Kitobni o'qish: «Хроники острова Юракон. Книга 3. Тайны Юракона»
Конец 1082 года
Танголины аширские
Потоки воды затопили Лениар. Реки разлились, а приходящие с моря тучи подпитывали их нескончаемыми дождями, отчего русла увеличились вдвое, а притоки превратились в обширные озера и болота.
Танголины не подозревали об опасности стихии. Ни Ашир, ни кто-либо из его подданных никогда не сталкивался с подобной напастью. Познав силу огня, ящеры пока не догадывались о мощи воды. Отъедаясь и тренируясь в чащах Лениара, Танголины лишь ругали чавкающую под лапами почву и висящую в воздухе сырость. А когда лесные поляны превратились в болота, птенцы купались в образовавшихся водоемах, смеясь и брызгая в товарищей мутной водой.
Но очень скоро эта вода стала смертоносной. Все больше Танголин не возвращалось с охоты, затянутые трясиной или по неосторожности попавшие в слишком бурный речной поток.
Главное селение, в котором жил Ашир и его ближайшие советники, располагалось на поросшем кустарником холме. Вождь долгое время не брал в расчет подступающую со всех сторон воду, считая разлив явлением временным.
– Сезон дождей закончится, и все встанет на свои места! – заявлял он, с презрением глядя на очередного промокшего ящера, приплывшего в деревню просить у правителя помощи.
Но Ашир не знал главного – сезон дождей всегда заканчивался в Лениаре большим потопом. Именно по этой причине в этом плодородном крае не жили ни куадаранцы, ни эльфы. Даже животные покидали здешние земли с приходом осени. И только недогадливые и слишком самоуверенные Танголины продолжали сидеть на месте, считая Лениар лучшим укрытием.
Природа жестоко отплатила ящерам за их нерасторопность.
Когда очередной ливень хлынул с небес и лапы Ашира погрязли в размокшей земле по щиколотку, вождь хмуро оглядел свое поселение: крыши зданий прогнили, глинистая почва набухла от влаги, отчего даже Главное Гнездо перекосилось и просело.
Вождь фыркнул – капли воды щекотали ему морду.
– Пора уходить, – недовольно произнес тирон, не глядя на собравшихся вокруг сородичей. – Сезон дождей затянулся в этом году. Еще немного, и потоп смоет наше селение. Птицкосы! Летите над всем Лениаром и объявите мою волю – пусть народ Танголин идет на восток, до самого Талима. Там начинаются покатые холмы, там я буду ждать всех!
Напрасно изображал Ашир уверенность, напрасно выдавал свои приказы за нечто давно продуманное. Танголины, услышав вождя, ринулись в разлитые воды реки, которая разделяла Лениар с Талимом. Кто-то выплыл, но многие утонули. Никто не помог самкам перетащить птенцов. Птицкосы, разнеся весть над лесами затопленного края, улетели на восток. Ведь приказа вытаскивать сородичей из бурлящей воды они не получали – зачем же тогда рисковать собой? И только трицисы, прозванные медлительными и тупоголовыми, смогли организовать друг другу достойную помощь: могучие гиганты переносили на руках своих детенышей, упорно двигаясь через мощные потоки речных течений. Они одни смогли вывести из затопленной области все свое стадо.
Ашир в замешательстве взирал на бегущих от потопа сородичей. В его глазах читались отчаяние и злоба. Когда же его народ сможет вкусить спокойной жизни? Когда Танголины окажутся в безопасности?
В бессильной ярости вождь вскочил на оседланного Рара. К этому времени ящер уже достаточно подрос, чтобы выдержать вес тирона. Вместе всадник и рептилия без труда пересекли бурный поток. На том берегу Ашира ждали двое верных слуг – Местарла и Руттус.
– Чего вы стоите, дурни?! Ждете, пока вода окончательно смоет вас?! – рявкнул Ашир в гневе.
– Мы ждали вас, повелитель, – почтительно произнес Местарла. – Наш народ тонет, и я боялся потерять вас.
В словах Местарлы Аширу послышался едва различимый упрек. Это еще больше разозлило вождя, и тут его взгляд упал на Руттуса.
