Kitobni o'qish: «Салфур: Тайны Запретного Леса»
Глава 1
Старая телега, мерно покачиваясь из стороны в сторону, ехала по извилистой туманной дороге. С каждым поворотом ее обступали деревья, словно голодные волки свою добычу, а лесные обитатели давали о себе знать, кто шурша, кто ухая со всех сторон. Лошадь неодобрительно ржала, натыкаясь копытом на очередной лежачий камень или острую ветку. Извозчик нервно бил поводьями по ее полным бокам – явно спешил покинуть это подозрительное место.
– Нам бы скорее убраться отсюда. Не по себе мне как-то, – шептал грузный возница, косясь на мрачную лесную чащу и крепко сжав в руках кожаные уздцы. – А если они и нас? Ну, того… ты понял.
– Закрой свой грязный рот, Дэр! Ты можешь просто молчать и управлять этой чертовой повозкой? – сквозь зубы процедил высокий светловолосый мужчина.
На несколько секунд воцарилось напряженное молчание, нарушаемое лишь тихим перешептыванием высоких хвойных исполинов и ночной трелью садовой камышовки. Дэр нервно ерзал на толстой ясеневой лавке. Ему казалось, что в кустах душистой жимолости спрятались сумрачные силуэты свирепых лесных зверей. Облизывая свои огромные страшные пасти, они выжидают подходящего момента, чтобы вырваться из темной чащи и напасть на путников, вгрызться им в глотки и, высосав до мяса глазницы, оставить гнить, пока дикие животные не сбегутся на запах мертвой плоти. Вся эта дурманная атмосфера пугала его больше, чем невнятные угрозы его товарища. Он решил нарушить безмолвие, царившее между ними.
– Ты не пойми меня как-то… э-э… неправильно, Курт. Я сам знаю, что это не по-людски. Жестоко. И у тебя же там это… Ну, сам понимаешь, – круглолицый толстяк будто пережевывал слова, стараясь не вызвать в своем попутчике праведного гнева, но давалось ему это с большим трудом.
– Еще одно слово и я задушу тебя прямо здесь! – выпалил Курт, хлопнув Дэрела по шапке.
Та, кружась на осеннем ветру, слетела в грязную вязкую лужицу, оставленную проливным дождем.
– Черт! Она стоила мне целую руту, – буркнул себе под нос Дэр, закусив вздутые, словно у верблюда, обветренные губы. – Нула меня убьет…
– Нула вряд ли до тебя доберется, идиот, – с мрачным видом прошептал Курт, презрительно прищурив миндалевидные глаза, – потому что твое надоедливое бормотание с большой вероятностью может привлечь местных обитателей, которым чья-то жирная тушка придется явно по вкусу.
Дэр сглотнул накопившуюся от леденящего ужаса густую слюну – его попутчик был прав. Чем глубже въезжала скрипучая телега в лесную чащу, тем более мрачным и враждебным казалось путникам окружение, тем плотнее смыкались раскидистые кроны, закрывая собой далекое мерцание тускнеющих звезд, тем туманнее становилась извилистая дорога, ведущая к дому. Казалось, призрачные силуэты нарочно окутывали ее, дабы отпугнуть непрошенных гостей.
Когда ворон в очередной раз пролетел над лысеющей головой Дэра, зловеще крича, будто стервятник над зловонным трупом, возница не выдержал и, осадил испуганную лошадь. Воз, прежде чем остановиться, со скрипом подпрыгнул.
– Что ты делаешь, черт тебя дери?! – возмутился Курт, подскочив от неожиданной остановки. – Вот доберемся до Ардстро, люди из совета обязательно узнают о том, что ты тут вытворял, помяни мое слово.
– Давай оставим их здесь, Курт. Зачем заезжать так глубоко? – Дэр испуганно таращился в лесную темень.
– Затем, дурья твоя башка, что Брат Каллет так велел. Можешь ты за судьбу деревни побеспокоиться так, как беспокоишься за свою жалкую шкуру?
– Кто бы говорил! Ты за свою собственную до… – начал было толстяк, но товарищ внезапно отвесил ему звонкую пощечину, и на и без того красном лице остался четкий отпечаток длинной мозолистой ладони.
