Kitobni o'qish: «Итиноку»
Все персонажи и события романа являются вымышленными. Любое сходство с реальностью абсолютно случайно. Кроме одного: город Ялта на Южном Берегу прекрасен в любое время года! И там есть отель «Ореанда» с одноименным рестораном и кафе «Терраза» и вилла «Елена».
ПАМЯТИ МОЕГО ДРУГА ВИКТОРА ШАДРИНА.
ВИТЯ, ТЫ РАНО УШЕЛ ОТ НАС, НО ТЫ БУДЕШЬ ЖИТЬ В МОИХ КНИГАХ.
*
Девочка на шаре – Великой Руки Творенье,
И меня сжимают в пружину твои движения.
Хочешь, этой ночью кто-то с тобой останется рядом.
Девочка, не падай, не надо!
/из песни Стаса Пьехи "Девочка на шаре"/
*
Занавес – отыгpаны все pоли.
Занавес – без масок все геpои.
Занавес – ослепли все пpожектоpа.
Занавес – устала медь оpкестpа.
Занавес – окончена фиеста.
Занавес – поpа pасстаться нам, поpа.
/из песни Ирины Аллегровой "Занавес"/
*
"Все угадала вещая гадалка,
Что ворожила мне на короля,
И в тихом море
Добрый путь сулила
На палубе другого корабля…" – тихо звучало в салоне.
А вот ей повезло куда меньше. В шестом классе они тоже ворожили друг другу на Крещение. И ей предсказали все, что только возможно, – счастье, любовь, достаток.
Не сбылось ничего.
Наоборот, она все потеряла. Даже надежду.
Правда, как в песне, в конце концов она все-таки развела тучи руками.
Внешне она выглядит успешной и самодостаточной, и многие даже ей завидуют. Но они просто не знают, какой путь ей пришлось пройти…
Вначале ею распорядились, как вещью, не имеющей собственного мнения и даже права на него. А потом она сама добровольно отреклась от прошлого, от своего имени, от себя самой, чтобы начать жизнь заново – без ошибок, которые она допустила.
Дом, семья, прошлая жизнь – со всем этим пришлось расстаться. Вот только забыть не получилось. Имя, которое ей дала мама; отчество – память об отце – она всего лишилась.
Тогда, много лет назад, она была даже не на грани, а за ней, уже падала в черную пропасть. Ее вытащили. Но после этого она стала совсем другим человеком. Та, прежняя, милая и доверчивая девочка так и осталась на дне пропасти.
Даже лицо у нее стало совсем другое. Первое время, когда сняли бинты в клинике пластической хирургии, она себя в зеркале не узнавала. Но смотрелась часто – привыкала к новому лицу, к новой сущности.
Она вздохнула и откинулась на спинку кресла в салоне бизнес-класса самолета, летящего над ночной Атлантикой. Надо отогнать эти мысли и хотя бы немного поспать. После медикаментозного курса лечения ей нужно восстанавливать силы. И не смотреть на тонко позвякивающие высокие бокалы с шампанским, которые несет мимо нее на подносе улыбающаяся стюардесса в другой конец салона. Там уже ждут заказа двое – манерная девица в дорогом бежевом костюме и вальяжный мужчина со вторым подбородком и торчащей из кармана пиджака ручкой "Монблан".
Она теперь хорошо разбирается в вещах класса люкс. Одежда, аксессуары, косметика, транспорт, жилье, продукты… Не ударит в грязь лицом ни в каком обществе. Свободно перемещается по всему миру даже сейчас, когда для ее бывших сограждан закрыты многие двери – каждый день захлопываются с треском, больно ударяя по носу… Проживает в лучших апартаментах. На первый взгляд – жизнь удалась. Но если вспомнить, какую цену она заплатила за все это великолепие – уж лучше тогда довольствоваться эконом-классом, но не знать таких испытаний, которые выжгли ее душу, как лесной пожар, оставив позади почерневшую пустошь и обугленные пеньки.
Девица в костюме что-то томно проворковала; вальяжный усмехнулся и ответил солидным голосом. Зазвенели бокалы.
