты этого хочешь, – пытаюсь говорить уверенно, но вибрация в голосе не ускользает от внимания Глеба.

– Тогда озвучь сумму, и мы можем ехать. – Он кладёт руки на подлокотники стула по обе стороны от меня, тем самым затрудняя проход.

– Куда? – невозмутимо переспрашиваю я, не понимая его намерений.

– Знакомиться с дочерью.

Глава 1 Марина

– Вероятность наступления беременности очень мала, – заключает врач на очередном осмотре, и от его слов я чувствую, как лечу в пропасть.

Ничего нового Степан Станиславович мне не сказал, но ком всё равно подступает к горлу. Я непроизвольно сминаю в руках целую стопку бумаг со своими обследованиями и бесчисленным множеством анализов и прикрываю глаза. Вдыхаю через нос больничный воздух и медленно поднимаюсь с места. К чёрту всё! Больше не могу.

– Вам может помочь процедура ЭКО, Марина. Наверняка вы уже слышали о ней.

– А может и не помочь, – равнодушно пожимаю плечами.

– В вашем случае нужно не переставать верить и попробовать все возможные и невозможные методы, – прищуривается доктор. – Если вы действительно хотите стать матерью, то не нужно сдаваться.

– Степан Станиславович, я устала. – Потираю кончиками пальцев веки.

– Вы ещё слишком молоды, чтобы так говорить, – на его губах появляется мягкая улыбка.

– Спасибо. До свидания, Степан Станиславович.

Я выхожу из кабинета седьмого, по моим подсчётам, врача за последний год. С тех пор как я начала встречаться с Максимом Воскресенским, навязчивая мысль о ребёнке не даёт мне покоя. Мужчина не знает о моих проблемах и считает, будто я пью противозачаточные таблетки. Но в действительности я отчаянно пытаюсь разобраться со своими трудностями и стать «нормальной». Вот только беременность никак не наступает.

Присаживаюсь на небольшой диванчик около окна и, обхватив голову руками, пытаюсь прийти в себя и вновь вернуться в привычное состояние жизнерадостной девушки. Не могу! В мыслях творится полная каша. Воспоминания о том дне, когда я потеряла ребёнка снова врываются разрушительным вихрем, оставляя за собой лишь горечь утраты. Трель мобильного вырывает меня из раздумий, и, взглянув на экран, я искренне удивляюсь. Максим Воскресенский.

– Макс, привет! – откашлявшись, отвечаю на вызов. – Что-то стряслось?

– Привет, Мариш! Ты весьма проницательна, – усмехается мужчина. – Разговор есть. Занята?

– Не очень-то, но о встрече не проси. Давай по телефону, – выдавливаю из себя, надеясь, что Макс не заметит моего подавленного настроения.

– Выйдешь за меня? – в лоб спрашивает он, отчего я начинаю смеяться. Это лучшее предложение за мой дерьмовый денёк.

– Ты шутишь, Воскресенский, – утвердительно заявляю я.

– Марин, я совершенно серьёзно, – деловито произносит мужчина.

– Для того чтобы пожениться, нужно хотя бы регулярно встречаться, – рассуждаю я, вспоминая, как однажды едва не вышла замуж. – Это я ещё не говорю о чувствах. О любви, например.

– Это ты всё правильно говоришь. Вот только контракт не станет ждать, когда я встречу свою настоящую любовь, – с расстановкой произносит Воскресенский. – А поскольку мы с тобой в романтических, то почему бы нам не пожениться?

– Макс, мы с тобой разбежались пару недель назад. Да и романтическими эти отношения очень сложно было назвать. – Я отрываю глаза от пола и замечаю знакомый силуэт мужчины, который помогает беременной девушке присесть на скамейку около кабинета Степана Станиславовича.

– Это ненадолго, и я согласен на твои условия, какими бы паршивыми они ни были, – смеётся в трубку.

– У кого-то сегодня отличное настроение, – мой голос становится тихим из-за того самого человека, профиль которого мне хорошо известен.

– А это потому, что я совсем скоро получу всё, что хочу, – радостно восклицает он. – Но только если ты мне поможешь.

– Я не знаю даже… – на автомате произношу я, слабо соображая, о чём он просит.

– Марин, всё в порядке? – обеспокоенно спрашивает Макс.