– Это все ты! Как же я сразу не догадался? Ты привел нас сюда, в эту топь, где половина нашего народа погибла! Нельзя было доверять тебе! Каким был выродком, таким и остался! Ничтожество, урод, трус!
Неожиданный свист прервал запальчивую речь Ашира. Меткая стрела, пущенная из кустов позади, вонзилась в плечо тирона. Вождь издал странный крик, нечто среднее между рычанием и стоном, и Рар взревел, испуганный поведением хозяина. Местарла не думал и секунды – когда ящер под Аширом рванул вперед, хитрый диллоф одним скачком очутился на его спине, уцепившись за своего вождя.
Все произошло так быстро, что Руттус и опомниться не успел, как остался один. Он стоял на берегу реки, дрожа от холода и обиды.
Стрелы свистели все настойчивей, но полукровке было безразлично. Он медленно повернулся на звук летящей смерти – ничего больше ему не оставалось.
«Я проклят. Проклят самой жизнью. И зачем такому, как я, надо было появляться на свет? Лучше бы меня никогда не было. Никогда!»
Со жгучими слезами на глазах маленький ящер ступил в воду. Он надеялся утонуть, но речной поток как назло не брал полукровку, и в итоге Руттуса вынесло на какой-то бугор, который вода еще не полностью затопила.
Руттус поднялся, с удивлением оглядывая оказавшуюся под ним опору. Это был валун – тот самый валун, у которого несколько месяцев назад Руттус повстречал изгнанного куадаранца. Память вмиг воскресила их разговор, и ящер резко оглянулся, похолодев от своей догадки.
Да, тот куадаранец был предателем. Но предал он вовсе не свой народ, а его, Руттуса, доверие. На том берегу, натягивая луки, выстроился целый ряд воинов. Наверное, тот юноша решил таким образом искупить свою вину перед собратьями, а может, и вовсе не был никаким изгнанником. С самого начала задумал хитроумный план и обвел Руттуса вокруг пальца, как какую-то пустоголовую тварь!
«Я и есть пустоголовая тварь! И из-за моей тупости погиб весь мой народ! Как такое могло произойти? Как мог я так поступить?»
Стрелы все летели, сбивая плывущих Танголин. Теперь ящеры бежали уже не от водного потока, а от вражеского войска. И повинен в этом постыдном отступлении был только Руттус!
«И почему ни одна стрела не попадет в меня?» – От разочарования ящер топнул ногой, но в этот момент волна накрыла валун и полукровка не удержался.
Река решила пощадить свою жертву, подарив ему быструю смерть.
Варуна видела, как поднимается уровень воды. Как тонут в разлившихся реках сородичи-Танголины. Ее крайние головы внимательно следили за окружающим миром, в то время как центральная продолжала думать. Когда всплески волн послышались у их гнезда, Варуна решила, что сидеть на месте больше не имеет смысла.
– Актав, как твои крылья? – спросила она у брата.
– Ослабли от сырости, но планировать смогу.
– Мы тоже, тоже можем планировать! – откликнулись Ольта и Корнарка, сестры-близнецы, вылупившиеся из одного яйца.
– Хорошо. Тогда сделаем так. Я возьму себе на спину четырех детенышей, Актав, ты – троих, и вы, сестрицы, по одному. Вместе мы выберемся отсюда! – и Варуна решительно схватила двумя пастями крайних голов притихших от страха птенцов.
– Я и сам бы мог идти! – возмутился Тонтрик, второй из двух самцов во всем выводке.
– Мал еще! – на правах старшего брата сказал Актав. – Лучше залезай мне на спину!
– Куда мы отправимся? – робко поинтересовалась Ольта, устраивая одну из младших сестренок у себя между крыльев.
– Тучи идут с юга, значит, меньше дождя будет на севере, – рассудила Варуна.
– Тогда бежим скорее на север, пока нас не смыло! – воодушевленно произнес Актав, хотя в глазах его крайних голов читался вполне объяснимый страх.
Вскоре после того, как венгарары покинули свое гнездо на островке суши, к нему причалили лодки куадаранских воинов. Часть из них осталась на месте, остальные начали обследовать округу, выискивая кладки Танголин и добивая оставшихся ящеров.