"Перье, – определила она, уловив аромат шампанского, – кажется, Jouet Belle Epoque, пятилетнее… Для меня это сейчас под запретом. После лечения недели на две нужно забыть о спиртном. Полная аскеза… Но без ежегодных курсов я недолго протяну… Видела, слышала, насмотрелась, что бывает с теми, кто отказывается от лечения или не имеет такой возможности!"
Она отстегнула ремни и встала. Мужчина из кресла напротив, блондин лет 35 с курортным загаром и обаятельно наглым лицом, поднял голову от своих бумаг и проводил ее заинтересованным взглядом.
"Если бы он только знал… Наверное, шарахнулся бы в ужасе. Нет, ТАКОГО лучше не знать!"
Визави кокетливой девушки тоже бросил на нее взгляд из-под очков в модной дорогой оправе на тонкую брюнетку в алом платье от Вивьен Вествуд, вызвав неудовольствие на умело подкрашенном личике своей дамы.
Платья из лучших бутиков мира, бизнес-класс в самолетах, представительское авто в аэропорту – этого их школьной "ворожее" Снежане и не снилось. Под счастьем и любовью Снежа понимала дружбу с самым красивым мальчиком в классе, модную курточку на день рождения и стильные "кроссы", поцелуй украдкой в кинозале, а после школы – замужество, дом и как минимум – двоих детей…
Да и счастье ли это – то, что имеет она? Ведь все это на поверку – мираж, голограмма, химера. Получается, она так и не узнала настоящего счастья. Вначале ее грубо выдернули из прежней жизни по чьей-то злой прихоти. Так ребенок закатывает истерику, вынуждая задерганную мать купить новую игрушку: "Ой, ладно, на, только замолчи!", а через пару минут, наигравшись, отбрасывает в угол: "Надоела! Хочу вон ту!". Да и теперь она живет какой-то не своей жизнью… Не оставляет чувство нереальности происходящего; она как будто со стороны смотрит на девушку в алом платье, идущую по салону бизнес-класса самолета, летящего в Париж… Оттуда ей предстоит ехать поездом в Хельсинки, а оттуда до конечной точки маршрута – на автобусе… И снова – железная дорога, уже отечественная. Что там классик говорил о "дыме Отечества"?..
"Как жаль, что теперь нельзя долететь на этом прекрасном самолете до места назначения! Какая-то полоса препятствий. Долгая дорога и бесконечные пересадки, гостиницы при вокзале или аэропорте и залы ожидания выматывают больше, чем самая трудная работа. А я сейчас быстрее устаю и перед работой придется долго восстанавливаться. Иначе могу допустить оплошность"…
Она вернулась в кресло, надела шелковую маску для сна и зафиксировала свое кресло в положении полулежа. Воткнув в уши портативные наушники, она включила тихую релакс-мелодию, помогающую быстрее заснуть. И в самом деле через пару минут веки отяжелели, а кресло мягко качнулось, как лодка…
… на которой они с братом катались дома. Он учил ее грести в заиленном колхозном пруду. Две пары весел все время сталкивались, цепляли друг друга, и брат сердился, кричал что-то о девчонках-неумехах, которым нельзя весла в руки давать. Одно весло они тогда все-таки утопили, а потом сторож лесхоза, заставив их причалить, крепко отругал и за шиворот отвел к родителям.
Когда это было? И было ли вообще? И в этой ли жизни? И с ней ли? Не фантомная ли это память?
*
Вероника старалась свыкнуться с мыслью, что это происходит именно с ней и именно сейчас. И не надо пытаться смотреть на эти события отстраненно, с профессиональным журналистским интересом или думать: "Надо же! Татьяна Устинова отдыхает! А мама еще говорила, что такого в жизни не бывает"…
Она выходит замуж.
В начале июня Витя наконец-то сделал ей предложение. В День знаний она, хорошо подумав, ответила "да".
Она, Вероника Орлова, спецкор отдела расследований газеты "Невский телескоп", выходит замуж за Виктора Морского, предпринимателя, владельца процветающего холдинга "Морской. Инкорпорейтед", губернатора "города, где ничего не случается" Краснопехотского, Витьку-Святошу.
Это ей нужно выбирать свадебное платье, составлять список гостей, согласовывать место, сценарий праздника и меню свадебного банкета. ЗАГС и венчание взял на себя Морской. Банкет и список гостей достались Веронике.