– Не смей о ней говорить, Дэр! Сам знаешь, все это во благо деревни, – Курт неожиданно резко смягчился и его сморщенное худое лицо вытянулось еще сильнее, приняв форму вяленого баклажана, а в водянисто-голубых глазах засияли влажные капли, будто на давно увядшем цветке заблестела утренняя роса.
Дэрел, понимая, что ляпнул лишнее, буркнул что-то неразборчивое себе под нос – кажется, это были извинения.
– Брат Каллет велел везти их в самую чащу, до ее логова, – хитро шепнул толстяк. – Но там опасно, сам понимаешь. Мы можем окочуриться еще до того, как туда приедем, так ведь? Сам подумай, задача будет провалена и все тут.
– И что ты предлагаешь? – недоверчиво ответил Курт, промокая пальцем накопившиеся в глазах слезы.
Дэрел понял, что нащупал тонкое место в жестком характере своего товарища, и заговорщицки продолжил:
– Самое главное – довезти их в лес в целости и сохранности. Так мы, считай, уже сделали это. Вон то дерево видишь? Там их и оставим, – Дэр подбадривающе взглянул на Курта.
– А если Брат Каллет обо всем узнает? – не спешил разделять его идею Курт.
Дэр причмокнул влажными толстыми, как гусеницы, губами и прошептал Курту на ухо:
– А кто ему расскажет? Мы уже довольно далеко заехали, вряд ли что-то пойдет не по плану.
Курт почесал щетинистый подбородок, огляделся по сторонам, дабы убедиться в недоброжелательности окружения, затем перевел взгляд на Дэра, который готов был выпрыгнуть из собственных, не по размеру сшитых, штанов, лишь бы его товарищ согласился на опасную авантюру, и недовольно ответил:
– Да, чтоб тебя, я согласен. Но если хоть одна живая душа узнает об этом, ты передашь привет этим детям в лучшем мире.
Дэрел улыбнулся. Телега накренилась набок, издав жалобный скрип, когда он соскакивал с нее. Затем снова подпрыгнула, освобождаясь от тяжкого груза – поднявшись, Курт последовал примеру товарища. Морось, словно стая диких комаров, летела в лица путникам, застилая их и без того неясные взоры, но на удивление острый слух подхватывал малейший шорох и скрип осиновых ветвей и пушистых брусничных кустарников, отчего по телу пробегала стая вмиг оживших колких мурашек.
Мужчины спешно подбежали к задку повозки, небрежно отмахиваясь от мелких, струящихся по морщинистым лицам, капель. В телеге бок о бок недвижимо восседали пять неясных фигур. У всех за спинами были связаны руки, каждому в рот был воткнут самодельный кляп, наскоро сделанный из старого тряпья.
– Думаю, нужно зажечь факел, слишком темно, – сказал Дэр, щурясь в ночном непроглядном мраке.
– Факел? Может, сразу разожжем костер? Ты точно хочешь нас угробить, идиот! Но, видит бог, я не дам тебе этого сделать, – Курт похлопал одного из сидящих по лицу и легонько кивнул в подтверждение своих мыслей: – Все еще без сознания, можно разгружать.
– Я возьму того низкого парнишку, если ты не против. Думаю, он, ну знаешь, полегче будет.
– Да бери ты кого хочешь, в самом деле! Только давай уже закончим с этим и отправимся обратно в Ардстро, – сказал Курт, взглянув на Дэра испепеляющим взглядом.
Если бы они не спешили, он давно поколотил бы надоедливого прохиндея, но Курту, к его огромному сожалению, приходилось терпеть постоянное нытье и заносчивость своего товарища по несчастью.
Мужчины взвалили на плечи ватные детские тела и зашагали в сторону крепкого ствола секвойи. Сделав еще пару ходок и прислонив все тела спинами к высокому пышному дереву, они туго связали их руки жесткой канатной веревкой. Затем Курт нагнулся над одной из фигур – это была белокурая девочка лет пятнадцати. Даже в лесном сумраке оставались легко различимыми ее большие нежно-розовые веки и длинные темно-каштановые ресницы. Девочка была абсолютно обворожительна. Еще по-детски невинна, но уже в полной мере женственна. Алые, словно гранаты, щеки обдувал порывистый ветер, отчего они розовели пуще прежнего. Курт, кряхтя и вздыхая себе под нос, кое-как уселся на сырую, омытую противным нескончаемым дождем, землю. Затем аккуратно взял бесчувственную девичью ручку в свои морщинистые шершавые ладони и наскоро прошептал молитву.
