Мир номер 13

Поиск

День 333.

Нет ничего удивительного в том, что именно в конце учебного года к нам пришли ОНИ. Ведь к этому всё и шло. Я удивлена, что до этого никто не заинтересовался этими возмутительными случаями в нашей школе. Конечно, отдавать сверхстранных созданий в школу было всегда опасно, но надо же нам когда-то учиться владеть своими силами, особенно учитывая, что некоторые из наших вообще не имеют родителей, а если имеют, то вряд ли те в состоянии научить чему-то полезному. В общем, после того как малышка Эвелин перестала владеть своей силой и из-за её кошмаров умерли несколько человек (ох, бедняжка Ульд, такой смерти никому не пожелаешь), только тогда пришло понимание реальной опасности. Ведь если даже Эвелин, с такой мощной блокировкой своих сил не смогла сопротивляться, то не только школа, но и весь мир сверхстранных и обычных находился в опасности. Причём опасности неизвестного происхождения, что страшнее всего даже для нас».

День 335.

Вчера не произошло ничего удивительного. Эвелин накачали блокираторами и куда-то увезли, а Ульд проводили в последний путь. Все были в шоке, но теперь никто не имел права общаться друг с другом. ОНИпланируют закрывать школу, как мы все поняли, но пока не знают, что делать с нами, ведь если мы не сможем контролировать свои силы в мире с обычными, то скорее всего придёт конец и так ненадёжному перемирию. Мы не знаем, что нас ждёт, но группа Предвестников ходила темнее тучи, а это всегда недобрый знак.

День 341.

Предвестники сделали самое необычное, что можно представить: они заговорили. Всю жизнь все считали, что они немые, а тут такая неожиданность. Это было бы даже смешно, если бы не ситуация, в которой мы оказались. Предвестники сказали, что время сверхстранных закончено. ОНИрешили, что мир будет спокойнее, если в нём не будет таких как мы, мир стал тесным для нас и обычных и поэтому кому-то из нас пора уходить. И выбор пал на сверхстранных, как на более опасных и малочисленных.

Мы просто решили защищать себя и свой мир. Не мы начали эту войну, а те, кто вынес нам этот приговор.

Дочитав последнее сохранённое сообщение в тетради, девушка устало отклонилась на спинку обшарпанного кресла и со злостью бросила тетрадь на пол. Она сначала была так рада, когда смогла найти уцелевшие части той тетради, в которой могла быть описана причина и даже возможно решение этой непроглядной тьмы, которая поглотила её мир. Но нет, опять загадка. И нет решения проблемы. Ни-ка-кой.

Слишком мало информации дала эта часть, а предыдущие и последующие страницы вырваны, как будто кто-то специально не хотел, чтобы кто-то узнал что-то большее.

Со злости девушка хлопнула по столу, который тут же рассыпался в пепел.

«Черт! Нельзя давать силе выходить из-под контроля, спокойнее, Дженис, спокойнее» – девушка сделала глубокий вдох, задержала дыхание и медленно выдохнула.

С момента Разрушения или, как некоторые говорят, Катастрофы прошло уже одиннадцать лет. Всё началось с той школы для сверхстранных детей, записи о которых прочитала девушка, которую, кстати, звали Дженис. Дженис молода, ей всего семнадцать лет, но настрадаться она успела на годы вперёд. Её вполне симпатичное лицо явно портили глубокие темные круги под глазами, будто делая и так глубокие тёмные серые глаза ещё ярче, ещё чернее. Да и слегка заметная седина в русых волосах явно не подходила к образу юной девушки.