Среди куадаранцев был и А-Трат. Он ловко пробирался по лесной чаще, не обращая внимания на хлещущий ливень и все усиливающийся ветер. Внутри молодого человека все ликовало, ведь это благодаря его плану целое племя Танголин кануло в пучину! Он избавил Юракон от назойливого врага и прославился в народе! Его уже повысили до десятника, а после очистки Лениара от Танголин точно должны наградить почетным званием мастера-следопыта. А потом, назло завистникам, он планировал жениться на Малюте – милой девушке из хорошей семьи, чей зять как раз занимает пост таускарха стрелков в армии Эль-Фата. И тогда для карьеры А-Трата откроются самые радужные перспективы.
Но это все потом, а пока надо сделать так, чтобы ни один ящер не выжил. Тогда его успех обеспечен!
Когда куадаранские воины покинули островок, тот уменьшился вдвое. Вода быстро заливала землю, а потокам дождя не было видно конца.
Варуна осторожно вела свое маленькое семейство по затопленным землям Лениара. Ее крайние головы медленно поворачивались из стороны в сторону, следя за каждым посторонним движением. На широкой спине, вцепившись коготками в толстую шкуру, сидели четыре ее младших сестры – испуганные и уставшие.
К счастью, пока все шло удачно: венгарары избежали встречи с куадаранскими воинами, а путь их пролегал вдали от бурных течений. Не раз Варуна, Актав и сестры-близнецы вброд преодолевали заполненные водой низины и только в некоторых местах им приходилось расправлять крылья и неловко планировать, поймав достаточно сильный воздушный поток.
Варуна спотыкалась, но упорно шла вперед. Несмотря на то, что онабыла старше Актава и сестер-близняшек всего на несколько часов, за неполных три месяца жизни венгарара выросла вдвое крупнее их. А уж венгарары из второго выводка и вовсе были малютками по сравнению с ней. Поэтому она всегда считалась главной, неся ответственность за здоровье и жизни сестер и братьев.
О своем необычном внешнем виде венгарары не задумывались, как и о своем происхождении. Их родителей: Танголина-жреца и самку-диллофу, скорее всего, смыло водным потоком, и никому уже не было суждено узнать, как на свет могли появиться эти удивительные трехголовые существа.
Для Варуны ее внешний вид был более чем естественным: средняя голова доминировала, с ее помощью Танголина общалась, думала и принимала решения. Две крайних головы действовали как вспомогательные: в правой активность просыпалась скачками, чаще всего, когда венгарара испытывала какое-то жгучее желание или переживала сильные эмоции. Левая же на удивление мало спала: в ней работа шла медленно, но бесконечно и очень упорядоченно. Варуна не представляла жизнь без своих двух вспомогательных голов, впрочем, как и без крыльев, хотя летать она так и не научилась.
Да и многое ли мог успеть попробовать в своей жизни детеныш, никогда не покидавший гнезда и густого кустарника вокруг него?
И все же не зря Ашир так восхищался новым видом Танголин – они и вправду не имели равных себе. Венгарар планировали растить как убийц, наводящих ужас на врага, и никто не мог предположить, что именно их вид окажется первым, полностью отделенным от общего разума Танголин. Венгарары с самого начала вынуждены были учиться жить, самостоятельно принимая решения и пользуясь лишь собственным чутьем и опытом.
К вечеру семейство трехголовых ящеров добралось до заболоченных низин Лениара, которые отделяли эти земли от Шепчущей Заводи. Здесь идти стало еще сложнее, ведь из-за любого неосторожного шага можно было увязнуть в грязи.
Вконец измученная, Варуна разглядела обособленную рощу раскидистых деревьев, растущих неподалеку. Туда она и направила свой едва плетущийся отряд. Венгарарам повезло: почва, на которой произрастали деревья, оказалась относительно сухой, а сами лесные гиганты – древними и величественными, с толстыми нижними ветвями.
С помощью цепких передних и сильных задних лапстаршим венгарарам удалось забраться на деревья.
– Отдохнем здесь, – сказала Варуна. – Вряд ли нас обнаружат в ветвях этой чащи, а нижние ветки достаточно широкие, чтобы разместиться на них.
