Дерзкий репетитор по русскому языку. Для тех, кто хочет говорить и писать правильно

Откуда берутся исключения и почему их так много

«На очередном заседании лингвоконспирологического совета рептилоиды с планеты Нибиру посовещались и придумали, как усложнить людям жизнь. Было решено вживить земным лингвистам микрочипы, чтобы те не просто придумывали заковыристые правила, а щедро приправляли их исключениями. Самый мощный чип вживили советскому лингвисту Сергею Ожегову, чтобы он своих сограждан не щадил. И он не пощадил…»

Свидетельство главного лингвоконспиролога мира Дэвида вон Капибайка

В этом параграфе мы сосредоточимся на исключениях.

Правила русского языка – это не строгие бескомпромиссные законы, а всего лишь формулировки самых распространённых закономерностей. Когда в речи появляется закономерность, лингвисты обнаруживают её и описывают как правило.

Если бы язык был искусственной системой, которую один человек придумал и внедрил и строго следил бы за соблюдением правил – никаких исключений не существовало бы. Но язык развивался стихийно и бессистемно, в этом процессе участвовало всё общество, а влияние отдельных людей несущественно. Поэтому всё, что могут делать лингвисты, – это орать фиксировать языковые явления, принимать или не принимать их как нормы и описывать так, чтобы нам с вами было проще их запомнить.

Разберём несколько примеров.

Почему мы пишем ЖИ-ШИ с буквой И

Обычно мы пишем Ы после твёрдых согласных, а И – после мягких.

Капибарин был добряком и лапушкой – [б] твёрдый, пишем Ы.

Капибарин бил своей пушистой лапушкой – [б’] мягкий, пишем И.

По этой логике мы должны писать жы-шы, ведь Ж и Ш – твёрдые согласные. Так почему не пишем? Всё дело в традиции.

В древнерусском языке звуки [ж’], [ш’] были мягкими, и после них нужно было писать И. А к XIV веку язык изменился, и эти звуки стали произноситься твёрдо. Сохранились документы той эпохи, где встречаются слова жывотъ, жывите, держытъ. Но грамотные современники считали такое поведение девиантным и продолжали писать как привыкли: ЖИ и ШИ.

Позже эта привычка закрепилась как норма орфографии. Получается, правило, которое мы вынуждены соблюдать в 2022 году, – всего лишь отголосок древнего произношения.

Зачем цыган на цыпочках цыплёнку цыкает «Цыц!»

Большинство слов с сочетанием ЦИ в корне – иноязычные. Они пишутся по принципу транслитерации: то есть точно передают знаки одного языка знаками другого языка. В языках, из которых заимствованы эти слова, буквы Ы нет. Поэтому и в транслитерации её нет: цивилизация, медицина, абстракция, циркуль, цинизм, цистерна.

Но в русском языке буква Ц передаёт твёрдый звук, в исконно русских и давно заимствованных словах после неё нужно писать и произносить Ы. Таких слов всего пять: цыган, цыпочки, цыплёнок, цыкнуть, цыц.

Невероятно, но в этом правиле исключениями стали исконно русские слова, а заимствования сформировали правило.

Откуда взялись исключения для спряжения глаголов

В школе учили, что если перед – ТЬ стоят буквы Е, А, О, У, то перед тобой глагол первого спряжения и в безударном окончании нужно писать Е. Например, ползать – ползает, летать – летает, падать – падает.

Но есть одиннадцать коварных глаголов, которые выглядят, как будто они первого спряжения, а на самом деле относятся ко второму: гнать, держать, смотреть, видеть, дышать, слышать, ненавидеть, зависеть, вертеть, обидеть, терпеть.

Как так вышло? Да просто в древнерусском эти глаголы произносились чуть по-другому и по форме относились ко второму спряжению. Не обидеть, а обидъти. Не видеть, а видъти. Не слышать, а слышати.