Дженис почему-то именно сейчас осознала, что теперь она живёт в относительной безопасности – в Максиме. Максимы – это те части их мира, которые не пострадали (или минимально пострадали) от последствий Разрушения. Их немного. Дженис живёт в Максиме под номером 47 и это последняя найденная Максима. И самая маленькая, хотя всю территорию здесь не обойти даже за час. Если стараться описать по размеру эту Максиму, то можно сказать, что по площади она как большой парк, но вместо деревьев вокруг были в основном разрушенные или полуразрушенные сооружения. Здесь было только одно «живое» огромное здание с башнями, которое раньше похоже принадлежало то ли военным, то ли учёным, потому что, на счастье, там было много медикаментов, много различной военной техники, медицинских устройств и девять этажей с подвалом. «Ой как удобно» – первая мысль Дженис, когда она услышала об этой Максиме. Это действительно большая редкость для их нынешнего положения, даже несмотря на то, что мало кто из сверхстранных умеет пользоваться благами обычных. Но не так давно, ещё буквально полгода назад, Дженис пыталась выживать в Разоре – разрушенной части планеты, где выжить могут далеко не все. Опасность и недостаток ресурсов определил Разор как место беззакония и жестокости.

Дженис помотала головой, отгоняя от себя пустые мысли. Воспоминания о прошлом ей сейчас не помогут и даже помешают. Она верила, что её задача важнее всего и ей нельзя отвлекаться и слишком глубоко закапываться в себе. Дженис была одной из тех, кто искал правду, она пыталась понять с чего всё началось и из-за чего их мир медленно угасает. Она верила, что если узнать начало истории, то это поможет понять, как всё исправить.

Но пока у неё были части дневника одной из учениц той школы и…всё. Тут не было почти ничего нового, все и так знали, что ученики школы напали на НИХ. На их спасителей, которые были буквально мифическими фигурами и о которых ничего не было известно. После того нападения они просто исчезли. Так же внезапно, как и появлялись. Но сразу после этого мир накрыла Катастрофа. Все решили, что ОНИ наслали её на наш мир из-за тех учеников, которые воспротивились ИХ воле. Те из учеников, кто остался в живых после Катастрофы, а затем и после пыток, рассказывали такую же историю. Но тут было ещё кое-что очень важное, как считала Дженис.

«Похоже началось всё чуть раньше, чем все думали. Проблемы начались в школе и возможно не только в ней, но этого никто не заметил, наверное, потому что дальнейшие события развивались слишком быстро. Возможно, это ни на что не влияет и ошибочно, а возможно меняет всё, что мы знали до этого. Но добавляет новые загадки и проблемы», – констатировала девушка у себя в голове.

Теперь Дженис злилась на саму себя. Ведь когда она нашла эти ценнейшие страницы она была настроена слишком оптимистично. Она поверила, что тайна сейчас раскроется, и им даже не нужна будет Эвелин, про которую и шла речь в этих обрывках. Эвелин была персоной настолько таинственной, что не все верили в её реальное существование. Первая Максима, несколько лет назад разместила информацию об этой девушке-ученице с «кошмарной силой» из школы. По всем получаемым данным кажется, что сейчас она единственная, кто остался в живых после событий одиннадцатилетней давности и, вероятно, она могла бы открыть много новой информации для таких искателей истины как Дженис.

– Дженис! – где-то вдалеке коридора третьего этажа послышался молодой мужской голос, зовущий её.

– Я здесь, – девушка устало потерла глаза, – в третьем кабинете.

Запыхавшийся рыжеволосый парень распахнул дверь и подбежал к девушке, сидевшей перед горсткой пепла.

– Дженис, ты опять испепелила стол? – парень выглядел расстроенным и рассерженным одновременно, – ну который раз?..

– Со столом я разберусь, ты зачем сюда мчался?

– Ага, конечно, разберешься, как же, – сварливо сказал парень, – снова придётся звать Милу.

– Так, Сэл, Мила – это моя проблема, если тебе хочется капать на мозг и читать нотации, то попрактикуйся на ком-то ещё, у меня много дел.

– Ладно, хер с тобой, – Сэлу явно не терпелось что-то рассказать, – они нашли её.

– Кого её…– начала Дженис и осеклась, – только не говори, что её.

– Да, Эвелин тут.

– Не может быть! – Дженис мельком взглянула на записи в тетради, – они так долго её искали!

– Да, да, так что оставляй свои бесполезные записи и бегом в медотсек.