– Я есть хочу, – пискнула Шарата, самая младшая из всей кладки.
– Ты потерпишь до завтра? Мы добудем что-нибудь… – хриплым голосом заверила ее Варуна.
На самом деле старшая венгарара никогда не охотилась – в ее возрасте не принято было даже начинать тренировки, и всю пищу им приносила самка-мать. А потом она исчезла… Сбежала или утонула, как множество других Танголин.
– Я тоже есть хочу, – присоединился к сестре Тонтрик.
– Ну, ты же у нас самый храбрый – вот пойди и достань нам пищу, – съязвил Актав, фыркнув своей правой мордой.
– Мы все хотим есть, но чтобы найти пищу, надо набраться сил, – Варуна обвела семейство внимательным взглядом средней головы. Крайние головы уже закрыли глаза и едва не падали на жесткую кору старого дерева.
– Пора спать, – примирительно прошептала Ольта, сворачиваясь в клубок. Одна из младших сестер уже забралась в небольшое дупло, обнаруженное ею в стволе дерева.
Но Варуна так и не смогла заснуть, пока не убедилась, что все остальные надежно расположились в ветвях. И только тогда Танголина позволила своим лапам подкоситься и прислонилась к могучему дереву, невольно прося у него сил и защиты.
«И где же мне достать для всех еду?» – была последняя мысль в ее сознании.
Темные
Ноги утопали в грязи, а лицо заливала вода. Охвист стоял на вершине крутого холма и всматривался в темнеющее небо запада – когда же появится хоть какое-то движение?
«Летучки засекли Танголин, бегущих из Лениара… Скоро они должны быть здесь! Скоро…» – Темный эльф обернулся и подозвал к себе мага, командующего основным отрядом.
– Прикажи летучкам выступать! Танголинские птицы достигнут нас быстрее ящеров и нельзя допустить, чтобы они предупредили сородичей о засаде. Пусть в небе начнется бой!
И Охвист поспешил в шатер, стоящий неподалеку, стремясь спрятаться от ненавистного дождя и ветра.
«Будь проклят мир под солнцем! Нет ничего лучше, чем сумрак и прохлада подземелий…» – думал он, недовольно морщась.
В шатре эльф жил с двумя своими помощниками: темными магами, способными силой сознания управлять такими созданиями, как летучие мыши, келлапы или мушки.
– Мне нужно увидеть глазами летучек, что творится на границе Лениара и Талима, – обратился к ним Охвист, стаскивая с плечей намокший плащ.
Маги кивнули и молча уселись друг напротив друга. Сухие губы зашептали заклинания, зрачки зажглись зеленым светом, и два тонких энергетических луча соединили сознания магов с летящими вдалеке существами.
– Плохая видимость, господин, – произнес один из них.
– Говори по существу! – рявкнул Охвист. Его все больше раздражала окружающая обстановка: холод, дождь и жалкие ящеры, которых осталось только перебить и забыть о них навсегда. Хотя вряд ли у него это получится после того, что учинили эти твари в Подземельях Эльни. Там, где он чувствовал себя в безопасности, Танголины посеяли хаос и страх. Охвист поднес ладонь ко лбу, провел по черным волосам. Бледная кожа руки показалась ему зеленоватой и склизкой.
«Не заболеть бы от этого дождя…»
– Мы заметили их! – воскликнул маг, от напряжения сжав пальцы в кулак. – Ящеры еле тащатся, а птицкосы явно нервничают, дождь клонит их к земле… Летучки атаковали их, но летающие рептилии хорошо вооружены и меньше пострадали от потопа, чем остальные… Летучек меньше, и они долго не выстоят…
Маги порвали связь с сознанием своих подопечных и обратили взор на Охвиста.
– Значит, пора отправлять наши основные отряды. Мертвецы и келлапы легко перебьют остатки ящеров, – ухмыльнулся Охвист, и в глазах его зажглась такая жажда разделаться с врагом, что оба мага предпочли поскорее удалиться выполнять приказ.
Танголины изнемогали, а непрекращающийся ливень буквально прибивал их к земле. В небе то и дело проносились кричащие птицкосы, но потом что-то отвлекло их, и они исчезли. Страх и воля Ашира гнали ящеров вперед, не давая расслабиться даже ночью. А потом на них напали.