– Духи этого забытого Нанной места, я приближаюсь к вашему жилищу со смиренным почтением и жажду мира. Будьте же снисходительны к нашим скромным дарам. Примите жертвенные оболочки наших отпрысков и насладитесь их безвинными душами. Пусть невинная кровь смоет позорные распри и укрепит нашу добрую связь. Будьте вы благословенны и благословите же нашу землю и благословите же наш народ.
Дэр понимающе склонил круглую, как миндальная тыква, голову, будто осознавал значение необычной литургии и вторил ей. На самом же деле, пока Курт читал отходную, толстяк думал лишь о том, какой тропой, скорее всего, предстоит им убраться из лесной глуши и как скоро он сможет отведать фирменной похлебки Нулы из красной чечевицы и сладкого перца.
Курт спешно поцеловал белокурую девочку в маленький лобик, приподнялся с пропитанной влагой земли и, отряхнув заляпанные глиной и слякотней холщовые штаны, бесцветно произнес:
– Пора.
– Ты точно… ну… не хочешь ничего больше сказать? – спросил Дэр, стараясь изобразить на своем рябом лице смесь скорби и печали, пока его товарищ усаживался на телегу.
– Нет. Я уже попрощался с малышкой перед тем, как она уснула. Теперь хочу поскорее отсюда убраться, – угрюмое лицо Курта снова приняло беспристрастное выражение, а глубокие морщины, залегшие под глазами, слегка разгладились.
Дэр, подобно верной собаке, последовал за ним. Через несколько минут лошадь заржала и тронулась в путь. Телега растворилась в густом, как сметана, тумане.
Глава
2
– Эй, ты! Слышишь меня? Просыпайся! – в мрачные сны Брана сквозь тонкую паутину прорвался нежный, слегка надломленный голос.
– Ниса, я думаю, ты зря стараешься, – сказал еще один незнакомец. – Он, поди, уже ласты склеил. Мы на холодной земле пару часов точно просидели. У меня до сих пор зуб на зуб не попадает.
– Не говори глупостей, Фиц! Он всего лишь спит.
Бран почувствовал прикосновение маленькой теплой ручки, отчего по его продрогшему телу пробежала стая мурашек. «Нельзя открывать глаза, вдруг видение исчезнет», – подумал он и как следует зажмурился.
– Я же говорила, у него руки теплые. Значит, живой, – заключила незнакомка и аккуратно придвинулась к лицу Брана.
Он явственно почувствовал легкое дыхание на своем слегка покрасневшем то ли от холода, то ли от близости девочки, лице. Такое воздушное, как облако на лазурном небе. Абсолютно невесомое, точно ветерок на цветущем пастбище. И пахло от нее не так как от других, знакомых Брану людей, а совершенно иначе. Сливочно-медовой мякотью спелой дыни, холодной сладостью лаванды и чем-то очень странным, не сочетающимся с таким нежным образом. Это была горечь, выделяющаяся из надломленного пополам пучка полевой мяты. Пока Бран витал в собственных мыслях, рассуждая о том, как выглядит человек, носивший на своем теле этот чудесный аромат, не заметил, как голоса стихли. «Ну вот, чудесный сон исчез, а вместе с ним и незнакомка. Сейчас я снова очнусь в своей одинокой сырой берлоге», – подумал Бран и неохотно приоткрыл свои светло-серые глаза.
– Вставай! – крик будто обухом оглушил мальчика.
Казалось, внутри слухового прохода все сжалось до размера маленького бобового зернышка, а вместо привычных звуков он слышал лишь мерзкий назойливый писк. Бран схватился за голову от ужасной боли, остро стрельнувшей прямо в висок. Затем, немного погодя, перевел взгляд наверх, к источнику разноголосого шепота. Перед ним, скрестив тонкие руки на груди, стояла белокурая девочка. Ее непокорные волосы мягкими волнами спадали на узкие розовые плечи, слегка пухлые чувственные губы скривились в недовольной гримасе, а большие глаза цвета лесной травы глядели прямо на съежившегося от крика Брана.