В висках стучит от неожиданной встречи. Сглатываю подступивший к горлу ком, собираясь уйти незамеченной. Вот только ноги становятся ватными, а сумка с грохотом валится на пол, привлекая внимание окружающих, в том числе и причины моего замешательства. Мужчина оборачивается, и при виде меня ослепительная улыбка сползает с его красивого лица.

Моя любовь и боль. Глеб Ланской. Перевожу взгляд на его беременную спутницу. Её лицо мне знакомо. Нет, не так. Я точно знаю, кто эта девушка. И они оба выглядят счастливыми. В отличие от меня.

– Марина, ты слышишь меня? – настойчиво повторяет Воскресенский. – Марина!

В ушах стоит посторонний шум, и я почти не слышу, что говорит Максим. В висках пульсирует так, что начинает болеть голова.

– Да, Максим, слышу, – растерянно лепечу я, натягивая на губы неестественную улыбку. – И я согласна на твоё предложение.

– Отлично, тогда предлагаю встретиться, как будешь готова. Обсудим детали и место проживания, – в голосе мужчины слышатся радостные нотки.

– Место проживания? – отупело переспрашиваю я.

– Ну конечно, Мариш. Мы же должны жить вместе.

– Да, ты прав. Но этот вопрос уже решён. Будем жить у меня, я к тебе не поеду, – предупреждающим тоном произношу я.

– Мариш, так я и не против. Привезу пару трусов к тебе. Делов-то, – смеётся в трубку мужчина. – Ладно, позже созвонимся.

– Пока, Максим, – пытаюсь вложить в голос хоть чуточку радости, но это даётся с огромным трудом.

Глеб не смотрит в мою сторону. Он оживленно разговаривает со своей спутницей, активно жестикулируя, а перед моими глазами всплывает тот день три года назад, когда я потеряла ребёнка.

Наша история с Глебом Ланским началась около четырёх лет назад. Сначала мы оба просто хотели скоротать время друг с другом, ну а потом всё завертелось. Отношения с мужчиной продлились чуть меньше года и, к сожалению, закончились не походом в ЗАГС, а потерей ребёнка, о существовании которого он даже не подозревал. А я не успела ему рассказать о беременности.

За день до трагедии мы сцепились с Глебом словно кошка с собакой. Я наговорила ему кучу гадостей о его несостоятельности в качестве бизнесмена, и итогом ссоры стал его уход. Мы как раз решили съехаться и уже пару недель жили в съёмной квартире. На следующее утро у меня был запланирован визит к врачу, который и подтвердил мою беременность. Десять недель. В прошлом у меня случались сбои в цикле, поэтому о своём положении я точно не знала. А во мне уже был сформировавшийся комочек. Который я не смогла сберечь.

Ощущаю, как от тяжёлых воспоминаний пелена слёз вновь застилает глаза. А ведь всё могло быть по-другому. Если бы я только знала, чем всё обернётся, то ни за что не сунулась бы в квартиру родителей Глеба и не увидела полуобнажённую девицу на пороге их жилища. Сам же Ланской мирно сопел в своей спальне после бурной ночи, не реагируя ни на что вокруг. Эта стерва попыталась мне что-то объяснить, и это что-то звучало как оправдание, но я ничего не хотела слушать. Ничего! А после… Падение с лестницы, больница и потеря ребёнка. И самый страшный диагноз для женщины. В тот момент я, прикованная к больничной койке, навсегда вычеркнула Глеба Ланского из своей жизни, внеся его имя в чёрный список в социальных сетях и контактах. Везде, где он мог бы связаться со мной. Вот только с сердцем было гораздо сложнее, потому что, несмотря ни на что, я любила его. А сейчас, когда я смотрю на своего бывшего, такого счастливого и искрящегося радостью, мой главный израненный орган рвётся на мелкие кусочки.

Прошмыгнув мимо парочки, на негнущихся ногах я спускаюсь вниз. Хочется убежать подальше отсюда, чтобы не чувствовать снова эту боль, которая возрождается словно из пепла, напоминая о страшной потере. Годы не лечат, кто бы что ни говорил. Или же мой случай просто не поддаётся полному исцелению.

Я перевожу дыхание уже во дворе клиники. Присаживаюсь на лавочку и утыкаюсь в бумаги, от которых становится тошно.