Дженис схватила тетрадь с недостающими страницами и выбежала в коридор, сбив с ног недовольного Сэла, и помчалась на несколько этажей ниже, в подвал, где и находился медотсек. Она без проблем преодолела длинный тёмный коридор, едва освещённый лампочками на самом верху, и добежала до лестничного проёма, который не был освещён совершенно, поэтому девушка быстро соорудила огонёк и подбросила его наверх, чтобы не споткнуться на металлических ступенях. К тому же, между вторым и первым этажами недоставало одной ступеньки и Дженис, вспомнив об этом в последнее мгновение, неуклюже перепрыгнула через препятствие, едва не упав.

Уже на территории медотсека, громко топая по металлическому полу, она встретила целителей, которые сразу поняли куда она направляется.

– Дженис, дикарка, стой, туда пока нельзя, её стабилизируют, – один из целителей в белом халате пытался остановить девушку, – Дженис, черт тебя забери, стой!

Но девушку было не остановить, она ловко обогнула целителя, который попытался её схватить и уже была готова распахнуть ту самую дверь, но тут её в прямом смысле слова парализовало. Она потеряла способность двигаться и замерла в неправильном странном положении, не имея возможности изменить его.

– Чёрт, Лира, отпусти меня сейчас же!

– Тебе же сказали, что туда ещё нельзя, – из тени вышла очень бледная девочка с длинными белыми волосами, держа тонкие руки перед собой будто в напряжении, – раз ты не понимаешь по-хорошему, то будет по-плохому, – в пронзительно-голубых глазах Лиры горела злоба.

– ХОРОШО. Я. ПОДОЖДУ. ТОЛЬКО. ОТПУСТИ. МЕНЯ! – Дженис буквально выкрикивала каждое слово.

Лира не торопила исполнять такое приказание, а Дженис будто бы взглядом хотела уничтожить противницу.

– Отпусти её, я думаю, что она усвоила урок, – новый женский голос появился из темноты.

Лира с недовольством отпустила девушку и тут же ушла. Остальные случайные наблюдатели тоже решили не задерживаться и торопливо покинули место ссоры.

– Тебе надо научиться терпению, Дженис, – тот же голос из темноты продолжил, – ты уничтожила третий стол за полгода, ты не обращаешь внимание на предупреждения, ты не умеешь ждать…

– Закончила? – Дженис со злостью поднималась с пола, – если да, то на, почитай, – на этих словах она кинула останки дневника в сторону голоса, – и поймёшь почему я торопилась.

Женщина вышла из темноты и стало видно, что у неё такие же длинные белые волосы как у Лиры и такие же темные, с искоркой глаза, как у Дженис. Её одежда сильно выделялась на фоне остальных в Максиме: она была одета в красивый чёрный облегающий костюм, который выглядел гораздо менее потрёпанным, чем одежда любого другого человека здесь. Хорошая одежда была тут редкостью. А ещё она была молода, даже слишком молода, она выглядела не старше двадцати пяти лет…Но это было не так. Эта женщина была старше и опаснее.

Женщина быстро просмотрела записи из дневника и тяжело вздохнула.

– Это не даёт тебе права прерывать операцию, дочь…

– Не называй меня своей дочерью, Мила, – грубо осекла её Дженис, – ты не имеешь права меня ею считать, а я здесь только для того, чтобы спасти себя и тех, кто этого заслуживает, – девушка с нескрываемой ненавистью посмотрела на мать и стало ясно, что её она не считает той, кто заслуживает спасения.

Мила оценивающе посмотрела на неё и уже со стальной ноткой в голосе продолжила:

– Как пожелаешь, Дженис, но тем не менее придется подождать пока мы не стабилизируем состояние Эвелин. Пока она даже не с нами, она всё ещё под действием сверхсильных блокираторов и её сознание явно не здесь. Чтобы её, какая бы ни была, страшная сила не вышла из-под контроля нужно провести все необходимые процедуры безопасности.

– Блокираторы? Она одиннадцать лет лежала в анабиозе под действием блокираторов?

– Боюсь, что так.

– Но это невозможно!