– Так и знала, что ты в сознании. И зачем притворялся? – сказала она, неодобрительно постукивая изящной ножкой в туфельке по сырому каменному полу. – Ты в порядке?
– Вроде как, – юноша потер макушку, затем поспешил осмотреться.
Окружение было весьма странным – с дубовых заплесневелых досок на него глядели причудливые украшения в виде насаженной на проволоку, искрящейся на слабом свету рыбной чешуи, высоких камышовых колосьев, скрученных в одну охапку и перевязанных бечевкой, лесного оленьего мха и засушенных лягушачьих голов, лапок и глазниц разного вида и цвета. На отсыревших кривых полках стояли банки с загадочным янтарным содержимым, чем-то напоминавшим мед или густой кленовый сироп. Из маленького окошка в тесную комнатку просачивались тонкие лучики утреннего октябрьского солнца, заставляющие немного прищуриваться.
«Это явно не моя лачуга в Ардстро. Как я здесь вообще оказался?» – подумал юноша, вскоре заметив, как над ним сужается круг из лиц. Незнакомцы внимательно смотрели на него, выжидая бурной реакции, которой, к их огорчению, не последовало.
– Да ты у нас крепкий орешек, как я посмотрю, – фыркнул низкий коренастый парень, недовольно отведя голову.
– Не то что ты, Фиц. Как очнулся, так сразу штаны обмочил, – хохотнул самый высокий из незнакомцев и с одобрительной улыбкой взглянул на Брана. – Давай руку, помогу встать.
Юноша молча подал ладонь и, лишь поднявшись с пола, смог внимательнее рассмотреть каждого из присутствующих в тесной комнате.
«Зеленоглазая стройная красавица – это, получается, Ниса, – подумал Бран, вновь вспыхнув, произнося про себя имя хорошенькой девочки. – А тот мрачный светловолосый тип – это, значит, Фиц. Удивительно, они похожи как брат и сестра. А кто вот эти двое?» – он перевел взгляд на незнакомца, подавшего ему руку.
Парень был довольно высок и хорошо сложен. Несколько густых темно-русых прядей выбились из хвоста, собранного и завязанного в узел на затылке, и неряшливо спадали на ярко выраженный лоб и четко очерченные скулы. Кофейного цвета кожа на крепкой шее и крупных ладонях – словно высушенные плоды китайского финика, а в карих глазах читался неподдельный интерес ко всему происходящему. Он определенно выглядел немного старше остальных детей. Бран невольно подумал о том, что парень кажется ему знакомым, возможно, он встречал его на одной из деревенских ярмарок в Ардстро.
За ним, недоверчиво косясь на Брана, пряталась невысокая девочка с ярко-рыжими, будто шерсть у лисицы, волосами и россыпью маленьких веснушек на миловидном лице. Ростом она была не больше пяти футов. Ее юное тело было слегка полноватым, с покатыми, чуть выглядывающими из рукавов-фонариков плечами и пухлыми короткими ножками, отчего девочка вовсе становилась похожей на румяный круглый персик. Ее тонкое льняное платьице изящной выделки, пестрящее искусной вышивкой, и оголенные коленки были вымазаны липкой коричнево-серой грязью и соком влажной лесной травы.
«Наверное, стоит узнать их имена», – подумал Бран. Но, прежде чем он успел что-либо сказать, высокий, крепко сложенный парень шустро произнес:
– А как тебя зовут-то?
– Бран, – полушепотом ответил мальчик, немного сбитый с толку отнятой у него инициативой.
– Интересное имечко у тебя. Кажется, даже знакомое, – сказал парень и задумчиво потер узкий подбородок.
– Не думаю, что мы раньше встречались, – выпалил Бран, поспешив перевести тему разговора.
– Наверное, ты прав, – ответил незнакомец, и легкая доброжелательная улыбка тронула его благородное лицо. – Мое имя Девин Линч, а это Ниса, Фиц и Арин. Мы все, кажется, влипли в кое-какие неприятности.