– Даже спустя столько лет продолжаешь бегать от меня? – раздаётся насмешливый голос за моей спиной.

– Здравствуй, Глеб. Что ты хотел? – не слишком вежливо спрашиваю я, не оборачиваясь. Я не хочу, чтобы спустя столько лет он видел меня такой. Слабой, разбитой, подавленной.

– Поздороваться, – хрипло отвечает мужчина. – Давненько мы не виделись, Марина. А ты просто сделала вид, будто не знаешь меня.

– Учитывая то, как мы расстались с тобой, лучше было бы и не знать, – выплёвываю я, резко обернувшись.

– Не слишком-то вежливо с твоей стороны, Марин, – насмешливо произносит Глеб.

– Я никогда и не была вежливой, – огрызаюсь. Чёрт возьми! Появление этого человека вызывает во мне отрицательные эмоции.

– Была, пока не превратилась в истеричную стерву, – нагло заявляет он.

– Ты зачем подошёл? Выяснять отношения столетней давности? – вздёрнув подбородок, резко говорю я. Внутри меня нарастают негодование и раздражение. Кажется, ещё немного, и я взорвусь, вывалив на Глеба всю уродливую правду.

Заглядываю в глаза мужчине, которого когда-то так отчаянно любила. Спустя столько лет они уже не кажутся родными. В них отражаются только холод и отчуждение.

– Конечно, нет. Ты затронула эту тему, Марин. Я подошёл из вежливости, – холодно произносит Глеб.

– Извини, но мне сложно общаться с предателем, – язвительно говорю я.

– Ты ведь даже не дала мне объясниться, – небрежно бросает он.

– Этого и не нужно было. Мне было достаточно увидеть всё своими глазами. Ошибкой было уже то, что мы тогда решили съехаться, – случайно вырывается у меня. Случайно, потому что я дала себе маленькое обещание никогда не возвращаться к этой теме.

Ланской молча рассматривает моё лицо, внешне сохраняя спокойствие. Вот только я замечаю как пульсирует жилка на шее, что говорит о его настоящих эмоциях. Похоже, для него эта встреча стала полнейшей неожиданностью, как и для меня.

– Ладно, зачем прошлое ворошить, – губы Глеба растягиваются в неестественной улыбке, но глаза остаются холодными. – Беременна? – кивает на бумаги, которые я до сих пор продолжаю держать в руках. – Тебя можно поздравить?

– Это неуместный вопрос, Глеб. – Судорожно убираю результаты обследований в сумку. Подальше от его глаз. – Я же не спрашиваю о твоей спутнице и о том, кого вы ждёте.

– А ты спроси. Мне нечего скрывать, – мужчина равнодушно пожимает плечами.

– Мне это неинтересно, – не отводя глаз от мужчины, безразлично произношу я. – У каждого из нас давным-давно своя жизнь.

Он выглядит иначе, чем несколько лет назад. Глеб всегда был опрятен и гладко выбрит, а ещё неровно дышал в мою сторону. Это было заметно невооружённым глазом. Теперь на его лице красуется двухдневная щетина, а во взгляде читается настороженность и полное безразличие к моей персоне. Зачем только он вообще подошёл ко мне? Моё внимание переключается на фигуру Ланского, которая за это время также претерпела колоссальные изменения. Мужчина значительно раздался в плечах, и как будто стал на пару сантиметров выше.

– Глеб, – окликает его тоненький голосок. – Мы можем ехать.

Мужчина оборачивается, и его губы трогает мягкая улыбка, от вида которой у меня начинает щемить сердце. Когда-то она предназначалась мне. Незаметно тряхнув головой, гоню от себя нахлынувшие воспоминания.

– Рад был повидаться, Марина, – Ланской кидает на прощание дежурную фразу, после чего переводит взгляд на мой живот. – Удачи.

– И тебе, – быстро киваю, выдавливая из себя нечто похожее на улыбку.

Он разворачивается и уходит, оставляя меня в подавленном настроении. Его спутница бросает сочувствующий взгляд в мою сторону, и они вместе усаживаются в автомобиль Ланского. Гневно смотрю на удаляющуюся машину, сглатывая подступивший ком. Чьё-либо сочувствие мне не нужно. Тем более её.