В современном русском языке инфинитивы звучат иначе, но принципы спряжения остались теми же. Вот и пришлось записать эти одиннадцать глаголов в исключения.

О том, как в русском языке исключения появлялись, мы могли бы написать целую книгу. Но нас опередили, такой труд уже есть, называется «Объяснительный русский орфографический словарь-справочник». А мы идём дальше: наша задача – объяснить общий принцип, а не разобрать все исключения в русском языке.

Почему буква Ё так и не прижилась в русском языке?

Буква Ё появилась в русском языке больше 200 лет назад, но так и осталась чужой для нашей культуры. Кто-то за её игнор готов ломать лица, а кто-то даже не знает, где она находится на клавиатуре. Как же так вышло?

Давным-давно в диалектах, которые легли в основу русского литературного языка, буква Е под ударением после мягкого согласного читалась как О, но писали всё равно Е:

Степа, мед, теленок, береза

Так как отдельной буквы для обозначение этого звука не было, приходилось просто запоминать, что читается [б’ир’оза], а не [б’ир’эза].

Новгородцы были против такого расклада и в своих берестяных грамотах писали так, как слышали, то есть через О. Они возвели это правило в абсолют и забивали даже на ударение. Поэтому в текстах, созданных в Новгородской республике, встречаются чотыре, чоловек, чоло.

Как в своё время выяснил академик Яков Грот, букву Ё придумал Карамзин и использовал её преимущественно в письмах и рукописях своих произведений.

В типографиях новомодной литеры тогда, разумеется, не было. Поэтому даже при наличии буквы Ё в первоисточнике в напечатанной версии ставилась только Е. Первым исключением стали «И мои безделки» Дмитриева, опубликованные в 1795 году в Московской университетской типографии.

Через год в той же типографии Карамзин издал стихотворный сборник «Аониды», где встречаются слова зарёю, орёлъ, мотылёкъ, слёзы.

За любовь к Ё Карамзина и других литераторов часто критиковали академики. Они считали, что буква Ё делает русский язык слишком мещанским, а говорить надо через Е, ведь это фишечка элиты и прочих дворян.

Кстати, даже сам Карамзин в своей главной книге «История государства Российского», которая вышла в 1816–1817 годах, Ё не употреблял.

Официальную прописку букве Ё оформил Владимир Даль в 1860-х. Он закрепил её написание в первом издании «Толкового словаря живого великорусского языка» сразу после буквы Е, тем самым начав холивар среди лингвистов, литераторов-энтузиастов и владельцев типографий. Последние напрягались больше всех, ведь никто не хотел тратить деньги, чтобы добавить в печатный станок ещё одну литеру. Конец всем спорам должна была положить комиссия Императорской академии наук в 1904 году. Но она так и не состоялась.

Первая русская революция, мировая война, октябрь 1917 года – обстановка в стране отбила желание дискутировать даже у самых заядлых поклонников Е с двумя точками. Вернул букву Ё в инфополе – ты не поверишь – известный «лингвист», автор работы «Марксизм и вопросы языкознания» Иосиф Виссарионович Сталин. Правда, этот товарищ не очень любил дискутировать.

Есть легенда, что 6 декабря 1942 года отцу нации принесли документы о присвоении нескольким офицерам генеральского звания. Речь шла о повышении Огнёва, а в бумагах фигурировал Огнев. Сталин якобы сильно возмутился и лично поставил две точки над буквой Е.

На следующий день в газете «Правда» последовали примеру вождя – буква Ё была на каждой странице. А через пару недель ребята из Наркомпроса выпустили декрет об обязательном употреблении этой буквы в школьных учебниках.

После XX съезда началась реабилитация жертв репрессий, а реабилитация буквы Ё закончилась. Её отменили вместе с другими сталинскими декретами. Остались только три рекомендации, актуальные и по сей день. Использовать букву Ё следует:

1. в словах, где она влияет на смысл: совершённый и совершенный;

2. в малоизвестных словах с неочевидным произношением: река Олёкма;

3. в словарях, орфографических справочниках и книгах для детей младшего школьного возраста.