Мила с едва уловимым раздражением взглянула на Дженис и отвернулась, как бы намекая, что разговор окончен.

– Куда это ты пошла? Я не закончила! – Дженис была очень зла и, казалось, она сейчас взорвётся…возможно в буквальном смысле, ведь вокруг неё начали плясать мерцающие огоньки, которые точно не предвещали ничего хорошего.

Но тут Мила резко повернулась обратно к Дженис и вытянула руку, а затем быстро махнула ею в сторону, будто смахивала какую-то невидимую пыль перед собой и огоньки вокруг Дженис тут же погасли, а сама девушка стала казаться потерянной и слабой.

– Как…что… – Дженис посмотрела на свои трясущиеся руки и вдруг рухнула на колени, она чувствовала себя выжатой, пришибленной, будто бы все силы у неё внезапно кончились.

– Ты можешь не считать меня матерью, но главой этой Максимы ты меня считать обязана, – Мила смотрела на Дженис сверху вниз с нескрываемым триумфом, – я имею здесь власть над всеми включая тебя, и ты сейчас наказана, лишившись своей силы. И можешь быть благодарна за то, что силу я забрала у тебя только до конца этого дня, если такое повторится, то так легко ты не отделаешься.

После этих слов Мила резко развернулась и зашагала в сторону закрытых дверей, туда, где содержалась загадочная Эвелин. Когда она туда зашла, то все звуки будто исчезли.

Дженис закрыла своё лицо всё ещё трясущимися руками и пыталась просто дышать, спокойно, размеренно, будто бы у неё всё в порядке. Но у неё ничего не было в порядке. Она знала, точнее чувствовала, что рядом стоит Лира и испепеляет её тем самым мерзким взглядом, за который каждый раз её хочется убить. Последний раз глубоко вздохнув, Дженис убрала руки от лица и подняла голову. Да, Лира стояла перед ней, с высокомерным холодным видом, который делал из неё копию своей матери.

– Нужна помощь, сестрёнка? – Лира издевательски улыбнулась, но даже не попыталась приблизиться к Дженис, чтобы действительно ей помочь. Лира была счастлива и даже не скрывала этого. Она наслаждалась тем унижением, которое чувствовала Дженис, и явно очень хотела, чтобы та запомнила его на всю жизнь. Лира подошла к сестре, наклонилась и прошептала:

– Ты ведь должна понимать, что на самом деле никому здесь не нужна. Твоя сила лишь изредка приносит пользу, но твоя ненависть к большинству здесь находящихся и неспособность держать силу под контролем не приносит тебе популярности… Тебя боятся. Я знаю, однажды, надобность в тебе исчезнет окончательно, и я буду среди тех, кто поможет избавить нашу Максиму от тебя.

Дженис молчала, опустив голову. Она, наверное, многое могла бы сказать или сделать этой мелкой пакостной сучке, но не совсем понимала о чём та говорила. По-настоящему Дженис ненавидела лишь её и мать. А к остальным она относилась в большинстве своём безразлично. Но сейчас у неё не было сил продолжать думать о словах Лиры.

Пожалуй, Лира могла бы продолжать словесные пытки, но тут прибежал Сэл. Ему хватило пары секунд, чтобы понять, что произошло. Он словно хотел что-то сказать, но под взглядом Лиры у него будто перехватило дыхание. Лира же медленно поднялась и бросив последний уничижающий взгляд на сестру и Сэла ушла прочь.

– Эй, ты как? – Сэл с беспокойством посмотрел на Дженис, – выглядишь дерьмово, если честно.

– Чувствую себя так же, – Дженис нашла в себе силы говорить, но голос был какой-то хриплый, не похожий на неё, – я не знала, что она…так умеет.

– Она…да, она может отнимать силы, если увидит в ком-то угрозу, это было написано в правилах нашей Максимы, которые ты решила не читать… – Сэл резко замолчал, увидев, как посмотрела на него Дженис, – извини, буду просто молчать.

– Ладно, в этот раз я заслужила нотации от тебя, – Дженис попыталась встать и чуть не упала, но Сэл успел её подхватить и поставить на ноги, – спасибо, Сэл, правда.