Глава 2 Марина

После тяжёлой бессонной ночи я едва могу оторвать голову от подушки. Но у меня сегодня на работе важный день. Начальница устраивает собеседование на повышение до руководителя отдела, и я заявлена в качестве кандидата. С девяностопроцентной вероятностью место «под солнцем» получу я, но скидывать со счетов своих коллег тоже не стоит.

– Слушаю, – вялым голосом отвечаю на телефонный звонок

– Дочка, привет! Как ты? – бодрый тон отца моментально приводит меня в чувство.

– Привет! Всё в порядке. Пытаюсь сползти с кровати, но получается с большим трудом. – Папа смеётся в трубку, и я в ответ невольно улыбаюсь. – Как у тебя дела?

– Врачи по-прежнему советуют мне сидеть на попе ровно и не работать, – отец горько усмехается. – Но ты же знаешь, я не могу так.

– Знаю, пап, но считаю, что тебе стоит прислушаться. Тем более после перенесённого микроинсульта, – тяжело вздыхаю, вспоминая, как мы с Миром совсем недавно чуть не лишились единственного родителя.

– Ладно, Мариш, давай не будем об этом, – отрывисто произносит он. – Ты была у врача?

– Была, – коротко отвечаю. – Ничего нового он мне не сказал. Папуль, мне пора, я заеду к тебе на днях.

– Буду ждать с нетерпением. До свидания, моя девочка, – ласково говорит он, после чего сбрасывает вызов.

Волнение за отца сказывается на мне не меньше, чем за саму себя. Он очень упёртый и твердолобый человек, который считает, что самостоятельно способен справиться со своими проблемами, возникшими у него в плане здоровья. Вот только это далеко не так. Радует, что Мир живёт у него, когда возвращается в столицу между командировками.

А ещё у отца есть одна уникальная особенность: попадать в нелепые, а порой и сложные ситуации. Несмотря на возраст, он по-прежнему остаётся наивным инфантильным человеком, верящим в то, что плохих людей не существует. Он поистине находка для мошенников. Поэтому мы с Миром стараемся уберечь его как только можем. Я думаю, отчасти поэтому много лет назад ушла мама.

Сегодня мне удаётся приехать на работу вовремя. За пять минут до начала рабочего дня я плюхаюсь в своё любимое кресло и, откинув спинку, прикрываю глаза, чтобы собраться с духом. Мысленно считаю до двадцати, после чего поднимаюсь с места и топаю в кабинет Елизаветы Дмитриевны Ольшанской.

Отношения с начальницей у нас не только деловые. Иногда мы можем поговорить по душам и даже немного посплетничать, не переходя на личности. Вот только работу я никогда не смешиваю с дружбой и всегда соблюдаю субординацию.

– Мариш, доброе утро! Ну наконец-то, – поторапливает меня начальница. – Давай входи, присаживайся.

– Доброе утро! – улыбаюсь в ответ, занимая стул напротив Лизы.

– Готова? – одобрительно кивает в мою сторону, замечая торчащие из моей сумочки бумаги.

– Да, – потираю ладони, ощущая, как они моментально начинают потеть. – Надеюсь, что это место достанется мне.

– И я тоже, – женщина улыбается, глядя на меня и мои безуспешные попытки перестать нервничать.

– Марин, я тебя ещё почему позвала раньше всех, – женщина замолкает, что-то печатая в телефоне. – Хотела познакомить с нашим новым партнёром. Сейчас расскажу всё по порядку. Странно, что он задерживается.

Женщина смотрит на часы, возмущённо фыркая себе под нос что-то о том, насколько плохо, когда люди опаздывают. Она встаёт со своего кресла и начинает ходить туда-сюда, ожидая того самого партнера.

– Не волнуйся, Марин, – подбадривает меня.

– Да я и не волнуюсь. Просто не знаю, к чему быть готовой, – честно признаюсь я. – И мне не очень понятно, почему он будет присутствовать на кастинге.

– Потому что сейчас мы будем выбирать человека не на должность руководителя отдела, а на другую вакансию. На новый проект нам необходим работник, знающий толк в своей работе. Об этом как раз я и хотела поговорить. Я уверена, что это место тебе подходит как нельзя лучше. И заработная плата выше, что немаловажно.