Именно поэтому большинство текстов, по которым учились мы и наши родители, напечатаны без буквы Ё. Отношение к букве факультативное: можно писать, а можно забить болт.

Почему же Ё в итоге не прижилась? За 200 с лишним лет так до конца и не определились, что с ней делать. Сначала был звук, но не было буквы. Потом буква появилась, но полвека была в подполье. Когда её добавили в словарь, начались споры. Почти через 150 лет признали на государственном уровне, но ещё через 14 лет оставили факультативной.

Мы считаем, что пора сделать букву Ё обязательной на всех уровнях. Чтобы всякие Огнёвы и Алёхины перестали страдать из-за бюрократии и зваться Огневыми и Алехиными, только потому что так решила Тамара Никитична из паспортного стола.

В словарях сплошные ошибки! Кому верить?

Велик соблазн сказать: «Верь “Дерзкому репетитору”, читатель!» Но это был бы плохой совет. Мы не ходячие словари и сами совершаем ошибки. Но знаем, как их обнаружить и исправить. Давай разбираться по порядку.

Мы уже говорили, что лингвисты не выдумывают правила, а лишь наблюдают за языком и фиксируют свои наблюдения.

Лексикографы (специалисты, составляющие словари) создают картотеку примеров употребления слова или словосочетания и на основе этой информации определяют, что записывать в словарь. Они анализируют сайты, соцсети, газеты, журналы, современную литературу. Сейчас этот процесс автоматизирован и чаще всего для сбора материала используют программы и скрипты. Но некоторые лексикографы старой школы до сих пор перелопачивают источники вручную, пишут карточки и складывают их в специальные каталожные ящики – почти как Владимир Даль делал это в XIX веке.

Почему учёные не записывают в словари только грамотные варианты?

Так же как биолог не может сказать: «Что-то мне не нравится это растение, пожалуй, сделаю вид, что его не существует», лексикограф не может сказать: «Фу, какое мерзкое слово, не будем включать его в словарь!»

Некоторых людей это расстраивает. Мол, уважаемые лингвисты, хватит потакать невеждам! Но мы уже говорили, что лингвисты не выдумывают правила, а фиксируют реальность. Если бы лингвисты изобретали нормы или выбирали их на свой вкус, словари существовали бы в параллельной реальности от настоящей языковой практики.

Только представь. Множество людей говорит меховой тапок, а лингвисты им в ответ: «Ничего не видим, ничего не слышим, правильно – “меховая тапка”!» Что произойдёт в таком случае? Люди будут говорить как привыкли, а не как написано в словарях. Большинство слов мы усваиваем в быту, услышав их от знакомых, в фильмах, песнях. Школьные учителя и университетские преподаватели влияют на нас, но не могут заставить говорить на 100 % грамотно. Не тапками же нерадивых учеников бить!

Хм. А можно парочку примеров?

Можно даже больше.

Скажем, в «Орфоэпическом словаре» Рубена Аванесова рядом со словом шарф указаны две формы множественного числа: ша́рфы (правильное) и шарфы́ (не рекомендуется). Думаем, что Аванесов, как человек грамотный и любящий язык, не был в большом восторге от шарфо́в, но не упомянуть их он не мог, потому что многие люди так говорят.

Ещё один характерный пример – слова баннер, доллар и Твиттер. Если бы лингвисты не стремились отразить реальное положение дел, а записывали слова так, как нужно по правилам, со страниц словарей на нас смотрели бы банер, долар и Твитер.

Дела таковы. Обычно в заимствованных словах пропускаются удвоенные согласные: свитер, фитнес, шопинг, шопер, блогер, рэпер, спамер, сканер.