А ей все казалось, что времени еще много, что это не самое важное; главное – в срок сдать ответсеку подборку статей о школьнике, который ударил пожилого учителя в ответ на замечание, и матери подростка, которая завалила школу жалобами и подняла настоящую бурю в интернете, представляя несчастного педагога педофилом, пристающим к мальчикам, и якобы именно защищая свою честь, ее "ребенок" и ударил мужчину. Гадко ухмыляясь, дама откровенно заявила учителю и его жене: "Поверят мне, а не вам! Защита материнства и детства сейчас в приоритете у государства! Но я добрая – так и быть, за пол-ляма согласна замять дело. Вам на раздумье даю неделю. Я ведь вас сгноблю, если вы не поняли. И ничего вы не докажете! И нефиг было моему ребенку делать замечания – если он на уроке в телефоне сидел, значит, ему было с вами скучно, а раз вы не можете заинтересовать детей, то какого хрена зарплату получаете? Это я сыну велела телефон не выключать, время сейчас такое, что дети должны быть под приглядом! А мой ребенок меня слушается!"
В тот вечер у учителя ночевал его 19-летний внук. Он догадался записать ультиматум неприятной гостьи на диктофон и прислал запись в редакцию "Телескопа".
Вероника прослушала аудиофайл и провела расследование. Наглой особе пришлось забрать свой иск и прекратить требования выплат, да еще впереди замаячила перспектива уголовного дела за вымогательство и клевету вместо вожделенного отдыха всей семьей в лучшем отеле Египта…
А тут еще пришло интересное письмо от хозяев магазинчика одежды в полуподвале на Садовой. И парочка не менее любопытных посланий на рассмотрении. Тоже в перспективе – острые, злободневные темы. Морально нет сил откладывать их или отдавать сотрудникам. Какая, скажите, на фиг, свадьба, какие платье и банкет?..
Кончилось все тем, что за дело взялась ее сестра Вика. Она как раз сдала архитектурный проект здания музыкальной школы в новом микрорайоне и была свободна.
– Если за тобой не проследить, – Вика деловито листала каталог банкетных залов класса люкс в Петербурге, – так ты и в ЗАГС опоздаешь, придешь на роспись в джинсах и куртке, а гостей на обед пригласишь в "Бургер Кинг"… Ника, а к парикмахеру, маникюрше, косметологу и визажисту ты записалась? Так я и знала: конечно же нет!
– Вика, что я – как герой Зощенко, за полгода должна готовиться "к таинству брака" и за месяц сходить в баню и парикмахерскую? – вяло отбивалась Ника, с головой ушедшая в письмо от хозяйки магазина на Садовой, – и за два месяца уже ногти приклеить? Успею записаться, времени еще достаточно.
– А вдруг на начало ноября свободных мест не окажется? – покачала головой сестра. – Ты что тогда, на свадьбу придешь с пластмассовыми ногтями из "Фикса"? И времени уже не так уж и много. Я тебе удивляюсь, Ника. Такое ощущение, что это не ты выходишь замуж; тебе это по барабану и ты не рада… Вот, смотри: свободны банкетные залы в "Империале", "Астории" и у Беранже… Какой тебе больше нравится?
– Да какая разница?.. Бери какой хочешь.
Вика отодвинула лэптоп и встала.
– Ты не персонаж Зощенко, – сказала она. – Ты – герой "Романа биржевого маклера" О'Генри, который так заработался, что забыл даже о собственной свадьбе и не заметил, как накануне обвенчался… Итак, берем "Асторию"? Она как раз возле Исаакиевского собора, где Морской заказывает венчание.
– Ладно, – кивнула Ника. – Но не факт, что он этого добьётся. За Исаакий не один год шли бои: оставить ли его полусветским учреждением, туристическим объектом, или передать Церкви. Конечно, сторонникам туристического направления не хотелось терять прибыли, которые приносят входные билеты в собор и на колоннаду. И эти "билетеры" могут упереться рогом. Вот будет весело посмотреть, как бодаются два носорога на мостках…
– И о чем ты только думаешь, – улыбнулась сестра, – наверное, уже заголовок в уме сочиняешь. Может, хоть платье себе погуглишь? Я помогаю тебе с банкетным залом и гостями, а ты займись собой.