Несмотря на довольно странную ситуацию, в коей невольно оказались все присутствующие в комнате, Девин старался сохранять бодрый настрой и стремился спрятать страх, поселившийся у него в груди, за маской этакого весельчака. Благодаря природному жизнелюбию, у него это неплохо выходило.
– Неприятности? Да мы закрыты в этом жутком погребе! И нас, вероятнее всего, в ближайшее время убьют, а потом съедят, а потом… – шептала рыжеволосая Арин, подрагивая всем телом. – Мне мама рассказывала, что в лесу живут дикие людоеды, которые сдирают кожу с заблудившихся путников. Это они утащили в свое логово моего отца.
– Твоя мать всего-навсего деревенская сумасшедшая, – прошипел Фиц, оценивающе взглянув на Арин. – Вся деревня давным-давно знает, что твой отец был пьянчугой. После очередной порции дешевого джина забрел в лес и утоп в зыбучем болоте.
В светло-карих глазах Арин заблестели слезы, она опустила голову и, зашмыгав маленьким веснушчатым носом, прижалась к воротнику Нисы.
Все с укором смотрели на Фица, но никто не смел оспаривать его слова. Он говорил правду. Все считали Мойру Куин, маму Арин, сумасшедшей. Женщина искренне верила в то, что в лесу живут тролли, феи, ведьмы и русалки и рассказывала о своих фантазиях каждому жителю деревни, стучась в закрытые двери и оставляя на порогах домов самостоятельно смастеренные листы с посланиями о неминуемом вторжении в деревню лесных чудовищ. Люди поговаривали, что это смерть мужа довела ее до такого умопомрачения.
Ниса неодобрительно покачала головой, глядя на ехидно улыбающегося Фица. В ее взгляде читалось нескрываемое презрение.
– Да что я такого сказал? Это ведь всем известно, – отшутился Фиц, дотронувшись рукой до своих приглаженных по пробору пшеничных волос.
Ниса нарочно проигнорировала его слова, с серьезным видом обратившись к остальным присутствующим:
– Нам нужно сохранять спокойствие. Скорее всего, родители уже сообщили всем о нашей пропаже. И они с минуты на минуту будут здесь.
– Мы уже часа два сидим в этом подвале, Ниса. А спали, наверное, и того дольше. Вот и посуди сама: они обшарили лес, не нашли нас и решили, что мы стали закуской для диких зверей, – рассуждал Фиц, с умным видом проходя от стеллажа к стеллажу. – Как пить дать, по нам уже в деревне поминки справляют.
– Ты просто невыносим, Фицджеральд! Я уже видеть тебя не могу! – закричала девочка, угрожающе сжав свои крохотные розовые кулачки. – Надеюсь, дикие людоеды съедят тебя в первую очередь!
– Я передам мистеру и миссис Суини твои последние слова, – усмехнулся юноша, обнажив ряд белых крохотных зубов. Сейчас он больше походил на маленького злобного хорька, чем на человека.
Бран молча наблюдал за происходящей перепалкой. Его совсем не волновали взаимоотношения новых знакомых. Да и сами подростки были ему не особо интересны. Он всегда отличался от эмоциональных, со страстной жаждой к жизни ровесников. Будучи сиротой, Брану не у кого было учиться искусству общения и, как ему казалось, он не умел испытывать чувства в полной мере, подобно другим. Потому единственным, что заставляло сердце Брана учащенно биться, а мысли – хаотично вращаться в голове, словно рыбки в озерной воде, был интерес к загадочным явлениям, редко происходящим в его безынтересной жизни, к свойствам каждого загадочного существа и предмета, находившегося в его поле зрения. Место, в котором он оказался, было, как нельзя кстати, подходящим для досконального изучения. Он молча подошел к полусгнившей деревянной двери и попытался толкнуть ее, навалившись всем телом. В ответ она лишь жалобно скрипнула, но не поддалась.
– Тоже мне, нашелся умник, – заговорил Фиц, зло взглянув на Брана своими водянисто-голубыми глазами, обрамленными тонкой полоской светлых ресниц. – Думаешь, мы не пытались открыть ее?