Но с современными заимствованиями это правило всё чаще нарушается. Если у нового слова уже есть в русском языке однокоренное заимствование с одной буквой, то и в новом слове будет одна буква. Например, в слове рэп одна П, поэтому и в слове рэпер будет одна, хотя в английском пишется rapper. Та же история со спамером и сканером.

Но у баннера, доллара и Твиттера никаких однокоренных заимствований с одной согласной не было, и они вошли в наш язык в том же виде, в каком появились в английском. Как бы лингвистам ни хотелось упорядочить термины и писать всё единообразно (то есть без удвоенных согласных), они не могут пойти против языковой тенденции.

По той же причине в словарях встречается двойная норма. Если слова с одинаковой частотой появляются в речи носителей и при этом не нарушают правила, словари указывают их как равноправные:

• тоннель и туннель;

• петербургский и петербуржский;

• ноль и нуль;

• наверно и наверное;

• двусторонний и двухсторонний.

Обычно со временем один из вариантов одерживает верх, и второе слово указывается в словаре как устаревшее, а затем и вовсе пропадает. Так произошло с йогуртом. В русский язык это слово вошло с ударением на первый слог, затем йо́гурт и йогу́рт стали равноправными, но в наше время второй вариант считается устаревшим и многие орфоэпические словари его уже не указывают.

Мы уверены, что со временем то же самое произойдёт с тапкой. Сейчас большинство словарей признаёт только женский род этого слова, но люди чаще произносят его в мужском. Вероятно, скоро тапок появится в словарях как разговорная версия, затем как допустимая, а там и до общеупотребительной недалеко.

Зачем тогда вообще нужны словари, если они ничего не решают, только фиксируют?

То, что стопроцентная грамотность недостижима, не означает, что словари и справочники надо совсем отменить. Мы уже говорили, что язык развивается и меняется. Словари помогают держать эти изменения в рамках, отслеживать и контролировать. Не будь их, мы погрузились бы в хаос.

Можно привести такую аналогию. Дачник, который посадил картошку, надеется на хороший урожай. Идеально, когда картошка среднего размера, ровная, овальной формы. Мы бы хотели, чтобы всегда было так.

Но рост картошки невозможно контролировать. Часть вырастает слишком крупной, часть – мелкой, часть – невероятной извилистой формы. И всё же каждый год дачник сажает картошку в одно время. Удобряет землю, делает лунку, кладёт картофелину ростками вниз, ждёт всходов, окучивает, опрыскивает от вредителей и так далее.

Если не сделать этого, а просто разбросать картошку в чистом поле, урожай будет ещё хуже. А главная цель дачника – не получить идеальную картошку, а приготовить пюрешку с котлеткой. Так и главная цель носителей языка – не получить совершенную систему правил, а ясно выражать свои мысли и понимать других.

Хм, но, если лингвисты такие непредвзятые, почему новые слова попадают в словари так медленно?

Фиксация слова в словаре – это всё равно что получение гражданства для иностранца. Сначала оно должно обжиться в языке, стать своим, обрести закономерности в написании и произношении. Иначе как убедиться, что новое слово с нами надолго, а не на пару месяцев?

Например, ещё несколько лет назад лингвисты спорили, какое обозначение телефона одержит верх в языке: сотовый или мобильный. Пока оба этих слова ещё понятны нам, но тенденция уже наметилась, и, скорее всего, сотовый со временем уйдёт в прошлое.

И всё же словари не такие отстающие от реальности, как нам часто кажется. Главное – взять в руки правильный. Если купите очередное переиздание Ожегова, не удивляйтесь архаичности лексики. А если достанете с полки 4-е издание «Русского орфографического словаря» Российской академии наук, то найдёте там Твиттер, торрент, смартфон, спам, стрит-арт и прочие современные слова. Кстати, они появились в словаре ещё в 2012 году.

Быстрее всего новые слова попадают в словари неологизмов, а с самыми большими задержками – в толковые. Но многое зависит от инициативы составителей. Нет единого правила, которое помогает понять, что слово прошло проверку временем и его можно включать в словарь. Это решение за лексикографами.