Никас хрустом потянулась и плюхнулась на низкую кровать, застеленную голубым покрывалом.
– На фиг это вообще? – спросила она – Платье, маникюрша… Смешно, ей-Богу. Мы вместе уже несколько лет, и глупо после этого напяливать на себя символ невинности и бросать букет в своих незамужних подруг…
– У тебя из таковых осталась только Лиля, – заметила Вика. – Ну, и еще я.
Ника хихикнула:
– Я в "Бьюти Терре" так накачала себе руки, что после моего броска вы не в ЗАГСе, а в приемном покое у Вредена окажетесь. Уж лучше засвечу букетом в Наума, за его дурацкие шуточки "тили-тили-тесто", которыми он монает меня уже второй месяц.
– Ты не невеста олигарха, Ника, – Виктория Орлова с интересом посмотрела на старшую сестру, склонив набок голову. – И вообще не невеста. Ты – курская аномалия. У меня тоже почти все подруги замужем, но ни одна из них перед свадьбой не вела себя так, как ты.
– Такая уж я, – Ника включила музыкальный центр.
– И нигде, и ни во сколько
Повстречались и забыли… – раздался из колонок голос певца.
– Все слушаешь своего Рому Зверя?
– И Земфиру тоже. Люблю "Знак Бесконечность"…
– Ника, – сестра села на край кровати, – отчасти ты права, но… Виктор во многом идет тебе навстречу. Гостевой брак; ты остаешься в Питере и продолжаешь работать в "Телескопе", вы ведете прежний образ жизни… Но он хочет устроить красивую свадьбу, яркую, памятную. Ты можешь хотя бы в этом пойти ему на уступки?
– Уступи мужчине раз, другой и не заметишь, как окажешься встречающей его у порога с тапочками в зубах, бубня "как тебе будет угодно, мой господин"…
– А ты помнишь, что говорила мама о том, что брак строится на взаимных уступках?..
– Агась. И добавляла при этом, что женщина, как более умная, должна уступать чаще. Ладно, – Ника, вздохнув, отправила ответственному секретарю письмо с вложенным текстом статьи и со вздохом открыла поисковик, чтобы подобрать себе свадебный наряд.
– Только не покупай бэу на Авито или эконом-класс в Яндекс-маркете, – предупредила ее Вика. – Поищи в "Лайк Миракль", "Милано Вера" или "Свадьбе века".
Сама она штудировала контакт-лист, прикидывая, кого следует пригласить на банкет, и сколько гостей будет со стороны Морского. На сколько персон заказывать банкет? Что выбрать – катание по городу на машинах, теплоходе или вертолете? Морской заявляет "хоть все берите, я оплачиваю", а Нику волнует только ее отдел журналистских расследований. И тамада нужен, и оркестр надо нанять…
Тенькнул Никин телефон. Прочитав СМС, сестра выругалась, встала и тяжелым мужским шагом вышла на балкон, прихватив пачку "Эссе" с ментолом.
– Не редакция, а филиал Пряжки! – сообщила она, возвращаясь. – Придурок на придурке сидит и придурком погоняет! Заколебали уже меня своими шуточками насчет золотой рыбки, ожерелья из пустышек, торта из памперсов и золотого унитаза! Сто раз уже сказала: не смешно! Не понимают. Ну хоть свадьбу отменяй! Кретины, мать их!
Вика промолчала, хотя в другое время высказала бы сестре все, что думает о ее грубых выражениях и о курении: "Хотя бы дверь балконную закрывай, если не можешь воздержаться от дурной привычки, весь дым в комнату пошел! А я этим дышу". Но сейчас младшая Орлова тактично промолчала, понимая, что Вероника тоже нервничает перед свадьбой, хоть и делает вид, будто ей все трын-трава. А все равно волнение прорывается.