Темноту разрезал столб пламени. Все новые и новые вспышки озаряли ночь, пока огонь не добрался до изможденных рептилий, а могучие лапы демонов не стали рвать и топтать их.
Ашир, несмотря на полученное ранение все время подгонявший сородичей, при виде келлапов достал свой меч и закричал.
Меньше всего вождь Танголин ожидал повстречать здесь Темных. Однако судьба сыграла с ним злую шутку, и возмездие за нападение на Подземелья Эльни настигло тирона в самый неподходящий момент.
Стоит отдать ему должное, Ашир не запаниковал, а приказал птицкосам атаковать врага. Он быстро смекнул, что Дрэк, скорее всего, остался на севере, а сюда прислал лишь небольшой отряд, который можно одолеть даже остатками сил.
Келлапы пытались сбивать птицкосов могучими лапами, и это отвлекло их от атаки на наземных ящеров. Летающие же Танголины набрасывались на демонов, вгрызаясь им в плоть зубами, а также кинжалами и топориками, которые давно стали их излюбленным оружием.
Все смешалось во тьме. Кто-то горел заживо, кто-то пал от мечей и стрел мертвецов, но постепенно ярость Ашира передалась ящерам. Обессилевшие мазы, диллофы и ворцисы воспряли духом. Забыв о страхе смерти, как обезумевшие животные они бросились на врагов, вонзаясь в них когтями и зубами.
Один из отрядов Темных наткнулся на стадо трицисов, мирно бредущих на восток по приказу Ашира. Грузные сородичи Тарха с гулким трубным звуком, свойственным их диким предкам, встали на защиту детенышей, круша врага лапами и сбивая оживленных мертвецов тяжелыми ногами, так что те рассыпались в прах.
Ночь сыграла Темным на руку, но их подвел дождь. Келлапы быстро исчерпали огненную магию, и последние из них вскоре стали походить на огромных мокрых кошек, жалобно ревущих и отмахивающихся от врагов, в то время как птицкосы продолжали рвать и щипать их сверху, а Танголины с земли вгрызались в их плоть снизу.
– На север! Всем идти на север! – вдруг раздался во тьме приказ, и птицкосы оставили свою последнюю жертву, послушно взмыв в небо и устремившись в указанную Аширом сторону.
Гонимые стадным чувством, остальные Танголины также прекратили расправу над врагами и, сбивая лапы в кровь, побежали за улетающими птицкосами, выискивая во тьме могучий силуэт своего вождя.
Охвист не стал дожидаться рассвета – это было ему ни к чему. Днем он видел куда хуже, чем ночью.
– Танголины повернули на север. Что же, они приняли мудрое решение. Только это их не спасет. Их вождь ранен, и долго явно не протянет. Даже жаль, что мне не довелось убить его лично, Дрэк снабдил меня воистину уникальным оружием для этого…
– Что прикажете делать? – решил уточнить один из магов.
– Отправимся за ними в Шепчущую заводь – заодно добьем тех, кто остался шататься между Лениаром и Талимом, – почесав подбородок, произнес Охвист.
– Вы думаете, господин, что Танголины пошли в Шепчущую Заводь? – осторожно спросил маг.
– Куда же еще? Они побегут в леса, где жили до этого, больше деваться им некуда.
– Но если они действительно повернули на север, то окажутся в горах Алении!
– Там они не выживут. В горах уже наступает зима, а ящеры плохо переносят холод. Они замерзнут насмерть, не успев оправиться от своего поражения.
Однако я не могу допустить, чтобы хоть одна жалкая рептилия сохранила свою жизнь. Поэтому я отправлю в горы Алении стаю летучек и небольшой отряд. Пусть выследят Танголин и расправятся с ними. Мы же пойдем в Заводь, к Зеркалу, где у его теплых вод могут укрыться остатки ящеров. Уничтожим их, восстановим силы и вернемся в Ярутуллу.
Охвист довольно потер ладони. Он справился со своей задачей и отомстил глупым рептилиям, включая их самонадеянного вождя. Скоро, очень скоро он сможет вернуться домой, в темноту и покой родных подземелий, и быть уверенным, что никакие твари из поднебесного мира больше не нападут на его дом.
