Kitobni o'qish: «Моя Америка»

Shrift:

Эта история основана на реальных событиях, произошедших со мной во время моего первого приезда в Америку. Все имена героев и названия мест изменены.

Автор: Ana Shark

Редактор: Татьяна Корень

Иллюстратор: Игнат Дибенко

Господи, я прошу не о чудесах и не о миражах, а о силе каждого дня. Научи меня искусству маленьких шагов.

А. Де Сент-Экзюпери

Книга посвящается тем, кто верил и верит в меня, как на небе, так и на земле…

Предисловие

Это был жаркий сентябрьский вечер в штате Южная Каролина. Раскаленное за день солнце устало скрылось за горизонт, а в это время я, Элли и малыш Чарли быстро заползали под старую деревянную кровать, на которой лежало неподвижное тело бабушки Мэг. Плотно прижавшись друг к другу, мы пытались спрятаться от сумасшедшей соседки…

Не в силах пережить смерть подруги, та превысила дозу своих антидепрессантов. Затем опрокинула в себя стакан горького виски, и теперь быстро шла к нашему дому, прихватив настенный пистолет. Раз за разом беспощадно спуская курок, она подбиралась все ближе и ближе…

Мне было всего пятнадцать лет. Пару недель назад я приехала в Америку по программе обмена студентами. Я так мечтала очутиться в стране свободы и демократии, кофе в картонных стаканчиках, и родине Бритни Спирс. Мне было пятнадцать лет, когда за один вечер я увидела покойника, оружие в действии и семь полицейских машин примчавших спасать нас, – через пятьдесят три бесконечные секунды. Мне было пятнадцать лет, когда моя жизнь круто изменилась. Сказать по правде, такого “хлебосольного” приема от страны своей мечты я никак не ожидала…

Глава первая. Папа и пластырь

Пожалуй, пора представиться. Меня зовут Анастасия. Это если по паспорту, а так для бабушки Туся, для мамы Дуся, а для папы – Таис. Мое имя всегда склонялось отдельно от меня. В Америке меня прозвали Ана – по первым трем буквам моего полного имени.

Моя необыкновенная история началась ровно полжизни назад, в холодный рождественский вечер далекого 2004-го года. Родители, оставив нас с младшей сестрой на бабушек, улетели покорять вершины альпийских гор. Мои бабушки, образца старой аристократии, придерживались строгого распорядка дня и отводили всего полтора часа в день на свободный просмотр заранее одобренных фильмов. По воле случая один из фильмов разбудил моё девчоночье сердце. Я по уши влюбилась в актера, сыгравшего главную роль в дозволенном к просмотру фильме. Никто не мог и предположить, что обычный просмотр фильма с ног на голову перевернет мою жизнь. Дождавшись возвращения родителей, я громко и самонадеянно объявила всем: хочу уехать в Америку, встретить актера Мэтью Пэрри, покорившего мое сердце, и выйти за него замуж. Дабы подтвердить серьезность своих намерений, я записалась на ускоренные курсы английского языка и купила черно-белую карту Нью-Йорка. Тщательно изучая каждый ее уголок перед сном, я мечтала…То представляла себя гуляющей по Мэдисон-авеню, то сидящей на лужайке в тени деревьев Центрального парка. И всегда – ну надо же! – я случайно сталкивалась лицом к лицу с Мэтью Пэрри.

Вы верите в то, что мечты сбываются? Большие и маленькие, смешные и грандиозные, наивные и даже дерзкие? Задувая свечи на свое пятнадцатилетие, я мечтала – смело, нагло, по-крупному. Максималисткой я была отродясь. Тогда, в холодный мартовский день, я и подумать не могла, что мечты так часто становится явью…

Когда гости разошлись, мама тенью скользнула ко мне в комнату. Загадочно улыбаясь, она прятала за спиной зеленую папку: «Дуся, – ее голос выдавал волнение, – я зарегистрировала тебя на программу по обмену студентов. Ты летишь на год учиться в Америку…»

Повисла звенящая тишина. Мои руки враз стали ледышками, сердце отчаянно забилось, мысли спутались. Я точно это слышу? Мама повторила снова и снова, ожидая моей реакции. Ничего. Тогда показала заполненную анкету. Наконец до меня дошло…Бум-ба-бах, – взрывались фейерверки в моей голове… Бум-бум-бум – эхом отозвалось колотящееся сердце.