С Морским Вероника познакомилась четыре года назад в Новоминской – деревне неподалеку от Краснопехотского, куда ездила, на кладбище, чтобы привести в порядок памятники дедушки и бабушки. У Морского там лежат родители и старший брат…
Ника и Морской прошли много совместных испытаний. Раскрывали предвыборную многоходовку в Краснопехотском; выслеживали диверсанта в Синеозерске и увертывались от киллеров в Выборге. Распутывали козни парочки профессиональных мошенников в Алустосе, вытаскивали на свет тайны четвертьвековой давности и мчались в Ахтиарск, торопясь спасти парня, узнавшего СЛИШКОМ много… И объяснение Виктора в июне было не спонтанным, а давно продуманным и подготовленным.
– А в интернете уже пишут, – фыркнула Вероника, – всякие измышления насчет того, что я старше жениха и живу на одну зарплату… Смотри, и мой любимый магазин "Все вещи по 300 рублей" на Просвете припомнили…
– Брось, – Вика подошла к сестре и закрыла страницу какой-то бульварной интернет-газеты. – Выбирай платье, а не скачи по всему интернету. Мне кажется, что такие статейки и комментарии к ним пишут женщины, которые сами не отказались бы от брака с олигархом. Вот только олигархи к ним не спешат с обручальным кольцом. Или мужчины, которых задевает то, что Морской в 36 лет давно и прочно занимает место на вершине, а они старше, и, как сами уверены, лучше, но нажили только пузо, лысину, геморрой и место под каблуком жены. Или лентяи, которым неохота прилагать усилия для самосовершенствования, а проще обругать кого-то из успешных людей и дальше пребывать в расслаблении. Зачем тянуться, работать над собой, чего-то добиваться, на кого-то равняться, если можно просто зайти в интернет, настрочить о ком-то гадостей и довольно потереть руки… Не обращай на хейтеров внимания. Работа у них такая; некоторые этим зарабатывают на жизнь. Давай готовиться спокойно. Как ты собираешься распределить визиты к парикмахеру, маникюрше, косметологу и визажисту?
– Господи, а визажист-то зачем?! – попыталась сопротивляться Ника. – Я и сама умею делать макияж…
– Согласна, но для свадьбы нужен профессиональный макияж. Советую визажиста и парикмахера вызвать на утро перед свадьбой, а маникюршу и косметолога посетить накануне вечером. Итак, пишем…
*
Харука уже ждала ее на площади, совсем не похожая на свою тезку из культового аниме. Даже в джинсах и куртке она смахивала на красавиц с японских гравюр – изящная, миниатюрная, как куколка, с тонким белым личиком и подведенными черным глазами.
Столичная площадь трех вокзалов как всегда напоминала охваченный пожаром муравейник. Это началось еще на перроне – даже у СВ возникли суета, толкотня и галдеж. И только хрупкая фигурка в черных джинсах и алом пуховике бросалась в глаза в этой нервной сутолоке, отличающей первую столицу во все времена. И Харука была само воплощение спокойного гордого достоинства. Это ощущали все. И даже здесь, в этой безумной толпе, ни у кого не возникало желания задеть Харуку или рявкнуть на нее в типичной московской манере: "Двинься, чего расшеперилась под ногами, овца!"
– Холодно, – посетовала Харука, повыше подтягивая застежку пуховика. Обрамленное черным мехом капюшона лицо дочери дзенина выглядело еще белее и нежнее. – Зима здесь приходит рано.
Им предстояла работа, и задание повышенной сложности, судя по тому, что Харука-сэнсэй встречает ее лично. Но здесь на привокзальной площади она ничего не скажет. У Харуки нет привычки обсуждать дела на ходу. Это славянин может, стоя в очереди к кассе или на эскалаторе метро сделать два-три звонка, заказать доставку продуктов на дом, записаться к врачу, назначить встречу, уточнить в отделе кадров дату отпуска… По телефону заключали или отменяли сделки; на ходу обговаривали условия развода и размер алиментов, обсуждали свои проблемы, решали сложные вопросы – на ходу, в автобусе, в метро, под грохот колес, крича друг другу в уши, и даже в лифте успевали "перетереть" пару тем или "порешать вопросик"…
Харука этого не признавала. Для нее обсуждение деловых вопросов по пути было неприемлемо. Всему должно быть свое время и место. Так считала японка и никогда не смешивала, по ее мнению, несовместимое.
Харука взялась за ручку ее чемодана и покатила его к ожидающей машине.