Тройной стук в дверь заставлет нас с Лизой повернуться. На пороге кабинета Ольшанской возникает мужчина, которого я меньше всего ожидаю увидеть. Неужели он тот самый партнёр, о котором только что говорила Лиза? Кажется, везение – мое второе имя.

– Марина? – вместо приветствия выдаёт Глеб. – Неожиданная встреча.

– Глеб Романович, привет! – Начальница раскидывает руки в стороны и через мгновение заключает мужчину в свои объятия.

– Лиза, приветствую! – отвечает ей Ланской.

– Откуда вы знаете друг друга? – Лиза смотрит то на меня, то на Глеба.

В воздухе повисает напряжённая пауза. Ни один из нас не произносит ни слова, очевидно ожидая реакции другого.

– Не может быть! – восклицает Ольшанская. – В столице живут миллионы людей, а для нового проекта я подобрала двух человек, которых связывает не самое приятное прошлое.

– Ну почему же не самое приятное? – мгновенно находится Глеб. Он вальяжной походкой направляется к стулу и, усевшись, бросает на меня вопросительный взгляд. – Какая-то часть наших отношений была вполне себе… неплохой.

– Наши отношения давным-давно в прошлом, Лиза, – приподняв голову, чётко произношу я. – У Глеба своя жизнь. Я тоже выхожу замуж, так что…

– Что ж ты молчала, милая? Поздравляю тебя! – восклицает начальница.

– Спасибо, – киваю, слегка улыбнувшись.

– Что ж, об этом мы поговорим позже. А сейчас… мы взрослые люди. Прошлое остается прошлым, верно? Да и ситуации бывают разные, – спокойно произносит она. – Марина, ты один из лучших сотрудников компании, поэтому я уверена, что ты сможешь взяться за этот проект.

– Я… – начинаю, но договорить не успеваю.

– У тебя есть время подумать. – Рука начальницы опускается на моё плечо.

– Собеседования не будет? – удивлённо спрашиваю я. – Я просто должна ответить согласна или нет?

– Как же не будет? – раздаётся хриплый голос Ланского. – Если хочешь попробоваться на эту должность, то присаживайся, поговорим. Никаких исключений быть не может.

– Итак, начнём. – Он указывает на соседний стул, но я медлю. Моё замешательство связано не только с Глебом, но и с самой должностью. Я не уверена, что хочу менять направление в своей деятельности.

У Ланского звонит телефон, и мужчина, извинившись, выходит из кабинета. Пока он разговаривает в коридоре, я принимаю самое верное для себя решение, о чём и сообщаю Ольшанской.

– Какими бы привлекательными ни были условия сотрудничества, работать я с ним не буду, – с твёрдостью в голосе произношу я.

– По личным обстоятельствам, я так понимаю? – уточняет Елизавета, а в её глазах отражается сожаление.

– И не только поэтому, – резко выдыхаю, переводя взгляд на закрытую дверь. – Лиза, я хотела стать руководителем финансового отдела, но никак не руководителем проекта, который предлагает Ланской. Я не прочь пройти собеседование на общих основаниях, чтобы получить другую должность.

– А если не пройдёшь? – чуть заметно улыбается женщина.

– Значит, ещё не время, – пожимаю плечами и поднимаюсь со стула с намерением уйти из этого кабинета.

– Хорошо, я тебя поняла, – после минутной паузы Лиза соглашается. – Попробуем на эту должность Риту.

– Кого? Макарову? Упаси боже! – закатываю глаза.

– Её профессиональные качества весьма неплохи. Я видела её в деле, поэтому знаю, о чём говорю. – Начальница подходит к огромному французскому окну и, сложив руки на груди, смотрит на оживлённую дорогу.

– Уверена, что Ланской утвердит её, – с уверенностью в голосе произношу я и тихо добавляю: – И совсем не из-за профессиональных качеств.

– Если бы я не знала, что в скором времени ты выходишь замуж, то сочла бы это за ревность с твоей стороны, Марин, – насмешливым тоном произносит Елизавета. Эта женщина чересчур проницательна, что в данной ситуации абсолютно недопустимо.

– Ты ошибаешься, – непринуждённо отзываюсь я. – Просто я знаю Глеба и знаю Риту. Сложила два плюс два, и вот результат. Лиза, в этом случае я могу идти? У меня сегодня работы непочатый край.