Танголины наэлльские
Феи одна за другой спускались в долину. Первым их присутствие почувствовал Кажет, а вернее, Ладата. За годы совместного существования они почти слились воедино, благодаря чему двери в тонкий мир для Кажета оставались всегда открытыми.
Он расправил плечи и, озаряемый лучами блеклого осеннего солнца, пошел навстречу необычным гостьям.
Ярче всех светилась Ом – самая древняя фея, наверняка видевшая еще рождение острова Юракон. Она обрела полупрозрачные очертания, которые слепили глаза, отражаясь от выпавшего ночью снега.
– Творите и парите, мудрейшие! – поприветствовал фей Кажет.
– Мы пришли предупредить вас, живущие в любви и благодати! – пропел воздух вокруг.
– Тогда вам прежде всего стоит встретиться с моей матерью, – тут же рассудил мальчик.
– Я уже здесь.
Наэлли тоже почувствовала близость духов и поспешила им навстречу. Хотя у эльфийки и не было феи-спутницы, ее связь с миром духов была так же крепка и неразрывна, как и у Кажета.
За Наэлли следовали Зирк и Ранта. Приход фей застал их за разведением обеденного костра.
– Предупредить вас… – эхом отозвался голос феи, и четверо соплеменников застыли, готовые слушать. – Из темных мест движется разрушение и смерть – дети зла идут сюда.
– Войско Дрэка? – в ужасе прошептала Ранта.
– Он что, задумал устроить здесь свой лагерь? – возмущенно спросил Кажет.
– Из Талима давно исходит зло… Оттуда и наступают служители смерти. Слушайте наш совет: уходите! Следуйте по тайным тропам – Ладата проведет вас. Так вы разминетесь с силами тьмы…
– Значит, Темные основали какой-то лагерь в Талиме, но прежде обходили наши горы стороной. Интересно, зачем им это нужно? Чтобы добить оставшихся Танголин в Лениаре и пойти на Ваирам? – задался вопросами Зирк.
– Рано или поздно мы это узнаем. Пока гораздо важнее решить, куда нам направиться, – покачала головой Наэлли.
Несмотря на внешнее спокойствие, в душе у нее все сжималось от страха. Места, которые она считала одними из самых безопасных на Юраконе, вот-вот будут осквернены присутствием Темных, а дорогие ей существа и родной сын окажутся в смертельной опасности.
– Мы выведем вас на равнины, что лежат за горами в самом центре острова. Там ваш путь продолжится по зову вашего сердца… – прошелестел воздух вокруг.
– Сколько у нас времени? – спросил Кажет.
– Луна еще трижды осветит небо, прежде чем тьма окутает эти земли.
– Это значит, что Темные уже достигли гор Алении и движутся сюда, – испуганно прошептала Ранта.
– А ваше поселение? Что будет с теми местами? – спросила фей Наэлли.
– Беда минует наши укрытия, однако злые силы отравят дух этих гор. Поэтому мы уйдем туда, куда вы проникаете лишь во снах.
– Вы покинете Юракон?
– А Ладата?!
Вопросы прозвучали одновременно. Зирк и Кажет напряженно переглянулись. Наследник Ашира не был в тесной связи с феями, но почитал духов природы.
– Ладата останется, пока вы не достигнете безопасных мест, – прошелестел голос. – Потом настанет ее черед сделать выбор. Мы же вернемся, когда окончится кровавая битва, а остров Драгара озарится ярким светом, поглотив все страхи и сомнения…
– Это предсказание… Слушайте! – прошептала Наэлли, до рези в глазах вглядываясь в блики света вокруг древнейшей феи.
– Когда это случится? Когда остров Драгара озарится светом? – спросил, в свою очередь, Кажет.
– Когда будет найдено Зеркало Созидания и откроется истина обо всех обитателях острова, дух Драгара пробудится.
– И где нам найти это Зеркало? – поинтересовался Зирк.
– Кто ищет, тот найдет, – прозвучал ответ.