– Мы все обговорим завтра, – сказала она. – А сейчас я отвезу тебя в гостиницу, и до завтра ты отдохнешь после долгой дороги.
Именно Харука обучала ее искусству нинсо – умению читать по лицам. И она делает определенные успехи. Однако до учительницу ей все еще далеко.
По дороге обе молчали. Она просматривала ленту новостей в телефоне. Харука смотрела в окно.
"Одним завидным женихом стало меньше. Виктор Морской, человек, не нуждающийся в представлении, сообщил нам в блиц-интервью дату своей свадьбы. Регистрация брака олигарха состоится в ЗАГСЕ № 1 Санкт-Петербурга на Английской набережной, и в тот же день пара обвенчается в Исаакиевском соборе. Невеста Морского, Вероника Орлова, по слухам, на пять лет старше нареченного и является нашей коллегой. Много лет госпожа Орлова возглавляет отдел журналистских расследований издания "Невский телескоп"…
И комментарии под публикацией: "Повезло тетке, в последний вагон вскочила", "Предлагаю тотализатор: спорю, что свадьба сорвется. Ставлю пять кусков!", "Эта тп о5 на мать с ребенком наехала, видно, своих нет, вот и завидует", "За учителя заступается, а так им и надо, сколько лет они безнаказанно изхдевались над детьми, теперь будут знать, что можно и получить", "Орлова? А этта хто? Такая известная, что я о ней впервые слышу!", "Судя по твоей Арфографии, ты и читать-то не умеешь", "Мать защищала своего ребенка, это нормально, видно, его учитель довел", "У подростков психика хрупкая, мой даже заплакать может. Я бы этого старпера вообще урыла бы, если бы он моего ребенка обидел", "А я как-то, помнится, когда классуха до моих двойнях докапываться начала, таких х…в ей накидала, что она уволилась", "Дамы, а кого вы "уроете", когда окажется, что ваши дети по уровню подготовки в старшие менеджеры Газпрома не годятся, а только в чернорабочие на стройку? Советую начать с себя. Это вы сейчас, вместо того, чтобы заставить детей УЧИТЬСЯ, а не балду гонять и жалобы строчить, обсуждаете, как учителей "сгнобить". Мне за двойки или замечания родители нагоняя давали, а не накидывали всяких яких учительнице!", "А ты вообще кто такой???", "У тебя свои дети-то есть?", "Есть, двое. Согласны со мной, что учиться хоть и не всегда интересно, но нужно для будущего. Кто я? Владелец 200-метровых апартаментов на Крестовском острове, скажем так… И в школе учился, а не жалобы на учителей писал и мамочку звал…"
– И не на пять лет, а всего на три, – не оборачиваясь, сказала Харука. – Почему у вас в прессе так часто проходит недостоверная информация?
– По-моему, это вопрос без ответа, – усмехнулась она.
В "Балчуге", прощаясь с ней, японка негромко сказала:
– Отец велел тебе отдохнуть как следует. Он просил передать тебе травяной сбор, возвращающий силы, – она протянула коробочку.
Она кивнула, принимая к сведению и ничего не спросила. От этого она уже отвыкла. Если дзенин сказал, что нужно отдохнуть перед работой, значит, надо отдохнуть. И все. Ей сами скажут все, что сочтут нужным, а любопытство и лишние вопросы тут не в чести.
В номере она не стала даже разбирать чемоданы. Скорее всего, она тут на сутки. Ну, на двое. Все, что ей нужно, уже есть в номере, а все остальное – в маленьком дорожном несессере – пижама, предметы ухода. Работа, связанная с частыми поездками, приучила ее правильно складывать вещи. Это экономило время.
… Харука быстро шла по проулкам и проходным дворам к мини-отелю, где остановился отец. Он избегал помпезных гостиниц, привыкший к аскезе и уединению. В миниатюрных отороченных мехом полуботинках девушка ступала такими же изящными мелкими шажками, как и в традиционных сандалиях-гэта. Звякнул телефон.
– Да, – сказала Харука по-японски, приняв вызов. – Приехала. Я сейчас приду.