Дженис отвернулась, чтобы он не видел её лица, она не хотела, чтобы хоть кто-то видел её слабость, даже Сэл. А потом она почувствовала неприятную тяжесть в голове, будто бы на секунду её сдавили чьи-то руки.

– Кхм, я просто напоминаю, что умею читать мысли и поэтому…

– И поэтому заткнись, – Дженис злобно на него посмотрела, – я тебе говорила не делать этого со мной.

– Ну я не всегда могу это контролировать, такой уж у меня дар, – Сэл по лицу Дженис понял, что лучше заткнуться, – ладно, извини, но тут и без чтения мыслей всё ясно.

Дженис поковыляла на этаж выше, в сторону своей комнаты, понимая, что ничего сегодня уже не в состоянии сделать. Сэл держался на некотором расстоянии, понимая, что Дженис помощь не примет, но специально не отходил далеко, чтобы, в случае чего, успеть поймать девушку.

– Слушай, Сэл, я не развалюсь по пути, может хватит уже идти за мной по пятам? – Дженис всё-таки не смогла справиться с раздражением, – иди уже куда ты там шёл.

– Если ты не забыла, то наши комнаты соседние, поэтому я просто иду в свою комнату, – Сэл ответил нарочито беспечным тоном, – а на самом деле мне всё равно упадёшь ли ты с лестницы или нет, главное, чтобы не на меня, а то ещё случайно моё красивое личико попортишь своей тушей.

Дженис прыснула.

– Поверь, про красивое личико тебе кто-то коварно наврал. Никогда не считала конопатых и косоглазых парней красивыми.

– Ну, это ты не считаешь, зато во мне есть изюминка, у меня узнаваемое лицо и глаза вообще-то не косые, они просто разного цвета.

– Но они не перестают быть от этого косыми, – Дженис закатила глаза, – ладно, я уже дошла до комнаты, поэтому пока.

Девушка резко закрыла дверь перед лицом недовольного Сэла, который продолжил бубнить себе под нос продолжение этого диалога, но вскоре и он дошёл до своей комнаты и наступила тишина.

***

На утро Дженис встала разбитой и невыспавшейся. Но зато сила к ней вернулась. Она смогла нагреть себе воду и умыться. Перед тем как выйти, она задержалась перед зеркалом, которое висело над раковиной.

В зеркало на неё смотрела совсем молодая девушка, почти ребёнок и это неудивительно, ведь ей только полгода назад исполнилось семнадцать лет. Она была миловидной девушкой, с длинными русыми с проблесками седины волосами, которые сейчас она стянула в тугой хвост, но холодный пронизывающий взгляд тёмных серых глаз слишком сильно выделялся на её бледном лице и будто добавлял ей лишний возраст.

Вероятно, это потому, что несмотря на свою молодость, она пережила слишком многое, слишком многое узнала и слишком многое ненавидела. Например, она ненавидела свою мать и свою сестру. Пока Дженис влачила жалкое существование где-то в разрушенной части мира, которую называли Разор, её родные как-то попали в Максиму – в одну из немногих частей их планеты, которая сохранилась, из-за чего тщательно охранялась и стала местом спасения для «избранных». Максим было несколько, в абсолютно разных местах на планете, а Разор, казалось, был единым целым. Самое ужасное, что Разор разрастался и появлялись разрывы пустоты, преодолеть которые было невозможно, а что было в этой Пустоте не знал никто.

Дженис не знала каким образом её мать смогла уговорить этих «избранных», чтобы те пустили её в Максиму, ещё и с ребенком, силы которого были не ясны, но факт оставался фактом. Она попала в последнюю найденную Максиму. А вскоре, после таинственной смерти предыдущего главы Максимы, её мать стала этим самым главой. Попыталась ли она разыскать свою первую дочь? О, нет. Она просто сделала вид, что Дженис никогда не существовало.