С распространением интернета фиксация слов в словарях пошла быстрее. Вот любопытный пример.

В 2014 году Артемий Лебедев написал у себя в ЖЖ гневный пост о том, что словари до сих пор не знают слова стейк. Специалисты «Грамоты. ру» заметили этот пост, написали главному редактору «Большого толкового словаря», и он включил в него стейк.

А что, так можно было?!

Да, ребята из «Грамоты. ру» сотрудничают с авторами современных словарей и обещают быть своего рода посредниками между лексикографами и носителями языка. Так что, если ты считаешь, что какому-то общеизвестному термину давно пора появиться в словаре, можешь написать об этом сотрудникам портала. Есть вероятность, что составители словарей прислушаются к твоему совету.

Словарей много. Как понять, каким можно доверять?

Есть несколько базовых правил, которые помогут тебе выбрать словарь.

Во-первых, смотри, кто издатель. Хорошо, если словарь подготовлен одним из академических институтов РАН, например Институтом русского языка или Институтом лингвистических исследований. Крупным профильным издательствам и сериям, например «Словари XXI века» или «Библиотека словарей ЭКСМО», доверия больше, чем маленьким региональным.

Во-вторых, попытайся раскопать информацию о составителях. Ориентируйся не только на образование и профессиональные достижения авторов, но и на годы жизни. Например, в словарях Дмитрия Ушакова (1873–1942 годы) и Сергея Ожегова (1900–1964 годы) не стоит ждать отражения современных норм, даже если недобросовестное издательство выпустило словарь всего пару лет назад и написало на обложке: современный.

Заклинаем тебя: никогда (слышишь? Никогда!) не проверяй значение слов по толковому словарю Владимира Даля. При всём уважении к этому учёному, он жил и работал в XIX веке, и данные его словаря к нашему времени уже устарели.

В-третьих, разделяй и властвуй. У каждого словаря есть свой профиль, это нужно учитывать. Значение слова проверяй по толковому словарю. Происхождение – по этимологическому. Написание – по орфографическому. Произношение – по орфоэпическому.

Если вдруг толковый и орфоэпический словари дают разные нормы произношения, доверять следует орфоэпическому, потому что его составители фокусировались именно на нормах произношения, а составители толкового словаря могли это упустить.

Наш корректор Лена просит обратить на следующий пример особое внимание, поскольку часто сталкивается в работе с такой ошибкой. Например, орфографический словарь говорит Хе́ллоуин, словарь имён собственных – Хэ́ллоуин, а толковый словарь – вообще Хэлло́уин, с ударением на второй слог. Что делаем? Проверяем значение по толковому, правописание – по орфографическому, ударение – по словарю имён собственных (пока в словари ударений Хе́ллоуин ещё не завезли).

А можно мне парочку конкретных рекомендаций?

В России много хороших словарей. Не нужно думать, что среди них есть самые правильные и самые надёжные. Но мы перечислим несколько, которыми сами пользуемся чаще всего.

4-е издание «Русского орфографического словаря» Российской академии наук. Это самый большой орфографический словарь русского языка: в нём 200 тысяч слов. По объёму с ним может сравниться только словарь Даля. Но тот, во-первых, толковый, а во-вторых, содержит много устаревших слов, а многие современные в него не входят. А вот «Русский орфографический словарь» регулярно обновляется и отражает лексику в актуальном состоянии.

«Большой толковый словарь русского языка» под редакцией Сергея Кузнецова. Это тот самый словарь, куда из-за поста Артемия Лебедева попал стейк.

«Русское словесное ударение. Словарь нарицательных имён» Майи Зарвы. Идеальный словарь для тех, кто не любит вариативные нормы. Тут не бывает разнобоя: среди всех вариантов ударения для каждого слова указан только один, наиболее распространенный в современной языковой практике. Увы, жаргона и сленга в словаре Зарвы не найдёшь, и это объяснимо. Словарь предназначается в первую очередь работникам радио и телевидения, поэтому отражает только нормы литературного языка.