– Кто любит – тот любим, кто светел – тот и свят, – пересохшими губами прошептала Наэлли слова древней песни, наблюдая, как тает ослепительный свет.
Феи исчезли, будто ушли навсегда, но Кажет с Наэлли знали, что древним духам еще многое предстоит сделать, прежде чем покинуть эти места.
Спину Кажета согрело едва заметное прикосновение, и он, обернувшись, увидел Ладату, показавшуюся ему маленькой и блеклой по сравнению с посетившими долину феями. Сердце мальчика наполнилось любовью при виде этого родного, такого близкого ему существа.
– Я поведу вас по тайным тропам, и каждому из вас найдется применение в пути. И сила, и ловкость, и ум – все понадобится, прежде чем вы обретете новый дом, – певучим голосом произнесла фея.
– Но куда ты поведешь нас после гор Алении? – спросил Кажет с ноткой отчаяния в голосе.
Перемены не слишком пугали мальчика: где-то глубоко внутри он даже радовался, что их мирная и порой слишком размеренная жизнь подошла к концу. Куда больше его тревожило возможное расставание с феей, ставшей продолжением его самого, словно еще одна рука.
– Я проведу вас через горы Алении и через равнину, но там выбор предстоит вам – вернуться ли к эльфам или искать новое прибежище, – повторила фея слова древней Ом.
– А почему бы тебе не отвести нас в Аллаку на востоке? – поинтересовалась Ранта.
– Там негде будет укрыться, а весной те земли уходят под воду, как и Лениар, – ответила вместо Ладаты Наэлли. – В то же время, пойдя к моим сородичам, мы подвергаем опасности Зирка и остальных Танголин нашего племени. Моя мать может и предоставит нам кров, но эльфы еще не готовы принять Танголин, как равноценный народ Юракона. Особенно после того, как Ашир уничтожил леса Нии.
Зирк вполне разделял мнение своей наставницы.
– В любом случае, решение лучше принимать сообща, – сказал он. – Я пойду призову джунов, а ты, Ранта, приведи свою семью.
Наэлли согласно кивнула.
– Иди, я предупрежу остальных.
Через двадцать минут все племя, кроме Зирка, ушедшего на поиски джунов, расположилось на поляне перед пещерой. Здесь они собирались почти каждый день на общую трапезу, которая нередко заканчивалась долгими разговорами, а порой бурными дискуссиями или веселыми песнями. Осознание того, что вскоре им придется попрощаться с этими местами, вселяло глубокую печаль.
Наэлли поведала о сказанном феями, после чего все присутствующие погрузились в тяжелое молчание.
Зирк все не появлялся – это сильно обеспокоило Канарис. Наконец, послышались торопливые шаги, и на поляну выскочил запыхавшийся Танголин.
– Самка-мать джунов ранена! Она охотилась на юге и попала под атаку летучек, чуть не упала на землю! Келлап повредил ей крыло, прежде чем она смогла вырваться!
– О, беда! – прокричала Каака. – Что же с нами будет?!
– Урсул передал, что они укроют мать в безопасном месте и переждут, пока летучки пролетят мимо…
– Но почему бы нам вместе с джунами не сразиться с Темными? Насколько я понял, к нам движется не такой уж большой отряд, – поинтересовался Тарх.
– Джун-отец не хочет рисковать, когда одна из самок ранена, – покачал головой Зирк. – Джуна-мать сказала, что летучек там несколько десятков. Эти твари плюются ядом, который способен нанести вред даже таким крупным птицам, как джуны, что уж говорить про нас. Надо уходить…
– Но куда? – в отчаянии спросил Ренж. – Нам некуда идти! Талим занят, судя по всему, Темными, Аллака зимой превращается в обледенелую пустыню, а весной снег тает и затапливает все вокруг. На севере же мы можем столкнуться с воюющими между собой народами, и ни один из них не согласится принять нас…
– Нам надо идти в Алькорк! – неожиданно сказал Кажет. – Почему вы так старательно обходите вниманием этот древний город? Танголины уже жили там, так что устроиться заново будет совсем не сложно. И проход туда открыт – по равнинам прямиком на восток!
На поляне снова воцарилась тишина. Кажет удивленно обвел соплеменников взглядом, пока не столкнулся с немного грустными глазами матери.