А потом, когда стало понятно, что сила огня, которой владела Дженис, может быть очень полезной Максиме, то мать внезапно объявилась. Прошло десять лет, с тех пор как Дженис видела свою мать и младшую сестру в последний раз. Учитывая, что Лире было четыре года, а ей семь, когда они виделись в прошлый раз, то можно считать, что они с сестрой и не были знакомы. И Дженис была бы только рада не знать её и дальше, ну а мать просто ей была не нужна. Она научилась жить без неё. Мила могла бы силой забрать дочь с собой, но она знала, как заинтересовать её. Их мир был разрушен, когда Дженис было шесть лет. И она хотела узнать почему, с чего всё началось. Она пошла по своей воле. Но успела об этом пожалеть много раз. Последний был вчера.

Дженис внезапно разозлилась, и уже занесла руку над зеркалом, чтобы разбить его, но вдруг остановилась. Пока она жила одна, то ни в чём себя не ограничивала и использовала огонь для чего угодно, она уничтожала всё вокруг и не задумывалась о последствиях, но сейчас всё иначе. Сейчас она живёт в месте, где есть свои правила. Максима даёт ей кров и еду, а она обязана подчиняться её законам. Несмотря на то, что комнатка у Дженис была совсем крошечная и не самая лучшая, она её любила. Пусть даже стены были обшарпанные и грязные, в полу недоставало досок, а кровать была ужасно жёсткой – это место было лучше, чем любое, в котором Дженис жила до этого. Но был у этой комнаты неоценимый плюс – днём в ней постоянно было огромное количество света. А на ночь Дженис зажигала огоньки и засыпала с ними. Она не любит спать в темноте, а её сила помогает исключить такое неудобство.

Сила огня помогла ей выжить и в Разоре. Иначе её бы давно убили, и это в лучшем случае. Были в этом разрушенном мире и те, кто не стеснялся отведать человеческое мясо и вот этих она уничтожала мгновенно. Первый раз она убила, когда ей было семь лет. Это была уродливая сумасшедшая старуха, с детскими высушенными пальцами на шее в виде ожерелья, которая пыталась заколоть её ножом и кричала, что ей просто нужна еда. Дженис невольно содрогнулась, вспомнив об этом. Каннибалы были её главным ужасом даже сейчас, ей часто снились сны про то, как она не успевала от них убежать и каждый раз этот сон заканчивался её криком и резким пробуждением, после которого уснуть заново у неё редко получалось.

Конечно, ещё она могла бы умереть от голода или жажды, но её сила была её истинным спасением. Она грела всё что собиралась съесть или выпить и хоть не знала наверняка, но догадывалась что это спасает её желудок от лишних проблем. А ещё ей часто везло. Например, Сэл спас её от неминуемой смерти. Он появился ровно в тот момент, когда она потеряла подругу.

Нисса…Воспоминание о ней всё ещё причиняло Дженис невыносимую боль. Девушка вытерла слёзы, которые не смогла удержать и ещё раз умыла лицо.

«Давай, Дженис, глубокий вдох, как учила Нисса, и медленный выдох. Соберись и иди, уже пора», – после мысленного успокоения девушка, наконец, вышла из своей комнаты и направилась на третий этаж, на своё «рабочее место».

Но не успела она и сделать шаг из комнаты, как услышала своё имя.

– Джееениис! – по длинному коридору бежала девчушка с ведром воды, – фух, как я рада, что успела тебя поймать, а то сегодня проспала, но видимо и ты тоже, – после этих слов она беззлобно хихикнула, – но мне всё-таки очень хочется помыться под теплой водой.

Пухленькая девчонка с тёплыми светлыми волосами до плеч и тёмно-зелеными глазами была младше Дженис, она выглядела совсем как ребёнок по сравнению с ней, и на ней не было того отпечатка страданий, которое присуще всем, кто побывал в Разоре. Она была обычным, немного наивным подростком.

– Ох, Трина, ну сколько можно? – Дженис хоть и ворчала, но на деле ей нравилась эта девчонка, к тому же, она напоминала ей Ниссу, – это последний раз! В следующий раз просто не опаздывай на раздачу воды вечером, когда я на смене.