– Он хоть что-то делает, в отличие от некоторых, – вмешалась Ниса и, посмотрев на Брана, аккуратно произнесла: – Нужна помощь?
Бран лишь слегка покачал головой и продолжил изучать помещение, не обращая внимания на колкие насмешки Фица, как яд с острых клыков тайпана.
Он нашел погреб весьма занятным. В странного вида шкафах на кривых деревянных дощечках находились загадочные краеугольные камни, длинные пестрые перья диковинных птиц, крошечные тельца высушенных пауков и омерзительные звериные скальпы, снятые с крыс, лисиц и даже волков. В стеклянных банках, пылящихся на старых полках, оказался далеко не пчелиный мед, а весьма интересные выжимки из различных трав и цветов. К каждому стеклянному донышку была приклеена желтая, как осенний лист, бумажка с названием и свойством жидкости, находившейся внутри.
Бран с детства увлекался травничеством, знал полезные свойства каждого растения, найденного им в Ардстро, но не думал, что из них можно изготавливать подобного рода концентраты и эссенции. «Интересно, а они действительно работают?» – думал он, разглядывая очередную надпись на старинном кусочке иссушенной временем бумаги.
На покосившемся стеллаже, заваленном жестянками, колбами и перетертыми в труху птичьими косточками, Бран увидел крошечный сосуд с необычным синим содержимым. Свойства этого вязкого на вид вещества на бумажке указаны не были, лишь короткая надпись, наполовину стертая временем и сыростью этого мрачного места гласила: «Не о…ать. Ра..да..т!». Бран покрутил колбу в руках. Жидкость внутри растеклась, а затем медленно соскользнула с тонких стеклянных стенок, образовав небольшую волну. Маленькие пузырьки лопались, бурлили и кружились, как в водовороте, оставляя мутную молочную пену. Мальчик поднес сосуд к носу, но тот был слишком плотно закупорен пробкой, а потому запах не выходил наружу. К тому же подвальная вонь была слишком сильной, чтобы почувствовать тонкие струйки аромата, выходившие из маленьких отверстий. «Нужно открыть ее и по запаху постараться понять состав. Вдруг это что-то действительно полезное», – подумал Бран и уже хотел было потянуть за пробку, как вдруг из ниоткуда возникли внимательные зеленые глаза.
– Эй, чем ты тут занимаешься? – спросила Ниса, откинув с лица светлую, словно пух одуванчика, прядь волос. – Ищешь оружие?
– Нет, – тихо ответил Бран, спрятав в карман крошечную колбу. – Просто осматриваюсь.
– Это ты зря, – сказала девочка и, раскрыв ладонь, сжатую в кулак, показала Брану кусочек острого разбитого стекла. – Если и умру, то оставлю одному из мерзких похитителей напоминание о себе в виде глубокого шрама или раны. Я пока не решила, куда именно буду бить, – она задумчиво закусила губу.
– Думаю, лучше метить в шею. Там сонная артерия, блуждающий нерв и все такое, – неуверенно сказал Бран.
Ниса удивленно подняла светлые, почти прозрачные, брови.
– Откуда ты об этом знаешь?
Бран немного замялся, размышляя о том, кому вообще нужны рассказы о нем и его скучных интересах. Но спустя несколько секунд безмолвных рассуждений все же ответил.
– Я хотел стать врачом, когда вырасту, поэтому в свободное время посещал лазарет доктора Рэя, что за кузницей. У него довольно много книг на тему медицины.
– Ух ты! Это же здорово! – ответила Ниса и на ее ярких губах заиграла одобрительная улыбка. – Значит, нам обязательно нужно выбраться отсюда, чтобы осуществить свои мечты, верно? – она посмотрела на мальчика так, словно ждала от него поддержки и некоего подспорья.
Но Бран, как ему казалось, не умел подбирать в подобных ситуациях правильные выражения. Он нервно теребил свои ободранные короткие ногти с вязкой грязью под ними и мысленно обдумывал манеру поведения, которая могла бы положительно сказаться на их с Нисой непродолжительном общении, но на ум совершенно ничего не приходило.