*
– "Под разливы деревенского оркестра
Увивался ветерок за фатой
Был жених серьезным очень, а невеста
Ослепительно была молодой…"
Манул Мася, перебирая могучими, но коротковатыми лапами на холодном подоконнике, с недоумением смотрел на хозяина круглыми желтыми глазами. Как странно: пока он инспектирует осенний сад и вправляет мозги обнаглевшим котам, вздумавшим шастать на его территорию и даже ухаживать за Читой, хозяин совсем спятил. Вот и сейчас: стоит перед зеркалом в каком-то странном костюме, черном, с белой грудью, как у того котяры, которому Мася надавал таких хороших лещей на прошлой неделе, и распевает, точь-в-точь, как этот нахалюга, нарезавший круги вокруг Читы. Но она, как порядочная манулиха, отвесила приставале хорошую затрещину, а Мася добавил на орехи – с тех пор носа в их сад не показывает…
Виктор поправил цветок в бутоньерке и прошелся перед огромным, во всю стену, зеркалом, громко распевая:
– "Вот промчались тройки звонко и крылато
И дыхание весны шло от них
И шагал я совершенно неженатый
И жалел о том, что я не жених"…
– А вот и нет, – сказал он, – вот и неправильно. Я-то как раз жених и есть, а кто же еще? Маська, ты что это меня глазами сверлишь? Не вздумай прыгнуть и разодрать пиджак! Это мой свадебный костюм. От Бриони, к твоему сведению. Разорвешь его – получишь по своей мохнатой заднице журналом по мировой экономике. Тяжеловесная штука, я тебе скажу!
– Йяв, – презрительно отозвался манул и прищурился. "Буду я еще на тебя прыгать! И на костюм твой я чихать хотел. Подумаешь, событие – жених! Ты же не кот, чтобы по этому поводу так завывать и скакать!"
За окном серело свинцовое небо. Завывал октябрьский ветер, сбивая ошметки ржавых листьев с деревьев и теребя лапы сосен и елей. Непрестанно хлестал косой дождь – крупный и ледяной. Конечно же, Чита с детьми и носа в сад не высовывают, греются в домике под крыльцом. В дом их калачом не заманишь – может, детям было бы любопытно, но Чита считает, что порядочным манулам в жилище двуногих делать нечего и остановит их тяжелой лапой. И Масе не раз приходилось натыкаться на холодное презрение супруги: "Позор! Подвизаешься у двуногих! Совсем уже домашним котиком стал! Грряф!" "И зачем тебе надо жениться? – Мася сочувственно посмотрел на хозяина. – Посмотрел бы на других, вот хоть на меня. Подумал бы: а надо ли тебе это? Или ты совсем ума лишился? Так сейчас вроде не март"…
– Венчание в Исаакии я пробил! – Морской триумфально вскинул вверх сжатые кулаки и возбужденно заходил по гардеробной. – Брыкались, конечно, как Клодтовы кони на мосту, шутка ли – на целых три часа закрыть собор для туристов, ах, какие убытки! Ты вообрази, Мася: изначально собор был построен именно для прихожан, для молитвы и церковных служб, а из него туристический объект сделали и рады: и Церкви насолили, и денежки хорошие потоком в карман текут. Ты бы видел очереди в кассу!.. Ой-ей! За час, наверное, больше сотни билетов пробивают. Но ничего! Они упрямые, а я еще упрямее. Я же не Ваня Тюпкин, чтобы жениться в джинсах, выпить пива после записи, и вся свадьба! Я им вдвое больше надавал неустойку за эти три часа, – Морской аккуратно снял костюм и повесил его обратно и убрал в ячейку ботинки. – Сказал, что буду венчаться в Исаакиевском соборе – и там и обвенчаюсь! – он закутался в золотистый парчовый халат. – Брр, ну и погода. А знаешь, Маська, что в Ялте сейчас загорать можно? И море плюс семнадцать.
– Вав? – спросил манул. "Для начала объясни, что такое Исаакий, Ялта и плюс семнадцать. И кому ты чего надавал? И как это – загорать?"