Дженис взяла ведро у Трины, глядящей на неё с толикой обожания, поставила его на пол, присела и положила руки на ведро с двух сторон. Спустя пару минут в воде начали появляться пузырьки.

– Ооо, спасибо тебе огромное, Дженис, ты лучшая на свете! – Трина даже подпрыгнула от радости, чуть не уронив при этом ведро с водой, – ой, прости-прости-прости, я такая неуклюжая.

– Трина, тебе будет 15 через несколько месяцев, может уже стоит быть чуточку серьёзнее? – Дженис всё же немного раздражала инфантильность девушки, она переживала, что её детская наивность только навредит ей. «Но, с другой стороны, Трина действительно ещё ребенок, – тут же подумала Дженис, – она не видела ничего плохого и после Разрушения жила только в Максиме».

– Я очень серьёзная! – после этих слов Трина скорчила смешную рожицу, схватила ведро и побежала обратно.

– Это последний раз, я не пошутила! – Дженис крикнула девушке вдогонку, но в ответ услышала только хихиканье.

Настроение у Дженис немного улучшилось. Она шла и думала о Трине.

Трина была из тех, кого называли «обычными», а Дженис была «сверхстранной». Немногие обычные смогли выжить после Разрушения, но Трине повезло, она жила на месте их Максимы и поэтому не видела никаких ужасов, что творились за её пределами. Она просто знала, что мир медленно угасает и те, кто живет в разных Максимах, стараются найти способ спасти свой мир. Трина тоже была своеобразным изгоем, как и Дженис. Обычных в Максимахсчитали балластом, обузой и некоторые Максимы их даже изгоняли. А для обычныхэто почти всегда означало верную смерть. Но отец Трины был предыдущим главой Максимы и мать Дженис всё же решила смилостивиться и оставить девочку в качестве прислуги. Трина в основном занималась готовкой и, надо сказать, готовила она просто восхитительно, особенно если учесть, что их обычный рацион был весьма скудным. Ведь еда в этом полуживом мире была главным сокровищем.

На этом моменте своих мыслей Дженис вспомнила, что не ела ничего со вчерашнего дня и пожалела, что не догадалась попросить у Трины принести ей что-нибудь покушать. Спускаться в столовую ей совершенно не хотелось. Дженис понимала, что её вчерашнее унижение, хоть и было совершено почти без свидетелей, но Лира наверняка успела в красках рассказать каждому об этом. Однако делать было нечего, без еды она была не способна к долгому мыслительному процессу, который понадобится для её работы, поэтому девушка поменяла курс и пошла в столовую, которая была на этом же этаже, надеясь быстро оттуда уйти.

На её удачу из столовой уже выходил Сэл с несколькими контейнерами, и увидев Дженис около дверей, молча отдал ей часть взятой с собой еды. Дженис тоже промолчала и лишь кивнула в знак благодарности.

«Если Сэл решил так сделать, значит действительно все разговоры только о вчерашнем» – Дженис пыталась не расстраиваться, пыталась убедить себя, что ей плевать на чужое мнение, но это было не так.

– Сегодня у нас по плану разгрести архив 542, – Сэл решил не поднимать тему вчерашнего события, – я не уверен, что мы справимся за сегодня.

– Придётся справиться, – Дженис успешно сделала вид, что не думала о вчерашнем, – после заката мне нужно помочь с отоплением в медицинском отсеке вместо обычной смены с нагревом воды для Максимы.

– И это ещё один шанс увидеть Эвелин.

– Верно, сегодня они в любом случае пустят меня туда, иначе не смогут вывести её из этого транса, тепла не хватит, – Дженис немного зловеще улыбнулась, – понятно почему она лишила меня силы только до конца вчерашнего дня, иначе ей было это невыгодно.

Сэл благоразумно промолчал.

Зайдя в свой маленький кабинет, Сэл не сдержал разочарованный возглас и даже Дженис немного поморщилась от увиденного.