– Да, конечно. Собеседование на должность руководителя отдела проведём после обеда. – Женщина медленно оборачивается, ослепляя меня своей белоснежной улыбкой. – Это был отличный шанс, Мариш. Главное, чтобы ты не пожалела об этом.

– Не волнуйся за меня. Не пожалею, – растягиваю губы в ответ и направляюсь к выходу.

Тяну за ручку двери, и в этот момент входит Глеб. Мы оказываемся на непозволительно близком расстоянии друг от друга. Наши взгляды на несколько секунд встречаются. От неожиданной близости мой самоконтроль куда-то испаряется. Ноги не слушаются, наливаясь свинцом. Шумно вдыхаю носом знакомый аромат его парфюма и, бросив на прощание безразличное: «Пока!», выхожу из кабинета.

Возвращаюсь на своё рабочее место с тяжёлой головой. Никак не могу выкинуть мысли об этом мужчине. Каждая новая встреча с ним отдаётся болью в сердце, напоминая о том страшном дне. Сколько ещё должно пройти времени, чтобы я смогла спокойно выносить это?

– Слушаю, – отвечаю на звонок, даже не глядя на экран мобильного.

– Мариш, привет! Как дела? Занята? – щебечет в трубку моя лучшая подруга Вика.

– Привет, Вики! – бодрым голосом отвечаю я, не давая ей поводов подумать, будто в моей жизни что-то не так. – Всё хорошо. Как ты?

– У меня новость. Мы с Илюшей возвращаемся в столицу, – с визгом сообщает она.

– С ума сойти! – восклицаю я, моментально переключаясь с плохого настроения на отличное. – Когда?

– Примерно через месяц. Нужно подготовиться к отъезду. Всё-таки почти пять с половиной лет – это срок, – смеётся подруга.

– Ты даже не представляешь, как я рада. Наконец-то мой близкий человечек будет рядом, – искренне говорю я, ощущая, как ком подкатывает к горлу. В этот момент мне искренне хочется, чтобы она была рядом, потому что я устала на протяжении стольких лет всё держать в себе.

– И я счастлива вернуться домой. Ладно, Мариш, мне пора. Позвонила сообщить новость. Позже созвонимся, – радостно произносит подруга и сбрасывает вызов.

Мне нужен кофе. Чёрный, без сахара. Достаю из сумочки кошелёк и выхожу в коридор. Громко цокая каблуками по мраморной плитке, направляюсь к кофейному аппарату, расположенному неподалеку от приемной Ольшанской.

– Глеб Романович, я буду рада работать с вами, – доносится из кабинета начальницы, и я неосознанно морщусь. И это не от горького напитка.

– Для начала обсудим некоторые детали. Мне важно понимать, что вы достаточно быстро сможете влиться в рабочий процесс, – деловито произносит мужчина.

В этот момент на моих губах непроизвольно выступает ироничная улыбка. Глеб Ланской не так-то прост, как кажется. Зато Рите будет уроком. Иду в сторону вестибюля и присаживаюсь на удобный диван. Тихо. Ни души. У большинства сотрудников утренние планерки, а моя уже закончилась. Нервно усмехаюсь. Работать с предателем, который после банальной ссоры помчался утешаться в объятия к другой, – нет уж, увольте.

Через десять минут становится чересчур оживлённо. Я допиваю кофе и встаю с места. Направляюсь к своему кабинету, по пути здороваясь с коллегами, с которыми работаю уже около года. Мне нравится здесь. И коллектив, и начальство что надо. Да и корпоративная культура на высшем уровне.

Поворачиваю ручку двери кабинета и замираю. В моём кресле сидит Глеб и, уткнувшись в какие-то бумаги, сосредоточенно изучает их. Он оказывается настолько погружён в этот процесс, что не замечает моего появления. Я подхожу ближе, и взгляд случайно падает на мою сумку, которая лежит на стуле. Но я точно помню, что оставляла её на столе. Внутри меня зарождается беспокойство. Глаза вновь находят Ланского, который, нахмурившись, по-прежнему не отрывается от документов. Он перелистывает страницу, и я успеваю заметить логотип клиники. По спине бежит холодок, а ладони немеют от лёгкого покалывания. Моё дыхание становится шумным, и в этот момент Ланской отрывается от бумаг, переводя своё внимание на меня.

– Ты не беременна, – хрипло произносит он, в то время как я уже лечу в огромную пропасть.