– Свадебное путешествие в Ялту! – Морской подхватил манула и закружил на поднятых руках. – Город-сказка, город-мечта, как в песне! Я как-то раз ездил в Артек, в пятом классе; родители решили хоть разок отправить меня в знаменитый лагерь… И нас повезли в Ялту на экскурсию. Я увидел ее и решил, что когда женюсь, именно там проведу медовый месяц… Хотел взять апартаменты в Вилле "Елена", – он отпустил Масю, – но последний номер из-под носа увели какие-то нехорошие люди. А вот "Екатерину Вторую" в "Ореанде" я успел цапнуть…
Мася запрыгнул на подоконник и, недовольно сопя, стал зализывать растрепанную шерсть. "Любого другого я бы за такие вольности хорошенько бы цапнул. Но хозяина трогать нельзя, даже если он совсем разума лишился…"
– С тобой туда нельзя, Масяня, – Морской открыл форточку и закурил "Трисурер Блэк". – А то ты там от избытка чувств всю красоту в хлам раздерешь…
– Ррряв, – ответил манул. – Ффффф! Чих! – "И долго ты будешь припоминать, как я подушку разорвал? Знаешь же, что нечаянно! И зачем дымить этими вонючими палочками у меня под носом? Я, кстати, не больно-то и хочу в твою "Ореанду". Тебе охота, ты и езжай!"
– Да, Мася, – Виктор сел на подоконник рядом с недовольно сопящим питомцем, – участь моя, как говорится, решена – я женюсь. Ты ее знаешь. Это Вероника.
– Ияв-вав, – "Ну, хоть что-то хорошее. Вероника и в самом деле тебе подходит. А то привел бы в дом Бог весть кого".
– А расписываться будем на Английской набережной, – Виктор, шелестя халатом, ходил по гардеробной, среди шкафов и кронштейнов. – Затем венчаемся. Потом два дня гуляем на банкете в "Астории". Все в шаговой доступности. Как я все продумал, зацени! Еще будут прогулка по Неве, поездка по городу и полет на вертолете. А потом едем в Ялту…
– Вау, яав! – "Опять незнакомые слова. На каком языке он вообще говорит? Я и половины не понял"…
*
Татьяна Ивановна Орлова смотрела на старшую дочь и не могла поверить, что Ника выходит замуж. Разве так ведет себя невеста в ожидании свадьбы? Влетела к ней растрепанная, как всегда – в джинсах и каком-то кургузом свитерке, хватает с блюда горячие слойки с курой и рассказывает с полным ртом о летучке, "подвале", макете разворота и о препирательствах с ответсеком, который хотел срезать у нее тридцать строк.
Татьяна Ивановна тоже выходила замуж поздно – в 44 года. Похоже, девочки пошли по ее стопам. Но она помнила, что перед свадьбой не могла думать ни о чем другом, старательно готовилась, волновалась, что талоны в магазин для новобрачных не дадут, а ей не в чем идти расписываться; чего-то на столе не хватает; что не дадут столовую под банкет на комбинате; заболеет парикмахерша Ирочка, способная сотворить из любых волос чудо-прическу…
Виктор Орлов ухаживал за ней три года прежде, чем Татьяна дала согласие. Познакомились они, когда ей было сорок лет, а будущему мужу – 48. Первый год общались они только по-деловому, по-товарищески… Таня не сразу поняла, что профорг за ней ухаживает. Потом посмеялась: тоже еще жених и невеста нашлись на пороге пенсии! Потом колебалась: после сорока лет непросто взять и изменить устоявшийся образ жизни, привычный уклад. Зато после ни разу не пожалела…
Ника тоже долго встречалась со своим избранником, пока он дозрел до предложения. И все лето, пока дочь обдумывала ответ, Татьяна Ивановна волновалась, не зная, что решит Ника. Она знала, что, если старшая дочь принимает решение, то никто и ничто не заставит ее отступиться. Матери очень нравился этот сероглазый улыбчивый молодой человек, внук подруги ее матери из Краснопехотского, Варвары, а сама Татьяна была знакома с его теткой Антониной… И Коля со Светой из совхоза "Рассвет" хорошо знали семью Морских. Хорошие люди, положительные, вот только судьба у них у всех несчастная. Только младшенький, Витя, высоко поднялся…
Проницательным женским и материнским чутьем Татьяна Ивановна улавливала, что младший Морской по-настоящему любит Веронику, никогда ее не обидит и готов на руках носить…