– Чёрт, я совсем забыл вчера сложить всё по местам, теперь среди этой помойки мы не найдём нужных нам бумаг. Сегодня точно не успеем ничего сделать.

После этих слов Сэл обречённо присел на пол и начал разбирать завалы, которые остались после их вчерашнего открытия. Дженис же, осторожно огибая кипы бумаг и коробок, подошла к своему уже восстановленному столу и положила на него контейнеры с едой.

– Мила здесь явно побывала, раз мой стол снова живой.

– Да-а, вот бы она ещё обладала силой мега-уборки и раскладыванию всего на свои места, – Сэл недовольно складывал бумаги в коробки, – тогда бы нам не пришлось по сто раз тут всё раскладывать и складывать.

Под грудой бумаг и коробок не было видно пола, но обшарпанные бетонные стены и серый от грязи потолок давали понять, что и пол будет примерно в таком же стиле. Ребят это ни капли не смущало. В этом здании очень мало чистых и не разваливающихся помещений.

Дженис вдруг пронзило внезапное озарение, от которого ей стало совсем не по себе.

– Вчера я отдала ей части дневника той девочки из этой школы, – Дженис обессилено рухнула на свой стул, – я была слишком зла и теперь у нас нет самой важной подсказки.

Сэл хмыкнул.

– Как только мы нашли эти бумаги и ещё до того, как я дал их тебе, я попросил Дрэга, чтобы он сделал копии, потому что боялся, что ты их сожжешь ненароком, – Сэл явно был очень доволен собой, – ну или сделаешь что-то тупое, как часто бывает.

– Сэл, ты самая невозможная заноза в заднице из всех, кого я знаю, – Дженис не удалось изобразить наигранную злость, и она расхохоталась, – я тебя просто ненавижу!

– Я тебя тоже ненавижу, – Сэл улыбнулся и достал те самые части дневника из потайного отдела своей рубашки, – я специально ношу их с собой, мало ли что случится.

– Правильно, молодец, – Дженис жестом остановила Сэла и не взяла протянутые бумаги, – будет лучше, если они останутся у тебя, и никто не будет знать об этом. Дрэг ведь не расскажет?

– На него можно положиться, – Сэл вдруг стал гораздо серьёзнее, – он понимает гораздо больше других, хоть и не гений мысли, так скажем, но знает, насколько важны эти документы. Плюс я единственный умею читать мысли в этой Максиме, так что переживать не о чем.

– Хорошо, если так.

Дженис наконец открыла контейнеры, которые для неё взял Сэл и спокойно смогла поесть. Еда выглядела не особо приятно: это была какая-то розоватая кашица с сомнительными добавками. Но ничего другого всё равно не было, плюс, на вкус она была гораздо лучше, чем на вид. После этого она присоединилась к коллеге, чтобы помочь расставить все документы на свои места. Это занятие затянулось до обеда и когда все лишние бумаги были сложены на свои места, они принялись разбирать архив номер 542.

– Дженис, кажется тут есть кое-что…

Сэл не успел договорить, как Дженис уже вырвала листы бумаг из его рук.

– Эй!

– Прости, – Дженис небрежно бросила извинение, но не отвлеклась от загадочных записей.

Эксперимент №19

Подопытная 29.

12 лет.

Описание эксперимента:

Лицо женского пола было подвергнуто электрическому вмешательству. Подопытная ощущала боль, но движение тела в результате вмешательства было типичным для данного типа вмешательства, не создавалось сверхволн и не было заметного изменения в поведении агентов, находившихся без защиты рядом с подопытной.

Результат эксперимента:

Эксперимент не принёс необходимого результата. Увеличение силы электрического тока привело подопытную в состояние клинической смерти. Агент Ц смог восстановить подопытную для следующих экспериментов.

Дженис почувствовала такое отвращение к этому листку бумаги, что откинула все части этих записей, которые забрала у Сэла, как минимум, чтобы случайно не поджечь их. Лицо Сэла выражало скорее печаль, чем отвращение.

– Когда всё только произошло, – тихо начал парень, – в Максимах ставили эксперименты над всеми детьми, что были в этой школе.