«Справочник по правописанию и литературной правке» Дитмара Розенталя. Многие правила, которые вошли в третью и четвёртую главы этой книги, мы учили именно по Розенталю. Но рассказали их по возможности проще и с современными примерами.

Если к этому моменту ты представляешь, как мы барахтаемся среди горы бумажных книг и чихаем от пыли, то это не так. Если нужного фолианта нет под рукой, можно зайти на портал «Грамота. ру» и вбить спорное слово в поисковую строку в разделе «Словари». Так мы и делаем прямо сейчас, собирая примеры для этой главы.

Но если хочешь проверить правописание, лучше воспользуйся поиском на портале «Академос». Там всегда самые актуальные обновления орфографического словаря.

Может, вы ещё феминитивы оправдаете?

Ты наверняка и без нас это знаешь, но на всякий случай напомним, чтобы внести ясность. Феминитивы – это существительные, которыми обозначают женщин. Часто феминитивы образованы от однокоренных существительных мужского рода. Некоторые феминитивы «легитимны» и не вызывают вопросов в обществе: волчица, учительница, журналистка.

Другие, наоборот, способны разжечь такой бурный спор, что содержание текста отодвинется на второй план. Например: блогерка, авторка, редакторка или амбассадрица.

Чаще эти споры находятся не в лингвистической, а в политической плоскости.

Примерно по такой схеме развиваются диалоги в соцсетях последние 7–8 лет. Ничего общего с лингвистикой они, конечно же, не имеют.

Мы попробуем разобрать все аргументы, но главное – рассмотрим феминитивы с точки зрения развития русского языка. Никаких лозунгов и предубеждений – только непредвзятая лингвистическая аналитика.

Чтобы наш рассказ был живее, а информация нагляднее, мы построили эту главу в виде дискуссии, где Капибарин и Капибарыня придерживаются противоположных точек зрения, а мы пытаемся выяснить, на чьей стороне правда.

Кстати, по правилам этот лингвистический термин нужно называть феминатив. Но мы так привыкли к феминитиву, что настаивать на букве А во втором слоге уже бессмысленно.

Феминитивы – новомодное изобретение современных феминисток, они чужды русскому языку.

Это неправда. Возможно, ты удивишься, но обычай называть женщин по-особому появился очень давно. В XVII веке феминитивы на Руси были распространены гораздо сильнее, чем сейчас.

На базаре можно было купить товары у калачницы, капустницы, кружевницы, ткальи или пряльи. Баню топила банщица, деньгами заведовала казначея, а от недугов спасала лечица – неплохая винтажная альтернатива докторке или докторессе.

Многие уверены, что все феминитивы образуются от мужских профессий с помощью суффиксов. Но это миф. Некоторые феминитивы не имели аналога в мужском роде. Например, роды принимала исключительно повитуха, никакой мужчина-повитух на Руси появиться просто не мог. Из таких феминитивов до наших дней дошли няня и прачка. Другие произошли от глаголов. Например, феминитив ткалья образовался от глагола ткать, а вовсе не от маскулятива ткач.

А некоторые феминитивы, хоть и образовались от мужских профессий, пережили своих прародителей. Скажем, в XVII веке существовал кружевник, в XIX веке – маникур, а до наших дней дожили только кружевница и маникюрша. Но последняя уступает в популярности более современному слову маникюрщица.

Феминитивы начали исчезать из русской речи в XX веке – в то же время, когда начали распространяться идеи равноправия. Совпадение? Не думаем.

В то время феминитивы, наоборот, вредили женщинам, загоняли их в стереотипные представления о том, как нужно говорить, как одеваться, к чему стремиться. Называясь «мужскими словами», женщины как бы говорили: не нужно выделять нас в отдельную группу, мы такие же, как и вы, товарищи мужчины. Можем занимать те же должности, носить брюки и воплощать стойкость и самостоятельность.