По правилам программы по обмену я была определена в американскую семью, – вдали от русскоговорящих общин. Долгие двенадцать месяцев я должна была жить в Host Family (приемной семье). Контакты с родными и близкими сводились до минимума, чтобы не вызывать ностальгию и позволить студенту, то есть мне, окунуться в американскую культуру как можно глубже и впитать все лучшее. Словом, тосковать по дому в стране больших возможностей правила не позволяли.

Спустя годы я стала мамой. Теперь часто с пристрастием спрашиваю себя: а решилась бы я на такой смелый и рискованный шаг? Отпустила бы за океан свою несовершеннолетнюю дочку? Сейчас ей всего пять, но кто знает, что она загадает на свое 15-летие…В то время подобные мысли не зарождались в моей юной голове, и я весело порхала изо дня в день, стараясь поскорее приблизить дату отъезда.

Настал август, а с ним и мой последний день дома. Мама с бабушкой попеременно перекладывали вещи в моих чемоданах. Папа с моей шестилетней сестрой громко пели песню смельчаков из мультфильма «Мулан», чем очень досаждали старшим дамам, мешая сосредоточиться. Они ведь отвечали за сборы в дальнюю дорогу!

Я сидела на кровати и бережно перелистывала альбом друзей. Там мои одноклассники и ребята со двора искренне и ярко оставили пожелания к моей предстоящей поездке. Кто-то написал стихи, кто-то вспомнил забавные истории, кто-то просил не забывать его на чужбине. Мы не знали, чего ожидать, ведь я была первой из «наших», кто уезжал так далеко и так надолго. А целый год, когда тебе пятнадцать – это огромная жизнь.

Выезжать в аэропорт нужно было ночью. Полусонную и растрепанную, меня крепко расцеловали в румяные щёки, побрызгали святой водой, усадили в машину и повезли навстречу большим переменам. Ясно помню момент прощания с родителями в аэропорту. Я не хотела лететь в Америку. Совсем. Я хотела домой – к сестре, бабушкам и друзьям. Страх неизвестности ледяной глыбой сковал меня изнутри. Осознание бесповоротности событий в полной мере взяло верх над моими детскими розовыми мечтами.

Пришло время расставаться. Я сжала ручки чемодана так сильно, что у меня побелели костяшки. Мама держалась, как могла, но ее добрые глаза были полны слёз. Она крепко обняла меня. Папа спокойно наблюдал за нами со стороны. Не знаю, чего ему стоила эта выдержка! Внезапно он втиснулся между мной и мамой, подтолкнув меня под локоть к линии таможенного контроля. Позже папа признался, что сделал это нарочно. Не вмешайся он тогда, и мама бы меня ни за что никуда не отпустила. «Надо было оторвать пластырь», – оправдывался он. Один мучительный рывок и всё, – я улетела.

Моя душа стонала от боли. Я не могла смириться, что больше не усну на своей подушке, что воскресный завтрак будет без меня. Парк Горького пожелтеет и впадет в зимнюю спячку, снова ляжет белый снег, а потом расцветет душистая сирень. Взорвутся стрелами красные фейерверки на день Победы, и все это – без меня.

Самолет взмыл над пшенично-подсолнечными полями, сделав почетный круг над любимым городом Ха. Мы набрали высоту и помчались навстречу голубому океану и неведомым мне еще землям Южной Каролины, восьмого по счету штата Северной Америки.