– Кажет, – произнесла Наэлли голосом, полным горечи. – В Алькорке погиб твой отец. Это место дышит древними, очень древними силами. Настолько древними и необычными, что немногие существа способны жить там. Некоторые попросту не переносят духа того места. В том числе и феи…
Настало время Кажету сдавленно вздохнуть и опустить свой взор. Как он мог забыть? И впервые, кажется, почувствовал, как содрогнулась Ладата. Эта дрожь проникла в самое сердце мальчика.
– Это правда, Кажет, – ни одна фея не может жить в Алькорке. Этот древний город, за тысячи лет поросший мхами и засыпанный песками, не имеет ничего общего с нашей природой. Он не является злом, но несет в себе инородные силы, с которыми мы не можем ужиться. Однако именно он – ваш путь к спасению. Не печалься, я уйду к своим сестрам, но оставлю тебе многие знания и силы, которые ты будешь черпать в будущем…
– Нет! Как же я буду жить без тебя? Роднее нет, и не было для меня существа! Кто убережет меня от опасностей, предупредит о притаившихся в засаде врагах? Кто напомнит мне об истинных ценностях этого мира?!
– Дорогой Кажет, тебе так мало лет, но слова твои исполнены глубиной чувства, на которую способен не каждый взрослый! Все это – плоды нашей совместной жизни, но теперь пора тебе самому познать этот мир во всем его величии! Не грусти обо мне. Придет время, и мы снова встретимся. Разлука скрепляет благородные сердца. Я принесу тебе дар, дороже которого нет на свете, – страдание. Страдание, вопреки которому ты станешь сильнее и мудрее, и семена истины взрастут в твоей душе, несмотря на бурю, царящую в окружающем мире.
– Но мы точно еще увидимся, правда?
– Конечно. Ты не проживешь всю жизнь в запретных для нас местах. Твой путь засияет ярче звезд и однажды мы обязательно встретимся вновь.
И Ладата отделилась от него. Будто яркая вспышка обожгла сердце мальчика. Но он не чувствовал, что лишился части себя, наоборот – в его душе открылся новый, неведомый доселе источник, который Ладата невольно затмевала своими сиянием и мудростью. Из этого источника можно было пить силы и бороться с отчаянием, жить дальше и познавать мир.
– Мы отправимся в Алькорк и осядем там. Другого пути у нас нет, – спокойно произнес Кажет, но Наэлли чувствовала, насколько тяжело было сыну принять это решение.
– Тогда я передам джунам, чтобы отправлялись туда, как только летучки минуют небо над горами, а Темные скроются среди скал и не смогут заметить их полета, – тут же решил Зирк.
– А нам следует начать собираться. Берем только самое необходимое, остальное придется спрятать или сжечь,– распорядилась Наэлли.
Семья мазов поднялась, спеша к себе в ущелье.
– Встречаемся завтра на рассвете! – крикнула им вслед эльфийка и неожиданно осознала, что что-то изменилось в этом мире.
«Началось, – подумала она. – Лед тронулся, и вскоре мне придется облачиться в доспехи, чтобы отстоять свободу своего племени!»
К вечеру в пещере остались только шкуры, на которых жителям долины предстояло провести последнюю ночь в родных местах. Тарх поднял огромный тюк с ненужными теперь уже вещами, и медленно последовал за светящимся во тьме телом Ладаты. Она обещала показать укромное место в скалах, где утварь сможет пролежать нетронутой еще много лет.
Наэлли велела всем лечь спать, чтобы утром с новыми силами пуститься в путь, но никто не мог сомкнуть глаз. Говорить тоже не хотелось, и жители долины лежали в молчании, думая каждый о своем. Наконец, Кажет поднялся и тихо вышел в ночь. Но через полчаса ему пришлось вернуться, дрожа от холода: впервые за много лет он почувствовал, как немеют кончики пальцев и от мороза щиплет нос. Раньше от этих недугов его спасала Ладата. Теперь придется справляться самому. Страдание в душе и теле – что может быть в нем приятного? И тем не менее в сердце мальчика жила вера, еще очень детская, но крепкая вера в чудо и в светлое будущее.