– Ты рылся в моих вещах? – едва срывается с моих губ.

– Ты не партнёрна, – повторяет снова, глядя в документ, находящийся в его руках.

– Кто дал тебе право приходить сюда и рыться в моих вещах? – Сердцебиение учащается, а дыхание становится сбивчивым. Опускаю глаза на свои руки, которые заметно трясутся от наглости и бестактности Ланского.

– Я бы ни за что не стал этого делать, – спокойным тоном говорит Глеб.

Несколько секунд мы сверлим друг друга испытующими взглядами. И Глебу, и мне есть что сказать, но никто из нас не решается первым затронуть общее прошлое.

– Что ты вообще здесь делаешь? – Я выхватываю бумаги из рук Ланского и с остервенением заталкиваю их обратно в сумку. – Я выслушала предложение, подумала и решила, что мне это не подходит. Так какого чёрта ты явился?

Не могу совладать с нахлынувшими эмоциями, поэтому отвечаю резко, грубо. Или просто так, как он этого заслуживает. Глеб Ланской ни имеет ни малейшего права лезть в мою жизнь спустя столько лет.

– Марина, остынь, ладно? – в его тоне слышатся напряжённые нотки.

– Что ты хотел? У меня мало времени. Работа не ждёт, – почти по слогам говорю я.

– Я случайно задел сумку, она стояла на краю стола, – продолжает мужчина. – Из неё выпали твои обследования. Я их поднял.

– Ты не имел права смотреть то, что тебя не касается, – громко выплёвываю я. – Говори, что хотел, и уходи.

– Я увидел в анамнезе беременность, – немигающим взглядом Глеб смотрит на меня, отчего моё сердце сжимается. – И твой диагноз. Мне очень жаль, Марина. Но это не повод отчаиваться. Есть множество способов. Было бы желание.

– Это не твоё дело! – Каждое его слово срабатывает словно красная тряпка. Это мой секрет и моя боль, и я не хочу, чтобы Глеб засовывал туда свой нос. Особенно после того, как он поступил со мной.

– А вот это вызывает сомнения. Здесь указан год, когда случился выкидыш. – Он делает паузу, а нервное напряжение между нами становится практически нестерпимым. Внутри меня всё кипит от болезненных воспоминаний. – В тот год мы встречались с тобой, Марина. И, если мне не изменяет память, разошлись мы только в конце года.

– И что ты этим хочешь сказать? – с трудом выдерживаю его холодный, полный презрения взгляд. Мужчина будто видит меня насквозь.

– Ребёнок был моим? – голос Глеба грохочет, буквально оглушая меня.

Мужчина плотно сжимает губы и прищуривает глаза в ожидании ответа. Мне ничего не стоит сейчас сказать правду, но только что это изменит? С тех пор утекло много воды, а значит, нет никакого смысла ворошить прошлое.

– Какое это имеет значение сейчас? Твой или нет, ребёнка нет, – развожу руки в стороны. – Эта тема закрыта.

– Почему не сказала? – в голосе слышится напористость.

– О чём не сказала, Глеб? – закатываю глаза.

– Что ребёнок был… – Его последнее слово теряется, потому как в дверь кабинета стучит Елизавета.

– Можно? – Заглядывает начальница.

– Да, конечно, входи, – отвечаю я, облегчённо вздыхая. Как же я рада её видеть. Её появление оказалось очень кстати, став моим спасением от ненужного разговора.

– Глеб, а ты что здесь делаешь? Пришёл уговаривать Маришу? – весело спрашивает она, тем самым разряжая обстановку. – Поезд ушёл. Мы всё переиграли. Она уже утверждена на другую должность.

Лиза радостно подмигивает мне, и я улыбаюсь ей в ответ. Видимо, решение приняли без собеседования. Перевожу взгляд на зеркало, висящее на стене напротив меня. Улыбка получилась почти естественной.

– Собирайся, дорогая! Идем на обучение в конференц-зал, а после у нас деловой обед с твоей коллегой из северной столицы, – тараторит начальница, открывая дверь и пропуская меня вперед.

Схватив свою сумочку и не обернувшись, я выхожу из кабинета. Чувствую кратковременное облегчение оттого, что сегодня у меня не будет времени на тяжёлые воспоминания.