Теперь, когда о равных правах женщин и мужчин спорят меньше, происходит обратный процесс. Многие женщины выступают за увеличение феминитивов в речи, чтобы выделиться и стать видимыми.

А я и говорю! Феминитивы – естественны для языка. Важно использовать их, чтобы быстрее избавиться от вредных стереотипов и показать, что женщины могут быть успешны во всех сферах жизни.

А вот тут связь не так очевидна. На Руси феминитивов было больше, зато прав у женщин явно было меньше. Сейчас что-то похожее мы наблюдаем в арабских странах. Феминитивов в арабском языке полно, и создаются новые довольно просто. Они образуются с помощью одной буквы и не вызывают таких ожесточённых споров, как врачини и адвокатессы в русском языке. Но ни на Руси в эпоху Ивана Грозного, ни в современных арабских странах женщины не могли и не могут похвастаться бо́льшими правами, чем в современных европейских странах, где феминитивов сравнительно меньше.

Кажется, связь тут прямо противоположная. Феминитивы не подчёркивают равноправие полов, а наоборот – чётко отделяют мужчин от женщин как что-то принципиально иное.

Ну, это просто неудачные примеры. Наверняка в странах, где с правами женщин всё хорошо, и феминитивов больше.

И тут тоже нет прямой связи. В финском языке нет не только феминитивов, но и грамматического рода. То есть фразы строгая учительница влепила мне двойку и строгий учитель влепил мне двойку на финском будут звучать идентично. При этом две трети министров в правительстве Финляндии и половина депутатов в парламенте – женщины.

Или вот другой пример. В немецком языке слова fraulein и madchen (девушка) среднего рода. Значит ли это, что девушек в Германии угнетают и считают неодушевлёнными предметами? Вовсе нет.

А я и говорю, бросьте эти глупости! В русском языке и без феминитивов есть способы указать пол. Например, с помощью глагола или прилагательного.

Это правда, часто пол действующего лица можно определить по контексту. Например, из фраз мой друг – фотограф и моя подруга – фотограф сразу понятно, о мужчине или о женщине идёт речь. При этом феминитив не используется.

Но как только мы пытаемся поставить профессию в косвенный падеж, фраза начинает звучать неестественно. Я записалась на съёмку к своему фотографу – звучит нормально. Я записалась на съёмку к своей фотографу – странно. Феминитив здесь будет выглядеть логичнее: Я записалась на съёмку к своей фотографине.

Получается, мы живём в эпоху, когда нужно выбирать из двух стульев: либо привыкнуть к новым феминитивам, либо к новому синтаксису. Что выберешь ты?

А нельзя просто говорить обо всех в мужском роде? Ну, в крайнем случае добавлять имена и фамилии.

Если все части речи априори писать в мужском роде, то мы запутаемся, о ком идёт речь: о мужчине или о женщине. Многим людям психологически важно это знать. Особенно когда речь о таких профессиях как гинеколог, уролог или психотерапевт.

В некоторых случаях имя и фамилия спасают. Например, никому в голову не придёт, что «психолог Кузнецова» – это мужчина. Но как насчёт несклоняемых фамилий? Инженер Кравчук – это мужчина или женщина? А доктор Уотсон?

Такие двусмысленные конструкции часто вводят в заблуждение. Например, мы, Марина и Витя, много лет были уверены, что в школе изучали математику «по Петерсону», а в университете – английский «по Бонку». Но потом оказалось, что Петерсон – Людмила Георгиевна, а Бонк – Наталья Александровна. То есть на самом деле мы изучали математику по Петерсон, а английский – по Бонк. Но по умолчанию решили, что авторы учебников – мужчины, и склоняли их как мужчин.