– Эй, чего вы там шушукаетесь? – из-за стеллажа, до отвала набитого банками с загадочными эссенциями, выкрикнул Девин – в крепких, с большими растопыренными пальцами, ладонях он сжимал что-то похожее на кусок вяленого белого мяса. – Посмотрите лучше, что я добыл, – он вытянул руку так, чтобы все могли разглядеть найденный им трофей, – это, кажись, цыпленок или типа того.
С несъедобной на вид тушки стекал странный бурый сок, а в складках мышц виднелась светло-синяя паутинка кровяных прожилок.
– Думаю, этого куска хватит на всех. Налетай! – воскликнул Девин, тряся находкой.
Однако, к его изумлению, ребята остались молча стоять в стороне. Никто не захотел разделить с ним трапезу.
– Похоже, ты умрешь самой глупой смертью, крепыш, – фыркнул Фиц, презрительно посмотрев на Девина. – Но останавливать тебя я не буду. Все-таки вмешиваться в естественный отбор – это большой грех, – на его смазливом лице появилась гадкая ухмылка, он был доволен своими неуместными шуточками.
Девин недоуменно почесал за ухом, явно не понимая саркастических высказываний Фица.
–Ну, как хотите. Мне больше достанется, – неуверенно сказал он.
– Слушай, я бы на твоем месте не стала это есть, – спокойно сказала Ниса, взглянув на крепкого парня. – Вдруг оно ядовитое… К тому же ты не знаешь, чье это мясо, – девочка с отвращением взглянула на уродливый огрызок в руках Девина и слегка поморщилась: – Где ты его вообще нашел?
– Там же, где ты нашла этот бесполезный кусок стекла, – ответил парень, откусывая черствый кусочек от странной тушки. – М-м-м, а это не так плохо, как выглядит, но делиться с вами я не намерен, так что вам остается наслаждаться моим довольным сытым видом.
– Теперь тобой побрезгуют даже тролли и людоеды, про которых говорит дочка умалишенной женщины, – съязвил Фиц, похлопав товарища по плечу.
Девин уже открыл рот, чтобы ответить светловолосому задире, но трухлявая грузная дверь тихонько скрипнула, и все взгляды сразу же устремились на входящего в помещение. Рыжеволосая Арин резко вскрикнула, Ниса крепче сжала в руке осколок, а Девин, державший в руках обглоданный кусок на вид несъедобного мяса, тут же выронил его на холодный каменный пол. За дверным скрипом сразу же последовал звук легких шагов, словно входивший не ступал ногами на пол, а скользил над ним. Лицо загадочного незнакомца было покрыто плотной темно-синей мантией, а в руках он держал плетеную корзину из ивовых прутьев, наполненную до краев крупными темно-красными, зелеными и ярко-желтыми плодами.
– Простите, что заставила вас так долго ждать, – сказала незнакомка слегка хрипловатым голосом и, стянув с головы нависающий на глаза капюшон, доброжелательно улыбнулась. – Я Ава, хозяйка этого дома.
Взорам детей открылась молодая розовощекая девушка. Длинные пряди ее светло-зеленых волос тонкими струями спадали на перламутровую, точно речной жемчуг, кожу, а лиловые, словно спелые сливы, глаза с неподдельным интересом осматривали всех присутствующих в сыром помещении.
Ниса спешно спрятала острое стекло в карман пышного светло-голубого платья и с опаской обратилась к страннице:
– Так это вы нас похитили?
Девушка странно хихикнула, прижав к алым губам ладошку. На ее малиновых щечках появились очаровательные глубокие ямочки. Происходящее явно веселило ее.
Тонкие брови Нисы взмыли вверх, и она, не сдержав накопившегося в груди страха, воскликнула:
– Совсем не понимаю, что здесь смешного?!
– Ниса, замолчи, – шепотом сказал Фиц.
Сейчас он уже не казался таким отважным малым, скорее, наоборот. Юноша трусливо жался к подвальной стене, выложенной тесаным камнем. За крупной спиной Девина его практически невозможно было обнаружить.
– Похитила? Я вас спасла, можно сказать, – в сиреневых глазах незнакомки заплясали насмешливые искорки, и она, не скрывая возмущения, надула губы.
Бран не мог понять, шутит она или говорит серьезно, потому, подобно Нисе, с опаской взирал на загадочную незнакомку.