Ну всё, шах и мат, консерваторы! Без феминитивов никуда. Если их не использовать, то женщины никогда не будут видимы в профессиях.

На самом деле не всё так просто. Мы путаемся с авторами учебников, потому что на обложке пишут инициалы, а не полное имя. Если бы вместо Н. А. Бонк стояла подпись Наталья Бонк, всё было бы очевидно.

Гораздо большую роль играют наши стереотипы. Давай проведём мысленный эксперимент. Попробуй представить эту сцену: дети столпились вокруг воспитателя и с любопытством разглядывали, как сварщик чинит трубу на крыше.

Признавайся, в твоей мысленной картинке воспитатель – женщина, а сварщик – мужчина. А что, если оба – мужчины? Или обе женщины? Или сварщик – женщина, а воспитатель – мужчина? Такое возможно, но мы руководствуемся стереотипом: обычно воспитателями работают женщины, а слесарями – мужчины. Хотя на деле бывает наоборот.

Ну допустим. Но феминитивы всё равно навели бы порядок. Насколько проще было бы, если бы мы говорили слесарша и воспитатель.

Так только кажется. На самом деле повсеместное внедрение феминитивов может всё усложнить.

Дело в том, что в русском языке мужской род указывает не столько на пол, сколько на человека как такового. Давай проведём ещё один мысленный эксперимент. Если мы спросим, кто твои любимые писатели, ты, вероятнее всего, назовёшь и мужчин, и женщин. А если мы спросим, кто твои любимые писательницы, ты назовёшь только женщин.

Если внедрить обязательное использование феминитивов, то будет непонятно, как обозначать смешанные группы людей. Придётся формулировать длиннее и сложнее. Сравни:

Некоторые читатели ненавидят феминитивы.

Некоторые читатели и читательницы ненавидят феминитивы.

А как быть небинарным персонам? Для них придётся изобретать новые термины. А это противоречит закону языковой экономии.

 
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я – поэт…
 

Марина Цветаева

Сейчас многие осуждают Марину Цветаеву и Анну Ахматову за то, что они отказывались называться поэтессами и сами себя называли только поэтами.

Но давай разберёмся в контексте. В начале XX века женщины-поэтессы действительно по силе слова уступали коллегам-мужчинам. Цветаева и Ахматова могли бы назваться поэтессами вопреки общественному мнению и доказать всем, что женская поэзия не второсортная. Но вряд ли правильно обвинять Цветаеву и Ахматову в мизогинии. Они хотели абстрагироваться от дилетантской поэзии, которую, к сожалению, в то время представляли в основном женщины. И не были готовы рисковать репутацией во имя феминитивов. Будем честны: Цветаева и Ахматова много сделали для того, чтобы мужчины-поэты считались с женщинами и видели в них талантливых коллег.

В наши дни слово поэтесса не имеет такой яркой негативной окрашенности. Поэтому всё больше женщин в этом ремесле выбирают для обозначения себя феминитивы.

Можно смотреть на этот исторический факт под другим углом. Слово поэт – нейтральное, оно включает в себя и женщин, и мужчин. Назваться поэтом – для Ахматовой и Цветаевой значило поставить себя на одну ступень со всеми мастерами слова: и с мужчинами, и с женщинами.

Вот эта якобы нейтральность мужского рода – наследие патриархата, от которого давно пора избавиться. Мы же можем придумать новые нейтральные слова?

Можем. Носители некоторых языков так и поступают. Например, в англоязычных медиа вместо привычного обозначения пожарного fireman (fire – огонь, man – мужчина) всё чаще встречается нейтральный термин firefighter (fighter – борец). То есть параллельно существуют три термина: fireman (пожарный), firewoman (пожарная), а вместе они firefighters (огнеборцы).

В русском языке такое словообразование провернуть сложнее, потому что слова образуются с помощью суффиксов, которые указывают на род. Огнеборец не может быть нейтральным, ведь в русском языке это слово мужского рода.