– Сегодня ранним утром я прогуливалась в поисках рассветных камелий для одного из моих лечебных отваров и посреди лесной чащи обнаружила вас, привязанных к стволу старинной секвойи, – ее рука скользнула по одному из запылившихся деревянных стеллажей. – Кстати, камелий я так и не нашла, – со вздохом добавила она.
В воздухе повисло неловкое молчание. Даже хрупкая Ниса, рвущаяся в бой, немного помрачнела, но с ее уст, словно стая диких пчел, продолжали слетать щекотливые вопросы.
– Зачем кому-то оставлять нас в лесу? И зачем спасителю запирать детей в этом мрачном подвале?
– Я не знаю, кто и зачем пожелал насытить лес детскими душами, – пожала плечами Ава, продолжая беззаботно парировать любой вопрос осмелевшей девочки. – А оставила вас здесь, чтобы во время моего отсутствия вы не вздумали выбежать в кишащий голодными животными лес. Тогда все мои старания были бы напрасны, верно?
– Прошу, не ешьте нас, – взмолилась Арин, трусливо прижавшись к рукаву светлого платья Нисы. – Мы совсем невкусные.
– Девочка, если бы я пожелала съесть вас, то наверняка сделала бы это, пока вы были под действием лозы морока, – Ава усмехнулась и непринужденным жестом руки указала на открытую настежь деревянную дверь. – А сейчас лучше давайте отведаем чаю из свежих тополиных почек. Вы наверняка голодны.
Ниса сделала неуверенный шаг к выходу, за ней последовали остальные пленники, но зеленоволосая девушка стала напротив, преградив ей путь.
– Только перед этим попрошу вас оставить то, что вы нашли в моем убежище. Я не приветствую воровства.
Ниса нервно сглотнула накопившуюся от леденящего ужаса слюну и, запинаясь на каждом слове, сказала:
– Мы ничего не брали у вас, мисс.
На выразительном лице Авы появился хитрый, словно у дикой кошки, прищур.
– Я знаю каждый сантиметр этого подвального помещения, каждую паутинку на отсыревших полках с отварами, снадобьями и ингредиентами, расположение каждой травинки и косточки в моих коробках. Неужели ты, малышка, думаешь меня обмануть?
Бран инстинктивно потянулся к странной колбе, которую спрятал в карман своих старых льняных штанов. «Значит, и про эссенцию, взятую мной, она тоже должна знать», – подумал он и уже был готов вернуть девушке украденное.
– Не вздумай врать мне, милая! – Ава потянулась к уху девочки и прошептала: – Кажется, у тебя в кармане все-таки завалялась кое-какая опасная вещичка.
На испуганном лице Нисы заплясали багровые пятна, и она неохотно достала из-под платья блестящий острый осколок стекла.
– Так-то лучше, – сказала странница и отступила, чтобы подростки могли выйти из затхлого помещения. – Теперь пройдем к столу.
Бран старался скрыть свое удивление, про себя отметив, что Ава не так уж и внимательна к своим вещам, раз не смогла вспомнить про экстракт, медленно плескавшийся в тонком стеклянном сосуде, спрятанном в его кармане.
Глава 3
Интерьер кухни в маленьком домике Авы кардинально отличался от обстановки старого сырого подвала, в котором очнулся Бран. Из резного двустворчатого окна в комнату тонкой струйкой лились розово-золотые лучи осеннего солнца, покрывая туманной пеленой малахитового цвета шкафчики со специями, засушенным лавровым листом и луговым шалфеем. На полках теснились толстые старинные книжные тома с причудливыми шелковыми закладками. Столешницу большого букового стола, покрытую тонким слоем лака, украшал изящный чугунный подсвечник с наполовину оплавившимися восковыми свечами. На полу в орехового цвета глиняных горшках расположились удивительной красоты растения: папоротники, сибирская лиственница, душистые фиалки и молочные птицемлечники. Здесь не было птичьих голов, перьев, плохо пахнущих баночек и косточек. Помещение выглядело очень опрятным, воздух в нем был удивительно чистым.
Хозяйка, как и обещала, заварила чай из тополиных почек и на длинный стол высыпала из плетеной корзины спелые крупные плоды, собранные ею в саду.
